Они, услышав это, озадаченно переглянулись.
— Вы разве не знали? — сказал Ребус, вспомнив, что доктор Курт лишь сегодня утром сообщил о результатах вскрытия. — Это убийство. Миссис Джек убили.
— Не может быть!
— Боже мой…
— Меня сейчас… — И Луизу Паттерсон-Скотт, жену магната, вывернуло на ковер.
Джулиан Каймер заплакал, а Джейми Килпатрик побледнел как смерть. Бармен смотрел на них в ужасе. Игроки в домино замерли, повернувшись в их сторону. Одному из них пришлось придержать своего пса, который хотел было разузнать поподробнее, что тут происходит. Пес забился под стол и облизнулся…
Местный колорит в исполнении Джона Ребуса.
* * *Наконец они нашли отель неподалеку от Даффтауна. Было договорено, что они втроем проведут там ночь. Ребус хотел было спросить у миссис Уилки, не найдется ли у нее свободных комнат, но потом передумал. Они переночуют в отеле, а утром встретятся с Ребусом в «Гнезде глухаря». С утра пораньше — кое-кому нужно возвращаться к делам.
Когда Ребус вернулся в коттедж, миссис Уилки вязала у газового нагревателя и смотрела фильм по телевизору. Он просунул голову в дверь гостиной:
— Хочу пожелать вам спокойной ночи, миссис Уилки.
— Баиньки, сынок. Не забудь помолиться перед сном. Я попозже загляну, посмотрю, не сбросил ли ты одеяло…
Ребус приготовил себе чашку чая, поднялся в свою комнату и подпер стулом ручку двери. Потом открыл окно, чтобы впустить побольше свежего воздуха, включил собственный маленький телевизор и упал на кровать. С телевизионной картинкой что-то было не так, и у него не получалось ее исправить. Синхронизация кадров не действовала. Поэтому он выключил телевизор и вытащил из сумки «Тихий омут». Больше ему читать было нечего, а усталости он не чувствовал. Ребус открыл книгу и начал с первой главы.
* * *На следующее утро Ребус проснулся с дурным предчувствием. Он опасался, что повернет голову и увидит рядом с собой миссис Уилки, которая скажет ему: «Ну-ка, Эндрю, приступай к супружеским обязанностям». Он повернул голову. Миссис Уилки рядом не было. Она была за дверью — пыталась войти.
— Мистер Ребус, мистер Ребус. — Тихий стук, потом громкий. — Дверь, кажется, заело, мистер Ребус! Вы не спите? Я принесла вам чаю.
Ребус уже успел одеться наполовину.
— Иду, миссис Уилки.
Но старушка пребывала в панике.
— Вы заперты, мистер Ребус. Дверь заело! Позвать плотника? Боже мой!
— Подождите, миссис Уилки, я, кажется, знаю, в чем дело. — Не застегнув рубашки, Ребус навалился всем телом на дверь, чтобы она не открылась раньше времени, и одновременно убрал стул, отпихнув его поближе к кровати, потом изобразил, будто обстукивает кулаком дверную обвязку, и лишь после этого открыл дверь.
— С вами все в порядке, мистер Ребус? Боже мой, такого никогда не случалось. Боже мой…
Ребус взял блюдце и чашку у нее из руки.
— Спасибо, миссис Уилки. — Он демонстративно потянул носом. — Кажется, я чувствую приятный запах из кухни?
