– Хорошо сказано, – тихо произнес Олег.
«В свой роман собирается вставить, что ли? – мысленно возмутился Кис. – Плагиатчик!»
– И к слову: Евгений Дмитриевич, а вы уверены, что токсин… – детектив посмотрел на Машу и осекся. – Ну, вы знаете, о чем я. Действительно ли имел место злой умысел? Мало ли, вдруг вы тоже совершили ошибку и приняли возможность за реальность? А там просто на подоконнике растет цветок, который испускает ядовитые вещества? Я как-то читал: оказывается, среди домашних растений уйма токсичных!
– У меня нет достаточных сведений об этом. Вопросом занялись другие люди. Но в принципе, такой вариант исключить нельзя.
Кис покивал в ответ с философским видом. Вот так рождаются мифы и легенды. Если даже и выяснится, что дело все в невинном цветке, то слухи о покушении на жизнь Президента будут гулять еще долго…
– Реальность же вот какова, – вернулся он к теме. – Пусть не те люди, что вы думали, Евгений Дмитриевич, но кто-то хотел вас убить. И этот «кто-то» находится в Машином списке.
– В каком? – повернулся Евгений Дмитриевич к дочери.
– По которому я звонила? – уточнила девушка у детектива.
– Да. Ведь на тебя попытался наехать мотоциклист на следующий день после того, как ты обзвонила разных людей с расспросами о настроении папы. Связь тут очевидна.
– И кто же это?! – воскликнула Маша.
– Не знаю. Давайте думать вместе. Твои листочки у меня… Сядем к столу и посмотрим.
– Я могу? – спросил Олег.
– Прошу вас.
– Только не со мной рядом! – прошипела Маша. – Обманщик!
Несколько минут Евгений Дмитриевич и Маша, плечом к плечу, читали список. Олег заглядывал сбоку, а потом, когда они закончили, придвинул листки к себе.
– Не вижу никого, кто мог желать моей смерти, – наконец произнес академик.
– Вы неправильно сформулировали вопрос. Надо искать не того, кто мог бы желать вам смерти, – а кто от нее выигрывал. Это разные вещи.
– Таких людей я тоже не вижу.
– Вы завещание писали?
– Нет.
– Надеюсь, вы говорите мне правду. Это очень важный факт. Если завещание существует и кто-то о нем знает…
– Я не писал. Не собирался пока умирать. А когда на меня покушаться стали, то уже не до мыслей о завещании было, – усмехнулся Евгений Дмитриевич.
– Хм. Признаться, я рассчитывал найти отгадку в завещании… Но раз его не существует, придется искать в другом месте. Среди всех людей, которых расспрашивала Маша, мы одним махом можем вычеркнуть домашний персонал. Никто из них не выгадывает в случае вашей смерти, согласны?
– Полностью.
– То же относится к садовникам. Они лишь все потеряют, не стань вас однажды.
– Ну, потерять не потеряют, поместье ведь никуда не денется.
– Вы уверены? Евгений Дмитриевич, я не люблю давать советы малознакомым людям, но, знаете, на вашем месте я бы все-таки завещание написал. Всякое может случиться, не в нашей власти назначить дату своей смерти. А без вас здесь действительно начнется хаос.
Академик кивнул, несколько сухо. Ясно, ему не понравилось, что какой-то детектив учит его, светило науки, как жить. Но он задумается, Алексей был уверен.
– Далее, родственники, живущие в доме. У вас есть жена, сестра, мать и дети. Они все получат наследство, и это мотив. Но я слабо представляю кого-то из них в роли…
– Это не мотив, уважаемый Алексей Андреевич, – возразил Донников. – Мои женщины живут на всем готовом. Я их люблю и жизнь в доме обустроил так, чтобы им не приходилось ни в магазины ходить, ни готовить, ни убирать. Они на полном и очень хорошем обслуживании. Сомневаюсь, что кусок наследства возместил бы им подобный комфорт. Кроме того, они порядочные люди, у которых есть мораль, и они любят меня. А если вам и этого мало, то скажу, что все они по натуре инертны и никогда бы на такое не решились. Для убийства надо не только зло в душе иметь – надо еще суметь его технически организовать!
– Совершенно верно. Поэтому всех домашних мы исключаем. Далее, двое ваших взрослых детей, которые учатся в Лондоне. Их мы тоже исключаем уже хотя бы потому, что из Лондона наезд на Машу не организуешь. Кстати, а в тот период, когда покушались на вас, они были здесь?
– Они были здесь на моих похоронах, – мрачно ответил Донников.
– Петя с Люсей сдали экзамены в университете, – решила помочь отцу Маша, – и собирались провести у нас каникулы. Но папа сказал им, что поедет в Адыгею, и тогда они отправились к своей маме в Питер. А к нам решили приехать после. Ну вот приехали… на похороны…
– Понятно. Теперь, ваша дочь Юля и ее мать Инна. Они могли что-то выгадать?
