– Что ж ты так орешь? – Миша осторожно высвободил стерву из моих волос.
Примчалась Маша. Уставилась сначала на мои всклокоченные волосы, на сачок у меня в руках. Потом подняла глаза и преобразилась.
– О, у нас гость, – кокетливо заявила она, уставившись на вампира в ватнике.
Если бы мне не нужно было приводить прическу в порядок, я бы удивилась – не подозревала ее в умении говорить таким милым голосом.
– Ты про этого эльфа? – насмешничал Миша.
Хорошая шутка, эльф в ватнике, как граф в попоне. Но ему было приятно, что хоть кто-то оценил его неземную красоту. Он даже поближе к свету выбрался. Отчего сразу стали заметны его тощие кривые ноги. Бритые к тому же. Величаво отбросил волосы назад, чтоб все заметили, какие они ухоженные. Арсений машинально провел по своей шевелюре руками. Мышь тихонько попискивала, пытаясь вырваться из Мишиных лап.
– Мальчика нужно спасать. Сейчас такси вызову, – деловито предложила Маша с намерением приватизировать гостя.
Который явно не хотел возвращаться домой в мышином обличье. Почувствовав в Маше надежность и поддержку, он стеснительно улыбнулся.
– Упс. Бабушка, а почему у тебя такие больные уши…
– Большие зубы, – машинально поправил Арсений.
– Типа того. Пошли, милый. В таком виде тебя даже в такси не посадишь. Пороемся в шкафу у этого… преобразователя, трусики тебе подыщем.
– Пускай идут. Он теперь неопасен, – согласился Арсений.
Из дома донесся рассерженный вопль вампира, который обнаружил, что больше не отражается в зеркале.
– Ну не могу я все предусмотреть! И нечего на меня так смотреть! Сама виновата, – зачем-то оправдывался Арсений.
Конечно, я всегда во всем виновата. Если такой умный, мог бы отказать, когда я просила побыть вампиршей.
Миша дождался, пока мы зайдем в дом, и только тогда отпустил мышь на свободу.
– Как-то мы все неправильно делаем, – устало заметил Арсений.
– Ты уже что-то похожее говорил.
– А тут говори не говори, и так ясно – какие из нас…
Он не досказал свою мысль, но я поняла, что речь шла о Машином предложении. Заманчивом и пугающем. Я отбросила осторожность и заявила:
– Но нам с тобой на эту тему можно только молчать.
Ох, как он на меня нехорошо поглядел. Почти зло.
– Я ничего такого не сказала. А думать мне никто не запрещал. Так вот. У нас есть запретная тема для разговоров. Про предложение, от которого сложно отказаться, но и соглашаться на него тоже сложно. Я ничего лишнего не сказала? Тогда поясняю, нам предложили кое-что, а мы делаем вид, что ничего с нами не случилось.
– Еще одно слово, и я тебе рот скотчем заклею, – пригрозил Арсений, потому что на пороге возникла Маша.
– Провожу мальчика. А то у него и денег на дорогу нет.
– Как я теперь бриться буду? – ныл вампир.
– И на себя красивого любоваться, – ехидно продолжил Миша.
Они ушли. Жалобный голос вампира постепенно смолк.
– Ну, Машка! Хвать парня и в койку поволокла. Не ожидал он нее такой прыти, – неискренне переживал Миша.
Утром, когда сквозь мутную пелену туч проглянуло солнце, злая Маша разбудила всех громким мытьем посуды. Я поначалу решила, что началось землетрясение – так она кастрюлями гремела.
– Ты что шумишь?
В деревянном доме слышимость хоть куда. Куда ни спрячешься – все слышно.
– Дурилка.
– Кто дурилка? Я?
– Нет. Хотя ты тоже дурилка, – прорычала Маша.
– Это почему?
– Сама знаешь. А этот – он с парнем вдвоем живет.
– Ну и что?
