– Вместо того чтобы упрекать, лучше бы помогла. Второй день без Виктории, все сама да сама, – ответила Ираида Самсоновна и спросила: – Звать Соколова?
– Сама проведу примерку.
– Ну слава богу – не будет мельтешить перед глазами.
– Послушай, мама. – Надежда потеряла терпение. – В последний раз прошу: оставь Соколова в покое.
– Оставила, оставила, успокойся.
Через пять минут Надежда вошла в примерочную:
– Ну, что, Аделина Сергеевна, давайте посмотрим…
Певица заметила:
– А что тут смотреть? Уже вижу, платье – говно.
– Ну почему же…
– Плечи у меня в нем, как у медведя.
– Давайте подложим плечевые накладки.
– Рукав слишком широкий.
Надежда взяла иголку и пометила, на сколько нужно убрать рукав.
– Мне нужно так: выйти на сцену, и чтобы все охренели. А это что? – Примадонна подцепила пальцами подол и откинула его, как ненужную тряпку.
– Натуральный шелк, пайетки пришиты вручную.
– Да его хоть золотом вымажь, толку не будет.
– Длину какую делаем? – спросила Надежда.
– Выше колена!
Отметив длину, она разогнулась:
– Вот так! По-моему, все хорошо.
– Хорошее вдвойне хорошо, когда оно коротко, – проговорила певица.
– Это поговорка? – поинтересовалась Надежда.
– Это значит, делаем короче.
Подружка из свиты угодливо захихикала. Отметив новую длину, Надежда чуть отступила:
– Так?
– Так. – Ермакова устало стянула с себя платье. – Слава богу, отмучилась.
– Ираида Самсоновна скажет, когда будет готово. А я с вами прощаюсь. – Надежда забрала балахон и вышла за дверь. Уже свернув в коридор, на пути в пошивочный цех, зло прошептала:
– Сволочь законченная.
Примерки Ермаковой походили одна на другую, и реплики ее из раза в раз повторялись. Ей все не нравилось, но она приходила снова и снова. От такой работы у Надежды опускались руки и появлялось отчаяние. Но потом она видела наряды по телевидению, и ни за один из них ей не было стыдно.
В пошивочном цехе она подошла к портнихе, которая занималась костюмами Ермаковой, прокомментировала замечания и показала все метки.
– Постарайтесь, чтобы при переделке не осыпались пайетки. По обрезному краю тщательно закрепите их вручную.
Портниха задала пару вопросов и сказала, что все поняла. По пути к выходу Надежда подошла к распахнутому окну и выглянула во двор. Заметив, что на лавке сидит старуха Ульяна, отправилась в кабинет за ее фотографией. И когда вышла в подъезд, столкнулась с Денисом.
– А я как раз шел к тебе. Как сегодня со временем?
Надежда заколебалась:
– Боюсь, что сегодня ничего не получится.
Денис решительно замотал головой:
– Отказ не принимается. У Кости Лебедева день рождения, он пригласил нас и уже заказал места в ресторане.
– Как раз сегодня вечером мне нужно быть дома.
– Послушай… – Денис обнял ее за плечи. – Я что-то сделал не так? Ты резко переменилась ко мне.
– Это неправда. – Она мягко высвободилась. – Я по-прежнему хорошо к тебе отношусь.
– Хорошо – для меня мало.
Она показала фотокарточку.
– Там во дворе старуха сидит, нужно отдать. Я обещала, – сказав это, Надежда начала спускаться по лестнице.
– Подожди. – Денис заступил ей путь. – Предположим, сегодня ты занята. – Он спустился на пару ступенек и заглянул в глаза, пытаясь перехватить ее взгляд. – Но завтра-то мы увидимся?
– Я не избегаю тебя. Просто у меня много работы. Сам знаешь, что ни день, что-то случается.
Денис взял ее руки и поцеловал сначала одну, а после другую:
– Идем. – Он начал спускаться по лестнице. – Я поговорил с Костей.