– Инна по закону никакого наследства не получит. А Юля… Даже не знаю.
– А я знаю, пап. Лена тут каждый день причитала, что ей с детьми придется с голоду умирать, и так меня достала, что я почитала законы. Оказывается, в отсутствие завещания все наследники получают поровну. Там еще всякие уточнения про иждивенцев, нетрудоспособных, проживавших совместно, но они не сильно меняют картину, по-моему. Это значит, что Юля тоже получила бы какую-то часть. Но всех наследников так много, что ничего существенного ей бы не досталось, думаю. Вот если бы ты отписал лично ей крупную сумму в завещании и она об этом бы знала – тогда другое дело.
– С какой стати? – возмутился академик.
– Я просто законы рассказываю, пап.
– Вы обсуждали с Юлей свои финансовые дела? Советовались?
– Нет, зачем мне? Я не бизнесмен, деньги никуда не вкладываю, не проворачиваю никаких дел, на бирже не играю. Они приходят ко мне на счет – зарплата директора «Заповедника здоровья», гонорары за консультации, приемы пациентов, за преподавание, за лекции, статьи, книги… У меня есть карточка, и я эти деньги трачу. Ну, есть еще пара накопительных счетов под проценты. Вот и вся финансовая премудрость. Для этого мне никакие советы не нужны. А уж тем более Юлины. У нас натянутые отношения.
– Маша, а почему ты в телефонном разговоре спросила Юлю, не звонил ли ей папа, чтобы посоветоваться? – повернулся к девушке Алексей.
– Просто так, чтобы разговор поддержать. Она мне сестра, но всегда такая холодная со мной, что я даже теряюсь… Она меня спросила, с какой стати я решила задавать ей вопросы про папу, – ну вот я и ляпнула. Знаю, что она в каком-то банке работает…
– Надеюсь, не в том, где вы храните свои деньги? – посмотрел на Донникова Кис. У него мелькнула смутная мысль о финансовых махинациях, которые, мало ли, эти две женщины могли проделывать со счетами академика. А затем попытались его убить, чтобы он не успел этого заметить… Бред, конечно, банковскую защиту под силу взломать лишь крупнейшим хакерам. Это уже детектив придумал от отчаяния, что никак не может найти зацепку.
Тот пожал плечами.
– Кажется, она в «Сбербанке»… А у меня «ТТТ».
– А с ее матерью ничего не обсуждали?
– Последний раз я разговаривал с Инной двадцать один год назад, в день совершеннолетия Юли. До этого я постоянно платил ей алименты, без всякого суда, просто помогал. А в тот день сказал Инне, что теперь буду давать деньги дочери, а не ей.
– И давали?
– Постоянно, до тех пор, пока она не начала прилично зарабатывать на жизнь сама. Она вскоре после школы ребенка родила, которого, к слову, никогда мне не показывала… Впрочем, я не настаивал, если честно, Юля способна любому отбить охоту с ней общаться. Не удивлен, что она так и не вышла замуж… Я ей помогал, пока она с ребенком сидела, потом училась на бухгалтера, после начала работать, но получала очень мало. Несколько лет назад я ее спросил, достаточно ли она теперь зарабатывает или все еще нуждается в моей поддержке. В ответ она заявила, что больше ей мои подачки не нужны. Подачки, так и сказала. Хотя получала от меня в виде помощи сумму в два раза больше, чем средняя зарплата. И я до сих пор ей время от времени денежные подарки делаю. И ребенку на каждый день рождения. Юля всегда мне напоминает об этой дате, она особо не церемонится.
– А ваши друзья? Маша звонила… – Алексей придвинул к себе листочки, – профессору Спиридонову и академику Мальцеву. Это близкие друзья?
– Ну, Витя Копылов ближе. Эти двое, если уж выразиться поточнее, мои добрые приятели и уважаемые профессионалы.
– О покушениях вы рассказали только Копылову.
– Это не значит, что я другим не доверяю… Это ведь большой секрет! Меня сам Президент просил его не разглашать! Послушайте, вы спрашивали, кто выгадывает от моей смерти. А мои друзья ничего не выгадывают. Они не могут присвоить себе мои идеи, мои труды, книги, статьи. Они не могут занять мое место. Они не могут унаследовать мои деньги.
– Никаких недоразумений по части авторства?
– Были однажды с Витей Копыловым. Но мы все решили полюбовно.
– Это как?
– В прошлом году я написал статью и показал ее Вите. А он внес несколько дельных соображений. Они касались больше формы, чем сути, и я не стал указывать его как соавтора. Но Витя обиделся… И я поставил его фамилию рядом со своей. Так что мы это недоразумение легко уладили.
– А кто займет место директора Заповедника, если вас однажды не станет?
