– Это лучший дом из всех, где я когда-либо бывал, – сказал злодей.
– Когда я пришел из армии, из нового больше ничего не было, – сказал мужчина. – Дейзи была беременна, так что нужно было торопиться, и я подумал: ну пускай, рядом океан, нормально. Тогда оке ан был прямо рукой подать, а в доме шла отделка – уже стены красили. У меня еще были кое-какие деньги, я заплатил наличными, и мы въехали. Он, конечно, гадок, но не так уж и плох. При нем большой огороженный двор – почти сплошь лужайка с розовыми кустами и тому подобное. Детям есть где играть. А наверху вторая квартира, точно такая же, как эта, я там работаю. Если бы у нас была няня, жили бы там оба, а дети с няней внизу, и я работал бы в верхней спальне, такой же, как и та, в которой здесь спят дети, но там на спальню уже нет и намека: стоит письменный стол и всюду полки, полки. Конечно, комнатка маленькая, а когда там установили стеллажи, стала еще меньше, но работать там хорошо. Я специально хотел, чтобы рядом был океан. Такое место, где океана нет, мне было даром не нужно.
– Это лучший дом из всех, где я когда-либо бывал, – сказал злодей. – А вот мой дом как раз не дом, а какая-то организация, учрежденная для помощи неимущим. Одних садовников трое. Я вышел из нью-йоркского Ист-Сайда, а живу в замке посреди Беверли-Хиллз. Как я могу там чувствовать себя дома?
– Но ты там прожил чуть не тридцать лет, – обиделась жена кинозлодея. – Как это – ты не чувствуешь себя дома? Ты это к тому, чтобы заставить меня переехать в Нью-Йорк на Ист-Сайд или как?
– Я просто пьян, – неожиданно признал злодей, – и это прекрасно. Хочу напиться еще больше. Просто ваш дом такой, в каком мне хотелось бы жить. Знаю, что этого никогда не будет, и тем не менее.
Вот как я это сделаю, думал мужчина. Горный Лис. И это слишком ценно, чтобы путать с другими планами. Дети спят. С ними все в порядке. Все, что я должен сделать, – это вернуть себе удачу и заполучить деньги, которые нам нужны.
Лис запрыгнул еще выше по склону, остановился и обернулся, улыбающийся и одинокий.
Глава 21
Их вечеринка закончилась, когда было уже светло; злодей с женой сели в такси и уехали в отель «Сент-Фрэнсис», и женщина сказала:
– Я все время ей это твержу: что ты несешь, зачем ты делаешь из меня какую-то лгунью!
– Слушай, уже шестой час. Совсем скоро Рози начнет будить Джонни. Так что если ты по-прежнему собираешься завтра оттянуться по полной, тебе лучше бы лечь и поспать.
– Сон не единственное, что мне нужно ночью. Ты не хочешь лечь со мной и немножко меня поукачивать.
– Я не собираюсь ложиться.
– Почему?
– Могу заснуть, и трудно будет встать, когда выйдет Джонни.
– Ну, он не выйдет еще как минимум час. Давай-ка раздевайся и ложись.
Мужчина растянулся на ее кровати, но не снял даже туфли. Женщина лежала под одеялом, он его подоткнул вокруг нее и крепко ее обнял, потому что она была пьяной, одинокой, счастливой и полумертвой.
– Ах, – сказала она, – какие они богатые! У них столько денег! Ты видел, какое на ней было платье? Как думаешь, сколько оно может стоить?
– Пять тысяч долларов.
– Целую тысячу! Она мне сказала. Но все равно она не такая красивая, как я, правда же?
– Конечно.
– Нет, ты скажи это как надо, открытым ротом.
– Да, ты была красивее. Ты становишься чуть-чуть красивее с рождением каждого ребенка. А у нее детей нет совсем.
– Да ну, при чем тут это. Я в принципе красивее.
– А я разве спорю?
– Но она обаяшка. Лукришия – нет, а Элис – забавная такая обаяшка. По сравнению с Элис Лукришия полнейшая дурында, но уж зато та-акая красавица! Правда же, Лукришия куда красивее, чем Элис?