— Ах да, завтрак. — И она пошлепала прочь вниз по лестнице. Ребус чувствовал себя немного виноватым за трюк с «заклинившей» дверью. Он решил показать ей после завтрака, что на самом деле с дверью все в порядке и нужды вызывать доморощенного плотника нет. Но пока что он еще должен был проснуться окончательно. Он посмотрел на часы — половина восьмого. Чай был холодный, но за окном не по сезону грело солнышко. Он несколько секунд посидел на кровати, собираясь с мыслями. Какой сегодня день? Среда. Что предстоит сделать? В каком порядке? Перво-наперво вернуться в коттедж с Тремя Придурками.[30] Потом поговорить с миссис Корби. И что-то еще… что-то, о чем он думал прошедшей ночью в те несколько пограничных мгновений, когда бодрствование становится сном. Ну да, а почему бы и нет? Он все равно здесь неподалеку. Позвонит после завтрака… Судя по всему, его ждет что-то жареное — не то что обычный набор Пейшенс: мюсли и овсянка. Да, это совсем другое дело! Он собирался вчера вечером позвонить Пейшенс. Позвонит сегодня — просто чтобы сказать «привет». Он несколько секунд думал о ней — о Пейшенс и ее зверушках. Потом закончил одеваться и спустился вниз…
* * *К «Гнезду глухаря» он приехал первым, вошел в дом и сразу же понял, что там что-то изменилось. Стало прибраннее. Прибраннее? Меньше мусора. Половина бутылок, похоже, исчезла. Что еще исчезло, спрашивал он себя. В поисках зеркальца он поднял с пола подушку. Черт. Он чуть ли не бегом бросился в кухню. Окно было выбито, и осколки валялись в раковине и на полу. Здесь беспорядок был такой же, как и вчера. Вот только микроволновка исчезла. Он поднялся на второй этаж… очень медленно.
В доме вроде бы никого не было, но как знать? В ванной и маленькой спальне ничего не изменилось. Как и в главной спальне. Нет, постой-ка. Колготки уже не были привязаны к столбикам, а невинно лежали на полу. Ребус нагнулся и поднял одну из пар. Потом бросил. Задумчиво хмуря брови, он снова пошел вниз.
Да, кража со взломом. Выбили окно и украли микроволновку. Так оно должно было выглядеть. Но никакой воришка не стал бы прихватывать с собой пустые бутылки и зеркало, никакой воришка не стал бы отвязывать колготки. Впрочем, суть не в этом. Суть в том, что улики должны были исчезнуть. Теперь вместо улик только слово Ребуса.
«Да, сэр, я уверен, что в гостиной было зеркало. Лежало на полу. Маленькое зеркало со следами белого порошка…»
«А вы уверены, что вам это не кажется, инспектор? Вы ведь могли ошибиться, разве нет?»
Нет-нет, он не мог ошибиться. Но теперь все равно было поздно. Зачем было уносить бутылки… причем только некоторые из них, а не все? Явно затем, что на них были некие отпечатки пальцев. Зачем забирать зеркальце? Может быть, те же отпечатки…
Нужно было думать обо всем этом вчера, Джон. Идиот, идиот, идиот.
— Идиот, идиот, идиот!
И он сам во всем виноват. Разве он не сказал Трем Придуркам, чтобы они не приближались к «Гнезду глухаря»? Потому что не сняты отпечатки пальцев. А потом отпустил их, а в «Гнезде» не оставил охраны. Тут всю ночь должен был дежурить констебль.
— Идиот, идиот!
Это, вероятно, кто-то из них, да? Женщина или один из мужчин. Но зачем им это понадобилось? Чтобы невозможно было доказать, что они здесь были прежде? И опять: зачем? В этом не было смысла. Совсем не было.
— Идиот!
Он услышал звук подъезжающей машины, она затормозила перед домом, и он вышел к ней. Это был «даймлер». За рулем сидел Килпатрик, на пассажирском сиденье — Паттерсон-Скотт, с заднего сиденья появился Джулиан Каймер. Килпатрик выглядел гораздо веселее, чем прежде.
— Инспектор, доброе утро.
— Доброе утро, сэр. Как отель?
— Так себе, я бы сказал. Всего лишь так себе.
— Выше среднего, — добавил Каймер.
Килпатрик повернулся к нему:
— Джулиан, когда ты привыкнешь к роскоши, как я, ты перестанешь замечать разницу между «средним» и «выше среднего».
Каймер показал ему язык.
— Дети, сущие дети, — проворчала Луиза Паттерсон-Скотт. Но все они сегодня пребывали в приподнятом настроении.
