Как стать писателем (2-е изд.) - Юрий Никитин 38 стр.

Поймите же, олухи, я – единственный, кто вам не конкурент! И вовсе не потому, что такой вот весь из себя замечательный, хотя, понятно, я само совершенство, но еще и потому, что мне сейчас 65 лет, а когда будете читать эту книгу, будет побольше, что значит, заканчиваю литературный путь, мне уж точно не придется с вами бороться за тиражи, вы придете после меня, так что я искренне раскрываю все секреты литературного мастерства, совершенно искренне, безвозмездно, что значит – даром, на халяву. А то, что будете конкурентами тем, кто помоложе и еще остался, меня не колышет. Последние годы я буду просто читателем, а я, как читатель, вот хочу, чтобы литературы было много, хорошей и разной! Такая вожжа мне под хвост попала: хочу богатый выбор хороших конкурирующих книг. А какой кровью это вам достанется, мне это мимо кассы, ясно?

А отзывы… Ладно, сошлюсь на один пример. Имена не называю, но многие, кто следил за этой историей в Интернете, сразу вспомнят. Вот из громогласного интервью некоего автора: «…все оценки критиков однозначны. Моя „Рапсодия гнева“ лучше „Ярости“. Это интервью и сейчас в архивах одного достаточно популярного литературного сайта. Кто хочет, отыщет по ключевым словам. И я не говорю, что интервьюированный обязательно соврал. Вполне возможно, что действительно все критики, с которыми он пил на росконах, на конференциях, на звездных мостах, на интерпресконах, аэлитах и пр., пр., пр., так именно и говорили. А почему не говорить собутыльнику приятное, если за свои слова отвечать не надо?»

Но теперь ехидный вопрос всем, кто тогда это читал и бурно рукоплескал: и где эта гениальная книга? Где агромадные тиражи, где читающие в метро и в троллейбусах пассажиры? Так что не очень-то оглядывайтесь на отзывы критиков, на хвалу анонимных корреспондентов… кстати, о них вообще лучше не говорить, вас же и заподозрят, что сами себя пиарите на форумах, – на сайтах без регистрации вполне заурядное явление. Самообслуживание начинающих, примета времени. Бесплатный пиар от имени «общественности».

Я же веду вас к тому, чтобы ваши книги читали в электричках, в троллейбусах, чтобы брали их с собой на дачу и в отпуск, чтобы читали даже на эскалаторе. Это и есть настоящее признание! А с таким признанием – и тиражи, и гонорары.

Так что правильнее всего на отзывы никак не реагировать. Даже если хочется. Все отзывы, даже самые доброжелательные, типа «Давай, Вася, в таком же духе дальше!», вызваны желанием как-то на вас воздействовать.

Но если вы не хотите дальше, а решили свернуть?

Не надейтесь, что редактора у вас все ненужное уберут, грязь вычистят, стилистику исправят и вообще сделают из дерьма конфетку. Не сделают. Совсем не потому, что вот такие злые и ленивые, и даже не потому, что завалены работой, хотя сейчас у них нагрузка ой-ой, а еще и потому, что у большинства, скажем прямо, недостаточно квалификации.

Нет, вовсе не потому, что набрали с улицы или пристроили родню. Сейчас издатели деньги считают, и такой родственничек может нанести убытку на миллионы, проще ему платить, чтобы не лез в дела. Просто редактора не успевают за быстро возрастающей техникой написания литпроизведений. Причем разрыв все увеличивается.

Вот я приводил выше пример с «кивнул головой», вы уже убедились, что еще допотопные Чехов и Бунин уже старательно убирали у себя такие перлы, открыв для себя, что это глупо, неизящно, тормозит текст, выглядит некрасиво и т.д., но, как вы понимаете, это было их открытие, а для редакторов это и сейчас еще новость!

Почему так? Но динамика та же, что и с любым открытием: изобретателю уже все ясно, но надо еще убедить приемные комиссии, потом запустить в производство, опробовать, доказать, потом по истечении срока давности старых учебных программ их заменят при очередной смене эпох новыми, введут в эти новые это открытие, подготовят преподавателей, те начнут с вузовских кафедр готовить новое поколение, что, мол, писать «кивнул своей собственной головой в знак согласия, подтверждая сказанное» не совсем литературно. Раньше было литературно, а сейчас, с ужесточившимися требованиями к языку, – не катит.

