– Вот и замена расстрелянным, – проговорил один из узников, Оман Рахимов.
– Почему расстрелянным? Больных увезли на лечение, – возразил Глисик.
– Конечно. За рощу. Там отличная лечебница, а, главное, «врачи» лечат быстро. Один выстрел – один «выздоровевший».
– Откуда ты знаешь?
– Не будь идиотом, поляк. Мы здесь нужны, только пока работаем, перестанем – смерть. Хотя, так или иначе, нас всех, в конце концов, ждет одно – смерть. И не от старости. Нас прибьют, как только мы закончим обустройство этих проклятых пещер.
Неслышно подошедший сзади надзиратель Абдулла прервал беседу рабов двумя ударами дубинки.
– Заткнулись, черви! Или хотите без жратвы остаться?
Рабы замолчали.
На это обратил внимание Данвир:
– Какого шайтана рабы стоят здесь? В пещеры их, в первую и вторую, туда же и жратву.
Подошли специалисты. Хорн, конечно же, заметил пополнение, поинтересовался у начальника объекта:
– Новая рабсила, господин Саманди?
– Вы же просили, вот и доставили, – кивнул главарь банды.
– Я просил еще и…
Данвир оборвал инженера на полуслове:
– Все, что обещано, тоже получите, а сейчас, будьте добры, господа, следуйте к месту работы. Она должна начаться вовремя.
– Но нам надо равномерно распределить людей. Выставим и новых шестерых.
– Вы имеющихся займите в двух первых пещерах, а для новых рабов оставьте третью. Их нельзя держать вместе с остальными, – сказал Саманди.
– Почему? – удивился помощник инженера Тим Найт.
– Не надо задавать ненужных вопросов, господин Найт. Делайте, что вам приказал начальник объекта, – вступил в разговор Данвир, не без снисходительной усмешки взглянув на англичанина, с чьей женой развлекался.
Англичанин двинулся следом за рабами, которых надзиратели погнали к пещерам.
Саманди оглянулся на прибывших к ним охранников, отдал приказ:
– Шани! Троим держать на прицеле хатуитов, двоим развязать их! И поаккуратней, эти собаки ядовитые. От укуса подохнуть можно.
– Тогда позвольте, саиб, выбить им для начала зубы и лишить ядовитого жала, – усмехнулся старший охранник.
– Нет. Не бить. Им и так досталось. А предстоит работать.
Боевики окружили бывших погонщиков, двое развязали им руки, остальные наставили на них автоматы. Размяв руки, хатуиты сняли веревки и с ног, встали спиной друг к другу, злобно глядя на бандитов.
– Кто у вас старший? – спросил Саманди.
– А ты кто такой? – вопросом на вопрос ответил высокий хатуит.
– Я задал вопрос.
– Я тоже!
– Значит, ты старший?
– Не важно.
– Да нет, ошибаешься. Важно. Назовись.
Хатуит молча отвернулся.
– Карим, какого черта? – взвился Данвир. – Дай команду, и я заставлю их не только говорить, но и петь.
– Хоп, Азад, ступай, заставь их петь. Один и без оружия.
– Издеваешься?
– Ты пока помолчи, друг мой, у тебя будет время на общение с этими рабами, а лучше займись подготовкой для них отдельного помещения в бараке. Хату на ночь будем приковывать, так что позаботься о цепях, они были в караулке, и о крепких оковах не забудь.
– И с кем мне заняться этим?
– Привлеки резервную смену караула. Им все равно два часа бездельничать.
– Хоп, Карим. Ты здесь начальник, я подчиняюсь.
– И правильно.
Данвир ушел в караулку.
Саманди подошел к пленным хатуитам, встал напротив высокого и пристально посмотрел на него:
– Значит, не хочешь представиться?
– Я уже говорил, сначала скажи, кто ты и почему на караван напали ваши люди, когда по всей стране действует договор о неприкосновенности торговых караванов?
Главарь банды решил вести себя спокойно. Он знал, что с хату надо быть осторожным, слишком уже гордый и отчаянный народ. Эти смерти не боятся. А их надо еще заставить работать. Впрочем, именно для этого у главаря имелось средство.
