Но, проведя сеанс самокопательства, Арсений пришел к выводу, что сирота из него получился никудышный. Ему даже нравилось одиночество. Оно его не раздражало. Пока. Быть может, потом, спустя некоторое время его потянет на общение. Но не сейчас.
Вспомнил про самодостаточность. Наверное, она так и выглядит – быть одному и не искать общения ради общения.
С неделю он шатался по дому, краем уха прислушиваясь к разнообразным стукам и шорохам. Дом жил собственной жизнью, в которой немалая часть отводилась грызуну в лице одной мыши. Мыш достался в наследство от бабки.
Иногда мыш распоясывался и шумел чересчур громко. По всей вероятности, требуя хлеба и устраивая зрелища. Зрелища заключались в выходе на кухню и раскидывании мусора из помойного ведра.
– Совесть у тебя где? Жрать хочешь, так и скажи. Мне не жалко. – В подпол летели хлебные горбушки и куски сыра.
На некоторое время концерты прекращались. Но не то мыш попался прожорливый, не то характер у него оказался сволочной – в общем, через пару дней все повторялось заново.
Кажется, после девятого дня Арсения шибанула первая здравая мысль. И заключалась она в проблеме финансов. Денег было много. Частично на счетах. Но и в бумажном виде их тоже хватало.
У Арсения прежде никогда не водилось так много денег, и, по его мнению, обладание ими обязывало. Знать бы еще к чему именно. Возникло желание их пересчитать. Когда они были сосчитаны – захотелось их спрятать. Рассовав пачки евриков и долларов по углам, Арсений благостно заулыбался. Вот так поступают настоящие мужчины. Не в одно место, а в разные. Чтоб воры, которые могут заглянуть в дом, не нашли все и сразу. Задолбаются, пока отыскивают.
Оставалась проблема пожара. Арсений купил штук десять огнетушителей. Показалось недостаточно. Смотался в хозяйственный магазин, откуда вернулся с резиновыми шлангами. Повесил их около водопроводных кранов. Выглядело забавно. Как в зоопарке с удавами. Вспомнил школьные уроки. Вода – короткое замыкание – неприятности. Примерно так. Арсений расстроился. Купил резиновые боты. Кошмарные до изумления. Вроде теперь током его не шибанет?
Ночью Арсений вскочил в холодном поту. Снова перепрятал наличность, изрядно перепачкавшись в паутине на чердаке.
Следующим вечером он заново перечитал бабкины инструкции, из которых узнал, что воры в дом не зайдут, а пожар сам собой не возникнет. В мозгу Арсения метнулась гаденькая мыслишка – а кто у нас воры? Может ли хорошо знакомый человек, заглянув в гости, случайно стырить немного денег? Устыдившись своей подозрительности, он решил оставить все как есть.
Утро прошло в безделье, к которому Арсений начал привыкать. Заняться было катастрофически нечем. Еда в изобилии предлагалась в магазинах. Готовить не хотелось. Зато хотелось всего того, что бабка считала вредным для желудка. В комнате валялись упаковки сушеных кальмаров, хлебные сухарики и прочая лабуда. С какого-то бреда он купил большой торт-мороженое и попытался съесть его в одно лицо. Не осилил. Запихал в морозилку и напрочь забыл.
Распорядок дня выглядел так: подъем в двенадцать дня, включаем комп и телик. Завтрак. Бродим туда-сюда. Немного играем в стрелялку. Обед. Телик. Комп. Скучно. Как мне скучно! Надо что-то сделать полезное! Телик. Кальмары. Пива не хочу – от него жиреют. Откуда в постели столько мусора? Вот оно – полезное дело. Стряхиваем фантики и труху от кальмаров на пол. Пол подмету завтра. Опаньки, уже четыре утра?
Как-то поутру глянув на себя в зеркало, Арсений испугался. Он заметно опух. Перестав быть красивым.
– Что-то я не то делаю. Пора меняться!
