— Это мой муж, — пояснила миссис Киннаул. — Он работает на телевидении.
— Не знаете случайно, где он сегодня, миссис Киннаул? — спросил Ребус.
— Нет, — ответила она, — понятия не имею.
Два свидетеля, которые знали покойную при жизни… Ладно, подумал Ребус, можно обойтись и без Кэт Киннаул. Она совсем потеряет голову, если узнает, что нашла Лиз Джек. А уж об опознании и говорить нечего. Полиция пыталась связаться с Грегором Джеком, и Джек, вероятно, прибудет в морг с Иэном Эркартом или с Хелен Грейг. Они оба годятся для опознания. Не имеет смысла беспокоить Кэт Киннаул.
— Вы насквозь промокли, — сказала она. — Хотите выпить?
— Наша коллега пошла заваривать чай… — Но, еще не успев закончить предложение, Ребус понял, что она имеет в виду другое. — Да, глоток виски не помешает, если это не составит труда.
Она кивнула в сторону буфета.
— Дверца справа, — сказала она. — Прошу — угощайтесь.
Ребус подумал, не предложить ли ей присоединиться к ним, но потом решил, что доктор, вероятно, дал ей таблетки, а они вряд ли совместимы с алкоголем. А какие таблетки принимала она по собственному почину, один Бог знает. Он налил «Гленморанджи» в два высоких, узких стакана и протянул один Холмсу, который прочно занял местечко возле радиатора.
— Смотри не задымись, — пробормотал Ребус. В этот момент появилась их сотрудница с подносом. Она увидела спиртное и чуть ли не нахмурилась.
— За нас, — сказал Ребус, в один прием опустошая стакан.
* * *Грегор Джек в морге скользнул по Ребусу взглядом, словно не узнав его. Он приехал прямо с еженедельного приема избирателей, заговорщицким шепотом объяснил Ребусу Иэн Эркарт. Обычно прием проводится в пятницу, но в эту пятницу в парламенте ожидались дебаты по какому-то законопроекту, и Грегор Джек хотел в них участвовать. А поскольку в среду Грегор все равно был в своем округе, решили провести прием избирателей в четверг и оставить пятницу свободной.
Молча выслушав все это, Ребус подумал: «Ты мне это для чего рассказываешь?» Эркарт явно нервничал, оттого и разговорился. Да, в морге многие нервничают. Не добавляет спокойствия и тот факт, что у твоего нанимателя скандал за скандалом, не говоря о том, как все это осложняет твою работу.
— Как прошла игра в гольф? — спросил Ребус.
— Какой гольф?
— Вчерашний.
— А-а. — Эркарт кивнул. — Вы имеете в виду Грегора. Не знаю. Еще не спрашивал.
Значит, Эркарта вчера с Грегором не было. Он замолчал так надолго, что Ребус уже было решил: всё, выболтался, но потребность говорить пересилила.
— У них традиция, — продолжал Эркарт. — Грегор играет с Ронни Стилом. Почти каждую среду.
Ну да, Сьюи, несостоявшийся пубертатный суицид…
Следующий вопрос Ребус попытался задать шутливым тоном:
— А работает-то ваш Грегор когда?
Эркарт посмотрел на него с ошарашенным видом:
— Он только и делает, что работает. Этот гольф — практически единственное его отвлечение. Другого я не знаю.
— Но он, похоже, не часто бывает в Лондоне.
— Интересы округа на первом месте. Для Джека это закон.
— Заботься о людях, которые за тебя голосуют, и они позаботятся о тебе?
— Что-то вроде того, — кивнул Эркарт.
Времени для разговоров больше не осталось. Вот-вот должно было начаться опознание. И если до того, как привезли тело, у Грегора Джека вид был неважный, то тут он стал похож на старую тряпичную куклу.
— Господи, это платье…
Казалось, он вот-вот рухнет на пол, но Иэн Эркарт крепко обхватил его.
— Не могли бы вы взглянуть на лицо, — послышался чей-то голос. — Мы должны быть уверены…
Они все посмотрели на лицо. Да, подумал Ребус, та самая, кого я видел у речки.
— Да, — сказал Грегор Джек дрогнувшим голосом. — Это моя… это Лиз.
Ребус вздохнул с облегчением.
* * *Чего никто не ожидал, даже отдаленно не брал в расчет, так это вмешательства сэра Хью Ферри.
— Скажем так, — проговорил старший суперинтендант Уотсон, — на нас оказывается… определенное давление.
Ребус, как всегда, не мог держать язык за зубами.
— Так давление-то и оказывать незачем! Что мы должны делать такого, чего уже не делаем?
— Сэр Хью считает, что мы уже должны были поймать Уильяма Гласса.