— Вы сегодня повеселели, — сказал Ребус.
— Хорошо выспались и прилично позавтракали, — сказал Килпатрик, поглаживая живот.
— Ночь вы провели в отеле?
Они, казалось, не поняли вопроса.
— Никуда не ездили?
— Нет, — ответил Килпатрик настороженным тоном.
— Это ваша машина, мистер Килпатрик?
— Да…
— И ключи ночью оставались при вас?
— Послушайте, инспектор…
— Оставались или нет?
— Думаю — да, в кармане куртки.
— А куртка висела в вашем номере?
— Инспектор, — вмешалась Луиза Паттерсон-Скотт, — может быть, если вы нам скажете?..
— Кто-то вломился в дом этой ночью и вынес возможные улики. Это серьезное преступление, мадам.
— И вы думаете, что кто-то из нас?..
— Пока я ничего не думаю, мадам. Но тот, кто это сделал, приезжал сюда на машине. Вот у мистера Килпатрика есть машина.
— Но машину и Джулиан водит, и я, инспектор.
— Да, — сказал Каймер, — и потом мы все засиделись допоздна в номере Джейми — пили бренди…
— Значит, любой из вас мог взять машину?
Килпатрик энергично пожал плечами.
— И все же я не понимаю, — сказал он, — с чего вы взяли, что нам нужно…
— Как я уже сказал, мистер Килпатрик, я ничего не думаю. Я только знаю, что идет расследование убийства, последним местом обитания миссис Джек, насколько это известно, было «Гнездо глухаря», а теперь кто-то пытается уничтожить улики. — Ребус помолчал. — Это все, что мне известно. Теперь вы можете зайти, только прошу вас ни к чему не прикасаться. Я хочу всем вам задать несколько вопросов.
* * *На самом деле он хотел узнать одно: сильно ли изменилась обстановка в доме с того времени, когда эти трое были здесь в последний раз? Но этот вопрос оказался слишком труден для них. Да, они помнили, что пили шампанское, арманьяк и много вина. Помнили, что готовили попкорн в микроволновке. Кто-то из гостей на ночь глядя уезжал — явно в раздрызганном состоянии, — другие оставались спать, разбредались, ничего не соображая, по спальням. Нет, Грегора не было. Ему вечеринки не нравились. Во всяком случае, те вечеринки, которые устраивала его жена.
На самом деле он хотел узнать одно: сильно ли изменилась обстановка в доме с того времени, когда эти трое были здесь в последний раз? Но этот вопрос оказался слишком труден для них. Да, они помнили, что пили шампанское, арманьяк и много вина. Помнили, что готовили попкорн в микроволновке. Кто-то из гостей на ночь глядя уезжал — явно в раздрызганном состоянии, — другие оставались спать, разбредались, ничего не соображая, по спальням. Нет, Грегора не было. Ему вечеринки не нравились. Во всяком случае, те вечеринки, которые устраивала его жена.
— Старина Грегор — редкий зануда, — поведал Джейми Килпатрик. — По крайней мере, так я думал до той истории с борделем. Впрочем, это лишний раз доказывает…
Но ведь была и еще одна вечеринка, верно? Совсем недавно. Барни Байерс рассказывал про нее Ребусу в пабе. Вечеринка с друзьями Грегора, с его «стаей». Кто еще знал, что Ребус направляется в «Гнездо глухаря»? Кто еще знал, какие находки его тут ожидают? У кого еще были основания не допустить, чтобы он нашел то, что тут можно было найти? Ну, знал об этом Грегор Джек. А то, что знал он, могла знать и его «стая». Может быть, здесь поработал не кто-то из этих троих; может, кто-то совсем другой.
— Невозможно представить, что у нас тут больше никогда не будет вечеринок, — сказала Луиза Паттерсон-Скотт. — Что Лиз уже здесь не появится… что ее больше нет. — Она начала плакать, громко и обильно. Джейми Килпатрик обнял ее за плечи, и она зарылась лицом в его куртке. Потом вытянула руку, нашла Джулиана Каймера, подтащила его к себе, чтобы можно было обнять и его.
