Мой план был незатейлив, исполним, и вроде бы в нем не было подводных камней.
Через день мы встретились. Арсений был полон сомнений, я – энтузиазма. Вечер давно наступил, но было светло от снега и ярких фонарей.
– Вон их окна. На первом этаже, – показала я.
– Трудно не заметить, – согласился Арсений.
Окна были под стать семейке – разбитые и грязные. Словно в квартире сто лет никто не жил.
– А вон пацаненок их гулять вышел.
– Вроде то что нужно. Нищие алкаши. У парня ни единого шанса на хорошую жизнь.
– Ну так давай – воздействуй. Подгоняй реальность под нужный сценарий.
Арсений покрутился, осматривая округу, а потом попросил меня отойти.
– Мне сосредоточиться надо. А когда ты рядом – я отвлекаюсь.
Скрыв разочарование, я отошла к припаркованной машине.
Арсений топтался на месте, опустив голову вниз, словно что-то потерял.
– Вроде как все получилось. Теперь ты ухо не завешивай – как у них что произойдет, сразу сообщай мне.
– Ага. Теперь мы куда?
Как я и предполагала, Арсений надеялся на бонус в виде свидания. И хотя это не входило в мои планы, пришлось изобразить счастливую готовность. Через пару часов ему надо было возвращаться к бабке.
Остаток вечера я провела в слежке за соседским пацаном. Который привычно болтался по двору, занимаясь всякой ерундой и оттягивая время возвращения домой. Холод был собачий. У меня ноги дико замерзли.
Около часа ночи мальчишку потянуло в соседний переулок. Озверев от усталости, я поперлась следом. Шла и ворчала:
– Что ему там надо? Может, пописать захотел? Только этого мне не хватало, любоваться на это дело.
В переулке, неряшливом и слегка вонючем, будто в нем недавно жарили покрышки, стоял дорогущий джип. Пацан медленно прогулялся мимо него пару раз. Подергал дверь.
– Вот кретин! – рассердилась я. – Сейчас сигнализация сработает.
Но было тихо. Парень открыл дверь. Заглянул внутрь и отшатнулся. Потом деловито забрался в машину, чему я сильно удивилась. Но еще большее удивление меня ожидало, когда он выбрался в портфелем. Рыжим таким. Из кожи.
– Ворюга, – решила я, но вмешиваться не стала.
Пацан, приподнимая тяжелый портфель над землей, шустро заковылял к дому. Поминутно оглядываясь.
Когда мальчишка скрылся из виду, я решила посмотреть, что его так напугало в машине.
Там был дядя. Мертвый.
Помочь я ему даже не пыталась. Пошла себе домой, размышляя, в чем же на этот раз ошибся Арсений.
– Офигеть! Меня бабка теперь точно убьет, – расстроился Арсений.
– А ты ей не говори. Тем более что дядька был давно мертвый. Так что ты тут не при делах. Меня больше интересует, что мальчишка нашел. И что он дальше делать будет.
– Расскажешь? Мы завтра встретимся?
Вот уж нетушки – тут такие дела, а он снова про это.
Поначалу соседский пацан жил как обычно. Три дня. А на четвертый не удержался. Я узнала, что было в портфеле, когда мальчишка устроил найденным денежкам проветривание. Накупив кучу всякой всячины.
Арсений было порадовался успеху. Но к вечеру предки пацана нашли заначку и долго пороли малолетнего Рокфеллера. Я своими ушами слышала, как он орал. Били так долго, что устали, а усталость снимали пропиванием конфискованного. Широта таинственной русской души проявилась самым неожиданным образом. Отец семейства явился в ближайший магазин и затеял долгую выразительную дискуссию на тему качества коньяков. В результате он торжественно приобрел бутылку «Бержерака». Спустя полчаса вернулся за ящиком паленой водки. Через час его незаконная супруга со свежеподбитым правым глазом приволоклась для покупки макарон, полкило сахару и трех баллонов пива. На следующий день в их квартире гуляли окрестные алкаши в неисчислимом количестве.
Тайное стало явным, и к нашему дому прикатили неприятные люди. Предкам и их гостям наваляли от души, пацану устроили допрос, после чего он исчез в неизвестном направлении.
– Нет. Не получается из меня благодетеля, – выслушав мой подробный отчет, огорчился Арсений. – Это ты во всем виновата.
– А я тут ни при чем!
– А кто мне посоветовал?
Пятнадцать минут мы препирались, кто виноватее. Поругались капитально. Никто не хотел признавать себя крайним. Ко всему прочему, выслеживая соседского пацана, я капитально простудилась. Проболела долго. В организм лезли какие-то осложнения, делая меня слабой и полусонной. Когда врач предложил госпитализацию, мама по-настоящему занервничала. Но в больничку меня не сдала. Заразилась от меня мутирующим гриппом. Следом за ней слег папа. В общем, грипп порезвился на славу в отдельно взятой семье. После болезни я пришла в школу похожая на привидение со стажем лет в триста.