– О чем? – поинтересовалась Надежда.
– Он придет посмотреть на твои помещения и предложит новую стилистику оформления.
– Повторяю, мне сейчас не до этого. – Разговор зашел о ремонте, и Надежда начала раздражаться.
– Нет так нет. Зачем же нервничать?
Они вышли во двор. Надежда подняла голову и посмотрела на небо:
– Ни облачка, – проговорила она. – Неделю дождя не было.
– И еще долго не будет. Вторая половина июля будет сухой и жаркой.
– К морю бы сейчас… – Надежда пошла к скамейке, на которой сидела Ульяна.
– Не вопрос. Утром садимся в машину, к вечеру – мы на море. – Денис шагал рядом с ней.
– Жаль, сейчас не могу.
– Нет, правда, бросить все – и айда!
Надежда подошла к старухе и протянула ей фотографию:
– Большое спасибо. Знаете, а ведь Зося и правда была художницей. А фамилия у Зоси была Домбровская.
Ульяна забрала фотографию и закивала:
– Муж ее, Иван Васильевич, до шестидесятого года здесь проживал. Умер в один месяц с моим папой.
– Постойте, – заинтересовалась Надежда. – Значит, вы хорошо знали мужа Зоси Домбровской?
– Хорошо или нет, но когда встречались, здоровались.
– Фамилию его помните?
– Домбровский.
– Вы что-то путаете. Это девичья фамилия его жены.
– Да нет же…
– Уверяю вас, – разволновалась Надежда. – Родная сестра Зоси Раиса носила ту же фамилию.
– Раиса Владимировна? – Старуха с готовностью все объяснила: – Она была второй женой Ивана Васильевича.
– Значит, после гибели Зоси Домбровской он женился на ее сестре?
– Видимо, так. Дай бог памяти, Раиса Владимировна пережила Ивана Васильевича на несколько лет. После ее смерти наследники поменяли квартиру.
– Теперь все понятно. – Надежда не стала объяснять, что именно поняла.
Ульяна встала со скамейки и одернула кофту:
– Пойду в тенек посижу. Солнце напечет – голова заболит. В ушах целый день звон стоит. – Она протянула руку, указав в глубину двора, где в зарослях акации стоял венский стул. – На прошлой неделе сидела там, часов пять было уже. Дождь прошел, солнышко вышло. Вроде не жарко, а голова болит и болит. И вдруг ни с того ни с сего в ушах зазвенело, да так сильно, что я обомлела. Потом только поняла, что это вовсе не в моей голове.
– А где? – живо поинтересовалась Надежда.
– Поблизости где-то. – Старуха повела рукой: – Там или там… – Она прикоснулась ко лбу. – Надо же… Забыла рассказать полицейскому. Совсем память отшибло. – Согнувшись, Ульяна поковыляла в тенек к венскому стулу.
У Надежды между тем зазвонил телефон, и она ответила:
– Да!
– К тебе тут пришли, – проговорила Ираида Самсоновна.
– Кто?
– Дама.
– Ты ее знаешь?
– Впервые вижу.
– Скажи, я скоро приду.
Взглянув на Дениса, Надежда улыбнулась:
– До завтра?
– Я зайду к тебе в конце рабочего дня.
– Идет!
Надежда побежала к подъезду, но уже через минуту, оказавшись в гостиной, внутренне сжалась. На краешке дивана, выпрямив спину и глядя строго перед собой, сидела мадам Фридманович. Она держала свою сумочку на коленях, словно не доверяя ни самому этому месту, ни людям, что здесь работают.
– Здравствуйте! – сказала Надежда. – Меня ждете?
Фридманович обернулась, растянула губы в улыбке и поднялась:
– Меня зовут Марина Фридманович. Впрочем, вы меня знаете, как и я – вас.
