– Ловушка проснулась, – обрадовался Миша, и мы побежали смотреть на его добычу.
В последнее время у забора постоянно толпились зеваки. И всё благодаря неуемной деятельности Миши и Маши, которые внесли в тихое бытие соседей заметное оживление. Перетирание сплетен и вялотекущий алкоголизм за несколько десятков лет кому угодно наскучат. Но к моменту срабатывания ловушки зрители разошлись по своим делам. Если бы они знали, какое зрелище упустили, – оборвали бы себе все волосы.
Миша мчался, как спецназовец во время атаки. Маша – рядом. Арсений бежал неловко – привычки недоставало. Он смешно сутулился и подпрыгивал, цеплялся ногами за травяные кочки и один раз едва не упал.
Отстала я ненамного, шагов на десять. Они втроем стояли, словно очевидцы летающей тарелки, задрав головы наверх. Там, в нежной листве, на фоне прекрасного синего неба, мирно раскачивался стреноженный дяденька. Он был сумрачно прекрасен, как только может быть прекрасен работник правоохранительных органов, пытающийся сохранить лицо в таком неподобающем положении. Из ветвей была видна только его голова. С немного отвислыми щеками и потным лбом. Голова смотрела на нас вытаращенными печальными глазами. В которых отсутствовала радость от встречи. Радости в них не было. Напрочь. Нехорошо голова на нас смотрела. Гадко. И молчала сквозь стиснутые зубы.
– Ты их только ставить умеешь, эти ловушки? – осторожно поинтересовался Арсений у Миши.
Тот вместо ответа звучно поскреб подбородок.
– Да чего тут сложного. Снимать проще. Видишь веревку, сейчас обрежем, и все дела.
Голова сотрудника органов подала признаки жизни и что-то невнятно прохрипела.
– Да он же тогда грохнется, – перевела я. – Темечком в твердую землю. Голова войдет в туловище.
– Да ладно тебе врать. Мы его поймаем, – обнадежила Маша, отойдя на пару шагов.
Сотрудникова голова повращала глазами и устремила взгляд на меня как на наиболее гуманного противника.
– Дяденька, вы не волнуйтесь. Миша сейчас на дерево снова залезет и очень бережно вас приземлит.
Со мной всегда так – если на меня рассчитывают, я бросаюсь в бой.
– Тебе надо – ты и лезь, – огрызнулся Миша.
Я психанула и полезла. Чтоб эта Маша не подумала, что я совсем ничего не умею. Еще как умею! Добравшись до середины дерева, я обнаружила начало веревки. Узлы были могучие, как будто Миша собирался слона отловить.
– Сейчас! Одну минутку! – успокоила я дяденькины ноги.
Брючины задрались, и из них торчали жутко волосатые конечности в стоптанных ботинках. На одном каблук протерся до дыры, что доказывало либо патологическую жадность, либо прагматичность владельца обуви. В низкую зарплату милиции не верилось никак. А может, у него жена жадная? Или детей штук пять? Или у него задание такое – не вызывать подозрений своим внешним видом. Слиться, так сказать, с окружающей средой. Вот он и слился во всех отношениях.
– Там хвост у веревки торчит. За него и дергай, – откуда-то снизу посоветовал Мишин голос.
Интонация была чуть-чуть нечестная, но я так обрадовалась, когда обнаружила этот хвост, что не раздумывая дернула за него изо всех сил. Крепко ухватившись за веревку в последнюю секунду. Ведь я не хотела, чтобы сотрудник вошел в землю как копье.
Веревка вместе с привязанными к ней ногами медленно пошла вниз. Она тянула и меня за собой, но я отчаянно упиралась. Навернуться с такой высоты – мало не покажется.
– Я падаю, – прошипела я, зацепившись ногой за крепкий сук.
Согласно закону притяжения, дядька стремился к земле. Потом притормозил. Я обрадовалась – мне показалось, что я его удерживаю от неминуемой гибели. А потом веревка внезапно ослабла, и я с невероятным ускорением свистнулась с дерева.