– Тебе Арс не звонил? – По Борькиному интересу я догадалась, что они теперь совсем перестали общаться.
До весны случилось всего три свидания с Арсением. Про бабку он мне не сказал ни слова. Новых афер я ему не предлагала. Поэтому наше общение больше всего напоминало свидание двух немых.
В следующий раз мы встретились уже на экзаменах. Не две бледные поганки, а два призрака. Но, в отличие от Арсения, я нервничала как псих. Он был пофигически спокоен.
По-всей видимости, чему-то он от бабки научился. Во всяком случае, было интересно смотреть, каким диким способом он все сдал. Глаза пустые. Как у лунатика. А рука пишет. И ведь сдал же, зараза! Я тоже сдала неплохо. Но я, в отличие от Арсения, в школу ходила. Борька занял по результатам первое место. И был гордый, как будто его выбрали в президенты.
На следующий день у Арсения умерла бабка.
С утра она была обычная. Даже позавтракала овсяной кашей. Но чай пить не стала.
– Ты сегодня не ходи никуда…
Начало разговора Арсению показалось странным, он и так не собирался уходить. Посмотрев на бабку, он вдруг все понял. Сегодня. Но почему?!
– Горе ты мое луковое, бестолковое… Подойди поближе, рассмотреть тебя хочу…
Увиденное ей не понравилось. Она тяжело вздохнула.
Арсений должен был думать о важности момента. О трагичности. Но тупо рассматривал бабкину прическу. Наверное, только вчера в парикмахерской была. Оделась в самое лучшее. Небось и гроб себе выбрала…
– Насчет денег ты все понял?
– Да понял я.
– А кому что отвечать и как с кем разговаривать?
– Понял.
– Плохо, что тебе только в сентябре восемнадцать исполняется… Хотя сюрпризов и тут быть не должно…
– Ты про военкомат?
– И про него тоже…
Бабка поправила прическу. Посмотрела на потолок внимательным взором, словно оттуда на нее кто-то тоже глядел.
– Обмывать меня не надо. Я с соседкой сговорилась. Она за всем проследит. А еду тебе кто готовить будет? На первое время там борщ в холодильнике. Котлеты. А потом самому придется… И носки стирай каждый день – волю тренируй.
– Может, скорую вызвать, а? – с бешеной надеждой на чудо спросил Арсений.
– Ну тебя. Последние минуты, а ты глупости говоришь. Вот, гляди. Номер. Отдаю тебе. Ты знаешь, что делать.
– Да ты и сама толком не понимаешь, как им пользоваться! – вспылил Арсений.
– Я на смертном одре, а он все спорит! Поперечина. Весь в мать.
Зря она про мать вспомнила. Теперь Арсений понял – сейчас его нервы не выдержат.
– Номер… Да – я всего не знаю. Придется тебе. Если с умом распорядишься – весь мир твой.
– На фиг он мне сдался! Ты лучше не умирай, а?
Но ее уже не было. Тело лежало ровно, руки заранее сложены на груди. Она даже глаза умудрилась закрыть.
Арсений не удержался и заплакал.
СоветЕсли кого-то приворожили (человек не может прожить ни дня без нелюбимого человека и стремится увидеть его), то следует перебороть приворот самому. Для этого необходимо устраивать подмены: изредка ходить задом-наперед, надевать одежду шиворот-навыворот, коли была привычка поутру сначала надевать левый тапок – теперь непременно правый. Чем больше путаницы вы внесете в свои привычки и образ жизни, тем скорее закончится сила приворота.
И запомните раз и навсегда – заходя в дом к нелюбимому человеку, никогда ничего не ешьте и не пейте, разве что воду из-под крана.
Если приворот не ослаб, сходите в лес, выберите любое небольшое дерево и воткните в него нож – в развилку между веткой и стволом. Вообразите, как и кто вас приворожил и для каких целей. Оставьте нож в дереве, предварительно извинившись перед ним.
Если и это не помогает – придется идти к любому колдуну и просить снять приворот. Если именно этот колдун и работал на вашего нелюбимого человека – сам колдун заболеет и помрет.
Кстати говоря, все, кто обзавелся любимыми при помощи приворота, попадали в странную ситуацию. В скором времени их любовь испарялась, появлялось отвращение, а привороженный не уходил, кроме того возникали проблемы с сексом, привороженный начинал страдать, сохнуть, выпивать. И зачастую тот, кто заказал приворот, бежал к колдуну и просил избавить его от этой напасти. Но – увы – заговор против приворота может сделать только другой колдун неменьшей силы и умения.