Мы с Арсением покатывались со смеху.
– Ему девушки не нравятся, – раздраженно пояснила Маша.
– Такие как ты?
– Нет, всякие. Любые.
Миша радостно заржал.
– Абздольц. Я сразу догадался – он реальный хоббит.
– Сам ты хоббит. А почему не предупредил?
– Так веселее.
СоветА если все из рук валится, неприятности повсюду и причин не отыскать – нужно с утра начать делать все то же, что и раньше, только каждое действие хвалить. «Какой я молодец, что надел тапочки, какой я молодец, что почистил зубы». Как поступать с промахами? Да проще простого: «Со всяким бывает, ничего страшного» или «Завтра все будет лучше».
Проверено – неприятности закончатся, и жить станет веселее. Только напиваться по этому поводу не стоит, иначе волшебство иссякнет.
Глава 39 Деньги на ветер
– Как хорошо, что тебе в голову больше никаких фантазий не приходит, – ворчливо порадовался Арсений.
Я скромно потупила глаза. Раз он так считает – даже просить не стану, хотя только что собиралась. Мне самой несложно реализовать свою (точнее – чужую) мечту. Но для ее воплощения в жизнь кроме мобильного номера был необходим еще один ингредиент. И его мне придется выпросить.
– На чердаке чемодан валяется. Коричневый такой, уголки железные и защелка одна заедает.
– И что с того? – удивился Арсений.
– Он тебе нужен?
Арсений крайне подозрительно уставился на мое невинное лицо. Оно не вызывало у него доверия.
– Нет. Он мне не нужен. Но не настолько, чтоб не спросить – а на кой фиг он тебе сдался?
– Винтаж. Удобный. Вместительный. Просто нужен и все тут, – отрезала я.
– У меня новый есть. Гораздо лучше. – Попытка выудить из меня информацию ни к чему не привела.
– Тебе жалко, что ли? Ну так и скажи – мне жалко подарить тебе на фиг не нужный мне чемодан. А новый – он неправильный. В нем чемоданистости мало.
Переварив новое слово, недоверчивый Арсений расхотел быть жадным.
– Да забирай что хочешь. Главное – не влипни снова в историю.
Чмокнув его вместо ответа, я помчалась за подарком. Который, вопреки устоявшемуся мнению, собиралась передарить. Максу, который водил нас с Мишей и Машей по крышам. Он потрясающий. Можно сказать, главный крышевед города. Хотя я вру. Главных у них нет. Есть лучшие. Так вот – он и есть почти лучший.
Когда мы с ним познакомились, он уже был не один. У него девушка была, симпатичная очень. И сразу видно – они настоящие друзья. А когда случается любовь, к которой прилагается настоящая дружба, – тут ловить нечего. В смысле – нет шансов понравиться. Да мне и не хотелось вклиниваться в чужие отношения.
Что-то я не о том рассказываю.
В общем, этот парень умел дружить. Такой он человек. Если ты попал к нему в компанию, считай, в лотерею выиграл. Тебя всегда поддержат, и всегда тебе будут рады. Он даже здоровается так, что любой поймет – ты не худший человек на свете.
Я снова не о том.
Я уже рассказывала – у Макса была присказка: «Вот был бы у меня чемодан денег…»
Теперь сами понимаете – мне хотелось исполнить мечту о чемодане. Без всякой корысти. Просто так. Чтоб было.
Собралась с духом и втайне от Арсения набрала нужный номер со своей мобилки. Старательно объяснила, что именно мне нужно. И даже сообщила, что чемодан у меня уже есть. Сижу. Жду. Прошло десять минут, а ни фига не происходит. Арсений изучает болезни по толстому медицинскому справочнику. Говорит, так удобнее, чем по Инету. До этого пролистал каталог оружия. Он готовится. Я знаю к чему. Я тоже готовлюсь, но совсем по-другому. Он готовит себя к новому миру, а я завершаю дела в старом. Даже если каждое слово Маши – ложь, я успею благодаря мобилке сделать что-то стоящее. Может, и не умное, но запоминающееся, это уж точно.
