– Нашёл, – нашёлся Петя и спрятал ключ снова в карман.
– Так чего тогда ищешь, раз нашёл? – Сан Саныч прищурился и заправил за ухо сползшую дужку очков.
– Потому что кто-то его раньше нашёл! А потом он потерял, тогда уже я нашёл! А он нашёл, когда я его потерял!
– Чего? – хором сказали Сан Саныч и Ося.
– Ничего. Может быть, кто-то чужой в дом прошёл? – вежливо предположил Петя.
– Чужой? – переспросил Сан Саныч с недоверием. – Нет, чужие здесь не ходют. Я их не пущаю.
– А вдруг вы не заметили? – спросил всё время молчавший Ося.
– Как это я да не заметил? Мимо меня-то мышь не проскользнёт!
– Мимо вас-то? Да вы спите на работе! – сказал Ося решительно.
– Я сплю? Это вам, ребятишки, наверно, приснилось!
И тут браться вспомнили, что это им действительно приснилось, и перестали спорить.
А Сан Саныч вдруг посмотрел на них грустно и серьёзно и сказал:
– Ладно, братцы-акробатцы, раз такое дело, пошли ко мне.
Сан Саныч прислонил метлу к стенке дома и пошёл к двери.
– Почему акробатцы? – не понял Петя.
– Это для рифмы, – объяснил Ося, и братья направились за Сан Санычем.
Квартира Сан Саныча была там же, на первом этаже. В неё вела дверь из-за загородки, где стоял стол вахтёра. Братья даже не догадывались, что там пряталась целая квартира. И какая!
Длинный коридор уходил куда-то далеко, да и там не кончался, а поворачивал. По обеим сторонам коридора шли двери.
– Сан Саныч, а сколько у вас тут комнат? – Петя попробовал сосчитать хотя бы до поворота, но сбился.
– А когда сколько, я не считал, – отмахнулся Сан Саныч. – Давайте лучше чайку попьём. Идите, я сейчас.
– А куда идти-то, в какую комнату?
– Да в какую хотите! Какая на вас смотрит, в тую и заходите!
Сан Саныч махнул рукой в сторону коридора. Петя и Ося посмотрели друг на друга и медленно пошли. Прошли одну дверь, вторую – а потом решительно бросились в третью комнату.
На круглом столике под большим оранжевым абажуром стояли три чашки, сахарница, вазочка с вареньем и коробка конфет. Сбоку на буфете уже закипал чайник.
6. Одна голова хорошо, а три хуже
У Пети уже слипались глаза, а Сан Саныч всё подкладывал варенье, подливал чай и рассказывал разные истории. Петя сосредоточился и попытался вспомнить, какую Сан Саныч только что рассказывал. Последняя была точно про лягушку, которую поцеловал министр, и она стала телеведущей. Правда, иногда прямо посреди телевизионного разговора могла не сдержаться и по привычке пару раз квакнуть. Но тут же стыдливо хихикала. А ещё, когда к ней в студию приходил тот самый министр, она раздувала щёки, вот так, – Сан Саныч надулся так, что подавился чаем и закашлялся, – и подмигивала министру. А до этого Сан Саныч рассказывал про очень умного наномальчика, которому дали мегагрант. Сан Саныч попытался показать пальцами рост наномальчика, но два сведённых вместе пальца слиплись от варенья, так что какого тот был размера, так и осталось неизвестным. Зато потом, когда он стал показывать, как много денег дали наномальчику, он так сильно развёл руки, что чуть не свалился со стула. Ещё было про военного лётчика, летавшего на ковре-самолёте и устраивавшего ковровые бомбометания. Про какую-то девушку, у которой была не только красная шапочка, но и красное платье, и красные подошвы на туфлях, и она оставляла красные-красные следы. Её так и звали – Красная девица.
