– Взять можно, если заклятье снимешь. А для этого надо отдать одну душу за другую.
– Жертвоприношение? – ахнула подруга. – Человеческое?
– Не обязательно, любая живая душа сгодится. Главное – заклятье знать.
– А вы знаете? – спросила я.
Слава засмеялся, и тут Женька начала бледнеть, после чего, заикаясь, выговорила:
– Наталья… живая душа… одна вместо другой… и плита эта… могила Ефросиньи…
– Женя, может быть, тебе валерьянки? – предложил Илья, который все это время сидел со скучающим видом, не произнося ни слова.
– Какая валерьянка? Ты что, не понимаешь? Все сходится. Теперь мне все совершенно ясно… Бежим в монастырь, надо Волкова предупредить.
– Момент, – остудил ее пыл Илья. – Я с большим уважением отношусь к народному фольклору, особенно в таком мастерском исполнении, но раз уж мы решили разобраться в местных тайнах, давайте отвлечемся от легенд и выясним, кто стоит за здешними чудесами. Поэтому у меня большая просьба: позвоните сейчас своему другу Павлу, пригласите его сюда и между делом сообщите, что плиту с могилы Ефросиньи поднимут со дня на день.
– Точно, – ткнув в Илью пальцем, согласилась Женька. – Поймаем шельмеца на месте преступления. Пойду звонить.
Она бросилась к телефону, что стоял в холле, и нетерпеливо набрала номер.
– Павел, – услышали мы. – Я решила с тобой помириться. Как ты на это смотришь? Я знаю, что у меня несносный характер, но я работаю над собой. Приезжай. Жду. Целую, милый, – проворковала она. И сурово нахмурилась.
Слава поднялся из-за стола:
– Ну, если у вас вопросов больше нет, я пошел.
– Да-да, конечно, – кивнула я, испытывая странную неловкость.
Не успел он скрыться за поворотом, как на веранде появилась Вера.
– Ушел Слава-то? – спросила шепотом.
– Объясните, пожалуйста, – всплеснула Женька руками. – Чего вы боитесь? Приличный человек, я бы даже сказала – интеллигентный…
Вера молча развернулась и ушла.
– Пока Пашка не приехал, мы успеем сбегать в монастырь, – тараторила Женька. – Надо сообщить Волкову, что он накануне величайшего открытия. Ой, а если он гробницу вскроет? Надо живую душу, хомяка какого-нибудь. Нет, хомяка жалко. А кто еще подойдет? Господи, в голове все перемешалось, там же Наташа… так можно вскрывать или нет?
Если в Женькиной голове все перемешалось, то с головой Волкова дела обстояли не лучше. Выслушав торопливый Женькин рассказ, он совершенно обалдел. В рассказе ничуточки не усомнился и с огнем в очах поглядывал на плиту.
– Ночевать здесь останемся, – шептал он. – Ведь ее уже вскрыть пытались, теперь ясно, почему. Вот тебе и кости. Если мы клад найдем… слушайте, я вот что подумал: вдруг матушка Наталью посылала шпионить, потому что на клад нацелилась? Ведь нашедшему клад процент положен. А если там горшок золота, то это деньги немалые, пожалуй, хватит и монастырь достроить.
– Интересно, какой величины горшок? – кусая губы, заметила Женька.
– Это археологическая находка, и место ей в музее, – нахмурился Волков.
– Проклятье действует, – с прискорбием констатировала я, слушая их. – Еще ничего не нашли, а уже ругаетесь. Ты вот что, – сказала я Волкову, который пристыженно замолчал. – Пока о кладе помалкивай, сам говоришь, на могилу уже посягали. Копаешь и копай себе на здоровье.
– Хорошо, – согласился он и подумал вслух: – Неужто Наталью действительно убили, чтобы снять заклятие? Это же ни в какие ворота не лезет.
– Наталью убили, потому что она застукала здесь того, кто гробницу пытался вскрыть, – разозлилась я. – Ты же ученый, тебе суеверие не к лицу.
– Я бы все-таки припасла какого-нибудь малосимпатичного грызуна, – влезла Женька. – А что? – обиженно взглянула она на меня. – Гробницу Тамерлана вскрыли, хотя старики предупреждали: не троньте, быть беде. На следующий день бац – война.
– Это легенда, – вздохнул Волков.
– Ой, не говорите мне ничего… – замахала руками Женька, и мы бросились в гостиницу, потому что Петренко должен был появиться там с минуты на минуту.
Не успели мы устроиться на веранде, как на дороге показалась «Нива», и вскоре Павел присоединился к нам. На Илью он взглянул настороженно, мы их представили друг другу и попросили Веру принести нам чаю. Я боялась, что Женька сразу сообщит ему о найденной могиле Ефросиньи, но она, сдерживая нетерпение, минут пятнадцать болтала с ним о всяких пустяках.