К тому же хотя среди редакторов встречаются изумительные знатоки языка, точно и тонко чувствующие любую неточность, но я уверен, что вам они не попадутся: слишком их мало, а вас, только без обид, до фига. Вам придется иметь дело с обычными, которых пруд пруди и которые, мягко говоря, язык не знают совершенно. Так что надейтесь только на себя, оттачивайте язык сами, сами шлифуйте стиль, образы, характеры, выверяйте сюжетные линии.

В некоторых случаях придется и повоевать, отстаивая свои перлы. К примеру, вышла одна из моих первых книг в «Троих», я обычно потом в них не заглядываю, но тут раскрыл на середине, и сразу меня царапнул один абзац: ну не мог я написать такую убогость! Другую – мог, не отрицаю, но эту не мог, слишком уж для меня все пройдено, такие вещи для меня в подсознании, и как не напишу «кивнул головой», так и… Сейчас не буду рыться в тех книгах, просто перескажу: у меня там герой вышел на крылечко утром, окинул взором княжеский или еще какой-то двор, там у костра сидят погорельцы, вокруг бегает собака в надежде на косточку, от кузницы несется звонкий перестук молотков… и т.д.

Редактор, вот уж орел, добросовестно исправил, не поленился, на тот язык, каким пишут все начинающие: у костра сидели погорельцы, вокруг бегала собака… и пр. Картинка стала не просто серой и убогой, но и в корне не­верной! Представьте себе эту картину: герой вышел на крыльцо и смотрит во двор. Что он видит во дворе? Что погорельцы сидели, а собака бегала? Но как может видеть, что там когда-то сидели, да еще именно погорельцы: по особым оттискам задниц, мол, у погорельцев они костлявые, узкие? Как может герой видеть, именно видеть, что собака бегала: по оставшимся отпечаткам лап?

Как видите, редактор может быть вполне добросовестным и трудолюбивым человеком, но… Понятно, после того случая я заставил внести в текст договора с издательством добавочный пункт, что редактор в моих вещах не смеет исправлять ни единого слова. Все – в авторской редакции! Да, пусть моя дурь будет всем видна, но это моя дурь, я за нее и отвечаю, но не за шедевры редакторского стиля.

Впрочем, издательство охотно включает такой пункт в тексты договоров: баба с воза – кобыле легше!

Это я все вас пугаю страшными примерами и подвожу к мысли, что работать надо самим, только самим, никто вам не поможет, писатель – всегда одиночка!

Да, кстати, раз уж привел этот пример: когда описываете эпизод, происходящий в настоящем времени, то и описываете терминами настоящего. Я сплошь и рядом вижу, когда все это, происходящее вот сейчас, малограмотные авторы относят в прошлое: конь скакал, ветер свистел в ушах, над головой парил орел и так далее, хотя на самом деле конь скачет, ветер свистит в ушах, а орел парит!

Да, эти книги выпускают, их покупают, читают, но весьма спокойно, без ажиотажа. И все потому, что когда путаете прошедшее с настоящим, то картинка получается серая, статичная, как бы отодвинутая в прошлое, а мы волнуемся и переживаем только за то, что происходит вот прямо сейчас перед нашими глазами!

Самый строгий и придирчивый редактор – вы сами. По крайней мере, старайтесь им быть. Тогда вашим врагам сказать будет нечего.

Время от времени какой-нибудь придурок, мнящий себя критиком, берет мою книжку, раскрывает и с торжеством находит фразу, написанную, как он с ликованием утверждает, коряво, криво или вовсе не так, ну вот не так, и все!

Помните, в старину были такие пушки, стрелявшие ядрами? На стволах еще отливали всяких единорогов, львов, орлов и прочих страшных зверей. Я уже об этом упоминал. Да вот только лучше от таких украшений пушки не стреляли. Потом в конце концов от этих аллегорических фигур отказались. Мои книги – это сверхсовременные дальнобойные пушки без всяких фигурок на стволах или лафетах. Кто хочет лепить такие фигурки – пожалте к стене храма или музея. Там им место. А пушки должны стрелять.

Для тормознутых поясняю на пальцах: в литературе есть место и для пушек, и для цветника роз. Кому важно воздействовать на читателя, воспламенить, подвигнуть на какие-то свершения, тот выбирает один стиль: нарочито грубый, куски фраз напоминают большие глыбы гранита, никакой ювелирной подгонки, обязательно должны выпирать острые углы, а между глыбами зиять щели, куда пролезет палец, а вот если автор ставит целью дать читающему возможность насладиться изячным отдыхом после ужина в уютном кресле, он тщательно избегает всего волнительного, из слов вяжет кружева, тщательно подгоняет одно к другому, учитывает аллитерацию, периоды, строит сложные метафоры.