Он устроил генеральную уборку. Стиральная машина деловито отчищала изгвазданную одежду. На плите варился бульон из куры. Арсений тыкал в куру вилкой, притапливая ее на дно, чтобы из кастрюли не торчали ноги. Вид ног вызывал смутное беспокойство и почему-то напоминал о бабке.
На всякий случай Арсений проинспектировал самую укромную заначку под половицей и завопил. Подлый мыш обосрал валюту. Не погрыз, как можно было бы ожидать от этой твари, а именно обосрал. Какашки были мелкие и напоминали семена какого-то диковинного растения.
Брезгливо подхватив пачки снятым носком, Арсений перебрался на кухню и всерьез задумался. Он мало разбирался в экономике, но есть и поумнее его. Арсений решительным шагом отправился к Борьке. Вопреки опасениям, в квартире друга не было столпотворения. Как оказалось, родичи ушлепали всем табуном на прогулку в ближайший супермаркет.
– Я нанимаю тебя временным финансовым директором, – спесиво сообщил Арсений с порога.
Борька был человек терпеливый, он рта не раскрыл, пока Арсений, трепеща от возбуждения, расписывал всю заманчивость своего предложения.
– Быть может, ты не догоняешь? Я тебе работу предлагаю. И приличный оклад.
– Значит, были у старушки бабки? Я так и думал. Но помочь, брат, тебе не могу. Мелкие мы с тобой для капиталовложений. Ты даже квартиру купить не можешь. Сам подумай, спросят у тебя: а откуда денежки? Вот! Ясное дело, налоговая, менты, а ты несовершеннолетний по закону, хоть и почти дееспособный. Послушай моего совета – не свети деньгами. Иначе отберут все вместе с позвоночником.
– И что мне делать?
– Сейф купи.
Арсений не был готов к отказу. Он был готов к слезам благодарности. К пожиманию рук. К захватывающему обсуждению перспектив, но не к такому облому.
Борька попытался сообразить, на что тратятся шальные деньги, но не смог. В голове крутились идеи про наркотики разной степени тяжести, разгульные оргии, причем две мулатки непременно, много вкусной жрачки, тот самый классный диван, который он видел вчера по телику… Жесть – его даже поставить некуда, до сих пор Борька обходился тряпочным полосатым матрасом, который приходилось днем убирать в кладовку. Он стыдился этого проклятого лежбища. Он его люто ненавидел. Но изменить ничего не мог. И матрас был не самым дерьмовым аспектом его быта. Было много чего более гадкого, включая детскую отрыжку, пачкавшую его единственный приличный свитер. Пока ребенок, которого после еды полагалось подержать «столбиком», рыгал на старшего брата, остальные мелкие родственники трудолюбиво ломали Борькино имущество, превращая жизнь в беспросветный каждодневный кошмар.
– Может, дело свое открыть? – вдруг опомнился Арсений.
– Не тупи! Ты и бизнес – вещи несовместимые. Там такое сейчас деется… Лучше и не пытайся.
«Что за жизнь?! Деньги есть. Вот они – так и просятся на свободу, а деть их некуда», – думал Арсений.
Борька в этот момент думал о заначке в двенадцать тысяч, на которые можно купить месяц свободы, если снять квартиру. Говорят, комната дешевле. Но как потом возвращаться обратно?
– Жил бы я в Штатах, устроил бы вечеринку для друзей, – очередное безумное предложение Арсения здорово разозлило Борьку.
– Зашибись идейка. У них там все, кто на глаза попался и твоего финансового уровня, – друзья. А у тебя нас двое. Ну и эта, которая не то гот, не то ведьма. На кой черт ты с ней связался?
– Она хорошая. Она к бабке нормально относилась, – Арсений попытался меня защитить.
– Тебе виднее. Я ее боюсь. Она смотрит странно. Я ее взгляд даже затылком чувствую. И потом – она слегка ненормальная. Ты не обижайся, ладно? Говорят, по ночам одна бродит.