Так они и стояли, когда приехал констебль Моффат…
* * *Ребус оставил Моффата — против воли парня — на страже. Но бригаду экспертов они ждали только к обеду. С ними должен был прибыть и сержант Нокс.
— В ванной есть журналы, если захочешь почитать, — сказал Ребус Моффату. — А еще лучше вот это… — Он открыл дверь своей машины и вытащил оттуда книгу «Тихий омут». — Можешь не возвращать. Считай, что это подарок.
После этого — «даймлер» уже к тому времени уехал — Ребус сел в свою машину, помахал на прощание констеблю Моффату и уехал. Он прочел «Омут» прошлой ночью, прочел от корки до корки. Это была ужасающе романтическая история обреченной любви между молодым итальянским скульптором и богатой, но замужней и скучающей женщиной. Скульптор приехал в Англию, договорившись о работе с мужем этой женщины. Она поначалу относится к нему как к очередному приключению, но потом влюбляется по-настоящему. А скульптор, поначалу охваченный страстью к этой женщине, вскоре увлекается ее племянницей. И все в таком роде.
Ребус пришел к выводу, что именно название, и только оно, вывело Рональда Стила из равновесия и заставило выдрать книгу с полки и с таким неистовством швырнуть об стену. Да, только название (название, в свою очередь, повторяло название скульптурной композиции молодого ваятеля). Омут вызвал прямые ассоциации с Лиз Джек. Вопрос в том, как ее в этот омут затянуло…
* * *Он поехал на ферму Крагстоунов, припарковался во дворе с задней стороны дома, распугав кур и уток. Миссис Корби была дома, она пригласила его на кухню, где вкусно пахло выпечкой. Большой кухонный стол был обсыпан мукой, но на нем оставалось лишь несколько шариков печенья. И опять Ребусу в голову пришла в голову сцена из фильма «Почтальон всегда звонит дважды»…
— Присаживайтесь, — распорядилась она. — Я только что вскипятила чай…
Ребуса угостили чаем и остатками вчерашних булочек со свежим маслом и густым клубничным джемом.
— Никогда не собирались устроить у себя гостевой дом, миссис Корби?
— Я? Ну, у меня терпения бы не хватило. — Она вытерла руки о хлопчатобумажный передник. Она, казалось, все время вытирала руки. — Только это не потому, что места мало. Мой муж умер в прошлом году, так что теперь мы с Алеком вдвоем остались.
— Вдвоем тут хозяйничаете?
Она поморщилась:
— Кажется, скоро дохозяйничаемся. Алека это не интересует. Это грех, но что уж тут скрывать. У нас есть два работника, но уж коли они видят, что его это не интересует, то им не понять, почему это должно интересовать их. Наверно, придется продавать. Алеку на радость. Может быть, меня только это и останавливает… — Она посмотрела на свои руки. Потом хлопнула себя по бедрам. — Господи боже, я вас заговорила! Вы что-то хотели узнать, инспектор?
Ребус, столько лет проработав в полиции, впервые видел перед собой человека с подлинно чистой совестью. Обычно люди начинали с вопроса полицейскому: а что, собственно, ему надо? Если же этот вопрос задавался не сразу, то потому, что человек либо заранее знал ответ, либо же ему абсолютно нечего было бояться или скрывать. И Ребус без обиняков спросил:
— Я смотрю, у вас телефонная будка просто блестит, миссис Корби. А вы не замечали ничего подозрительного в последнее время? Я имею в виду в будке?
— Так, дайте-ка я подумаю. — Она прижала тыльную сторону ладони к щеке. — Нет, не могу вспомнить… а что, к примеру, вы имеете в виду, инспектор?
Ребус не мог посмотреть ей в глаза, потому что знал: она начала ему лгать.