– Чем обязана? – произнеся эту фразу, Надежда вспомнила, что не так давно уже произносила ее, только при других обстоятельствах. – Зачем вы здесь?
– Хочу заказать платье. У нас с мужем юбилей. Не бог весть какой – всего пять лет, но мы решили отметить.
– Зря вы сюда пришли.
– Отчего же… Говорят, что вы неплохой закройщик.
– Я не закройщик.
– Ах да… Вы – стилист.
– Я модельер.
– Ну так что?
– Не нравится мне ваша затея.
– Мне тоже многое не нравится. Но я же мирюсь. – Фридманович улыбнулась холодной улыбкой. – Сами знаете, как это ужасно, когда его ждешь, а он не приходит.
– Увольте меня от подробностей.
– Знаете, когда одеяло короткое, его не хватает. Тянешь до подбородка – голые ноги. Ноги накроешь – плечи замерзнут.
– Не понимаю. – Надежда не без лукавства уклонялась от объяснений.
– Я говорю о Марке. Других общих тем у нас с вами нет.
– Чего вы хотите?
– А вы? – Марина Фридманович пошла в наступление: – Марк женился на мне. Вы понимаете? Я – его жена, а он мой муж. Однажды вам уже щелкнули по носу, указав, где ваше место. Тогда у вас хватило благоразумия оставить Марка в покое. Чего вам нужно теперь?
– От вас? Ничего. – Надежда медленно закипала.
– Мне стало известно, что Марк снова бывает у вас.
– С чего вы взяли?
– Не лгите!
В тот момент, когда Марина Фридманович выкрикнула эти слова, Надежду прорвало:
– Марк – ваш муж, вот и разбирайтесь с ним, а не со мной, – зло проговорила она. – В конце концов, это я должна предъявлять вам претензии! Когда вы познакомились с Марком, мы с ним встречались. Вам не говорили, что нехорошо уводить чужих женихов? Вы целый год навязывали ему себя, и я, кстати, была в курсе. Неужели не понимаете, что ваш папаша купил Марка с потрохами и подарил вам к вашей же свадьбе? Распинаетесь тут! Еще неизвестно, кто перед кем виноват.
Марина Фридманович слушала ее, расширив глаза, и когда Надежда закончила, прошептала:
– Ты – мерзкая гадина. – Уткнувшись в ладони, она разрыдалась.
– Платье будем заказывать? – поинтересовалась Надежда.
Фридманович бросилась к выходу. Дверь хлопнула, и по лестнице в гостиную осторожно спустилась Ираида Самсоновна:
– Его жена?
– Да.
– Зачем она приходила?
– Не знаю! – Еще не отойдя от неприятного разговора, Надежда ответила слишком резко.
– Но ты же с ней говорила.
– Мама! – Надежда подошла к матери, обняла ее и сквозь слезы сказала: – На душе тяжело. Мерзко на душе. Понимаешь?
– Понимаю. – Ираида Самсоновна прижала ее к себе.
Глава 19 Фальшивка
– Есть у вас время? – спросил мужской голос по телефону, и Надежда тотчас поняла, что ей звонит следователь Протопопов.
– Да! – Ответ вырвался прежде, чем она успела подумать.
– Тогда вот что… – он замолчал и через мгновенье продолжил: – Давайте встретимся через сорок минут в Михайловском саду, это недалеко от вас. Там, в центре, возле детской площадки, буду ждать вас на скамейке.
– Еду! – Почувствовав, что не стоит говорить лишнего, Надежда дала отбой и, не теряя ни минуты, побежала к машине.
В результате вышло так, что не Протопопов ждал ее на скамейке, а она – его. В назначенное время Надежда увидела в начале аллеи плотную фигуру следователя. Вскоре он подошел:
– Давно ждете?
– Сама виновата – раньше приехала.
Протопопов сел рядом с ней, раскрыл папку и достал свернутый лист.
– Что это? – спросила она.