– Есть человек, которого я собираюсь сделать своим заместителем в ближайшем будущем: это мой аспирант, чрезвычайно талантливый врач и умница. Он глубоко вник в мою идею, готов ее развивать и защищать. О нем я думал как о своем преемнике… Но этот человек не является моим близким другом, он не знаком с моей семьей, и Маша ему не звонила.
– Прекрасно. Я понял, что вокруг вас только хорошие люди. И все-таки кто-то пытался убить вас – а потом и Машу. Причем кто-то из этого списка. Если бы вашу дочь хотели устранить по иным причинам, то уже давно бы попытались. Однако покушение произошло лишь после ее звонка. Значит, кто-то испугался, что Маша пытается расследовать смерть отца!
– Но кто? – воскликнула девушка.
– Не знаю, – мрачно ответил ей детектив.
Все растерянно умолкли. Олег перечитывал листочки Маши. Донников сидел с задумчивым видом, обняв дочь за плечи.
– Не хотите ли кофе? – вдруг нарушила тишину Маша.
– С удовольствием, – очнулся от своих мыслей детектив и посмотрел на часы. Он здесь уже почти два часа, надо же! Как быстро пролетело время за разговором… Чем Игорь занимается, интересно? Может, он вообще в Москву уехал выяснять отношения с Кристиной?
Он достал свой мобильный, посмотрел на экран. Ага, тут, в подземелье, не ловит. Ни пропущенных звонков, ни эсэмэс, ни голосовых сообщений он не получит и не увидит, и сам позвонить не сможет. То-то за два часа телефон ни разу не вякнул.
– Я в скором времени займусь этим, – проговорил Донников, уловив его взгляд. – Интернет здесь работает через кабель, а вот wi-fi и что там еще нужно для мобильной связи отсутствует. Когда я строил подземелье, только-только появились пейджеры, – усмехнулся он. – Тогда было трудно поверить, что однажды люди начнут разгуливать с телефонами по улице. Но «однажды» наступило невероятно быстро, и теперь невозможно представить, что этого не было раньше.
– Чтобы позвонить, нужно в часовню вернуться, – произнес священник. – Там ловит.
– Спасибо, ничего срочного, – ответил Кис и тут же пожалел: разговор завис, ему сказать пока нечего, и лучше покинуть эту гостеприимную компанию, ждавшую от него чуда. Уйти и подумать наедине. Или обсудить с Игорем.
Он уже хотел объявить, что вспомнил об одном важном деле, как Маша принесла банку с растворимым, но хорошей марки кофе и электрочайник. Затем снова сходила на «склад» и вернулась оттуда с подносом. Чашки, ложки, сахарница и вазочка конфет.
– Я не знаю, кто какой крепости любит, так что вы сами себе насыпайте и наливайте, сколько нужно, – она села на свое место.
Теперь Алексею было неловко уйти. Надо хотя бы выпить кофе.
– Мне вот интересно было бы узнать, Алексей Андреевич, – заговорил вдруг Олег, – прислушиваетесь ли вы, расследуя дела, к своей интуиции? В романах и в кино – там всегда сыщикам то интуиция подсказывает, то внутренний голос, то они каким-то шестым чувством чуют… А как у вас?
– По-всякому. Но я предпочитаю, когда интуиция подсказывает мне то, что затем одобряет логика.
– Отлично сказано! И как вы добиваетесь подобной гармонии? Ведь логика оперирует фактами, не так ли? А у интуиции никаких фактов нет, это всего лишь ощущение…
– Вы у меня интервью берете?
– Нет, просто интересно. Не каждый день с живым сыщиком сталкиваешься, да еще и с таким проницательным! Вы мне обещали рассказать о том, как вычислили, что…
– Помню, – буркнул Кис. – Когда будет время.
И вдруг он подумал, что Олег для своих романов интересуется. Ну и ну, скоро он так Киса в консультанты позовет!
Кофе выпит, Алексей поднялся. Сославшись на дела, объявил, что пора ему откланяться. Олег неожиданно к нему присоединился. Ему, мол, тоже пора. К тому же все равно надо сыщика проводить, не то сам он отсюда никогда не выберется, без ключей-то.
Алексей с неудовольствием подумал, что сейчас священник-детективщик начнет его терзать вопросами, как-де он вычислил, что Донников жив и что прячется в подземелье. Кис не собирался делать из этого секрет, но рассказывать и впрямь долго, а Алексей хотел сосредоточиться на деле. Он уже совсем близок к разгадке, до убийцы уже рукой можно дотянуться – но между ними будто стена из непрозрачного стекла, за которой просвечивают лишь размытые силуэты…
– Как только у меня будут новые соображения, я немедленно с вами свяжусь. Только как это сделать? – обратился он к Донникову.
– Через Олега, – ответил академик.