– Руки можно разжать. – Милый Миша отобрал у меня веревку, а Арсений помог присесть на траву.
– Противовес из тебя никакой, – подытожила Маша.
Ошалевший дяденька собрал мелочь, выпавшую из карманов. Тщательно так собрал – до копеечки. Пригладил волосы и сообщил хриплым голосом:
– Ну, я пойду. Надеюсь, растяжек нет?
– Что мы, звери, что ли? – радушно растопырив руки, сообщил Миша.
– Если вам нужно за нами следить – вы на скамеечку у сарая сядьте. Там все видно, – предложил Арсений.
– Не положено, – буркнул дядя и полез обратно в дыру забора.
СоветЕсли вы не можете что-то отыскать в своем доме, поставьте на стол перевернутую вверх дном чашку (лучше – пустую и чистую). Вскоре вещь сама собой отыщется. Кроме этого очевидного эффекта, вы приучитесь мыть чашку. Пусть одну, но и то хорошо.
И еще – если проанализировать этот фокус с чашкой, получается, что в каждом доме обитает по меньшей мере один дух умершего. Который и помогает. Зачем духу нужна перевернутая чашка, не знает никто, но почему-то она его радует.
Глава 37 Предложение, от которого трудно отказаться
– Тут такое дело. – Борькин голос не предвещал ничего хорошего.
Арсений машинально поправил на мне одеяло. Я прекрасно слышала весь разговор. И с каждой произнесенной фразой мне становилось все хуже.
– Я не специально! – отчетливо выговорил Борька.
Арсений посмотрел на мое лицо и успокаивающе улыбнулся. Я бы на его месте орала, как умалишенная.
– Там не все выгорело. Только одна комната. Но закоптилось почти везде. И у соседей копоти много получилось. Блин, стены черные и потолки тоже.
– Главное, все живы. Как Вовка?
– Да вон он, курит сидит. Ты того, приезжай. А то тут менты спрашивают, где хозяин квартиры.
– Жди. Я уже выхожу.
– И кто теперь за все это отвечать будет? – не выдержав, спросила я.
– Кто-кто, я, конечно. Ничего страшного. Ремонт сделаем. Соседям денег дадим. Только Борьке придется отказаться от вечеринок.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– А как мне говорить? Все уже случилось. Все живы.
– Сволочи они! Совести у них нет! Ты его просто так к себе в дом пустил, а он пожары устраивает.
– Пить надо было меньше. И не курить. Да ладно – разберемся.
Надо же, как он изменился – как взрослый дядя рассуждает. Хотя иной дядя за такие дела голову бы оторвал, предварительно наорав и психанув по полной программе.
Арсений уехал разбираться, а меня оставил досыпать. Я позлилась, успокоилась, устроилась поудобнее. Но поспать мне не дали.
– Тут такое дело. – Мамин голос мало чем отличался от Борькиного.
Утро похоронных голосов.
– Квартира сгорела? – машинально спросила я спросонья.
– Тьфу на тебя! Наша американская бабушка умерла. Третий инфаркт. Мы так и не увиделись, – нарочито скорбно закончила мама.
– И что теперь?
– Не знаю точно, но позвонила какая-то дама и сказала про завещание.
– Ух! Так вы теперь наследники богатенькой старушки?
– Да ладно тебе ерничать. Может, у нее одни долги и нам теперь придется их выплачивать. Но это если мы вступим в права наследования.
Некислая перспектива. Как бы жилплощадь не отобрали за бабкины долги. Хотя с чего это мама взяла, что они существуют, долги эти? Она по привычке загодя воображает мнимые опасности. Тоже своего рода магия. Надумает кучу плохого заранее, а потом окажется, что ситуация сложилась наилучшим образом.