– Давайте сразу все расставим по своим местам, – обратился он к пленным. – На караван нападали не мои люди. Это были наемники, нанятые братом господина Мирзади. Помните такого? Вы его казнили у себя в горах. Вижу, помните. Так вот, брат отомстил за брата. Так и должно быть. Вы же отомстили Мирзади за то, что он представил своих бандитов, бравших госпиталь Красного Креста, воинами вашего племени? Вот и получили ответ. Но это ваши дела с семейством Мирзади. Я же спас вас от лютой смерти.
– Вот как? – воскликнул высокий хатуит.
– Да, именно спас. Я выкупил каждого из вас и женщин, которых наемники собирались казнить. Спросите, зачем я потратил на вас деньги? Отвечу. Вы видите лагерь, видите пещеры, видели рабов, что трудятся в пещерах под началом иностранных специалистов, которых вы тоже все видели. Справа барак, караульное помещение. Это ответ. Я выкупил, чтобы вы работали на меня.
– Ты хотел сказать, чтобы хату стали твоими рабами?
– Да, так оно и есть. Вы все мои рабы. И должны благодарить меня за то, что еще живы.
– Да лучше смерть, чем рабство! Хату никогда не были рабами! – дружно воскликнули пленники.
– Не надо возмущаться, – рассмеялся Саманди. – Вам придется смирить гордыню, и вы будете работать на меня.
– Можешь приказать своим псам стрелять! – выкрикнул высокий воин племени хату. – Не трать время!
– Нет. Не для этого я выкупал вас, чтобы расстрелять. Это сделали бы и наемники брата Мирзади. Кто из вас Хади?
– Я, – мрачно проговорил один из пленных.
– Я почему-то так и подумал. Мне сказали, твоя жена больна и ей нужна помощь?
– Где она? Где ее сестра? – выкрикнул Хади.
– Спокойно, раб, спокойно. Твоя жена сейчас в медицинском пункте, в операционной. С ней рядом врачи, санинструктор. У Айши – ведь так зовут твою жену? – ей требуется операция. И немедленно. Если наш врач не сделает ее сейчас, то к вечеру ты останешься вдовцом.
– Так пусть делают операцию!
– А зачем, если ты и твои собратья уперлись как бараны? Пусть подыхает, а с ней отправится к охранникам на развлечение и молодая Басма. – Саманди поднял вверх радиостанцию: – Мне достаточно отдать команду, и тогда либо врач начнет операцию, а молодая девушка останется при ней сиделкой, либо… но я уже говорил, что произойдет. Так как, гордые хатуиты, будем подыхать или, смирив гордыню, пойдем работать?
– Ты все равно убьешь всех нас. И тех, кто уже работает на тебя.
– Насчет тех, кто уже работает, ничего не скажу, а с хату враждовать у меня особого желания нет. Поэтому вы со своими бабами после завершения работ, а это от силы недели три, отправитесь к себе в племя.
– Я не верю тебе, – проговорил высокий хатуит.
– Слушай, мне надоели пустые разговоры. И обращения в пустоту. Если ты старший, то назови имя и представь других, специалисты должны как-то к ним обращаться, определять круг работ.
– Хоп, я Ури Майган – караванщик, со мной Анвар, Париз, Карам, Мусад и Хади. Они – погонщики.
– Хорошо. Меня вам знать не обязательно. А старших надзирателей вы узнаете, как и начальника охраны. Теперь вы все должны дать слово горца, что будете работать, не помышляя ни о бегстве, ни о саботаже, ни о малейших попытках покушений на надзирателей. Этого будет достаточно.
Майган сжал зубы, остальные тоже молчали, только Хади проговорил:
– Я, конечно, сделаю то, что и вы. И если нам предстоит умереть, то умрем все вместе. Но… братья…
– Не говори ничего, Хади, – прервал его Майган и взглянул на главаря банды: – Слово!
– Слово, – проговорили за ним остальные пленники.