То есть только полный идиот одним аршином идет мерить и длину, и температуру.

То есть только полный идиот одним аршином идет мерить и длину, и температуру.

Для критиков поясняю отдельно и тоже на пальцах: видите средний?

Чаще всего такими критиками выступают молодые зубастые щенки, что только-только познакомились с азами творчества. То есть с языком.

Но зато, как уныло понимаете, их ужасающе много. Что ж, держитесь.

Конечно, для абсолютного большинства из вас абзац лишний, эту тему можно пропустить, но вообще-то лучше прочесть и запомнить на будущее, ибо возраст вещь такая, что приходит к каждому, его не ускоришь и не замедлишь, как удается с написанием произведения.

Основное различие молодого и немолодого организма в том, что у молодого идей еще мало, но энергии для их осуществления – море. В то же время кажется, что как раз идей – море. Это не так, на самом деле те идеи пока что крохотные пузырьки на мелкой воде, как это ни обидно звучит, но налицо понятная завышенная оценка, иначе без нее кто возьмется за осуществление? Это вполне понятная биологическая реакция, чтобы подвигнуть вас на свершение.

Как уже говорил, проще выходить на службу, просиживать там от и до, гарантированно получать какое-то жалованье, если не будет какой-то особо ценной или даже сверхценной приманки. Ведь умный в гору не пойдет, если там, на вершине горы, не будет блистать нечто, очень напоминающее сундук с золотом. Или оброненный с самолета кейс с миллионами баксов.

У немолодого как раз есть богатейший жизненный опыт, жизненная мудрость, а то и плюс к жизненной еще и книжная, ученая, есть громадный опыт, есть знания и умения, как правильно написать, как выгодно подать ма­териал, чтобы все ахнули, есть масса нереализованных идей… И что же? Я вижу, как вполне живые и даже здоровые писатели, что так блистали совсем недавно, вдруг сходят со сцены, перестают издаваться. Можно подумать, что умерли, ведь проходят, бывает, десятки лет, прежде чем где-то случайно мелькнет знакомое имя, это корреспондент в погоне за поп-звездой случайно пробежал мимо дачи в прошлом известного писателя, попутно захватил его в кадр и успел задать пару вопросов. Оказывается, жив и здоров, выращивает огурцы на участке, писать не пишет, что-то не тянет. Вот просто не тянет.

Так что учтите на будущее и пишите сейчас, когда пока что тянет со страшной силой. Хоть и умеете пока на троечку с минусом.

Авторы, у которых не есть гуд с текстом или же страдают комплексами неполноценности, очень любят уснащать свои великие произведения множеством эпиграфов из великих, даже не столько из великих, этого добра навалом, а именно из, так сказать, «изысканных», пользующихся известностью в узком кругу эстетов и недоступных простому народу, который их «не понимает».

Этот набор постоянно меняется, мода есть мода, но вы без труда узнаете такие шедевры. Еще эти авторы с комплексами неполноценности постоянно оснащают свои творения множеством стихов «изысканных» на сегодня поэтов, что должно свидетельствовать о, да-да, изысканном вкусе автора. В смысле уже не в качестве эпиграфов, то само собой, но всячески всобачивая в текст, заставляя ворье, проституток и киллеров на досуге цитировать Бодлера, Вийона или Парацетомола, распевать песни на слова Гафинкеля и цитировать известного только самому узкому кругу Шарля де Беску.

Мол, хоть я и пишу фантастику, всего лишь фантастику, а то и вовсе сраные детективы, но вы же видите, я Рембо читаю, я Гаскона де Добермана цитирую, а каких цитат из поэтов надергал!.. да не просто надергал, а еще и сразу написал, чтоб вы не прошли мимо, прямо на титульном листе, так, мол, и так, в этом моем шедевре использованы стихи таких-то авторов, и дальше длинный, поражающий воображение список, который должен продемонстрировать широту, эрудированность и незаурядный изысканный вкус эстета, мадам-с, эстета!

Эпиграфы – костыли неумелого автора. Или чересчур уж закомплексованного. Пробуйте всегда ходить своими ногами.

«…в помещении послышался негромкий треск». Написал привычно, так бы и оставил, все нормально, все так пишут, ни один редактор не прицепится, но поднял задницу поставить кофе, я работаю с ноутом на кухне, а когда снова сел, то уже решил, что, пока не придумаю, что дальше, надо поправить написанный абзац.