– Ну, наверное.
На самом деле все они выглядели примерно одинаково – то есть как молоденькие, смазливенькие девчонки.
– А Лукришия красивее меня?
– Да пожалуй, что нет.
– А точно ты не знаешь?
– Нет-нет, ты красивее.
Через эту волынку он проходил уже столько раз, что не мог не знать: даже усталая до смерти, она страшно расстроится, если он не будет с ней соглашаться по всем пунктам. Иначе она затеет спор, который будет продолжаться часами, иногда днями. Да он и сейчас продолжается. Все это часть такого спора, потому что давным-давно, годы тому назад, он попытался что-то объяснить ей насчет красоты, про то, как она исходит изнутри, и женщина, совершенно обычная снаружи, запросто может быть красива, потому что она красива внутри. Сама она не обладала этой красотой изначально, не проявилась она в ней и после рождения Джонни, и даже после Рози. Что-то такое начинало теплиться у нее внутри – не красота, но хоть что-то, – только когда она разражалась рыданиями. Красивой она при этом не была, была несчастной.
– Небось, хотел бы переспать с Лукришией?
– Нет.
– Наверняка хотел бы, но только посмей у меня к ней приставать. Этим ты бы меня так унизил, что я не смогла бы на нее глаз поднять. Вообще никогда. После того, как я ей все уши прожужжала про то, как ты меня обожаешь. Ну скажи, ты ведь не будешь к ней приставать, а?
– Не буду.
– Даже вот ни капелюшечки? И ты вот что. Не смотри на нее таким взглядом, как это у тебя бывает. Просто будь с ней вежлив, но не смотри на нее так. Вчера ты так смотрел на Элен Флеш. Я на тебя за это не в обиде, потому что Элен, она и есть Элен, но с Лукришией это было бы ужасно.
– Когда приедет Лукришия, я буду ходить с закрытыми глазами. Ну, разве что чуть приоткрытыми.
– Ой, не шути над этим. Это серьезные вещи. Элис и Лукришия – мои лучшие подружки. Элис – ладно: она действительно любит мужа, и к тебе насчет нее у меня претензий нет – за всю ночь ты ни разу на нее так не взглянул. А вот Лукришия мужа не любит. Говорит, что любит, и думает, что любит, но я-то знаю, не любит она его ни чуточки, так что одно движение с твоей стороны – и все, моя жизнь разбита. Так что не надо. Не будешь?
– Не буду.
– Ты меня любишь?
– Да.
– Всем сердцем?
– Да.
– Я правда самая красивая девушка в мире?
– Правда.
– Правда же, я лучшая жена, о какой только может мечтать мужчина, и лучшая мать, и лучшая любовница, и самая умная и одухотворенная девушка?
– Да.
– Ну, тогда еще поживи.
Хихикнув над собственной шуткой, она быстренько подставилась под поцелуй и сразу заснула.
Мужчина подержал ее в объятиях еще немножко, потом встал, поправил на ней одеяло, задернул шторы, чтобы в комнате было как можно темнее, вышел и затворил за собой дверь.
Постоял под дверью детской, послушал. Ага, вот Рози в полусне что-то бормочет… Он пошел в ванную, побрился, принял душ и оделся, после чего поставил на плиту кофейник, принес из ящика утреннюю газету и сел за кухонный стол – надо же вникнуть в расклад, хотя бы чуть-чуть.
Шестой забег смотрелся знатно. Тут и Макаи, и Санфейр, и Заплати-Мне, и Колд-Ролл… ба! – да еще и Корт-Тубо, Слава Победе, Валдина Эндайр и Циклон! Что-нибудь в полчетвертого надо будет позвонить Лео и поставить пару сотен на Заплати-Мне из расчета четыре к одному. Забег состоится около четырех, к четверти пятого гонка кончится, но он и пальцем не шевельнет, чтобы узнать, кто ее выиграл. Он просто забудет, что сделал ставку. Деньги на нее у него есть, денег хватит даже и еще на парочку таких же ставок. Он отложил газету, потому что не хотел бороться с искушением поменять ставку, уже сделанную интуитивно. Зачем? Все и так хорошо. Шесть сотен долларов на Заплати-Мне – чтобы на победителя, на приз и на показ.