В общем, я пребывала в ожидании кучи денег.
Интересное дело – а как у меня может появиться столько баксов, чтобы доверху наполнить старый чемоданище? Сидя в комнате, денег не высидишь. Вышла на крыльцо. Нету денежек. Даже вокруг дома обошла. Слизняков много. Даже приличные дождевые черви попадаются, а денег нема.
Попыталась поставить себя на место того, кому только что звонила. Как бы я организовала выдачу мешка с денежкой? Да я бы и заморачиваться не стала. Метнула бы с неба. Посмотрела вверх. Ничего. Пара комаров не в счет. Что за дела? Я тут стою вся в ожидании, а мне – фигу с маслом. Сложила фигу, посмотрела на нее и вдруг поняла в чем дело. Я не уточнила, до какого часа сегодня мне необходимы деньги. Вот дура.
Исправив оплошность, уселась на ступеньку крыльца и приготовилась ждать. Минут через двадцать, когда я успела устать от созерцания пожухлой травы и переключилась на наблюдение за крупной коричневой стрекозой, во двор забрел кот. Переживший немало поединков и лишившийся половины уха.
Сердце екнуло – вот он, знак судьбы! Кот лениво оглядел меня, дольше всего рассматривал мои ботинки, а потом развернулся и потрусил вдоль забора. Недолго думая я отправилась следом. Мы по очереди пролезли в дыру между досками и оказались на соседском участке, заброшенном и заваленном всяким деревянным хламом. Из которого торчали длинные, кривые и ржавые гвозди. Пока я выбиралась из этого ужаса, кота и след простыл. Выглядываю, осторожно так – за руинами сарая кто-то копошится. Я пригнулась. Не то чтобы ожидая невиданных чудес, но понаблюдать мне показалось нелишним.
Показалась голова той самой цыганки, с которой мне довелось познакомиться. Сейчас она напоминала испуганную индюшку. То спрячется, то снова поднимется над крапивой, быстро осматривая округу. Почти как я.
Накопошившись вдоволь, цыганка, пригибаясь, как матерый спецназовец во время обстрела, выбралась на открытое пространство и крайне подозрительно уставилась в мою сторону. Неприятное ощущение. Знаю ведь, что она меня видеть не может, но все равно противно.
С перепугу я замерла и даже боялась дышать. Вспомнилось, что в такие минуты лучше всего сосредоточиться на чем-то постороннем, тогда твое присутствие могут не заметить. Уставилась на двух трахающихся божьих коровок. Посчитала точечки на их спинках. Поудивлялась тонкости лапок. Уму непостижимо – как в них могут прятаться мышцы? Отвлеклась на ягоду крыжовника, спелую, но пыльную. Не стану ее есть. Я изо всех сил старалась не думать о цыганке. Как вдруг услышала тяжелые шаги. Прямо на меня идет, зараза.
От разоблачения меня спасло нашествие ОМОНа. Который повыскакивал из автобуса и кинулся атаковать цыганский дом. Я их отлично сквозь кусты видела. Здоровенные ребята. Одно удовольствие смотреть.
Цыганка замерла на месте. Подождала немного, а потом вперевалку потопала вслед за ОМОНом. У самого дома раскрыла рот и заверещала на всю округу. Ей бы на маяке работать – корабли в тумане пугать.
Снова вернулся недавний кот. Потерся об мои ноги и взглядом пригласил следовать за ним.
– Погоди. Мне интересно, чем дело закончится.
Либо кот понимал человеческую речь, либо его и вправду зажрали блохи, но он резко кинул зад на землю и, вытянув рожу, принялся драть шею задней лапой.
Осторожно раздвинув ветки, я увидела, как в автобус поволокли вопящую цыганку. Она упиралась, как Иванушка, которого злая ведьма запихивала в печку.