— Ну, может, какую женщину. Может, она звонила по телефону. Может, оставила что-нибудь в будке… записку или номер телефона… что угодно.
— Нет, ничего такого не было в будке.
Его голос стал чуточку жестче:
— Ну, тогда, может, рядом с будкой, миссис Корби. Меня интересует время около недели назад, прошлая среда. Или, может, вторник?..
Она отрицательно покачала головой.
— Еще булочку, инспектор?
Он взял булочку и принялся неторопливо ее жевать в тишине. Миссис Корби, казалось, размышляла о чем-то. Поднялась, проверила духовку. Потом налила остатки чая из чайника, вернулась на прежнее место и начала снова разглядывать свои руки, положив их для вящего удобства на колени. Однако больше она так и не сказала ни слова. Как и Ребус.
— Вы были здесь в прошлую среду?
Она кивнула:
— Но не во вторник. По вторникам я езжу к сестре. А всю среду я провела здесь.
— А ваш сын?
Она пожала плечами:
— Возможно, он был здесь. А может, ездил в Даффтаун. Он все время волочится за кем-нибудь…
— А сейчас его нет?
— Нет. Уехал в город.
— В какой?
— Он не сказал. Сказал только, что уезжает…
Ребус встал и подошел к кухонному окну. Оно выходило во двор, где курицы теперь поклевывали покрышки его машины. Одна из них забралась на капот.
— А будка из дома видна, миссис Корби?
— Из дома?.. Да, из окна гостиной. Но мы там редко бываем. Вернее, я там редко бываю. Предпочитаю кухню.
— А мне позволите взглянуть?
Стоило войти в гостиную, как становилось ясно, кто проводил в ней время. Диван, кофейный столик и телевизор были установлены на одной оси. Столешница кофейного столика была вся в кольцах, оставленных донышком горячей кружки. На полу у дивана стояла пепельница и остатки громадного пакета с чипсами. Под кофейным столиком валялись три банки из-под пива. Миссис Корби поцокала языком и принялась собирать банки. Ребус подошел к окну и выглянул наружу.
Вдалеке, хотя и не очень хорошо, была видна будка. Не исключено, что Алек Корби и видел кого-то. Не исключено, но сомнительно. Вряд ли стоило тянуть за эту ниточку. Пусть-ка сюда приедет сержант Нокс и поспрашивает Корби сам.
— Ну что ж, — сказал он, — спасибо вам за помощь, миссис Корби.
Она вздохнула с явным облегчением:
— Не за что, инспектор. Я вас провожу.
Но Ребус знал, что ему стоит предпринять еще одну, последнюю попытку. Он остановился с миссис Корби во дворе и оглянулся.
— Я парнишкой любил фермы. У моего дружка родители были фермерами, — не стесняясь, соврал он. — Я туда ходил каждый вечер после чая. Вот было здорово. — Он посмотрел на нее с широко раскрытыми глазами и ностальгической улыбкой. — Не возражаете, если я тут прогуляюсь?
Снова вздох, но уже не облегчения, а скорее неприкрытого ужаса. Но это не остановило Ребуса, напротив, подстегнуло его, и не успела она и слова сказать, как он уже шел к клетям и хлевам, заглядывал внутрь и шел дальше. Мимо куриц и всполошившихся уток в сарай. Резкий запах скотины и солома под ногами. Бетонные перегородки, свернутые в бухту шланги, подтекающий кран. Под ногами повсюду были лужи. Из своего стойла на него смотрела, задумчиво подмигивая, больная с виду корова. Но скот его мало интересовал. А вот брезент в углу — да.
— Что там под брезентом, миссис Корби?
— Это собственность Алека! — взвизгнула она. — Не трогайте! Это не имеет никакого отношения…
Но он уже сдернул брезент. Что он ожидал увидеть под ним? Что-нибудь… ничего особенного. А увидел черный «БМВ-3» с номерами Элизабет Джек. Теперь настала очередь Ребуса цокать языком, но только после того, как он глубоко вздохнул, чтобы не издать ликующий возглас.