И все. На весь остаток дня вопрос денег из головы улетучился.
Из детской вышел мальчик и встал в дверях кухни, зевая, потягиваясь и улыбаясь.
– Кофейком запахло!
– Да вот, завариваю.
– Папа, а почему маленьким мальчикам нельзя… Почему уже большим мальчикам нельзя пить кофе?
– Тебе можно пить кофе.
– Нет, нельзя.
– Сегодня утром немножко кофе я тебе дам.
– Сколько немножко?
– Да сколько захочешь.
– Ой, быть не может, правда?
– Правда, можешь выпить немножко кофе. В кофе нет ничего плохого. Сейчас налью тебе чашечку. А Рози проснулась?
– Почти что. Лежит и говорит смешные слова.
– А ты не хочешь еще немножко поспать?
– Спать еще? Нет, хочу одеться. Хочу кофе. Можно я сяду за большой стол вместе с тобой?
– Конечно. Только говори потише, чтобы Рози могла еще поспать.
– Да разве она спит! Лежит и говорит: какушка, пипишка и всякое такое.
Он одел мальчика, потом девочку, они вместе позавтракали за большим столом, а потом он их выпустил во двор.
Заплати-Мне, шестой забег.
Глава 22
К полудню женщина встала, потребовала кофе. В одной руке держа чашку, другой стала накручивать телефонный диск, организовывать мероприятия дня. В два часа все три пары встретятся в отеле «Сент-Фрэнсис», это будет ланч. После ланча девочки отправятся на шопинг, а мальчики либо пойдут с ними, либо сядут где-нибудь, чтобы выпить и поговорить. В шесть разъедутся по домам – всем надо отдохнуть и переодеться, а потом в девять где-нибудь встретятся, это будет обед. После обеда придумают что-нибудь еще.
– А как быть с детьми? – спросил мужчина.
– Я думала, ты Марте уже позвонил. Пусть проведет здесь ночь. А мы можем лечь наверху, а то и в отеле. А что, забавно будет провести ночь в отеле, правда же?
– А мне казалось, ты не хочешь снова видеть в доме Марту.
– Ну хорошо, но кого еще мы можем высвистать? А она все-таки как бы член семьи. Ее знают дети. Оставив детей на попечение кого-то другого, мы никогда не сможем быть так спокойны. Я ее ненавижу, но кого еще мы можем позвать?
– Давай я посижу с детьми. А ты иди. А после обеда, если захочешь, тащи всех сюда. Я куплю еще скотча и что-нибудь на закуску.
– Да зачем же тебе сидеть с детьми? Пусть придет Марта и сидит с ними.
– В последний раз мы поступили с ней не очень хорошо.
– Ай, да ну. Пускай. Позвони ей. Больше все равно позвать некого.
– Давай я посижу с ними.
– Но я уже всем сказала, что буду с тобой. Ну хорошо, я сама позвоню Марте.
Женщина обменялась с няней парой слов по телефону, после чего говорит:
– Надо сказать, мое предложение она приняла с радостью, да и чему тут удивляться? Она должна быть счастлива, что ей дают шанс пообщаться с такими детками, как Джонни и Рози. Она готова в любой момент. Где что у нас лежит, она знает. Говорит, будет только рада оставаться у нас столько, сколько нам будет нужно. Вдруг мы захотим провести в отеле не одну ночь, а парочку, а потом, может, на пару дней съездим куда-нибудь, может, отвезем Элис и Оскара домой и переночуем у них или еще что-нибудь…
– Ладно, я поехал за Мартой.
– Что с тобой? Ты что, обиделся?
– Да просто устал немножко. Привезу Марту и пойду наверх вздремну, пока ты одеваешься.