Кот перестал чесаться, но остался сидеть с задранной ногой. Недолго думая я потрогала его за пыльную пятку. Смешная она на ощупь, но руки придется отмывать с мылом.
А вскоре я забыла думать и о мыле, и обо всех котах на свете. Потому что кот встал, задрал хвост и важно дошел до того самого места, где только что копалась цыганка.
Под досками, кусками грязного картона, тряпьем, дохлой крысой, плесневелыми тапками и чем-то еще не опознаваемым и мерзким обнаружился тайник.
Денег было много. В синей бочке. Пластмассовой. Фиг знает из-под чего. Не вонючей, и то хорошо.
И знаете, что перво-наперво я сделала? Сказала «спасибо» тому, кто меня сюда привел? Да ничего подобного. Я вытащила бочку, схватила кота за шкирку и поволокла все это счастье к себе домой. Но пролезть с котом и бочкой в заборную дыру не получилось никак. Приподняв кота повыше, я серьезно сообщила ему прямо в перекошенную рожу о своих благих намерениях. И кто после этого виноват, что, отпущенный на свободу, он не соизволил подождать угощения на кухне? Я ему наобещала много вкусного. Правда-правда!
– Кыс-кыс-кыс! – прошептала я ему вслед.
После хорошего удара ногой проем в заборе расширился до необходимого размера.
Дальнейшее я отношу на счет состояния аффекта и помутнения мозгов. Несколько часов я пряталась на чердаке, пытаясь сосчитать деньги. Я тряслась над ними как над больным ребенком. Я была с ними аккуратна. Раскладывала в милые пачки. Я шептала им ласковые слова. И очень не хотела, чтобы Арсений застукал меня с поличным.
Когда моя крыша встала на прежнее место, я представила себя со стороны и устыдилась.
Пора было вспомнить про первоначальный план. Но как жаль расставаться с таким сокровищем! Уровень уважения к себе любимой опустился еще на одно деление. Я плюнула на самоуважение и решительно заныкала пару увесистых пачек под кипу старых журналов.
«На моем месте любой поступил бы намного хуже».
Эта мысль меня успокоила. И я с чистой совестью прибавила к спрятанному еще немного. Мне не стыдно было ни разу. Потому как все знали, что цыганка – обычная торговка наркотиками. Значит, это не кража вовсе, а экспроприация.
Оставалось наполнить чемодан. Зрелище получилось внушительное. Чтобы смотрелось живописнее, я поворошила купюры, помяла их немного и осталась довольна результатом. Вот он – реально целый чемодан денег. В бочке оставалось совсем немного. Пришлось сделать еще одну заначку на черный день.
Помыла руки – вода окрасилась такой грязью, просто ужас. Не деньги, а микробосборник. Привела себя в порядок, оделась как надо и сообщила Арсению, что ухожу.
– Ты надолго? – Он даже не посмотрел в мою сторону.
– Как получится. Но утром точно вернусь.
Мне показалось, он даже не понял, что я ответила, так был занят изучением симптомов дизентерии и народными способами ее лечения. Вот балбес – спросил бы у меня. Я траволечение давным-давно освоила.
Уже на улице позвонила Максу.
Свидание было назначено самым таинственным голосом. Макс, которого я собралась облагодетельствовать, был сегодня свободен. И откровенно скучал, ожидая возвращения своей девушки из заграничной поездки. Я немного погрустила – меня предки никуда не возили для поднятия настроения. Вот как бывает. Я даже не уверена, хочу ли в эту самую заграницу. Теперь кажется – хочу. Но еще больше я хотела бы увидеть рыцарский турнир в Выборге. Смешно – ехать совсем близко, а каждый год не получается добраться до крепости. Все потом да потом…
Чемодан становился тяжелее с каждым шагом. К концу пути я его ненавидела лютой ненавистью. Пока я брела по городу, меня несколько раз предлагали подвезти, три раза какие-то милые мальчики рвались помочь мне тащить эту тяжесть. Одному я разрешила, но он прошел всего метров двадцать и, сославшись на занятость, удрал, бросив чемодан. Мне сочувствовали взрослые женщины – они сами перли продукты и знали каково это. Ко всему прочему, мне не хотелось выглядеть некрасиво. Я старательно держала спину прямой и пыталась изображать гордую независимость. Получалось не очень.