Петя встряхнул головой, повернулся к брату и увидел, что Ося уже свесил голову на грудь и причмокивает в полусне. Петя пихнул брата локтем в бок и, увидев, что тот проснулся, сказал Сан Санычу: «Спасибо за вашу доброту, но хорошенького понемножку!» Именно так всегда говорила баба Таня, собираясь домой.
– Нам бы про ключ всё же узнать, Сан Саныч! – и, окончательно решившись, пробормотал: – И вообще, кто у вас там, в подвале?
– Да, – подключился Ося. – Мы всё знаем! Их там трое!
– Кого трое? – удивился Сан Саныч.
– Да, кого? – спросили братья хором.
– Один он там, – сказал Сан Саныч. – Мне там только троих таких не хватало… Ладно, если загадку отгадаете, покажу. У него сейчас как раз тихий час, спать он должен. Вот такая загадка. Сам один, а жрёт в три горла. Сам холодный, а внутри огонь. Сам старый, а девушек любит молодых: когда съесть, а когда просто поговорить.
– Дракон! – ахнул Петя.
– Змей Горыныч! – охнул Ося.
– Умные какие! Ну, пошли тогда, – засобирался Сан Саныч.
И все вместе они встали из-за стола и отправились в подвал.
Когда они спустились по лестнице вниз и подошли к тяжёлой железной двери, Сан Саныч приложил палец к губам:
– Если «хр-хр-хрп», то спит, а если «ррг-ррг-грб», то ест.
Из-за двери раздавалось отчетливое «пфффф».
– Спит, – успокоил всех Сан Саныч и полез в карман за ключом. Потом остановился и хитро посмотрел на Петю. – А ну-тка ты попробуй!
– Чего попробуй? – удивился Петя.
– Дверь-то открыть, – подмигнул Сан Саныч.
– Как это? – не понял Петя, но Ося дёрнул его за рукав и прошептал:
– Твоим ключом, ну, тем – красным.
Петя вытащил из кармана ключ, вставил его в замочную скважину и повернул. И хотя скважина была раза в три больше ключа, дверь послушно открылась.
– Работает! – хмыкнул Сан Саныч.
На полу, широко раскинув три головы, похрапывая, присвистывая и похрюкивая (каждая голова издавала свой звук), мирно спал Змей Горыныч.
– Ну, насмотрелись? – сказал Сан Саныч. – Пора и честь знать.
В этот момент одна из голов – самая маленькая, с курчавой русой шёрсткой – зашевелилась и приоткрыла один глаз. Глаз немного покрутился и уставился на Петю с Осей.
– Еда? – спросила голова.
– Нет! Соседи мы, со второго этажа, – быстро ответил Ося. Петя сделал шаг к двери.
– Жильцы они, – подтвердил Сан Саныч.
– Сейчас рыжая с лысой проснутся – и был жилец, стал нежилец! – непонятно сказала курчавая голова. – Шли бы вы отсюда, пока не поздно.
– Поговори мне! – строго одёрнул её Сан Саныч, но тут же повернулся к братьям. – И правда, ребята, пойдём.
Пятясь, не отрывая глаз от Змея, они вышли за дверь и захлопнули её.
Уже на первом этаже Сан Саныч строго посмотрел на ребят и сказал:
– А вы вообще, эта, всё мне рассказали? Ничего больше у вас не случилося? Ёлку-то нарядили?
Петя и Ося переглянулись и рассказали про украденные игрушки. Сан Саныч шмыгнул носом и вытер его согнутым указательным пальцем.
– Так, значится. Ну что ж, вот и началось.
– Чего началось? – спросил Петя.
– Чего-чего! Известно чего! – пробурчал Сан Саныч. – Беды теперь жди. Вот свет-то уже накрылся? А то ли ещё будет… Придётся вам, братцы, игрушки-то отыскать! А про подвал – никому. Особенно мамке. Ключ беречь. Лишних дверей не открывать. Сюда самим не соваться. Соседей в квартиру не пускать. В общем, не баловаться. Дашка за вами присмотрит. Если чего понадобится – обращайтесь.