Я перевернулась на живот. Простыня пахла Арсением и мной. Значит, пора стелить свежее белье. Из наволочки торчало острое куриное перо. Я немедленно его вытащила и на радостях принялась водить им по руке. Получалась заметная царапина. Сломав перо пополам, бросила его на пол. Бедная кура – надеюсь, ее сначала убили, а потом уже эпиляцию сделали. Мама помолчала немного и продолжила делиться новостями:
– Там все небыстро делается. Скорее всего, придется ехать и самим все узнавать.
– А вот с этого момента поподробнее.
– Ты девочка взрослая. Можешь без нас какое-то время пожить.
– Еще как смогу. Только не там, а тут – я у Арсения останусь.
Лежала я и думала. Как все странно складывается. Папа уважает Америку. Мама – американских индейцев. И вот у них появился шанс уважать все это счастье вблизи.
А потом я подумала, что мы с Арсением так и не смогли придумать для нашего мира ничего стоящего. И только потому, что не умеем правильно пользоваться словами. Как там бандиты говорят – за базар отвечать надо. В нашем случае – надо правильно, безукоризненно, однозначно придумывать формулировки желаний. И просчитывать как выпрошенное благо может обернуться кошмаром, если тот, второй вмешаться сможет.
Чего бы я захотела, если бы была уверена, что нас правильно поймут? Чтоб не было страданий. Чтобы не было ненависти, вранья, злобы. Чтобы никто никому не причинил зла. И чтобы все понимали, как важно беречь природу. И убивать кур, прежде чем выдирать из них перья. И еще – мне кажется, что жизнь каждого власть имущего должна быть в Инете онлайн. Тогда мир станет лучше. И чтоб больше не было никаких больных – ни детей, никого – не нужно нам болезней. А еще – чтобы стало побольше творческих людей. Увлеченных. От них мир становится красивее. И чтоб кур модифицированных изобрели, линючих. А что? Стряхнула перья и пошла себе голая. Черт, ее ведь тут же сожрут. Вот если бы курам разрешили разок набрать этот телефонный номер, они бы точно нам рты позашивали и зубы все выдернули.
Вспомнила Вовку. Он прав – здоровое чувство юмора нам всем не помешает.
Вспомнила Борьку. Вот тут совсем с желаниями полный абзац. Мечтал о собственном жилье и спалил его.
Перевернувшись на другой бок, вспомнила про одного знакомого, вы его не знаете, и захотела, чтобы не было жадности.
– Ты не спишь? – В комнату вошла Маша.
На мне, кроме трусиков и носков, одежды никакой. Есть отчего почувствовать себя незащищенной.
– Разговор есть. – Она присела на край кровати.
Испугавшись, я перебралась от нее подальше и плотнее прижала к себе одеяло. Мне до сих пор не удалось придумать, как правильно к ней относиться. Если ее как человека воспринимать – кроме как дать по башке никаких чувств не возникает. Но не факт, что она человек. Хотя выглядит вполне обычно. Наверное, я сошла с ума, когда перестала задумываться по ее поводу. Действительно – хрен знает этих Мишу с Машей, кто они на самом деле. Вот сидит она рядом, а я даже не знаю, кто передо мной. Я занервничала так, что это стало заметно.
Маша подняла с пола сломанное перо и принялась его расправлять.
– Знаешь, мне не хочется, но придется быть с тобой откровенной. Ты понимаешь, что вляпалась? Какого лешего звонить стала? И вообще, нормальный человек давно бы сбежал и от Арсения, и от нас. Вы с этим волосатиком какие-то недоделанные. Миша вообще вас идиотиками считает. И именно вам выпал такой шанс…
Мне многое казалось странным, но, подозревая нехорошее, я решила не отвечать. Такая тактика всегда приводила к наилучшим результатам. Какая мне выгода говорить, я и так знаю все, что я знаю.
– Мне иногда кажется, вам этот шанс выпал только потому, что все предыдущие поступали иначе, – туманно пояснила Маша.
Она как сама с собой разговаривала. Какой такой шанс? Какие такие предыдущие? И как они поступали?