– Очень хорошо, – усмехнулся Саманди. – Меня называйте просто – саиб. – Он включил радиостанцию, вызвал врача: – Ясир?
– Да, – ответил Зияди.
– У тебя все готово?
– Да, но надо или немедленно начинать, или отказываться…
– Начинай! И помни, ты за больную отвечаешь головой. И еще, молодую девушку заберешь в медпункт. После операции назначишь ее сиделкой. За ее безопасность тоже отвечаешь головой.
– У меня так голов не хватит.
– Главное, чтобы мозгов хватило. Сколько тебе требуется времени на операцию?
– Немного.
– Час? Два?
– Извините, господин Саманди, я должен надеть перчатки.
– Хоп, работай.
– Мы не двинемся с места, пока не убедимся, что с нашими женщинами все в порядке.
У Саманди возникло острое желание разрядить в этого пылкого караванщика обойму, но он помнил приказ Фарди и Хакади. Пришлось вновь надевать на физиономию маску доброжелательности и спокойствия.
– Конечно, Ури. Я поступил бы точно так же, а пока идет операция, проведу инструктаж, как вам следует себя вести в лагере. Первое – вы будете после работы находиться в одном помещении барака, на ночь прикованы к стенам.
– Но мы же дали слово! – возмутился Майган.
– Верно, и я знаю цену этого. Но вы дали слово, что будете подчиняться и работать, а работать можно по-разному. Мне надо, чтобы вы работали в полную силу. Как только я увижу это, оковы будут сняты. Второе – работать предстоит в пещере, что делать, скажут специалисты, но ничего особенного, тяжелая физическая работа по расширению пещер. Впрочем, если подвезут средства механизации, положение облегчится. Третье – никакого общения с другими рабами, да вам, гордым хатуитам, этого самим не захочется. Рабы, вы видели, представляют собой стадо безмозглых баранов. Это дерьмо. Но… предупредить я обязан. Четвертое – полное подчинение специалистам и надзирателям. Никаких жалоб, претензий, просьб. Только работа в полную силу. И потом, хотя оно и лишнее, так как вы дали слово, но все же… Лагерь хорошо охраняется, к вам будет приставлена дополнительная охрана, в случае неповиновения, я уже не говорю о бунте или попытке бегства, все будут расстреляны, и в первую очередь женщины. Это на данный момент все. Вопросы ко мне есть?
– Я проклинаю тот момент, когда дал захватить себя! – сплюнул на землю Майган.
– Такова, видимо, воля Всевышнего, Ури. А теперь ждем.
Спустя полчаса к главарю подошел Данвир:
– В бараке все готово. Проверять будешь?
– Тебя? Нет, конечно.
– А что стоят эти горцы? Чего они не на работе?
– Не спеши. С хату надо работать аккуратно, иначе можно заиметь кучу ненужных проблем.
– Ты их переоцениваешь, Карим.
– Лучше переоценить, чем недооценить, – усмехнулся Саманди. – Абдулла Мирзади недооценил, и где он? Сомневаюсь, что в раю. Не думаю, что ты хочешь последовать за ним.
– Ты боишься, Карим. Каких-то шестерых оборванцев!
– Не надо так говорить, Азад.
– Извини.
Радиостанция главаря сработала сигналом вызова. Он ответил:
– На связи!
– Это Зияди!
– Что у тебя?
– Докладываю, операция прошла успешно. Бабе ничего не грозит. Сейчас она еще под наркозом, скоро отойдет, а через неделю будет бегать, как молодая газель.
– Хорошо. Оставайся при ней. Да, а что с молодой девкой?
– Она возле старой, – рассмеялся врач.
– Ты тоже будь там.
– Но я сделал свое дело.
– Выполнять!
– Слушаюсь.
Отключив радиостанцию, Саманди повернулся к мужу Айши:
– Ну вот. Все обошлось. Докладывал врач, операция прошла успешно, твоя жена, Хади, будет жить. И не только жить. Через неделю она будет полностью здорова.
– Я должен увидеть ее.
– Ты ставишь мне условие? Я же предупреждал: никаких жалоб, претензий, просьб и уж, естественно, требований.