— Но мы даже не знаем…
— Слушайте, мы знаем, что сэр Хью вспыхивает, как спичка. Впрочем, в его словах есть резон… — (Вернее, у него есть друзья в высоких сферах, подумал Ребус.) — Есть резон. И хорошо бы отделаться от любопытствующей прессы… а пресса начнет любопытствовать, в этом не сомневайтесь. Для нас это означает, что нужно вести расследование с удвоенной энергией. Нужно задержать Гласса, задействовать всех, кого только можно, нужно поскорее получить результаты вскрытия.
— С утопленниками это не так-то просто.
— Джон, ты ведь неплохо знаешь доктора Курта?
— Мы с ним вовсе не в приятельских отношениях.
— Что, если ты его немного подтолкнешь?
— А что, если он в ответ подтолкнет меня, сэр?
Уотсон смотрел на него с видом доброго дядюшки, который вдруг устал от молодого, да раннего племянника.
— Тогда толкни его посильнее. Я знаю, что он занят. Я знаю, что он читает лекции в университете, все такое и еще бог знает что. Но чем больше нам придется ждать, тем больше пресса будет заполнять паузу своими домыслами. Иди, поговори с ним, Джон, а? Донеси до него эту мысль.
* * *Мысль? Какую мысль? Доктор Курт сказал Ребусу то, что говорил всегда: «Не торопите меня, дело тонкое. Непросто отличить смерть в результате утопления от утопления мертвого тела… Профессиональная репутация… Не могу себе позволить ошибки… Терпение — высшая добродетель… Вода камень точит…»
Все это говорилось между деловыми встречами, которые происходили у доктора в его кабинете на Тевиот-плейс. Отделение судебно-медицинской экспертизы, как ласковый теленок, сосало двух маток: медицинский факультет и юридический, но размещалось на медицинском факультете, на Тевиот-плейс. Ребусу это казалось вполне естественным. Одно дело штудировать коммерческое право и совсем другое — полосовать скальпелем трупы…
— Диатомеи… — говорил между тем доктор Курт. — Симптом «руки прачки»… пена с примесью крови… вздутие легких…
Все это превратилось в почти ритуальные заклинания, но ни на шаг не продвигало их в расследовании. Тканевые анализы… осмотры… диатомеи… токсикология… разрывы и переломы… снова диатомеи. Эти клеточные водоросли и в самом деле были пунктиком Курта.
— Одноклеточные водоросли, — поправил он.
Ребус склонил голову перед его ученостью.
— Ну, — сказал он, поднимаясь со стула, — значит, договорились, как можно скорее, доктор, а? Если меня нет на месте, вы всегда можете связаться со мной по односотовому.
— Спешу на всех парах, — заверил доктор Курт, язвительно хмыкнув. Он тоже поднялся на ноги. — Одно могу вам сказать уже сейчас. — Он открыл перед Ребусом дверь своего кабинета.
— И что же?
— Миссис Джек по всем признакам женщина. Так что получить признание, выкрутив ей яйца, будет затруднительно…
* * *Поскольку Тевиот-плейс находится рядом с Баклю-стрит, Ребус решил, что можно зайти в «Книги Сьюи». Не то чтобы он надеялся застать там Рональда Стила, потому что Рональда Стила вообще «трудно поймать». Закулисная работа, которая позволяла ему оставаться не на виду. Магазин оказался открыт, допотопный велосипед по-прежнему стоял на цепи у входа. Ребус осторожно открыл дверь.
— Входите, не бойтесь, — раздался голос откуда-то из глубины, — Распутин ушел гулять.
Ребус закрыл дверь и подошел к столу. За столом сидела та же девушка, и в ее обязанности, видимо, по-прежнему входило проставлять цену на книгах. На полках уже не оставалось места для новых книг, и Ребус не понимал, куда они определят эти…
— Откуда вы узнали, что это я? — спросил он.
— Увидела вас в окно. — Она кивнула в сторону витрины. — Снаружи оно хоть и кажется грязным, но отсюда прекрасно видно, что за ним происходит. Как через зеркальное стекло.
Ребус посмотрел в сторону окна. В самом деле: отсюда, из темного помещения, было отлично видно, что происходит на светлой улице.
— Никаких следов ваших книг, если вы за этим.
Ребус задумчиво кивнул. Он пришел не за этим…
— И Рональда здесь нет. — Она посмотрела на крупный циферблат своих наручных часов. — Должен был прийти полчаса назад. Наверное, где-то задержался.
Ребус продолжал кивать. Девушку зовут… Он забыл, как ее зовут.
— А вчера он был?
Она отрицательно покачала головой:
— Мы были закрыты. Весь день. Я неважно себя чувствовала и не смогла прийти. Вообще-то, в начале учебного года в середине недели у нас торговля хорошо идет. По средам укороченный учебный день, но не в начале года.