– И даже по крышам. Я в курсе. Сама по себе. Как та кошка. Но бабке она почти нравилась. Насколько это возможно.
– По телику говорили, что для поднятия настроения нужно сменить гардероб, – намекнул Борька на прощание.
В совете крылось что-то неуловимо обидное, но идея пройтись по магазинам пришлась Арсению по душе. Первые полчаса все шло совсем неплохо. Но, когда дело дошло до примерки, Арсений вдруг вспомнил про меня.
– Она бы точно была рада посмотреть, что мне идет, а что нет, – сокрушался он, стоя в тесной примерочной.
Ему казалось, что он абсолютно беззащитен и, стоит ему только снять брюки, какая-нибудь тварь сразу отдернет занавеску. Раз десять проверил, хорошо ли он отгородился от мира. Набрался смелости и с поразительной скоростью переоделся в новые джинсы. Но тут возникла новая проблема – он никак не мог рассмотреть себя всесторонне. Поэтому он снова вспомнил про меня.
Выбравшись на просторы магазина, Арсений пристал к продавщице:
– Девушка, вы не посмотрите, как у меня сзади – хорошо сидят?
– Хорошо, – ухмыляясь как крокодила, отвечала продавец.
Сказать вам, что я в это время делала? Так вот, я была всего в пяти минутах ходьбы от этого идиота и раздумывала, позвонить ему или нет. Вроде как было решено вытерпеть неделю. Надо воспитывать характер. Не стану звонить! Уважая себя за мужество, заглянула в художественный салон и час любовалась на настенные керамические панно в виде прикольных котэ. Там еще были восхитительные потусторонние глиняные рыбы. И солнце с лицом доброго клоуна. В него я тоже успела влюбиться. И даже пару мгновений надеялась купить. Но финансы пели романсы. А потом мне показалось, что на меня засматривается не очень симпатичный дядя. С толстой короткой шеей и красным лицом. Дядя и правда был заинтересован познакомиться и даже сделал понимающее лицо. Типа, я видел, на что ты запала. Говно вопрос – куплю. Потом. После. Сама понимаешь.
Послав дядю невежливо на «ты» куда подальше, я гордо развернулась и купила тюбик оливковой краски. Пускай видит, с кем дело имеет. Я не просто так. Я – творец, а он погулять вышел. Из неясных для себя побуждений купила и кисточку.
Думая про Арсения, нашла облезлую парадную. Не думая про Арсения, нарисовала оливкового котэ. С полосатой спинкой. И рожей, похожей на морду приставучего мужика. Тюбик закончился. Кисточка тоже. Руки были в краске. Пахли вкусно, а выглядели отвратно. Пришлось посетить платный туалет.
Отмыв руки, я снова захотела позвонить Арсению. Но передумала и поехала к его дому. Никогда не знаешь, где повезет. Мы разминулись буквально на минуту. Я причалила после его возвращения. Поэтому заметила мелькание его головы в окне.
Накупив кучу модных шмоток, Арсений приволок их домой, перемерил. Стало грустно.
«И куда я в них пойду? И с кем? Они все заняты собой».
В этот крайне благоприятный момент раздался мой звонок.
– Приходи! Так здорово, что ты позвонила!
Мне пришлось полчаса топтаться по соседней улице, чтобы Арсений не догадался, что я была около его дома. Вошла. Не дав ему опомниться, повисла у него на шее, изображая радость встречи. Которая быстро перешла в постельный вариант свидания.
Удивляюсь себе – я и правда была ему очень рада. Гораздо сильнее, чем хотелось.
– Я столько всего должен тебе рассказать! – выглядывая из-под одеяла, сообщил Арсений.
Мое сердце замерло от предвкушения.
– Я столько всего купил!
– О! – Скрыть разочарование сложно, но у меня получилось.
Он сбегал в соседнюю комнату и вернулся с ворохом тряпок, которые вывалил прямо на кровать. Рубашка исхитрилась приземлиться мне на лицо, рукавами закрыв глаза.