Марта жила в маленькой квартирке километрах в пяти, он за ней съездил. На обратном пути она попросила, чтобы он остановился у «Сейфвея». Вышла оттуда с целой картонкой всякой снеди. Мужчина принял у нее картонку, положил в багажник и вручил ей сотню долларов.
– Это на случай, если нас не будет пару дней. Я, разумеется, позвоню.
– Хорошо. Ничего, если я сделаю в доме уборку?
– Да ну, зачем вам эта лишняя морока.
– Мне же не трудно. Мне это даже нравится. Я даже и в обеих квартирах уборку сделаю, если позволите.
– Ну, верхняя квартира – она, честно говоря, в уборке действительно нуждается. Я буду вам очень благодарен, Марта.
– Ой, пожалуйста, не говорите глупостей.
Женщина выбежала им навстречу в комбинации, насквозь прозрачной, и принялась обнимать и целовать Марту, как она делала со всеми – что друг, что враг, – и мужчина отправился наверх.
Желая поскорее выкинуть это из головы, он позвонил Лео и сказал:
– Спиши с меня двести долларов на «все случаи» на Заплати-Мне в шестом.
Ну, так тому и быть. Жребий, можно сказать, брошен. Если Заплати-Мне выиграет, это будет значить, что удача к нему возвращается и в ближайшее время образуется и все остальное.
Он растянулся на диване в гостиной, которую использовал как рабочий кабинет, когда жили внизу. Здесь он работал за ломберным столиком. Другая комната, первоначально отведенная под кабинет, была слишком мала. В ней он чувствовал себя как в клетке.
Когда женщина разбудила его, он вспомнил сон про лиса.
– Как я выгляжу? – спросила женщина.
– Прекрасно. А на подбородке что – прыщик?
– А что, разве видно? – Она открыла сумочку и стала разглядывать прыщик в зеркальце. – Что ж, очень такой красивенький прыщик. Ты не находишь?
– Что? – проговорил мужчина. Он еще не вполне проснулся и силился вспомнить, что еще делал во сне этот лис.
– Ну, насчет прыщика. Правда же красивенький? Загляденье!
– А, – сообразил мужчина. – Да, конечно.
Женщина захихикала: она знала, как ему трудно даются ответы на все эти глупые вопросы, от которых она просто никак, ну вот никак не может удержаться. Он это понимал, но всей душой молил Бога, чтобы когда-нибудь это прекратилось. Он встал.
– У тебя есть какие-нибудь деньги? – спросила женщина. – Я к тому, что они-то, конечно, богатые, но все равно платить должны мы, потому что они у нас в гостях.
– Кое-что есть.
– Только не двадцать и не тридцать долларов. Надо, чтобы у тебя было хотя бы сотни полторы, и мне хорошо бы иметь по меньшей мере полсотни. По дороге надо заехать в банк.
– Я там вчера был, – сказал мужчина.
Вынул из кошелька пятидесятидолларовую бумажку, отдал женщине.
– Сколько там у нас осталось?
– Ну, счет закрывать пока рано.
– А дальше-то мы что будем делать?
– Скоро должны прийти кое-какие деньги из Англии. Ничего, прорвемся.
– Ты уверен?
– Ладно, пошли.
Если Заплати-Мне выступит удачно, он заберет деньги, положит на счет и скажет, что это те, которые пришли из Англии. Остальное пусть полежит живой наличкой.
Сели в машину, поехали в город.
– Ну что, не будешь приставать к Лукришии?
– Она мне вообще не нравится. Она мне нравится еще меньше, чем Элис. Зачем бы я стал к ней приставать?
– А я думала, тебе Элис нравится. И Лукришия тоже.
– Я ничего против них не имею, потому что они твои подруги, вот и все.
– Ну, в любом случае ты к ней, главное, не приставай. Понятно?
– Понятно.
– Вот уж отдохнем сегодня, скажи?
– Да я уж который год отдыхаю. С тех самых пор, как пришел из армии.