– Как прошел вчерашний поход в лес? – вдруг спросил Петренко. Женька окаменела. – Грибов много набрали? – весело продолжал он.
– Много, – кивнула Женька с таким видом, точно прикидывала: сейчас его порвать на кусочки или немного подождать.
– Серьезно?
– Ага, – вмешалась я.
– Места здесь грибные, – растянув губы в улыбке, поддакнула Женька.
– Рад, что вы получили удовольствие.
– А уж мы как рады, – пробормотала подружка. – А ты чем занимался?
– Рыбачил, – пожал он плечами.
– Удачно? – спросил Илья.
– Как сказать… – и далее мужчины стали говорить о рыбалке, причем так увлеклись, что вроде бы и о нас забыли. Женька начала ерзать, со значением поглядывая то на меня, то на Илью. Но он, как будто нарочно, продолжал болтать, на ее взгляды совершенно не реагируя. От рыбалки они перешли к охоте, и стало ясно, что конца этой теме не предвидится. Когда в их разговоре образовалась небольшая пауза, я решила вмешаться:
– Мы сегодня ходили в монастырь, там идут раскопки. Представляешь, археологи обнаружили могилу Ефросиньи.
– Да? – удивился Павел. – Она чем-то знаменита?
– С ней связана какая-то легенда, кажется, Ефросинью насильно постригли в монахини.
– Как интересно, – произнес Павел без намека на интерес. – Если честно, я не большой любитель истории.
– Археологи считают, это будет сенсация, – не отставала я. – Еще немного – и плиту полностью очистят от мусора, и тогда гробницу можно будет вскрыть. Надеюсь, это произойдет на днях и мы станем свидетелями события.
– Хотите написать об этом? – вежливо поинтересовался Павел.
– Если обнаружится что-то интересное, – кивнула Женька. Павел тоже кивнул и вновь заговорил о рыбалке.
Вскоре Женька стала откровенно скучать, да и мне, признаться, их разговоры до смерти надоели. Павел, точно опомнившись, предложил Женьке прогуляться к озеру, и они удалились.
– Не зря он о нашем походе в лес спросил, – зашептала я Илье за неимением Женьки. Очень хотелось обсудить все это. Илья кивнул небрежно, тут появилась Вера и спросила, когда мы будем ужинать. Мы ответили, что дождемся Женьку.
Где-то через час они вернулись, и Павел остался ужинать с нами, по этому случаю Илья вспомнил о бутылке коньяка в своем номере и сходил за ней. Я боялась, что разговор вновь зайдет о рыбалке, но мужчины решили быть джентльменами и усиленно нас развлекали. Потом Павел взглянул на часы и с прискорбием сообщил, что ему пора уезжать. Женька проводила его до машины и милостиво поцеловала на прощание. Он уехал, а я порадовалась, что теперь можно без опасений все обсудить, но Илья сидел, точно воды в рот набрав, и совершенно не желал делиться своими идеями. На все наши расспросы отвечал односложно, а когда мы с Женькой, разозлившись, стали более настойчивыми, сказал:
– Не будем торопиться с выводами. Следующий шаг за ними.
Конечно, мы захотели знать, кого он имеет в виду, но не преуспели, рассердились, потом обиделись и в досаде собрались идти спать, как вдруг в холле зазвонил телефон. Вера подошла к стойке, сняла трубку и позвала Женьку:
– Вас спрашивают.
Женька взглянула на меня, пожала плечами и отправилась выяснять, кому могла понадобиться.
– Слушаю, – сказала она и замолчала. – Он уехал довольно давно, – с беспокойством заметила она. – Прошло никак не меньше часа, так что ему уже пора бы вернуться.
Женька записала чей-то номер телефона и подошла к нам.
– Звонил Валентин. Интересовался, стоит ли ждать Павла, они на рыбалку собрались.
– Чтобы доехать до Прохоровки, больше двадцати минут не понадобится, – нахмурилась я.
– Куда же он делся? – забеспокоилась Женька. Я-то думала, что она беспокоится о Павле, но ее одолевали совсем другие мысли. – Что, если он в монастыре?
– Гробницу вскрывает? Это вряд ли. Там же Волков со своими ребятами.
– Волков работу уже закончил, – продолжала хмуриться Женька. – Стемнеет скоро, и матушка их, как всегда, выдворила за пределы монастыря. А монастырская стена в двух местах почти обвалилась, так что пролезть внутрь минуя калитку – плевое дело.
– Точно, – поддакнул Илья. – Я бы на всякий случай взглянул.
И мы отправились в монастырь. Волков со своими ребятами устроился неподалеку, палатка уже стояла, на костре что-то варилось, булькая в прокопченном котелке. Место для лагеря Волков выбрал в нескольких метрах от монастырских ворот – предосторожность совершенно излишняя, если иметь в виду Женькино замечание.