– Супер! Ты у нас теперь Гламурист, – промямлила я, ничего не видя.
– Я еще там кое-что присмотрел… Ты что такая кислая? – Арсений приподнял край рукава и уставился на мое лицо.
Еще бы я была не кислая. Мне хотелось вызнать хоть пару бабкиных секретов. Вместо этого я должна была выслушивать дифирамбы крутым ботинкам. Которые своей тяжестью оттоптали мне живот.
– Ты вроде намекал, что бабка оставила тебе задание? – как можно осторожнее спросила я.
Главное – не спугнуть. Сорвется – пиши пропало.
– Ну да. Но оно же не срочное! Чего торопиться – вся жизнь впереди. И вообще там все непросто, головоломка какая-то. Бабка сама не смогла разобраться. Я – тоже.
От моего дыхания ботики поднимались и опускались. Я ждала, что они свалятся, но не тут-то было. Похоже, им понравился мой живот.
– Давай вместе? Я просто обожаю всякие головоломки. А то вдруг ты снова кого-нибудь укокошишь? – напомнила я.
Арсений заметно смутился. Засунул руки в ботинки и изобразил, как он по мне бродит.
– М-да. Со старушками как-то нехорошо получилось, – он явно пытался увильнуть от разговора. – Может, потом?
– Потом – суп с котом. Ты мне скажи, в чем дело, я ведь не гений, сразу не соображу. А так – мы будем гулять по магазинам и иногда думать про бабкино поручение. Когда нам заняться будет нечем.
Теперь он решил, что ботинками на руках можно аплодировать. Получалось «бум-бум-бум».
– Ну пожааалуйста!
Последние слова пришлось сопроводить кое-какими действиями, для пущей убедительности. Секс – он никогда лишним не бывает. Особенно в деле уговоров.
– Ладно. Тут такая ботва… Я и сам не пойму что к чему.
Состроив честные глаза, я смотрела на него не отрываясь.
Неторопливо, как завзятый сказочник, Арсений рассказал про картонку с цифрами.
– Это номер мобильника! – как псих ненормальный, заорала я. – Ты что, не знаешь эту легенду?! Вот растяпа! Ее все знают!
От моего восторга Арсений впал в изумление.
– Как это – все? Я точно не знаю.
В моем рассказе было больше эмоций, чем логики. Я и сама это понимала. Но зато я верила в то, о чем говорю.
– Мы пробовали набирать этот номер. Но он не отвечает. Соединение проходит. И тишина… – огорченно вспомнил Арсений.
Осторожно вздохнув, я ждала продолжения.
– Бабка была уверена, что этот номер, как бы лучше выразиться… Для общения с Ним. Или с ним.
Арсений сначала посмотрел на потолок. Потом на пол.
– Ладно. Не парься. Я сам разберусь… – Арсений запихал мою босую ногу в ботинок.
– Нет. Погоди! Мне интересно.
– А мне – нет. Ты как про бабкины дела говорить начинаешь, у тебя лицо будто лисья морда становится.
Естественно, я обиделась. Очень. Сбросила ботинок на пол. Даже легла на живот. Лицом в подушку. Никого не вижу. Никого не слышу. Неопытный в таких делах Арсений срочно начал мириться. Но номер телефона я так и не сумела у него выудить.
Арсений спал. Я вспоминала бабку. Вроде бы она не была фанатично верующей. Иконы у нее висели для пациентов. Но верила ли она в Бога? Тем более странно, если она верила в Сатану. Она же не Гоша.
Убрав голову с плеча Арсения, я свернулась калачиком и продолжила думать.
Легенда существует не так давно – год-два от силы. Я додумалась до возможности общения с Богом около года назад. И поверила моментально и навсегда. Убей теперь не вспомню цепочку тогдашних умозаключений. Но это неважно. Важно только то, что мы пришли к одному и тому же выводу. Магия – это не фокусы. Магия – умение договориться, направить, получить информацию. Получалось, что бабка сжульничала. Сама номер телефона добыть не смогла. Сделала из меня посредника. Ну-ну.