– Ах, да успеешь ты еще обогатить литературу. Переступить через целых три года, убитых в армии, такой человек, как ты, сразу не может, это как раз понятно. Тут нужно время.
– Время было, три года как отдать.
– Что ты сравниваешь, будто был там каким-нибудь полковником или еще кем. Ты-то ведь был рядовым. После такого надо долго отдыхать. Вот сегодня и отдохнем! Как там прыщик – ужасен?
– Да никто и не заметит.
– Как я есть-то хочу! Назаказываем там – всего-всего! Хорошо?
– Конечно. Лично я буду луковый суп и стейк. Похмелье, ч-черт, после вчерашнего!
– А Лукришия тебя побаивается.
– Слушай, давай это замнем.
– Так прямо мне и сказала. Она считает тебя загадочным.
– Да ну ее в ж-ж-ж…
– Понятно, она ревнует меня, но это она мне искренне сказала – ну, про то, что она тебя побаивается. Сразу, конечно, спохватилась, пожалела, что ска зала это, но я поднажала и заставила выложить все до точки. Это было, когда они приходили к нам обедать – еще тогда, на Лонг-Айленде. Она сказала, что, когда ты на нее смотришь, ей кажется, что она вся липкая.
– Слушай, заткнись, а?
– Поэтому сегодня ты должен будешь смотреть все время на меня.
Машина остановилась, светофор впереди горел красным, и мужчина повернулся лицом к женщине:
– Отстань хоть ненадолго, ну пожалуйста! Устал человек, ты можешь это понять?
Женщина захихикала, а потом прижалась боком к нему.
– Ах, я так тебя люблю! – проворковала она.
Цвет светофора сменился, они поехали дальше.
Заплати-Мне. Что ж, значит, так тому и быть. Заплати мне, заплати мне. Заплати мне, потому что мне это очень нужно. Заплати мне, потому что у меня жена чокнутая и мне очень хочется ей помочь. Заплати мне, потому что я от нее скоро тоже свихнусь, но мне очень не хочется, чтобы я вдруг сделал что-нибудь из тех вещей, от которых изо всех сил себя удерживаю. Заплати мне, чтобы я мог все это как-то выправить. Заплати мне, чтобы денег у меня стало достаточно на то, чтобы забыть о них вовсе и прикинуть, как помочь этой девочке, которая одновременно мать Джонни и Рози и моя жена. Заплати мне, чтобы я смог подумать о том, как вернуться к работе. Заплати мне, всего и делов.
Глава 23
В полтретьего пополудни они вошли в вестибюль отеля, но так как там никого не оказалось, женщина позвонила Лукришии. В начале разговора ее голос был громким и возбужденным, но быстро сник. (Ага: видимо, они решили отказаться от ланча.)
– Случилось что-то ужасное, – сказала женщина.
Пошарив в сумочке, она вытащила флакон нюхательной соли, который всегда носила с собой, отвинтила колпачок и несколько раз провела горлышком крохотной бутылочки под носом.
– У Леандра был сердечный приступ. Тяжелый. Час назад его увезли в больницу. Говорят, не выживет. Это я разговаривала с Элис. Она там у них в номере одна и перепугана до смерти. Они с Оскаром видели, как это случилось. Оскар поехал вместе с Лукришией, а Элис осталась в номере ждать, когда Оскар позвонит. Думаю, нам надо тоже подняться.
– Как насчет сперва выпить в баре?
– Лично мне выпить просто необходимо, но она нас ждет. Я сказала, что уже подымаюсь.
– Тогда давай – ты наверх, а я выпью и скоренько буду тоже.
– У них комната одиннадцать ноль семь.
Она бросилась мужчине на грудь и отчаянно его обхватила.
– С тобой такое ведь не может… Не может, да? – прошептала она.
Потом захихикала и говорит:
– Как же! С тобой – пусть только попробует!
Но когда он взглянул на ее лицо, у нее в глазах стояли слезы.
– Бедная Лукришия, мне ее так жалко, – сказала она.
– Но это же не у нее был сердечный приступ.