Глава 23
Секрет мобильного номера
Он мне даже не позвонил! И интуиция ничего мне не подсказала. Ну да, я знала, что скоро бабки не станет. Но даже не подумала, что она не захочет со мной попрощаться. Она умная была. Умнее всех. Не то что ее внучек. Я как последняя дура приперлась к нему в гости, обутая в гады и длинный камзол, и прическа была офигительная. А у него траур, какие-то заплаканные люди толкутся, зеркала занавешены тряпками. Всем руководит суровая тетка, важная как генерал.
– Проходи, – недовольным голосом пригласил Арсений.
– Типа – проходи мимо?
– Как хочешь. Дело твое.
Было желание показать характер и хлопнуть дверью. Но что бы я от этого спектакля выгадала? Правильно – ничего.
– А, и ты здесь? – Борька мне тоже не обрадовался.
– Ну ты и вырядилась, – укорил меня Вовка, такой же скорбный, как Борька.
При жизни бабка им была по барабану, но теперь они увлеченно изображали убитых горем почти родственников.
– Я не знала.
Не было смысла объяснять им, где и чем я занималась в последние дни. Как не было смысла бежать домой переодеваться. Добралась до умывальника, смыла макияж. Руки тряслись. Я даже не ожидала, что смерть бабки так меня пришибет. Вру – ожидала. Она для меня была как надежда. Как символ всех моих желаний. Я бы руку отдала, лишь бы стать такой, как она. Левую. Правую жалко. Хотя и левую тоже жалко, но отдала бы. Честное слово!
Они ее уже похоронили. По моим ощущениям в доме бабка не присутствовала ни в каком виде. Обычно я в таких вопросах не ошибаюсь.
– Ты что тут бродишь как привидение? – Вовка уже собрался уходить.
– Жду, когда все уйдут.
– Не надейся. Арсу сейчас не до тебя.
– Ему лучше знать, – огрызнулась я.
– Если нужно, останусь с ним ночевать, – Борька был настроен воинственно.
Пришлось убрести от них подальше. В туалет. Заодно кроссворды поотгадывала. Там даже ручка была. Когда все стихло, я выбралась и нашла Арсения. Он сидел в своей комнате перед монитором и тупо изучал погоду в Яндексе.
– Арс, думаю, мы с тобой можем…
– Нет никаких «мы». Ты со мной из-за бабки возилась. Думаешь, я не понимаю?
– Вот только не нужно из меня шлюху корыстную делать!
Как я ни старалась, мне не удалось его переубедить. Нет, мы не поругались. Мы просто решили некоторое время не видеться. Мне даже показалось, что Арсений специально изображает недоступного сироту.
Ко всему прочему, передо мной стоял вопрос вопросов – что делать после окончания школы. Если бы меня спросили, кем я хочу стать, я бы ответила честно – ведьмой. Но такого института пока не придумали. Поэтому нужно было определяться с выбором чего-то приемлемого из предлагаемого ассортимента. Перебрав все специальности, я загрустила.
– А какая работа тебя привлекает? – волновалась мама.
– Никакая.
– Прекрати шутить!
– Дворника. Я не шучу. Минимум начальства, минимум рабочего времени, относительная независимость, и еще – мне снег нравится чистить. И листья осенью собирать в большие кучи и поджигать.
– А как насчет блевотины и плевков на лестницах, обоссанных лифтов и собачьего говна на газонах?
Вечно она во всем негатив видит. Или она права?
– Мама, когда вы с папой обсуждаете его рабочие проблемы, типа козлов начальников, сволочей сослуживцев и необязательных подчиненных…
– Без этого работы не бывает, – отрезала мама.
– Я не хочу в институт. Я хочу работать.
Мама притормозила, решила не ругаться и ушла советоваться с папой.
– Давай так поступим, – решил науськанный папа. – Ты для моего удовольствия попробуешь поступить в институт. Я заслужил, чтобы ты меня разок побаловала, правда? Шансы у тебя есть – так что сделай мне подарок – подай документы. А там видно будет. Если не понравится – уйдешь после первой сессии. Идет?
Вот хитрован! Конечно, он заслужил все подарки на свете. Ради него стоит разок наплевать на свое мнение и потрудиться. Достигнув согласия, мы попытались выбрать тот универ, в который меня могли бы принять. В результате их обнаружилось четыре штуки. Факультет выбирали мама и папа на пару, забыв про меня напрочь. Они отвергли любые шансы сделать из меня чиновника, посчитав этот путь верхом лицемерия. Они отвергли всякую надежду взрастить из меня хоть что-то похожее на «руководителя среднего звена». Они люто ненавидели менеджеров по продажам любого звена. Они презрительно фыркали и усмехались над робкими предложениями сотворить из их ребенка шестеренку или винтик в налаженных механизмах по отъему денег у населения.