Вопросы теснились в голове. Ответов не было. Тяжело вздохнув, Маша огорошила меня диким заявлением:
– Было бы время, я бы поняла, что вы за люди. Но вот нет у нас времени-то. Срок истекает. А мы топчемся на месте. Тут и наша вина есть. Но дело сейчас не в том, кто виноват, а в том – что делать.
Если она рассчитывала на мои вопросы – то здорово ошибалась. Теперь я молчать буду как рыба об лед. Пока есть такая возможность.
– Ты не спросишь, что за срок? И почему мы вам про него не говорили? – продолжала Маша начатый монолог. – Ну да, мы виноваты. Нам еще в прошлый раз сказали. Нет, вру, это в позапрошлый раз было. Думаешь, мы просто так здесь?
Впервые за все время я кивнула, соглашаясь. Я ни разу не думала, что они нас садируют просто так. Точнее, садируют они ради собственного удовольствия, попутно проверяя, как мы себя поведем. А находятся они в доме Арсения не по своей воле. Это очевидно.
– Знаешь, как раньше было? С теми, кто до вас на связь выходил? Хоть бы кто что-то новое придумал. Всем одно и то же нужно. Власть, деньги, любовь, здоровье. А вы что-то не торопитесь мир переделывать. Осторожничаете. Арсений твой только один раз сорвался. Напросил для себя всего по списку.
– Не верю, – опомнилась я.
– Ну да, денег он просить не стал. И любви. И власти тоже. Хрень какую-то нес. Так вот, я про остальных. Они все попадались в ловушку. Либо с формулировкой промахнутся. Либо с последствиями. Просят себе здоровья, а на завтра фигак – самый любимый человек помер. И понеслось…
– Но ведь не всегда так получалось?
– Не всегда, – легко согласилась Маша и прибавила: – Но часто. Процентов тридцать сразу требовали сделать их Богом.
– Круто. Я бы до такого не додумалась.
Я восхитилась человеческой фантазией. Позвонить Богу и сказать ему, чтобы он уволился и уступил свое место. Охренеть! А ведь звонок мог и тот, другой, принять. Вот смеху-то было бы!
– Но почему именно мы?
– А вот не надо было к себе звонками внимание привлекать!
– Блин. Выходит, что до нас уже кто-то звонил?
– Зачем звонить? Можно и без телефона достучаться.
Хорошее слово «достучаться». Так и видишь дверь, в которую какое-то интеллектуальное хамло стучит копытом: «Бог, открывай, я пришел!» Или: «Сатана! Дело есть, отпирай ворота, не то рога пообломаю!» Мне хотелось узнать побольше, но Маша явно не была настроена на откровенность.
– Каждый раз одно и то же – сначала отпуск, для наблюдения, а потом – бац, и пора обратно. А у нас только самое веселье началось. Знаешь, как задрало быть паинькой? Да откуда тебе знать…
Меня мучил только один вопрос. Не уехала ли Машина крыша? Или она снова какую-то подлость готовит и попросту пудрит мне мозг?
Пока она страдала от перспективы скорого возвращения, я решила наплевать на приличия и дотянулась до футболки. Тут разговор серьезный, а я почти голая. Несолидно как-то.
– Я так поняла – тебе не нравится, как устроен ваш мир? – Оторвав от обломков пера все волосинки, Маша рассмотрела его с отвращением и кинула на пол.
– Не мне одной. Тут мало довольных. Совсем довольных мне не попадалось. Могут похвалить природу, погоду, ну и влюбленные тоже иногда счастливыми бывают. А так спроси кого угодно – на сто лет жизни три минуты чистого счастья. А уж как система работает – без комментариев. А еще меня бесит, что цивилизация пошла не тем путем…
– Понятно, – перебила меня Маша. – Тогда радуйся. Тебе дадут шанс. Выбор. Либо жить как раньше. Либо рискнуть.
– Выбор между чем и чем? – тут же поинтересовалась я.