– Здесь список машин, фамилии владельцев и регистрационные номера. Я сам просмотрел записи уличных видеокамер. В означенный промежуток из двора вашего дома выехали всего четыре машины, одна из них принадлежит Льву Астраханскому.
Надежда забрала листок, но все же спросила:
– Вы за этим меня позвали?
– За чем же еще? Уверен, что вчера, когда я заходил в ателье, Лев был у вас.
– Ошибаетесь.
– Можете ничего не говорить, просто передайте список ему. Он знает, что с этим делать.
– Ну хорошо. – Она осмелела: – Могу я вас попросить?
Протопопов благодушно развел руками:
– Попробуйте.
– Опишите, как выглядит отвертка с отпечатками Астраханского?
– Зачем же описывать… – Протопопов снова полез в папку и протянул ей снимок: – Вот вам фотография.
– Спасибо. – Надежда спрятала его в свою сумочку.
– Что ж… – Протопопов встал со скамейки. – Мне нужно идти. Скажите Леве: я делаю все, что в моих силах.
– Спасибо, – повторила она.
* * *Ираида Самсоновна взволнованно ходила по гостиной. Увидев дочь, она бросилась к ней:
– Где же ты бродишь?!
– Встречалась с одним человеком.
– Леночка из Дома актера приходила.
– Я просила ее не пускать.
– Наденька, она пришла извиниться.
– За что?
– За то, что привела Каракозову.
– Поздно извиняться, думать нужно, кого к нам тащить, – неприязненно проговорила Надежда.
– Так ведь она тоже не знала…
– Что?
– То, что Каракозова – клептоманка. Она – душевнобольная.
Помолчав, Надежда спросила:
– Леночка об этом не знала?
– Клянется, что нет. Ей только вчера рассказали, что Каракозова находится в клинике. У нее частичное поражение мозга.
– Боже мой… Это же в корне меняет дело. – Надежда растерянно посмотрела на мать: – Мне так стыдно.
– За что? – поинтересовалась она.
– Наговорила про нее фээсбэшнику всякого. Что теперь делать?
– Позвони ему. У тебя же есть телефон?
– Есть… – Надежда разыскала в сумочке визитную карточку и отправилась в примерочную. – Буду говорить там.
Самойлов взял трубку на последнем гудке.
– Слушаю вас.
Надежде показалось, что он запыхался:
– Это Раух. Мне нужно кое-что рассказать.
– Видели Астраханского?
– С чего вы решили?
– Тогда для чего звоните?
– Речь пойдет о Каракозовой. Это моя клиентка.
– Та, что украла платье?
– Я узнала, что она психически больной человек и сейчас находится в клинике.
– И что?
– Она попала под подозрение. Разве не помните? Вы еще спрашивали про новых клиенток.
После недолгой паузы прозвучал язвительный голос Самойлова:
– Вы действительно думали, что я ее заподозрил?
– По крайней мере, мне так показалось.
– Можете спать спокойно. Никто вашу Каракозову в тюрьму не посадит.
– Спасибо… – растерянно проронила Надежда.
– Значит, Лев Астраханский у вас не показывался?
Для пущей убедительности Надежда отрицательно покачала головой:
– Нет, его у нас не было.
– Тогда будем прощаться, – сказал Самойлов, но почему-то не отключился, а снова стал говорить: – И, кстати, ваша закройщица…
– Диана? – подсказала Надежда.
– Диана Константиновна Рубцова, одна тысяча девятьсот девяносто первого года рождения.
– Что с ней?
– Никакого института она не оканчивала и нигде до вас не работала. Так что диплом и рекомендации у нее липовые. У нее плохая репутация.
– Что значит плохая?
– Наркотики.
– Господи! – вырвалось у Надежды.
– Я к тому это говорю, – продолжил Самойлов, – чтобы вы держали эту информацию при себе. Рубцову пока не трогайте. Просто будьте внимательны и понаблюдайте за ней. Если что-то заметите, непременно звоните мне.