– Пока не увижу, что с Айшой и Басмой все в порядке, мы работать не будем. Я прав, братья? – посмотрел на соплеменников Хади.
– Да, – ответил за всех Майган. – Придется тебе, саиб, отвести Хади в медпункт. Когда он вернется, мы начнем работу.
– Кто здесь командует, Карим? – возмутился Данвир.
– Я! – твердо проговорил Саманди. – А посему берешь двух охранников и везешь Хади к его бабам. Врач ждет. Он все объяснит. К приезду жена хатуита, может, очнется от наркоза. Покажешь с врачом баб и привозишь его обратно.
– Ты делаешь ошибку, Карим. Это же рабы.
– По-твоему, и господин Хакади ошибается?
– При чем здесь Хакади?
– При том, что я исполняю его инструкции.
– Ну, так сразу и сказал бы.
Саманди повернулся к Хади:
– Ты поедешь в селение и увидишься с женой. С этим господином, – кивнул он на Данвира, – поедешь.
– Ну, что застыл? Благодари саиба! – крикнул его заместитель.
– Это тебе надо благодарить Всевышнего за то, что до сих пор жив. Но это ненадолго.
– Что?! – замахнулся Данвир на Хади.
– Прекрати, Азад! – остановил его Саманди. – Делать, что я сказал. И раба пальцем не трогать.
– Машина у караулки. Пшел вперед! Алим, Масуд, за ним! – толкнул Хади в спину Данвир.
Двое из пяти охранников тут же прилипли к погонщику.
Хатуиты, как по команде, сели на корточки, не обращая внимания на главаря банды, боевиков, охрану, о чем-то стали тихо переговариваться между собой.
Машина с Хади, Данвиром и охраной выехала за пределы лагеря.
Саманди прошел в барак. Он решил все же проверить, как заместитель выполнил его распоряжение.
Через полтора часа машина вернулась.
Выйдя из нее, Хади подошел к соплеменникам:
– Слава Всевышнему, Айша чувствует себя лучше. Врач сделал ей операцию, теперь пойдет на поправку.
– А Басма?
– Она в палате с женой. Ей потребуется уход.
– Им ничего не угрожает?
– Пока нет.
– Охрана? – спросил Майган.
– Есть. Двое, да еще врач с помощником. Такие же бандиты.
– Образованные бандиты.
– Это еще хуже.
К ним подошел Саманди, и Майган объявил:
– Ты выполнил условия, мы готовы работать.
– Добавь, в полную силу.
– Мы иначе не можем.
– Посмотрим, – усмехнулся главарь и обернулся к Данвиру: – Отведи их к третьей пещере вместе с охраной и передай инженеру, пусть загрузит работой. И чтобы держал этих рабов отдельно. Старшего надзирателя предупреди, смотреть за хатуитами во все глаза. Если что-то не так, силу применять под прикрытием охраны. Инженера предупреди, чтобы не оставались наедине с этими рабами.
– Хоп. Сделаю. – Данвир повернулся к хатуитам и, оскалившись, проговорил: – А ну, в пещеру, скоты!
Хатуиты двинулись к пещере.
– Простите меня, братья, – сказал по дороге Хади.
– Брось, Хади! И не извиняйся, не за что.
– Мне этот, заместитель, в лазарете сказал, что главарь вел себя мягко потому, что ему так велели, он же, Азад, его фамилия Данвир, от врача услышал, что женщины – заложницы.
Париз, один из бывших погонщиков, теперь рабов, усмехнулся:
– Это с самого начала было понятно. Без женщин нас никто не заставил бы работать на бандитов.
– Интересно, кто они? Не может банда одного селения развернуть такую стройку, держать лагерь, охрану, надзирателей, рабов, да еще иностранных специалистов. Кто стоит за ними?
– Может, когда-нибудь и узнаем, – проговорил Мусад.
– А ну, заткнулись, ишаки беременные! – взревел Данвир. – Кончилось время, когда с вами сюсюкались. Теперь вы безмозглые рабы, дерьмо ишака!