Однако тут же выяснилось, что Волков бдительности не теряет и время от времени кто-нибудь из рабочих проверяет раскоп, опасаясь, правда, попасться на глаза матушке. Мы присели у костра, поинтересовались, как идет работа, и получили исчерпывающий ответ. Завтра, в крайнем случае послезавтра, площадку полностью расчистят, и тогда можно будет приступить к главному: поднять плиту и наконец-то узнать, есть под ней захоронение или нет.
– Конечно, есть, – убежденно кивнула Женька, глаза ее в свете костра сияли в предвкушении разгадки великой тайны.
– Что это? – вдруг сказал Волков и замолчал, прислушиваясь. – Вот опять… Слышите?
Лично я ничего не слышала.
– Вроде кричит кто-то?
Мы опять прислушались. Тишина.
– Видно, это у меня на нервной почве, – пожаловался Волков. – Уж час, наверное, глючит, как будто кто-то зовет.
– Это не в монастыре, – заметил Илья. Неужто тоже что-то услышал? – Скорее где-то ближе к озеру. Давайте-ка пройдемся.
Мы направились к озеру, обогнули монастырскую стену и первым делом увидели машину Петренко. Она стояла вплотную к стене, ни с дороги, ни тем более из деревни увидеть ее было невозможно.
– Что я говорила, – ахнула Женька – Скорее в раскоп, поймаем его на месте преступления.
Но Илья, совершенно не реагируя на ее слова, подошел к машине и, вместо того, чтобы заглянуть в нее, приблизился к краю обрыва и посмотрел вниз.
– Высота приличная, – сказал он, и мы с Женькой испуганно переглянулись, после чего заторопились к спуску. Вот тут мы и услышали слабый крик:
– Помогите… – не крик даже, а скорее стон.
Мы бросились вниз, обгоняя друг друга.
– Павел, – заголосила Женька и услышала в ответ:
– Я здесь, помогите.
Теперь мы бежали по берегу озера и в густой траве увидели отчетливый след, а затем обнаружили Павла, он лежал на спине, держась рукой за правую ногу, и страдальчески морщился.
– Слава богу, – увидев нас, пробормотал он. – Охрип, пока звал на помощь, думал, мне до самой деревни ползти придется.
– Что с тобой? – бросилась к нему сердобольная Женька, начисто забыв, что еще несколько минут назад он числился в злейших врагах.
– Кажется, ногу сломал.
Илья с Волковым склонились к нему. Илья громко чертыхнулся и спросил:
– Как тебя угораздило?
– Сам не знаю. Вышел из машины, хотел взглянуть на крест, оступился и полетел вниз. От боли потерял сознание. Очнулся, стал звать на помощь – бесполезно. Решил ползком добраться до деревни, кажется, еще раз сознание потерял.
– Неудивительно. У тебя открытый перелом. Сейчас подгоню машину и отвезем тебя в больницу. Придется потерпеть. Конечно, лучше бы «Скорую» вызвать, но, боюсь, она добираться сюда будет гораздо дольше.
Оставив Павла на попечение Волкова и Женьки, мы с Ильей побежали в гостиницу. «Как же мы его в город доставим? – испуганно думала я. – Паром давно ушел». Но тут вспомнила слова Веры, что в каком-то Снегирево есть больница, так что в город ехать нам без надобности. Илья намного опередил меня, и когда я подбегала к гостинице, он уже попался мне навстречу на своей машине.
– Что случилось? – всплеснула руками Вера, завидев меня.
– Павел ногу сломал.
– Ах ты, господи…
– Где ближайшая больница?
– Я Илье все объяснила. Как же он так? Ведь он на машине поехал.
«Хороший вопрос, – подумала я. – Что Павлу понадобилось возле монастыря? То есть что понадобилось, я примерно представляю, но как он умудрился свалиться с обрыва?» Однако вопросы пока подождут, сейчас главное – как можно скорее доставить его в больницу.
Поискав на стойке записанный Женькой номер телефона Валентина, я позвонила ему. К счастью, на рыбалку они уйти не успели. Узнав о том, что произошло, Валентин сказал, что немедленно выезжает. Мы решили встретиться в Снегиреве, где была больница. В отличие от нас дорогу туда Валентин хорошо знал. Только я закончила разговор, как увидела «Лендровер». Машина притормозила, и Женька, открыв дверь, махнула мне рукой:
– Давай быстрее.
Я забралась в кабину, Женька на заднем сиденье гладила голову Павла обеими руками и причитала:
– Бедняжка, потерпи немного. – И тут же разозлилась на Илью: – Ты можешь ехать как следует, машину трясет, а ему больно.
– Не я же машину трясу, – обиделся тот. – Дорога никуда не годная.