– Но я больше не смогу доверять ей клиенток, – проговорила Надежда.
– Придумайте что-нибудь, только не увольняйте.
– Хорошо, – пообещала Надежда.
Закончив разговор, она вышла из примерочной и в ответ на вопросительный взгляд Ираиды Самсоновны проронила:
– Все в порядке. – Подошла к лестнице и стала подниматься. – Я – у себя.
У двери своего кабинета она порылась в сумочке и, отыскав ключ, сунула его в скважину, однако поняла, что дверь не заперта. Толкнув ее, вошла внутрь и застыла в недоумении.
Посреди комнаты на коленях стояла Диана и, как показалось Надежде, терла пол тряпкой. Она так увлеклась, что не заметила, как появилась хозяйка.
– Как вы сюда попали? – возмутилась Надежда.
Повернув голову, Диана побледнела от страха, вскочила на ноги и, оттолкнув Надежду от двери, выбежала из кабинета.
Надежда прислонилась к стене. Простояв пару минут, подошла к тому месту, где только что стояла на коленях Диана. Взглянула на пол и, ничего не обнаружив, бросилась к двери.
– Мама! – Надежда буквально скатилась по лестнице в гостиную: – Где она?!
– Ты про Диану? – спросила Ираида Самсоновна. – Выскочила, как черт из табакерки, и убежала.
– Куда?!
– В закройную, конечно. Больше ей некуда. А что случилось? Она была у тебя?
Надежда полетела в закройную и, ворвавшись туда, выпалила:
– Где Рубцова?!
Не прекращая работы, Валентин Михайлович спокойно ответил:
– Прибежала, схватила сумочку и убежала.
– Куда?
– Этого я не знаю.
Помощница Раиса ткнула пальцем в окно:
– Она побежала во двор.
Надежда бросилась к окну и оглядела весь двор. Не обнаружив Дианы, вернулась в гостиную, где ее ждала Ираида Самсоновна:
– Объясни толком, что стряслось?
Надежда села сама и заставила мать сесть рядом с ней, после чего рассказала о том, что увидела, зайдя в свой кабинет.
– Мыла пол? – переспросила Ираида Самсоновна.
– Стояла на коленях и терла его тряпкой. Медленно так, как будто ей это нравится.
– Но как она попала туда?
– Я не знаю.
– Возможно, ты не закрыла дверь?
Надежда тряхнула головой:
– Закрыла. Как ты не заметила, что она пробралась на второй этаж?
– Не знаю. Я постоянно здесь.
– Куда-нибудь выходила, пока меня не было?
– Только в туалет.
– Значит, она использовала эту возможность.
– Выходит, что так, – расстроилась Ираида Самсоновна. – Но кто мог подумать?
– Никто, – вздохнув, согласилась Надежда. – Думаю, она не вернется, так что нам никогда не узнать, в чем же тут дело. Есть сегодня примерки?
– Было три, но их все провел Валентин Михайлович.
– Тогда я поеду домой.
– Плохо себя чувствуешь?
– Можно сказать и так…
Глава 20 На всем готовеньком
Бывает так: идешь домой, а на лестничной площадке пахнет вкусной едой. И так хочется, чтобы этот запах шел из твоей квартиры, что даже если твердо уверен, что такой расклад исключен, готов в это поверить. Надежда уловила запах печеного еще на втором этаже. Каково же было ее удивление, когда, поднявшись на свой, отомкнув замок и войдя в прихожую, она поняла, что вкусная еда готовилась на ее кухне.
Астраханский вышел в коридор, забыв снять передник, и, сдернув его, сказал:
– В холодильнике нашел замороженное тесто. Сделал пиццу. Не возражаешь?
– Я же сказала тебе утром: берешь из холодильника все, что захочешь.
Он посмотрел на часы:
– Чуть-чуть не успел.
– Это я вернулась с работы раньше.
– Надеюсь, ничего не случилось?