Сан Саныч поправил сползшие очки и вышел на улицу. Там уже стало почти совсем темно.
Петя и Ося поплелись вверх по лестнице. С верхней ступеньки на них смотрела кошка Даша. Братья, как по команде, прижались к стенке и подождали, пока она пройдёт мимо.
Мама и папа вернулись домой одновременно. Руки у мамы были заняты пакетами с продуктами. Папа вертел в руках телефон.
– Помогайте! – сказала мама. – Надо всё положить в холодильник.
– Зачем? – удивился папа. – Он же не работает!
А Петя открыл дверцу и засунул в холодильник голову.
– Ой, холодно! – вскрикнул он. – А почему? Электричества же нет!
– За ужином объясню, – пообещала мама. – Идите руки мыть и за стол!
За ужином, впрочем, говорили о другом. Мама и папа рассказывали друг другу о работе. И только под конец Ося не выдержал и спросил:
– Мам, а что с холодильником?
– Что с холодильником? – не поняла мама.
– Ты же обещала рассказать, как он работает без электричества!
– А я туда лёд положила, – мама пожала плечами. – От него и холод.
– И он не растаял? – удивился Петя.
– Нет, он же вечный, я из музея принесла.
– Вечный лёд? – еще больше удивился Петя, но мама даже не заметила:
– Ну как лёд, не лёд, конечно, а осколыш вечного льда, один в холодильник, два в морозилку. Нашему музею их известный полярник подарил. С самого Северного полюса привёз.
– Осколыш? – тут пришло время удивляться папе. – Ты хотела сказать – осколок?
– Что хотела, то и сказала, – строго ответила мама. – Так в старину говорили. Но если тебе будет легче, то называй его льдинкой.
– Намного легче, – повеселел папа и запел: – Одна снежинка ещё не снег, ещё не снег. А одна льдинка ещё не лёд.
– Во-первых, как раз лёд, – строго заметила мама, – а во-вторых, там как-то иначе было.
Но Осю мучил другой вопрос:
– Мам, а почему вечный лёд – это народный промысел?
Но маму и это не смутило:
– Потому что полярник, хоть и известный, но из народа, а вечный лёд он сам лично добыл, то есть, по-старинному говоря, промыслил. И вообще, идите спать. Все!
Сон № 3
Когда ночью снится ночь, трудно понять, сон это или нет. Вроде нет. Но тревожно, как во сне. Братья почти одновременно услышали какие-то странные звуки и посмотрели друг на друга.
– Это у нас? – спросил Ося.
– Нет, кажется, на лестнице, – ответил Петя.
Они медленно слезли со своих кроватей, подошли к двери своей комнаты и приоткрыли её.
– Не выходи из комнаты, – прошептал Ося. И ещё тише добавил: – Не совершай ошибку.
Петя, кажется, даже не услышал и осторожно, на цыпочках пошёл к входной двери. Родители спали. Он уже начал открывать замок, когда Ося положил ему руку на плечо и сказал:
– Не выходи из квартиры.
– Только посмотрю, – ответил Петя брату. Хотел было по привычке его стукнуть, но передумал. Вместо этого он просто отпер дверь и переступил порог.
– Ой, – тут же ойкнул он.
Ося подошёл поближе, чтобы разглядеть, что это так напугало Петю, и увидел, что тот стоит на поляне перед большим лесом. Петя обернулся и увидел брата, стоящего на пороге их квартиры, а где-то за его плечом – тускловатый свет негасимой лучины.
«Туда или сюда?» – подумали оба.
Потом Ося перешагнул порог и тоже оказался в лесу.
– Только посмотрим, – строго сказал он брату.
– Ты говорил, не бывает, – Ося толкнул брата в бок и показал в сторону леса, где стояла самая настоящая избушка на курьих ножках. – Теперь надо сказать: «Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом», – шепнул он.