Подъем по длинной лестнице доконал меня окончательно.
Крыша была теплая, но не горячая. Пока я до нее добиралась – употела напрочь. Чемодан отлупил меня по ногам как сволочь. Синяки точно останутся.
И вот теперь я вижу отсвет заката, слегка подпорченный мутной пеленой облаков. Красивое и печальное зрелище. Которое вызывает грусть. Мне кажется – я его вижу в последний раз.
– Привет! Что случилось? Чем помочь? – Макс подкрался неслышно, словно кот.
– Вот! – Надеюсь, мой голос звучал скромно и гордо.
– Ух ты! Чемодан! На чердаке откопала? Прям как тот, про который я все время говорю. А что внутри? Дай позырить.
Он долго и удивленно взирал на мои попытки открыть эти упрямые защелки. А потом охнул.
– Ну ни фига ж себе! Это мне? Ну ты даешь!
Выслушав его восторги, я немного оскорбилась. Мог бы подольше удивляться. Не каждый день тебе приносят такие подарки. И вообще – мог бы поотказываться немного для приличия.
– Сколько же ты времени на них угробила?
– В каком смысле?
– Ну, пока печатала, резала…
До меня медленно начала доходить правда – он не сомневается, что деньги фальшивые. И вдруг я почувствовала какую-то неловкость. Все идет как-то не так. Не так, как я задумала.
– Они настоящие, – еле слышно буркнула я и осторожно посмотрела на его реакцию.
– Отличная шутка. Зачет!
– Они реально настоящие! – уже громче упорствовала я.
– И ты принесла мне полный чемодан настоящих баксов?
– Извини, евро не было.
Поняв, что дело тухлое, я устроилась поудобнее и закурила. Из чувства протеста и моральной неудовлетворенности.
– Обиделась?
– Да нет. С чего бы это мне обижаться? Но ты будешь дурак, если не возьмешь. Мне они не нужны. И тому, у кого я их взяла, тоже без надобности. А на что ты их потратишь? – надеясь на развернутый ответ, спросила я.
– Ни на что, – Макс посмотрел на мое несчастное лицо. – Ладно. Грех упускать такой шанс. Вот. Держи.
Мне в руки всучили фотик. Неплохой. Но я знаю, что он копил на «получше».
– Фотик себе новый купишь?
Не знаю, о чем он до этого думал, но мой вопрос сбил его с мысли.
– Черт! Ты права. Порыв души – это святое, но надо усмирять такие порывы.
– Ты того, не спеши порываться. Тебя никто не торопит.
Он сел между мной и чемоданом. Пару раз поднимал и опускал его крышку. Потом замер с очень вдохновенным видом. Глаза горят, губы шевелятся. Явно задумал какую-то занятную шутку.
Постепенно слабый ветер начал усиливаться, сдувая с крыши тепло и мелкий мусор. Я обхватила руками колени. Смотрела на темнеющее небо. Не красное, а ядовито-рубиновое. Как сигнал опасности.
– Решено. Я все посчитал. Возьму только на самое необходимое.
– На «Бентли» или «Феррари»?
– Да нет, что ты? Мне этого не надо. А насчет фотика ты была права – этот сильно поюзанный. Скоро кирдыкнет. И куда я без него? Я без фотика не могу.
Не знаю, на что он там решил отслюнить денег, но взял какую-то определенную сумму. Потом поразмыслил и хотел вернуть в чемодан пару бумажек.