Ладно, примем на веру, что возможность общения есть. Точнее, она была всегда, но с появлением мобильной связи стала упрощенной реальностью.
Откуда мне было знать, что бабка угробила несколько лет на разработку теории, после чего долгое время сходила с ума от попыток подключится к «всеобщей информационной базе данных». Ей пришлось вытерпеть голоса в голове, а это не каждому под силу. Но она знала, за что страдает.
К числу моих заблуждений можно прибавить еще одну грандиозную ошибку. Бабка не верила ни в Бога, ни в Сатану. Она просто знала, что они есть.
Скорее всего, я задремала. Мысли потекли спокойным логичным потоком.
Они набирали номер. Слышали тишину. И даже не заподозрили, что отвечать им никто не намерен. Ведь когда человек заходит в церковь и неистово забрасывает Бога молитвами и призывами о помощи, он не получает ни звука в ответ. Чаще всего он вообще ничего не получает. Обидно это, между прочим. Обидно и непонятно – услышали тебя или нет. С мобильником будет то же самое молчание. Хотя – стоп! Я аж подскочила в кровати.
Ха! Я испугалась, что мой восторг разбудит Арсения. Снова легла и притворилась дохлой.
Бабка! Если ты меня сейчас слышишь – ты чуть-чуть не додумалась до истины. Микрон до открытия. Блин, она так и не узнает. Она не смогла, а я догадалась. Ведь все просто – набираешь номер. Говоришь. А если тебя выслушали – Оно непременно положит трубку! Не станет же Оно в самом деле тратить свое драгоценное время просто так.
Хотя бабка тоже умная. Она хотела общаться напрямую, без посредников, чтоб наверняка.
Если я правильно догадалась, то какая странная фантазия – звонок Богу или Сатане. Причем, набирая номер, нет шансов понять, кто тебя услышит. И как все произойдет? Мобильного у них нет. Но сигнал куда-то проходит. Как? Проклятая физика, в которой я ничего не понимаю.
Меня просто трясло от любопытства. В самом деле – на кой фиг им мобильник. Наверное, тут дело в тех самых волнах, которые пронизали наш мир. На время я снова принялась выстраивать логические цепочки и слегка задремала.
Говорят, наши предки умели разговаривать с Богом просто так – без церкви, икон и прочей мишуры. Просто разговаривали, как с сильно старшим другом. Мне нравился такой подход.
Захотелось пить, но лень было вылезать из-под одеяла. Будить Арсения тоже не хотелось. Не хотелось и спугнуть мысль, которая медленно но верно формировалась в знание.
Итак, что мы имеем? Номер телефона. Который мне пока неизвестен. Когда я его узнаю, можно будет набрать и попросить… И если меня услышит Тот, Кто наверху… Неудачное название, но пока покатит. Итак, если Он меня услышит, то не сможет отказать. Он же добрый. И просьба будет исполнена. Без ущерба мне и посторонним лицам. А если я случайно попаду ко второму абоненту – мое желание также исполнится, но, чем и кому это отольется – страшно подумать. Это как с теми старухами, которых из самых лучших побуждений угробил Арсений. Какое коварство!
– Чушь собачья!
– Ты что? – Арсений проснулся и смотрел на меня как на оживший будильник.
– Ничего. Спи.
Он послушался и снова заснул.
– Ладно, – рассуждала я. – Если попросить снега. И услышит Тот, Кто наверху. Условно наверху. Которого принято называть Богом. Что тогда? Выпадет снег летом. Круто. Глупо. Никому не нужно, кроме того идиота, который попросил. А если услышит тот, кто снизу, – снег тоже выпадет? Маразм. Бред. Или им погода по фигу?
Нет, все-таки женский мозг криво устроен, а я женщина.