– Маша ведь останется здесь? Ей не стоит рисковать и…
– Разумеется.
Кис одобрительно кивнул, пожал руку Донникову, чуть приобнял Машеньку.
– Игорю привет от меня передайте, ладно?
А Игорек-то наш ей понравился, похоже…
– Непременно, – пообещал детектив и направился к двери.
Священник двинулся за ним.
…Выбрать Юлю на роль заказчицы убийства проще простого, думал Кис, направляясь к выходу, для этого даже интуиция не понадобится: она самый неприятный персонаж из всех, так и хочется ткнуть в нее пальцем. В крайнем случае в ее мать, брошенную Донниковым на заре ее юности. Вот только ни одного факта, который хотя бы косвенно подтверждал подобное предположение, у него нет. Нет мотива, вот что самое главное. Месть не прокатит – Юле под сорок, неужто ее мать ждала столько лет, чтобы отомстить мужчине? А сама Юля должна быть отцу благодарна за помощь. Он ведь мог ее и не признать. И не платить. Донников же без суда, сам решил помогать, когда еще только на стипендию жил… А он вообще уверен, что Юля его дочь? А то ведь ушлая студенточка Инна могла и от другого залететь, между прочим! И Донников всю жизнь опекал кукушонка, подброшенного в его гнездо.
Алексей резко остановился, не дойдя до двери. Олег, шедший позади, чуть не налетел на него.
– Евгений Дмитриевич, а вы когда-нибудь тест на отцовство делали? Юля действительно ваша дочь?
– Не делал, – удивился академик. – А зачем бы Инна принесла мне ребенка, если бы он был не мой?
– Чтобы вытянуть из вас деньги, к примеру.
– Да что вы… Мне такое и в голову не могло прийти…
– Хорошим людям никогда не приходят в голову плохие мысли, – покачал головой детектив, – поэтому плохие люди легко их объегоривают.
– Думаете, что покушения на меня как-то могут быть с этим связаны?
– Я ищу мотив. Представим такую ситуацию: у Инны ребенок не от вас. И они с дочерью по какой-то причине боялись: вдруг вы засомневаетесь и сделаете тест. И тогда откажетесь от Юли.
– Вряд ли возможно отказаться от отцовства задним числом.
– Через суд, думаю, вполне.
– Но не такая уж большая сумма выйдет, если разделить мои деньги на всех.
– Да, набирается десять человек, – подала голос Маша.
– Ты посчитала Юлиного сына? – обратился Алексей к Маше. Но внуки относятся ко второй очереди наследников. Итак, убивать вас, чтобы поскорее получить наследство, может, и не стоило бы, с точки зрения Юли. Однако если будет доказано, что Юля не ваша дочь, то она рискует его совсем не получить. Никогда.
– Вы так говорите, будто уже твердо знаете, что именно Юля подсылала ко мне убийцу.
Кис покачал головой:
– Увы, я ничего не знаю твердо. Просто рассуждаю вслух. Ищу мотив убийцы и цепляюсь за каждую шероховатость в фактах… Кстати, Маша, когда ты подсчитывала суммы наследства, ты совсем не учла, что в него входит еще поместье. Оно стоит немало, на три-четыре миллиона долларов потянет, полагаю, а то и больше. В случае вашей смерти, Евгений Дмитриевич, его пришлось бы тоже делить, вы об этом подумали? А если у вас есть еще квартиры в центре Москвы, дорогие машины – то все это тоже входит в понятие имущества и подлежит разделу. Тем более что завещания нет. В нем-то вы могли бы указать, кому какие суммы причитаются, оставив большую часть Маше, вашей маме, сестре, Лене, не знаю. А без завещания – все поровну. Прикинем: три (минимум!) миллиона, разделенные на девять наследников… получается больше трехсот тысяч долларов каждому. И это не считая денег на вашем счету и во вкладах. Там, полагаю, тоже не мало.
– Даже не знаю, сколько сейчас, я редко в личный кабинет своего банка заглядываю… – пробормотал академик, совершенно обескураженный подсчетами детектива. – Я много зарабатываю, но у меня много трат. Я ведь всех содержу… И зарплату плачу работникам…
– Ладно, не принципиально, допустим еще сотня-другая тысяч долларов каждому. А это уже выливается в грандиозный мотив… Особенно если Юля уверена, что вы завещания не писали и что в случае вашей смерти дележка произойдет поровну. Она могла об этом как-то узнать? Задавала вам вопросы?
– Нет. Хотя погодите… Дайте-ка вспомнить… Был разговор. Она в очередной раз напомнила, что у ребенка день рождения. Я ответил, мол, спасибо что позвонила, а то бы я забыл… И она тогда говорит: «Надеюсь, ты про внука не забудешь, когда завещание станешь писать». А я ей в ответ сказал, что пока не собираюсь…