— Добрый вечер, — сказал он приятным, немного глуховатым баритоном, — разрешите представиться: Михаил.
Я загадочно улыбнулась, потому что не знала, как себя вести, честно говоря. Сделать гордое выражение лица или засветиться радужным счастьем? В первом случае он может счесть меня недотрогой, во втором — слишком доступным объектом. Мои размышления заняли не больше секунды, но мне показалось, что прошла целая вечность. Наконец я растянула губы в улыбке и кокетливо произнесла:
— Татьяна.
— Очень приятно, — мой новый знакомый сделал попытку склониться над моей рукой.
Этот галантный жест представлялся мне слишком интимным, что ли. Я руки не подала, делая вид, что не понимаю, чего он домогается. Вблизи Михаил выглядел еще более привлекательным: высокий, с развитыми плечами, с матово-смуглой кожей. У него были тонкие черты лица и при всем этом его облик был отмечен печатью сдержанной мужественности и силы. Я по-дурацки долго и нудно разглядывала его, так что очень удивилась (точно он был статуей), когда увидела, как его хорошо очерченные губы зашевелились:
— Прекрасный вечер… Единственное, что его омрачает, это то, что я не один… Если вы не против, я могу исправить этот недостаток.
— Каким образом? — спросила я, заинтригованная такой смелой речью.
— Я попрощаюсь с моей знакомой, и мы с вами отправимся в какой-нибудь другой ресторан или кафе… — он не сводил с меня своих бархатных глаз.
— Очень мило, — усмехнулась я, — а ваша знакомая, как она взглянет на это?
— Меня больше интересует, как вы на это взглянете, — довольно дерзко ответил он.
Я снова оцепенела, не зная, согласиться или отказаться. Кавалерийская отвага моего нового знакомого меня прямо-таки сбила с толку.
— Мне кажется, что вы согласны, — заглянул он мне в глаза, чем поверг меня в окончательное замешательство.
— По-моему, — решила я вставить ему шпильку, — вы слишком высокого мнения о себе.
— Дело не во мнении, — хмыкнул Михаил, — а в обоюдном желании. Я предлагаю вам сменить обстановку, всего-навсего. Никаких последствий. Просто вы понравились мне… Но это не означает, что я буду от вас чего-то требовать.
«Ну, этого-то ты, дружок, сделать просто не сможешь», — усмехнулась я про себя.
— И какой же ресторан мы посетим? — с веселым азартом спросила я, чувствуя приятную дрожь в пальцах.
— «Елисейские поля», например. Вы любите французскую кухню? Одну минуту, я сейчас освобожусь.
Он кинул на меня обольстительный взгляд и пошел обратно в зал. Я же решила проконсультироваться с зеркалом, а заодно и успокоиться.
Когда Михаил снова появился в холле, я уже натянула на себя маску равнодушного кокетства.
— Честно говоря, я боялся, что вы мне откажете, — улыбнулся он, беря меня под руку. — Какие у вас духи восхитительные. Такой нежный аромат…
«Тот еще соблазнитель», — свысока подумала я. Но мне почему-то импонировало идти под ручку с донжуаном. Хотя, может, он и не донжуан. Но во всяком случае лучше такой вот раскованный мачо, чем какой-нибудь закомплексованный парень.
Мы поехали в «Елисейские поля» на его серебристом «Форде». Свою «девятку» я решила оставить на стоянке у «Лангуста». Цены, конечно, бешеные, но я была увлечена Михаилом, а потому временно наплевала на расходы. В «Полях» царила теплая атмосфера, еда была восхитительной, арманьяк тоже был неплох, а разгоряченные взгляды Михаила все больше и больше напоминали призыв о помощи.
К одиннадцати я уже была изрядно пьяна. Михаил только пригубил рюмку — он был за рулем. В машине, когда он вез меня к себе домой, сквозь алкогольные пары в моем сознании проступали контуры моей благородной и доходной миссии по поимке преступника. Во мне еще шевелились разного рода угрызения. Но должна же я когда-нибудь отдыхать! Завтра я поеду в контору и по возможности проясню ситуацию — успокаивала я себя.
— Что-то ты стала какой-то молчаливой. Ты так и не сказала, чем занимаешься… — улыбнулся Михаил.
— Делаю скрипки, — засмеялась я.
— Правда? — наивно спросил он.
— Но не просто скрипки, — веселилась я, — а со специальным отростком.
— Впервые слышу, — приподнял брови мой спутник.
— Долго объяснять… — смеялась я, вспоминая пассаж из дневника Дали, где он рассказывает о китайской скрипке-мастурбаторе, которую ему должна была привезти некая княгиня П.