И в первую очередь – эту хрень, потому что «послышался», как и все подобные слова: донесся (лось, лись), прозвучал (а, о) и пр. – сорняки. Хоть и не слишком явные. Но если хотите добиться выразительности, если хотите, чтобы ваш текст был лучше, чем у господина N, чьи тиражи идут на «ура», то не ленитесь – вытютюливайте каждую строчку, придирайтесь к каждому слову.

В данном случае если «треск», то уже услышан. «Послышался» – лишнее слово. Но и выбросить, как «простые сорняки» или «сорняки первого порядка», нельзя. Дыра потому что.

Надо чем-то заменить, более емким, информативным, окрашенным – выбирайте по вкусу.

Можно: «докатился» – это создает ощущение пространства, можно еще что-то, но разумнее обойтись вообще, слово «треск» заменив на «трещало», таким образом оно принимает на себя функции «послышался», «донесся» и пр.

Кроме того, «…в помещении негромко потрескивало» – короче на слово, довольное длинное, а этим действом убивает еще одного толстого и жирного зайца: ваши фразы должны быть емкими. Т.е. сокращать фразы, оставляя смысл в неприкосновенности.

От этого ваша мысль станет более ударной, яркой, четкой, запоминающейся.

Сокращайте фразы, оставляя смысл в неприкосновенности!

Наверное, уже говорил, но не пойду искать в тексте, что постараюсь иллюстрировать работу над языком прежде всего на своем примере. Потому что Бунин – это прошлый век, даже местами позапрошлый, как и Достоевский или нелепонебяшный автор. А я, вот он, мои книги на полках магазинов, я преуспеваю именно сегодня, когда вы начали или начинаете писать.

Вот я в эту самую минуту пишу роман, ловлю себя на некоторых типичных ошибках и, открыв файл «Как стать писателем», сбрасываю туда эти фразы, сопровождая комментарием, чего нужно избегать вам.

Итак:

«На возвышении стояли яркие, как клоуны, герольды…» Нормальное слово «стояли», хотя, конечно, если действие происходит сейчас, то лучше «стоят», понятно. Но вообще слово какое-то поганое, безликое, как будто придуманное, чтобы заполнить какую-то пустоту. Можно вообще обойтись без него, но если появляется ощущение тесноты во фразе, то лучше вместо него всякие там «красовались», «улыбались публике», «дудели в трубы» и пр. и пр.

А сорняк «стоял», «стояла», «стояли» лучше вообще истреблять везде.

Следующее:

«Один из распростертых на спине смотрел на него умоляющими глазами». Вот это «на него», «на нее», «на них» – встречаю в каждой книге у каждого автора чуть ли не в каждом абзаце. Обычно же действие происходит между двоими, так на кого же еще должен смотреть перс? Убирайте. Убирайте нещадно. Убирайте без жалости, хотя от такой прополки ваша рукопись потеряет некоторое количество страниц.

Зато выиграет емкостью языка.

Далее:

«…другая стрела ударила в попону коня Томаса и застряла там». У всех эти или подобные фразы, и ни один редактор или корректор вам не исправит, потому что по тексту и по смыслу все верно. И потому в книжных магазинах масса книг с абсолютно серым, невыразительным текстом.

Но уберите это дурацкое уточнение «там», и текст хоть чуть, но станет лучше. И этого чуть, возможно, будет достаточно, чтобы вашу книгу купили. А еще раньше – издали.

Вот рассказ «Дельта» Бунина, читаем:

«В отеле близ площади Консулов мне отвели просторную комнату с каменным полом, покрытым тонкими коврами. В ней стояла постель под кисейным балдахином, было полутемно и прохладно. Ставни балкона были закрыты. За ними стоял оглушительный гам Востока».

Имя Бунина свято, потому у него «все безукоризненно», но если вы принесете такой текст с множеством этих «было», «были», «стояла», «стоял», то вас не завернут только в очень нетребовательном издательстве. Где, кстати, ни тиражей, ни высоких гонораров.

Кстати, в том же рассказе:

«Я, конечно, был сражен таковым признанием и только успел головой кивнуть в знак согласия». Кивнуть головой в знак согласия – это шедевр! За такое нормальный редактор не вернет вам рукопись, а с отвращением бросит. Так что осмотрительнее ссылайтесь на классиков, не работавших на компьютерах.

Далее:

«От влажной одежды пошел пар». Слово «пошел» безликое, вроде бы лучше более образные: «повалил», «заструился», но в идеале образное слово должно быть таким же кратким, если не короче. В данном случае в слове «пошел» два слога, а в «повалил» – три. Мелочь, но прочтите вслух – и вы увидите разницу.