На приличной скорости мы проскочили деревню и сразу же свернули направо. Дорога шла через поле, хотя дорогой это можно было назвать чисто условно, главное, что она все-таки есть, так что заблудиться мы не боялись.
– Волков в монастыре остался? – спросила я Женьку.
– Ага. Тут и четверым места мало, мы же Пашу пытались устроить как можно удобнее. – Павел лежал с закрытыми глазами, бледный, с испариной на лбу. – Просто ужас что творится, – сказала Женька и жалобно посмотрела на меня.
Между тем мы проехали какую-то деревню и оказались на развилке. Слава богу, здесь был указатель: до Снегирева оставалось восемь километров. Дорога стала немного лучше, и через несколько минут мы уже въезжали в большое село. У прохожего спросили, где больница, и вскоре стучали в запертую дверь.
Нам открыла женщина в белом халате, мы объяснили, в чем дело. Илья помог ей выкатить каталку, и Павла перевезли в приемный покой. Тем временем один из больных, обретавшихся по соседству, сбегал за врачом, жившим неподалеку. Мы вздохнули с облегчением и устроились в коридоре ждать, когда врач закончит осмотр.
– Что он делал возле монастыря? – задала я вопрос, который мучил меня все это время. Женька пожала плечами.
– Сказал, что просто хотел взглянуть на крест.
– Врет, – усмехнулся Илья. – В смысле, что просто хотел взглянуть.
– Ты давай это… не тяни, – заволновалась Женька. – Почему ты так решил?
– Вы помните, как стояла машина?
– Лобовым стеклом в сторону деревни, – ответила я.
– Правильно. А развернуться там нет никакой возможности. Значит, подъехал он со стороны леса, сделав изрядный крюк. Зачем, если от деревни к монастырю есть дорога и встать можно прямо возле ворот? Но он предпочел этого не делать.
– Хотел, чтобы его внезапный интерес к монастырю остался тайной?
Илья пожал плечами:
– А может, у него там была назначена встреча?
– В результате которой он и оказался со сломанной ногой? – спросила Женька. – Но он по какой-то причине предпочел сказать, что упал сам.
– Не будем спешить с выводами, – заявил Илья; эти слова он последнее время повторял так часто, что они успели стать привычными.
Появилась врач, полная женщина лет сорока.
– Его отвезли в палату. Надеюсь, все будет хорошо, хотя перелом внушает опасения. Даже если все сложится самым удачным образом, месяц он с кровати не поднимется. Как только будет возможно, перевезем его в районную больницу.
В коридоре появились Валентин с Егором, оба очень взволнованные. Врач повторила им то, что несколько минут назад сказала нам, а Валентин спросил:
– Можно пройти к нему в палату?
– Можно, только не задерживайтесь, ему сейчас покой нужен.
Валентин ушел вместе с врачом, а мы с Егором вышли на улицу. Он стал расспрашивать, как все произошло, мы рассказали то, что знали сами, тут вскоре и Валентин вернулся. Выглядел он как-то странно, я бы сказала, еще более обеспокоенным, чем вначале.
– Можно вас на несколько слов? – обратился он к нам с Женькой. Мы отошли в сторону, провожаемые заинтересованными взглядами Ильи и Егора.
– Как Павел себя чувствует? – спросила Женька.
– Говорит, что нормально, ему ввели обезболивающее. – Он вздохнул, вроде бы собираясь с силами. – Павел при мне позвонил Игорю, своему водителю, велел забрать машину, ехать сюда и остаться здесь. Вроде бы в селе есть гостиница. – Мы молча ждали, глядя на него, пытаясь решить, что его так беспокоит. – По-моему, он чего-то боится, – выпалил Валентин.
– Травма оказалась серьезнее, чем мы предполагали? – нахмурилась Женька.
– Нет, – помедлив, ответил он. – Слушайте, Павел сказал мне… он не просто так упал…
– Нам он ничего подобного не говорил, – заверила я.
– Наверное, потому что… все это очень странно… Павел хотел взглянуть на монастырь, обычное любопытство, там ведь вроде бы когда-то его дед служил охранником? Вот он и решил посмотреть. Подъехал, увидел крест, вышел из машины, чтобы рассмотреть его поближе, и тут… вроде бы кто-то его толкнул… я и сам считаю, что это… странно, но Павел так сказал. Он никого не видел, когда подъехал к монастырю, но, стоя возле креста, вроде бы почувствовал, что за спиной кто-то есть, хотел повернуться и не успел, его толкнули в спину, и он упал с обрыва.
– И никого не заметил? – уточнила Женька.
– Вряд ли ему было до этого, – буркнула я. – Обрыв крутой, и упасть с него – удовольствие ниже среднего, можно считать, что он еще относительно легко отделался.
– Как вы думаете, ему могло все это показаться? – с сомнением спросил Валентин.