Хату не обращали на него внимания. Не страшен тот, кто кричит, ругается, опасаться следует того, кто молчит, храня свои черные мысли внутри. Да и не мог, по крайней мере, сейчас, ничего сделать этот боевик. Как не мог и его начальник. Пленные уже поняли, стало понятно, что над ними стоят более влиятельные лица, которые и организовали нападение на караван. И никакая это не месть брата Абдуллы Мирзади. Тот, если существует и если бы мстил как воин, убил бы всех в ущелье, а не продавал как барыга базарный. Гордым хатуитам легче от этого не стало. Их ввели в третью пещеру, где инженер определил объем работы при нормальном режиме дня этак на три, но в данных условиях до вечера, указал на место, где лежал инструмент, и поспешил удалиться через тоннель в более спокойную вторую пещеру. С хатуитами остались надзиратель и двое вооруженных до зубов боевиков, которые предусмотрительно расставились на удалении от рабов, у тоннеля и входа, предупредив невольников, что откроют огонь, если те приблизятся к ним ближе десяти метров. Между охранником встал и надзиратель. Никакого желания подгонять хатуитов у него не было. Но те сами взялись за работу в полную силу. Дал слово, надо держать. Даже перед врагом. К этому они были приучены с детства. Никому из них в голову не могла прийти даже мысль нарушить данное слово.
В воскресенье, после обеда, в селениях проживания племени хату на плато Барми все протекало естественным образом. И только в Докуре, а точнее в усадьбе вождя племени, царило оживление. Бани Ардан собрал заместителя, Умара Сандара, полевого командира отряда самообороны кишлака Урун Руни Сабула и своего давнего товарища, отменного охотника и следопыта Али Кадыра. На совещании присутствовал глава совета старейшин и связист, посвященный в планы вождя племени.
После традиционного чаепития со сладостями, как только супруга Ардана убрала скатерть с посудой, вождь расстелил в центре ковра карту района и начал:
– Братья, я собрал вас, чтобы сообщить: племени угрожает серьезная опасность. Нас и прежде пытались уничтожить талибы, это не удалось, но сейчас в Альдаге, Дарви, Харасе и Бишу формируется крупная группировка боевиков так называемого Исламского государства Ирака и Леванта, к нашей религии отношения не имеющего, но пустившего корни и в Афганистане. Более того, есть опасения, что именно Афганистан в конце концов станет основной целью ИГИЛа. По сути, и Афганистан, и Ирак, по планам новых моджахедов, и должны составить это «государство». С формированием группировки наверняка связано и нападение на караван. Вы в курсе, что Хагир Набол, светлая ему память, вез в Кандагар к Вахиду Дани золото. Боевики захватили его случайно. По моему мнению, по выводам, сделанным на месте нападения, задачей не установленных точно бандитов был захват пленных. Им требовались мужчины. Женщины оказались на месте нападения тоже по воле случая и явились подарком для боевиков. Вопрос: зачем бандитам мужчины? Я думаю, для того чтобы использовать их в качестве рабочей силы. Со слов перебежавшего к нам главы семейства из Альдага, я узнал, что в самом Альдаге, а также в названных мной селах формируются, а где-то уже существуют боевые отряды отделения ИГИЛ в Афганистане, главарь которого, небезызвестный правительственный чиновник, предатель Мохаммад Фарди, объявил себя руководителем «Фронта возрождения Афганистана». Непонятно только, какого возрождения. Если средневекового, то возможно. Так вот, от главы семейства, сбежавшего к нам, я узнал еще и то, что у кишлака Харас, в пещерах южного склона перевала Ланг, боевики ведут какие-то строительные работы. Мы же, будучи на месте нападения на караван, выяснили, что техника, на которую погрузили наших людей, пошла к Дарви. От него до Альдага по ущелью Карак около шестидесяти километров. Немного меньше, пятьдесят пять, до Хараса. А южнее находится Бишу. Уверен, наших людей захватили люди Фарди и доставили их в Харас. Возможно, у главаря банды возникла проблема с людьми, и ее надо было срочно решать. Отсюда и нападение на караван.