– Что же нам делать? – охрипнув, стонала мама.
– Ты только не волнуйся. На крайний случай она получит диплом и пойдет работать дворником. Она же сама этого хотела.
– И ради этого угробить столько лет?
– Нам нужны образованные внуки, – туманно пояснил папа. – Кроме того, есть шанс, что она родит их в законом браке. А любой институт здорово этому способствует.
– Чему? – испугалась я, заподозрив, что спячу от учебы и мне придет в голову заодно связать себя узами брака ради оправдания родительских надежд.
– Ты подслушивала! – укорила меня мама, вопреки всякой логике.
Я не подслушивала, а слушала, поскольку вопили они будь здоров.
– Примем решение методом тыка.
– Я – за. – Моя радость базировалась на полном незнании этого гениального метода.
Мама выписала данные на лист бумаги, а папа закрыл глаза и со всего маху воткнул в перечень нож. Заодно пробив в столе неплохую отметину. Отшпилив изуродованный список, мы приуныли. Теперь никто и никак не узнает про мой независимый выбор. Поскольку мама писала очень мелким почерком, по крайней мере, пять пунктов были бесповоротно уничтожены.
– Напишем эту хрень на бумажках, кинем в шляпу, и она вытащит одну. Сама, – демократично уточнил папа.
Угробив не меньше часа, мама призвала меня для судьбоносного акта избирания.
– Ну а где же у нас шляпа? – гневно спросила она.
Есть семьи, в которых шляпы водятся. В нашей нашлась кепка. Что здорово портило торжественность момента. Кепка была летняя, с ремешком на затылке, поэтому мамины записки, свернутые в трубочки, постоянно вываливались в дыру.
Выпив водки, папа обругал нас недотепами и запихал трубочки в вазу. Мама громко охнула, но я уже успела засунуть в нее руку. Обнаружив что-то мокрое и противное.
– Там цветы стояли, – обреченно сообщила мама.
– Месяц назад?
– Ну да, я их выбросила, когда они завяли, а воду вылить забыла.
Бумажка воняла тухлятиной и почему-то стала зеленого цвета. Морщась, я попыталась ее развернуть, но получился комочек без признаков букв.
– С меня хватит. Если верить в приметы – на фиг это высшее образование, – решила я.
– Не выйдет! Ты же обещала меня побаловать. Решено – подаешь документы в железнодорожный институт. И если меня сейчас хоть кто-то о чем-то спросит – он мне враг навсегда.
Папа ушел спать. Мама пожала плечами, спустила мои вонючие планы на будущее в унитаз, вымыла руки и последовала за мужем. Прямо как жена декабриста. Я осталась стоять с зелеными мокрыми пальцами. Интуиция подсказывала, что ей плевать на все институты оптом и в розницу. Но выбор был сделан в пользу родителей и их спокойствия.
В результате я, как и другие выпускники, бегала по вступительным комиссиям. Выстаивала длиннющие очереди. Билась, как могла, за подачу документов. Судя по наплыву народа, в этом году все решили получить высшее образование. Иногда даже сами над собой смеялись – на кой черт уборщице диплом? Шутки шутками, а действительно, зачем стране столько дипломированных специалистов? Ясное дело, рабочих мест на всех не хватит.
Раз в два дня я по часу наблюдала за домом Арсения. Свет в окне горел. Значит, он так и не переселился в родительскую квартиру. Пыталась «подключиться», мысленно дергала за ниточки, которые связывали нас, но метод не работал. Арсений даже не подходил к окну, чтобы выглянуть на улицу. Сделала вывод – силы у меня маловато. Или я что-то неверно делаю. Или Арсений так ушел в себя, что не реагирует ни на что.
Раз в день я ему звонила по телефону. Иногда удавалось поговорить. Иногда он не брал трубку.
Чем же он так занят? Или не хочет меня слышать?
– Тебе помощь не нужна? – в сотый раз спрашивала я.
Однажды, в августе, его голос стал нервным. Почти истерика – но он не признался, в чем дело.
Теперь я решила выдержать неделю молчания.
После странной кончины бабки Арсений сначала впал в полное безразличие ко всему. Тело функционировало. Мозг исхитрился отключить ту область, в которой пряталось все, связанное с воспоминаниями. Отдельно спрятались магические навыки.
Теоретически Арсений был круглым сиротой, и ему полагалось сиротливо тянуться к людям, искать общения и защиты. Требуя понимания, поддержки.
Но, проведя сеанс самокопательства, Арсений пришел к выводу, что сирота из него получился никудышный. Ему даже нравилось одиночество. Оно его не раздражало. Пока. Быть может, потом, спустя некоторое время его потянет на общение. Но не сейчас.