– А может, просто обойдём, мало ли чего, вдруг она спит, – предложил Петя, но избушка сама начала поворачиваться к ним передом, то есть дверью, и дверь эта – тяжёлая, бревенчатая – со скрипом начала отворяться.
– Только посмотрим, – повторил Ося, и братья осторожно, чтобы без скрипу, стали подниматься по ступенькам крыльца.
В единственной комнате прямо на полу сидел маленький мальчик в жёлтом свитере и синих джинсах и катал перед собой что-то вроде яблока. Доска под ногой у Пети всё-таки скрипнула, и мальчик удивлённо поднял на них глаза ярко-голубого цвета.
– Ты кто? – строго спросил Ося.
– Не помню, – ответил мальчик.
– Возраст? – ещё строже спросил Ося.
– Четыре года, – подумав, ответил мальчик.
– Рост? – добавил Петя.
– 101 сантиметр, – чётко ответил малыш.
– Ванечка, Ванечка, иду к тебе, что ж дверь-то нараспашку, – раздался откуда-то из лесу голос, удивительно похожий на голос Нинели Филипповны.
Ступеньки заскрипели, а дверь раскрылась ещё шире, пропуская хозяйку.
7. Яблочко от Ванечки
– Вот я тебя и поймала! – И Ося почувствовал, как его схватили за ногу.
– Аааа! – завопил он и подскочил на кровати.
– Ааа! – на соседней кровати с таким же криком подскочил Петя.
– Мальчики, что с вами? – удивилась мама. – Сон, что ли, дурной приснился? Вроде не должен… – Мама поглядела на потолок. – Вставайте быстренько, позавтракаем вместе – и я ухожу. Папа уже ушёл.
Петя и Ося мрачно переглянулись и, не говоря ни слова, отправились умываться.
Завтрак оказался очень коротким. Братья по-прежнему молчали, уткнувшись в свои тарелки.
– Совсем вы у меня загрустили, ребята! – сказала мама. – Ну, ничего, потерпите денёк, завтра папа уже никуда не пойдёт.
Мама чмокнула братьев в лоб и убежала.
– Ну что? – спросил Ося, когда за мамой захлопнулась дверь.
– Пора, брат! – сказал Петя.
И они отправились спасать Ванечку.
Входную дверь братья открывали с опаской, но никакого леса за порогом не было. Оказавшись на лестничной площадке, мальчики задумались. Как именно и откуда спасать Ваню, было неясно. Но тут снизу послышался голос Сан Саныча:
– Ноги-то, ноги вытирать! Для чего тряпка положена? Ходют туда-сюда, только грязь носют!
– Ой, Санечка Саныч, извини! – мальчики узнали голос Нинель Филипповны. – Не разглядела, старая стала! Темно у нас! Да тут тряпки-то отродясь не было!
Нинель Филипповна, шаркая, стала подниматься по лестнице. Братья, переглянувшись, рванули этажом выше.
Открыв дверь своей квартиры, Нинель Филипповна отчего-то не стала в неё входить, а, воровато оглянувшись, вытащила на лестничную клетку табурет. Поставила его посередине и, приговаривая: «Электричества-то всё равно нету! А вдруг подорожают? От одной не убудет!» – начала на него вскарабкиваться.
Чтобы разглядеть, что она делает, братья стали тихо спускаться. Стоя на табуретке и насвистывая развесёлый марш, Нинель Филипповна выкручивала лампочку. Засунув её в карман и пробурчав напоследок: «Нам нет преград ни в море, ни на суше», – она тяжело спустилась с табурета, подхватила его и, бормоча: «Всё-то самой, самой приходится!», – скрылась в своей квартире. Тяжёлая дверь стала медленно, со скрипом закрываться.
– Бегом! – прошипел Петя, для убедительности ткнув Осю кулаком в бок. Братья ринулись вниз, едва успев проскочить перед тем, как дверь захлопнулась.