— А вчера он был?
Она отрицательно покачала головой:
— Мы были закрыты. Весь день. Я неважно себя чувствовала и не смогла прийти. Вообще-то, в начале учебного года в середине недели у нас торговля хорошо идет. По средам укороченный учебный день, но не в начале года.
У Ребуса в голове крутилось: вазелин, «Ваниш»… Ванесса! Ее зовут Ванесса.
— В любом случае спасибо. Если что услышите про эти книги…
— Ой, а вот и Рональд!
Ребус повернулся в тот момент, когда дверь распахнулась. Она тяжело бухнула за спиной Рональда Стила, который двинулся по центральному проходу между стеллажами, но едва не потерял равновесие, и ему пришлось ухватиться за полку. Его взгляд остановился на одном из корешков, и он вытащил книгу, зажатую среди других.
— «Тихий омут», — проговорил он. — Омут…
Он в ярости отшвырнул книгу. Она ударилась о стеллаж и, раскрывшись, упала на пол. Потом он принялся вытаскивать книги, все подряд, и с силой швырять их. Глаза его были красны от слез.
Ванесса выскочила из-за стола и с воплем бросилась к нему, но Стил ринулся мимо нее, мимо Ребуса, мимо стола — в какую-то дверь в дальнем углу магазина. Раздался звук еще одной закрывающейся двери.
— Что там?
— Туалет, — ответила Ванесса и нагнулась, чтобы поднять книги. — Что за черт… Что с ним такое?
— Может, получил плохие известия, — задумчиво сказал Ребус. Он пригляделся к рекламной аннотации на задней стороне суперобложки «Тихого омута». На лицевой стороне изображена была женщина, которая более или менее скромно разлеглась в шезлонге, а нахальный ухажер, зайдя сзади, склонялся над ней, готовясь прильнуть губами к ее обнаженному плечу.
— Пожалуй, я куплю это, — сказал он. — Похоже, эта книга как раз по мне.
Ванесса взяла у него книгу, потом перевела взгляд с книги на Ребуса — ее недоумение было притуплено только что пережитым потрясением.
— Пятьдесят пенсов, — тихо сказала она.
— Пятьдесят так пятьдесят, — проговорил Ребус.
* * *После формального опознания, пока своим, заранее определенным и мучительным путем шла процедура аутопсии, начались допросы. Допросов было чертовски много.
Нужно было допросить Кэт Киннаул. Допросить мягко, тем более что ее муж сидел рядом, а сама она была напичкана транквилизаторами. Нет, она толком не разглядела мертвое тело. Но даже издали поняла, что это. Она видела платье — разглядела, что это именно платье. Она сразу побежала в дом и вызвала полицию. Три девятки — туда велят звонить в чрезвычайных обстоятельствах. Нет, назад к реке она не пошла. Вряд ли она вообще теперь туда пойдет.
Настала очередь мистера Киннаула, и его спросили, где он был в то утро. Дела, отвечал он. Деловые встречи с потенциальными партнерами и потенциальными кредиторами. Он пытается открыть независимую телевизионную студию и будет признателен, если эта информация не выйдет за пределы его дома. А вечером накануне? Вечером накануне он был дома, с женой. И они ничего не видели и ничего не слышали? Ничегошеньки. Они весь вечер смотрели телевизор… нет, не трансляцию, а всякие старые видеофильмы с мистером Киннаулом… «Лезвие ножа». Он же телевизионный убийца.
— Вы в свое время, вероятно, приобрели кое-какие навыки по этой части, мистер Киннаул.
— Вы имеете в виду актерские навыки?
— Нет, я имею в виду владение ножом…
Потом был допрос Грегора Джека… Ребус в это дело вообще не совался. Он собирался просмотреть протокол допроса позднее. Не хотел участвовать. Он и без того знал слишком много и не мог быть беспристрастным, иными словами, смотрел на дело предвзято. Пусть другие разбираются с Грегором Джеком, и Иэном Эркартом, и Хелен Грейг, и со всеми дружками и кружка`ми Элизабет Джек. Потому что теперь речь уже шла не об исчезновении, а о смерти. Джейми Килпатрик, Матильда Мерримен, Джулиан Каймер, Мартин Инман, Луиза Петтерсон-Скотт, Барни Байерс. Все они либо уже были допрошены, либо будут допрошены в ближайшее время. Возможно, впоследствии их допросят повторно. Необходимо выяснить, чем занималась Элизабет в те дни, когда она исчезла. Восстановить пробелы, всю ее последнюю неделю. Где она находилась? Кого видела? Когда умерла? (Давай, доктор Курт, шевелись, поспеши.) Как она умерла? (Это снова к доктору.) Где ее машина?