— Но это же, наверное, интересно…
— Не так, как кажется. Ты-то тоже мне ничего не сказал о своей работе.
— Скучное административное поприще. Я не люблю об этом распространяться, — Михаил крутнул руль, и мы въехали в небольшой темный двор.
— Ты же обещал ничего не требовать, — продолжала потешаться я.
— Я и не буду. Все будет так, как ты скажешь, — он насмешливо посмотрел на меня.
Ну да, конечно, он уверен в своем шарме. Поэтому ему не приходится что-либо требовать от женщин, они и так с лихвой дают ему все, что он хочет. Возможно, даже после таких вот быстрых знакомств, совместного ужина и ночи они еще долгое время преследуют его, не дают ему прохода. Поэтому он и не любит распространяться о своем «административном поприще». Я даже с каким-то сочувствием посмотрела на его гордый профиль.
— Квартира не бог весть что, — пренебрежительно пожал он плечами, — но нам же это не важно, — он скосил на меня свои темные глаза, как бы ища поддержки, — выпивка есть, закуска — тоже. Музыка, чистое белье, ванна, горячая вода и… — он внезапно осекся.
Первым моим импульсом было потребовать, именно потребовать, чтобы он остановил свой «Форд» и высадил меня. Что это он несет о чистом белье, что себе позволяет?
— …испытанный сексодром, ты хотел сказать? — с томной издевкой полюбопытствовала я.
— Прости, не хотел тебя обидеть. Старая привычка… — он смущенно кашлянул.
— Привычка старого ловеласа? — холодно произнесла я.
— Согласен, я допустил оплошность…
— Грубость, — с самодовольным видом поправила я его, — видишь ли, Михаил, я не люблю самоуверенных типов. Их самонадеянность сразу все портит… Ты рассчитываешь поимпровизировать, а они тут же пичкают тебя дурацкой, чудовищно прагматичной информацией…
— О горячей воде и чистом белье? — шутливо сказал Михаил.
«Слава богу, с чувством юмора у парня все в порядке», — я облегченно вздохнула.
После этой небольшой перепалки мы старались быть друг с другом предельно вежливыми и осторожными и, когда речь зашла о той самой кровати, испытывали смущение девственников. Я видела это по жестам Михаила, которого вдруг стало лихорадить. Меня тоже потрясывало. Так что нашим желанием было как можно больше выпить, чтобы облегчить муки застенчивости, которая так некстати овладела нами. Потом уже, когда мы оказались в постели и трепетно прижались друг к другу, эта тошнотная робость отступила. Спустя несколько минут мы уже целовались, не стесняясь в ласках.
Полночи мы кувыркались, а другую половину курили, болтали и признавались друг другу в своих извращенных вкусах. Темой разговора были любовь и вселенная. Любовь, разумеется, плотская. Михаил пел дифирамбы моему телу, тому, как я двигаюсь, моей гибкости и темпераменту. На этой ласковой ноте я и уснула.
Проснулась я с дикой головной болью. Михаила рядом не было. Я оглядела комнату. Только сейчас я поняла, что квартира была однокомнатной. Квартира для интимных встреч. Современная мебель, состоящая из сексодрома, телевизора, магнитолы, кресла-качалки, небольшого шкафа и стеллажа для книг и журналов. Был еще журнальный столик с остатками нашего вчерашнего пиршества.
Из ванной доносился шум воды. Я сделала несколько упражнений, понажимала на точки, снимающие головную боль, и отправилась на кухню. Жутко хотелось пить. Навстречу мне из ванной вышел Михаил. Выглядел он очень даже бодренько.
— Как спалось? — поцеловал он меня в щеку.
Я зевнула, чем дала ему повод поцеловать меня еще и в губы.
— Нет-нет, — шутливо запротестовала я, — мне нужно срочно домой. У меня рабочий день!
— У меня тоже, представь себе, — мягко улыбнулся Михаил. — Но когда ты вот так разгуливаешь по квартире… — он снова притянул меня к себе.
Да, я была без одежды. Потому что хотела принять душ, хотела еще раз ощутить на своем теле руки Михаила, прежде чем мы расстанемся. Я не знала, встретимся ли мы еще — уж бегать-то точно я за ним не буду!
Михаил и не думал разжимать объятий, так что мне пришлось размыкать его руки.
— На вид ты такая хрупкая, а на самом деле сильная, — засмеялся он, выпуская меня из объятий, — торопишься к своим скрипкам?
— К скрипкам? — недоуменно уставилась на него я.