Да, лучше бы промолчала. И так ясно – выбор между тем как есть и фиг знает чем.
– Шанс создать свой мир. Такой, который кажется тебе правильным, – неохотно пояснила Маша.
– А этот куда? Он не такой и плохой!
– Ничего с ним не станет. Пусть себе разлагается.
Я бы еще поняла, если бы она это Арсению предложила. Но я-то тут при чем? Я только рядом была и всего разок воспользовалась телефонным номером.
– Арсению твоему тоже придется выбирать, – сообразительно уточнила Маша.
– Я без него отвечать не собираюсь!
Я расстроилась – так обычно все преступники говорят при задержании. Только они вместо Арсения требуют адвоката.
– Твои проблемы. Но, если ему скажешь, твои родители вполне могут и не долететь до Штатов.
Рожа у нее была предовольная. Жестокая рожа. Словно она только что придумала клевую пакостную шутку. Вот гадина какая! Небось специально соврала, чтобы меня в идиотское положение поставить. Как жить-то? Мне уже просто безумно хотелось все-все выложить Арсению. Я вообще привыкла с ним делиться почти всеми новостями. Тем более – такими. Ведь он почти виноват, он меня в это втянул, хотя я и сама рада была втянуться. Но не до такой степени. Хорошенькое дело – меня запугивает какая-то дерьмовочка!
Маша ушла. Мне так хотелось поверить, что все сказанное было сном. Но к чему себе врать? Тем более рисковать родителями. В голову закралась гадкая мыслишка. Арсению проще. Он один. Если забыть про меня. Но как только ему предложат выбор – он про меня тут же забудет. Или – нет?
Оставалось придумать, как не проболтаться про Машины намеки. А рассказать дико хотелось. Причем с каждой минутой все сильнее. Дожидаясь Арсения, я раз десять подумывала о бегстве. Проще удрать, чем врать. Но Арсений мне рассказал, как он от Миши с Машей убегал. У меня психика может не выдержать таких глюков.
Придется молчать. Утаить. Как мне это все не нравится!
– Смотри, сидит. Думает. Даже не позавтракала. Ну сиди. А мы тренироваться пойдем. Раз есть тело, надо его радовать. Эх, время летит… – Громко хлопнув дверью, Миша ушел ломать себе шею в паркуре.
Как только он сказал про завтрак, сразу захотелось жрать.
Пока варилось яйцо, вспомнились вампиры. Настроение заметно улучшилось. Прикольно было бы посмотреть, как они там. Мечтали стать вурдалаками – нате, радуйтесь. Конечно, скорее всего никем они не стали, но было бы забавно… Тут я чуть ли не впервые в жизни ощутила бремя ответственности. Чего смешного-то, собственно? Пара вампиров преспокойно перезаражает за месяц миллион человек. И что потом? Приезжайте, гости дорогие, в наш прекрасный город – мы у вас кровушки попьем. Интересно, как старый вампир к новым собратьям отнесся? Меня он вмиг вычислил и даже пытался запугать. А когда не смог запугать, сдал кому-то. Павлик Морозов, а не вампир!
Сунув ковшик с вареным яйцом под холодную воду, я проигрывала возможные варианты развития событий. Вполне реальных. Если мои вампиры примутся дурить, то засекут их моментально. Но к этому времени полгорода окажутся зараженными. Властям придется с этим считаться. Издадут закон, по которому каждый вурдалак ставится на учет и лакает донорскую кровь от юных свинок. Сразу стало жалко свинок.
Ну ничего, ученые у нас есть – придумают кровезаменитель. Зато появятся настоящие вампиры, новая порода людей. Блин, да они же вечные! Вот повезло идиотам. Я отомстила, а им теперь такая пруха по жизни. Ни тебе болезней, ни смерти, сплошная лафа, а прочие людишки типа фастфуда.
Перебрав тьму всяких возможностей для вампиров, я не удержалась и позвонила той стерве, которую тяпнула за руку.