Квартира Нинель Филипповны оказалась однокомнатной, довольно просторной, но заставленной какой-то несуразной мебелью. Хозяйка сразу прошла на кухню, и у братьев появилось время осмотреться. Несмотря на утро, в квартире было довольно темно – гораздо темнее, чем в их собственной. Окна были снизу затянуты паутиной, а сверху, на карнизах, вместо занавесок висели связки каких-то грибов, трав и даже, кажется, ящериц или змей. Оптимизма это не добавляло.
– Давай искать! – прошептал Петя и двинулся к шкафу.
Ося заглянул под кровать.
– Тут только банки, банки, банки, – доложил Петя. – С вареньем, компотом и почему-то с лягушками.
– А у меня тут полная коробка лампочек! – Ося аж захлебнулся. – Это ж сколько она навыкручивала! Сейчас я посчитаю, сколько их.
Тут послышалось шарканье.
– Прячемся! – Петя нырнул в шкаф, а Ося так и остался под кроватью.
– Что-то опять русским духом потянуло! – Нинель Филипповна вошла в комнату и принюхалась. – Сейчас-то уж вроде не с чего…
Она подошла к кровати, нагнулась и, кряхтя, стала вытаскивать коробку с лампочками.
– Всему свое место, лампочка к лампочке, добро к добру, – начала было она приговаривать, но вдруг громко чихнула.
– Да что ж такое? – Нинель Филипповна стала шарить рукой под кроватью, пока не наткнулась на Осину ногу. – Это что ещё тут у меня?
Она вытянула Осю за ногу из-под кровати, нависла над ним и завопила:
– Ой, что ж это ты, поганец, у меня под кроватью делаешь?
– Лампочки считаю! – честно ответил Ося и перешёл в наступление: – Вы зачем лампочки воруете? Мы Сан Санычу скажем!
– Кто ворует-то, окаянный? У своих брать – не воровство! А если завтра война? – Нинель Филипповна перестала оправдываться и строго спросила: – Ты тут один хоть?
– Один! – ответил Ося, глядя ей в глаза как можно честнее.
– Значит, не один… – сделала старуха вывод. – Пусть второй обалдуй сам выходит, а то отыщу – шкуру спущу!
Петя вылез из шкафа и, сжав кулаки, решительно выкрикнул:
– Не спустите!
– Ах ты, олух неотёсанный! – ничуть не растерявшись, вступила в перепалку Нинель Филипповна. – Дубина стоеросовая! Простофиля! Дурилка!
Оторопев от её напора, Петя сосредоточился, собрался с духом и выдохнул:
– Ведьма!
– Кто ведьма? – Нинель Филипповна задохнулась от возмущения. – Ничуточки я не ведьма! Ты что, ведьм не видал? Я баба Я…
Тут Нинель Филипповна запнулась.
– В общем, баба я. Баба Нинель. Так меня и называй, внучок!
– Петя вам никакой не внучок! – подключился Ося. – И Ванечка вам не внучок! Где он, кстати?
– Нету тут вашего Ванечки! Не знаю никакого Ванечки! Откуда только дознались, проныры! – заверещала Нинель Филипповна. Потом хлопнула в ладоши, противно захохотала и плюхнулась в большое кресло. – Ну что, нечем крыть? Съели?!
Как только Нинель Филипповна произнесла это слово, страшная догадка одновременно поразила братьев.
– Это вы его съели! – возмущённо закричали они. – Вы съели Ванечку!
Петя сжал кулаки и шагнул к старухе. Но вдруг нога его подвернулась, и он чуть не упал. Он наступил на маленькое зелёное яблочко, которое лежало у ножки кресла.
– Вот же его яблочко! – задохнулся Ося. – Только яблочко от него осталось!
Глаза его наполнились слезами. Петя тоже зашмыгал носом.
– Ну, полно, полно! – проворчала старуха. – Глупые какие, право слово! В двадцать первом веке, в цивилизованном мире, детей уж и не едят!
– Но вы же украли его!
– Но воруют… – согласилась Нинель Филипповна. – Такое бывает.