— С отростками… — хитро подмигнул он мне. — Я всю ночь думал-гадал, что же это за отростки? Меня они заинтриговали, как, впрочем, и ты сама…
— С отростками… — хитро подмигнул он мне. — Я всю ночь думал-гадал, что же это за отростки? Меня они заинтриговали, как, впрочем, и ты сама…
И тут я вспомнила, что действительно говорила ему вчера о китайской скрипке, столь высоко ценимой Дали.
— Ах да, мои скрипки… Очень тонкая работа, — засмеялась я, — и хорошо оплачивается, между прочим.
Приведя себя в порядок и одевшись, я плюхнулась в кресло-качалку, ожидая, пока Михаил выпьет кофе. Мне ничего не хотелось. Я пила минералку и смотрела на своего брюнета.
— Ты ведь здесь не живешь, — небрежным тоном сказала я.
— Это ничего не меняет, — быстро ответил он, — и какая разница, где мы живем?
— Да я просто так спросила… — передернула я плечами, — здесь ты играешь в любовь.
— Почему играю? — поморщился Михаил.
— У тебя наверняка куча женщин, которые ждут не дождутся, когда ты их сюда пригласишь… — я старалась говорить ровным, почти равнодушным голосом. — У тебя в ванной женский крем, а на полке сережка.
— И что из того? — несколько надменно проговорил Михаил, завязывая перед зеркалом галстук.
— Ничего, — отрезала я, — просто пытаюсь составить твой психологический портрет.
— А я думал, тебя интересуют только скрипки и тайны плоти, — усмехнулся Михаил.
— Вчера я наговорила тебе лишнего, ты не очень доверяй этой информации.
Я попросила отвезти меня к «Лангусту», откуда началось наше победное шествие и где скучала моя «девятка». Михаил удивился: что я забыла у «Лангуста»?
— Машину, — выпалила я, все еще дуясь на него за его женолюбие.
— А-а-а, — лукаво улыбнулся он, — а я думал, скрипку.
— Очень смешно, — съязвила я.
Тем не менее расстались мы на романтической ноте: долгий-предолгий поцелуй, жаркое-прежаркое объятие, тоскливый-претоскливый прощальный взгляд. Михаил записал мой телефон и пообещал позвонить. Я запретила себе брать его телефон, даже не взглянула на его визитку.
ГЛАВА 4
Первое, что я сделала, придя домой, — отключила телефоны: домашний и мобильный. Второе — легла спать и продрыхла до обеда: после активного отдыха моему организму требовался отдых более спокойный. Поднялась я посвежевшей и, как говорили когда-то, готовой к трудовым подвигам. Тем не менее «суточный» борщ почему-то не полез в меня, и мне пришлось удовольствоваться стаканом апельсинового сока. Впрочем, я не сильно расстроилась: моей фигуре это только на пользу.
Немного поломав голову над моим прикидом — все-таки предстояло посетить контору Спиридоновых, я остановилась на брючном костюме с жакетом свободного покроя, под которым прекрасно умещалась кобура с «ПМ». Звонить и предупреждать о своем прибытии я не стала, потому что предпочитаю действовать экспромтом. К тому же неподготовленный человек обычно менее скрытен и более раскован, что всегда на руку частному сыщику.
Двухэтажное здание, которое занимала контора «Небоскреба», расположилось на тихой улочке почти в самом центре Тарасова. Оно находилось между маленьким элитным кафе с доисторическим названием «Птеродактиль» с одной стороны и ночным клубом — с другой. Неподалеку, устремившись разноцветными куполами к богу, притулилась крохотная церковка, возле которой постоянно толпились унылые прихожане в серых одеждах.
Мне впору было тоже начать унывать, потому что с того момента, когда ко мне явился Спиридонов-старший, прошли уже целые сутки, а у меня был всего один подозреваемый, да и тот писатель. Возле «Небоскреба» не оказалось стоянки, и мне пришлось проехать почти до конца квартала, а потом топать в обратную сторону. Зато это поддерживает мышцы в тонусе.
Двери конторы были стеклянными, но непрозрачными с наружной стороны. Нисколько не смутившись этим обстоятельством, я вошла внутрь и очутилась в современно отделанном просторном холле. Я даже не представляла себе, что здание, казавшееся таким маленьким снаружи, внутри окажется столь значительным. Конечно, швейцара, пардон — охранника, я заметила сразу же, но вида не подала. Направившись к двустворчатой дубовой двери, которая была у меня прямо по курсу, я позволила ему обогнать меня и преградить дорогу.
— Простите, но я должен знать, к кому вы направляетесь? — невнятно промямлил он.
Было ему на вид лет двадцать пять и выглядел он довольно воинственно в своем «камуфляже», но практической подготовки ему явно не хватало. Впрочем, не мое это дело.