Ребус внимательно читал все расшифровки, все протоколы. Он прочел допрос Грегора Джека, допрос Рональда Стила. В гольф-клуб «Брейдуотер» отправили констебля, проверить рассказ об игре в среду днем. Допрос Стила Ребус читал очень тщательно. Когда Стила спросили про Элизабет Джек, он признался: «Она всегда укоряла меня за то, что я не умею веселиться. Наверно, правильно. Я не из тех людей, кого можно назвать „тусовщиком“. И я вечно ограничен в средствах. Она любила таких, которые швыряются деньгами. Даже если не могут себе этого позволить».
В самом ли деле в его словах была горечь? Или только горькая правда?
И еще один вопрос: а уезжала ли Элизабет Джек из Эдинбурга?
Отдельно шла другая охота — охота на Уильяма Гласса. Если он и в самом деле побывал в Куинсферри, то куда направится дальше? На запад — к Батгейту, Линлитгоу или Бонессу? Или на север, через залив, в Файф? Вся полиция поднята на ноги. Ориентировки разосланы. Приезжала ли вообще Лиз Джек в «Гнездо глухаря»? Каким образом сумел исчезнуть Уильям Гласс? Существовала ли какая-то связь между смертью миссис Джек и походом ее мужа «налево» в эдинбургский бордель?
Последнее особенно часто муссировалось в газетах. Они, казалось, предпочитали версию самоубийства Элизабет Джек. Позор мужа, вскрывшийся, когда она уехала отдыхать… Возвращаясь домой, жена понимает, что ей этого не вынести… собирается посетить своего друга, актера Рэба Киннаула… но отчаяние охватывает ее, когда она читает подробности убийства у Дин-Бриджа, и она решает свести счеты с жизнью. Бросается в реку с холма недалеко от дома Киннаула. Всё, конец истории.
Само собой разумеется, для газетчиков история только начиналась. В ней было все, что нужно: известный актер, член парламента, сексуальный скандал, смерть женщины. Авторы заголовков не знали, что выбрать. «Сексуальный скандал, в котором замешан член парламента, заставил его жену броситься в реку возле дома телезвезды». Или: «Душевные страдания телекумира при известии о самоубийстве жены его друга и члена парламента». Проблемы авторов вполне понятны… Столько существительных в ряд…
А скорбящий муж? От прессы его оберегали надежные друзья и преданные коллеги. Но если с ним хотела поговорить полиция, которой требовалось прояснить некоторые моменты, он был всегда готов. Зато его тесть давал прессе столько интервью, сколько попросят, а с полицией был лаконичен и язвителен.
— О чем вы хотите со мной говорить? Найдите подонка, который это сделал, тогда и говорите со мной сколько угодно. Я хочу, чтобы эта скотина сидела за решеткой. И пусть решетка будет покрепче, иначе я ее вышибу и задушу гада собственными руками!
— Мы делаем все возможное, поверьте, сэр Хью.
— Достаточно ли этого, хотел бы я знать!
— Все, что в наших силах…
Да, все. Правда, оставался один принципиальный вопрос: а был ли он, тот самый подонок, который это сделал? Ответить на него мог только доктор Курт.
6 Хайлендские игры
Ребус собрал свою командировочную сумку — большую спортивную сумку, которую подарила ему Пейшенс Эйткен, когда решила, что ему пора заняться своей физической формой. Они побывали вместе в фитнес-клубе, купили все необходимое и вместе ездили на занятия в клуб четыре или пять раз. Играли в сквош, ходили на массаж, в сауну, плавали в бассейне, остались живы в оснащенном по последнему слову спортивном зале, пытались бегать трусцой… Но кончилось тем, что они стали все больше времени проводить в клубном баре. А это просто глупо: выпивка стоила там в два раза дороже, чем в приличном баре за углом.
С тех пор сумка перестала быть спортивной и превратилась в командировочную. Не то чтобы Ребус брал с собой в командировку много вещей. Пару рубашек, смену носков и нижнего белья, зубную щетку, фотокамеру, записную книжку, теплую куртку. Понадобится ли ему словарь? Возможно. Только он сомневался, что такой словарь существует. Да, надо бы взять какую-нибудь книжку. Почитать перед сном. Он нашел «Тихий омут» и кинул сверху. Зазвонил телефон. Но он же был сейчас в квартире Пейшенс, а у нее автоответчик. Ну да ладно…
Он прошел в гостиную прослушал наговоренную голосом Пейшенс запись, а потом вдруг услышал:
— Это Брайан Холмс пытается связаться с…
Ребус поднял трубку:
— Брайан, что случилось?
— Хорошо, что вас застал. Думал, вы уже уехали в горы.
— Собираюсь.
— Не хотите ли сначала заглянуть в отделение?
— Зачем?
— Затем, что доктор Курт…