— Это зависит от обстоятельств, — улыбнулась я.
— Но… — замялся он.
Чтобы не сильно его напрягать, я уточнила:
— Вообще-то мне нужен Михаил Яковлевич, он на месте? — с гордо поднятой головой поинтересовалась я.
— Проходите, пожалуйста, — он, словно заправский швейцар, отворил мне дверь.
Это помещение было вдвое больше холла. Попав туда, я сперва немного опешила. Контора «Небоскреба» была устроена на американский манер: рабочие места были разделены прозрачными стеклянными перегородками, так что все сотрудники были как на ладони. В дальнем конце зала я приметила лестницу, ведущую на второй уровень, который от основного помещения отделяла тоже стеклянная, но совершенно непрозрачная стена. Впрочем, я догадалась, сидящий за ней человек мог преспокойно наблюдать за происходящим внизу. Должно быть, не слишком приятно постоянно находиться под контролем, тем более не зная, смотрят на тебя или нет.
— Добрый день, — поднявшись из-за стола, на котором возвышался новенький «пентиум», приветствовала меня юная смазливая особа с выщипанными бровями.
— Здравствуйте, — улыбнулась я ей, — мне нужен Михаил Яковлевич.
— Его стол слева в самом конце, — она заученно растянула губы в улыбке.
— Вы очень любезны, — довольно сухо поблагодарила я ее и отправилась по указанному адресу.
Пройдя половину пути, я уже отыскала взглядом стол Брехмана. Его облик показался мне слишком уж знакомым. Подойдя ближе, я поняла, что не ошиблась. Если бы я была более чувствительной, какой-нибудь кисейной барышней девятнадцатого века, я бы наверняка грохнулась от неожиданности в обморок. Как бы не так, черт возьми, кисейная барышня никогда не поперлась бы одна в ресторан, не познакомилась бы там с первым встречным смазливым мужиком и не легла бы с ним в ту же ночь в постель. Да, вы правы, по иронии судьбы Миша из ресторана, с которым я только несколько часов назад горячо распрощалась возле «Лангуста», оказался Михаилом Яковлевичем Брехманом, заместителем покойного Спиридонова, с кем мне настоятельно советовала пообщаться Марина. Мой прагматичный ум выдал мне несколько запоздалую идею: если бы я знала об этом раньше, могла бы уже вчера вечером начать свои расспросы.
Он меня еще не видел, но это уже не имело никакого значения. Михаил поднял голову только тогда, когда я зашла за перегородку и остановилась возле его стола.
— Если не возражаешь, я присяду, — бесстрастно произнесла я и опустилась на стул, не дожидаясь ответа.
— Как ты меня нашла? — он позволил себе удивиться.
Чтобы расставить точки над «i», я положила перед ним лицензию.
— Я частный детектив, расследую убийство твоего начальника. Так что нравится тебе или нет, нам еще придется немного пообщаться.
— Тебя наняла Марина? — поднял он густые темные брови.
— Марина Николаевна, ты хотел сказать, или у тебя с ней более близкие отношения?
— Ты как-то слишком резво начала, — иронично улыбнулся Михаил, — я что-то плохо соображаю, чего ты от меня хочешь? И потом, здесь не очень-то удобно разговаривать, может, пойдем в кафе, выпьем чего-нибудь, я угощаю.
— Мне все равно, — пожала я плечами, — пойдем, только вот пить я пока не собираюсь.
Мы почти одновременно поднялись из-за стола и, сопровождаемые пристальными взглядами Мишиных сослуживцев, направились к выходу.
— Лариса, — Михаил остановился возле безбровой особы, — если меня будут спрашивать, я скоро буду.
В кафе в этот час было пусто. Мы устроились за круглым столиком у окна и заказали белое вино. Я сделала всего два глотка и попросила кофе.
— Никак не можешь прийти в норму? — участливо посмотрел на меня Михаил.
— Что ты думаешь об этом убийстве? — Я вперила в него острый взгляд.
— То есть как что? — усмехнулся Михаил. — Понятия не имею. Милиция говорит, что это ограбление…
— Все почему-то твердят одно и то же… — пренебрежительно отозвалась я. — И мне всем приходится напоминать, что ценные вещи у Сергея Петровича не взяли.
— Ну, тогда не знаю, — пожал он плечами, — врагов у него вроде не было.
— А как у него обстояли дела с Тюленем?
— Как-то странно вот так разговаривать… — загадочно посмотрел он на меня.
— Как «вот так»? — бросила я на него ироничный взгляд.
— Вчера я и представить себе не мог, что ты частный детектив, — грустно и даже немного потерянно улыбнулся Михаил.