− Ты просто ничего не понимаешь. Рабочие плохо живут не потому, что плохо работают, а потому, что их обворовывают! Капиталисты.
− Ну, ни фига себе? − Айриль поднялась с земли и уставилась на Малику. − Ты революционерка, что ли?
− А если да? − спросила та.
− Пф... Да-а. А я то думала, что это за мной следят всякие темные личности? А оказывается, моя соседка в тайной организации состоит!
− Ты обещала, что простишь меня за все! И ты никому не расскажешь об этом!
− Не расскажу. − Айриль снова легла и вздохнула, глянув на Малику иначе. − Я в эти дела не собираюсь вмешиваться, Малика. Это твое дело.
− Но ты собираешься стать капиталисткой, а это мое дело.
− Это станет твоим делом, если я действительно стану. А я занимаюсь наукой, я − ученый. Ты это знаешь.
− Только ты со своим учением отстала от жизни.
− Ох! − Айриль вскинула руки вверх и рассмеялась. − У меня другие проблемы, Малика. Если хочешь знать мою тайну, я тебе расскажу. Я хочу доказать, что хищники могут быть разумными.
− Это же глупости.
− Это не глупости. Да я и не прошу тебя в это верить. Просто знай, чем я занимаюсь и все. И не говори никому.
− Почему? Это что, преступление?
− Нет, но не хочу, чтобы мои коллеги смотрели на меня как на придурочную. И, если тебе вдруг потребуется помощь, Малика, я помогу чем смогу. Только без участия в демонстрациях и тому подобного.
− Ты это о чем?
− Ну, мало ли? Вдруг тебя поймают или захотят поймать. Это ведь опасное занятие. Мы с тобой друзья, Малика. И я уважаю твое мнение.
− Но ты его не разделаешь?
− Извини. Я просто никак к нему не отношусь и все. Но мы ведь прожили вместе восемь лет и останемся друзьями, что бы там ни было.
− А если ты станешь капиталисткой?
− Значит, ты придешь с демонстрацией к моему дому и пока народ кричит на улице, мы устроим обед. А потом ты к ним вернешься.
− Это же глупости, Айриль!
− Ну так ты же о них спросила, что мне еще говорить? Я не собираюсь заниматься бизнесом, Малика. Ты вот сама, что стала бы делать, если бы получила кучу денег?
− Я их пустила бы на организацию революции.
− И в чем она заключается?
− В том, что капиталистов не станет, а все заводы будут принадлежать народу. И люди будут получать все, что заработали!
− И те, кто работает лучше, будут получать больше.
− Да.
− А те, кто работать не умеют, останутся нищими, как и были.
− Не останутся! Люди все умеют работать!
Айриль не отвечала.
− Ты считаешь, что я не права?
− Откуда мне знать? Я экзаменов по политике не сдавала.
− Это должны знать все!
− Ну да. И биологию все должны знать. Не хуже профессоров. Не говори глупостей, Малика. Каждый человек должен заниматься своим делом, и никто не имеет права заставлять другого человека делать то, чего он не желает.
− Капиталисты именно это и делают, заставляют людей делать то, чего те не хотят!
− Ну да? Народ не хочет работать, а хочет только получать, − фыркнула Айриль. − Ну ты и сказанула!
− Народ хочет работать, а ему не дают! И обкрадывают!
− Давай закончим этот спор, Малика. Меня он не интересует.
− А меня интересует!
− Тогда, тебе придется говорить со мной о хищниках, потому что меня интересуют они.
− И что ты хочешь о них сказать?
− Ну, например, обсудить гипотезу Лехвейста на счет воздействия хищников на животных, о том, что хищник во время охоты заставляет жертву терять страх, после чего он легко ее ловит и пожирает. Лейхвест, конечно, старый маразматик, но в этом предположении что-то есть, как ты думаешь?
Айриль взглянула на Малику, и та молчала.
− Я не знаю об этом ничего, − произнесла Малика.
− Вот именно. И я не знаю ничего про твоих рабочих, капиталистов и воровство, а ты пытаешься заставить меня отвечать и мнение об этом высказывать.
− То, о чем я говорю, относится ко всем.
− Не ко всем. К ученым это не относится. Брось, Малика. Мы сюда отдыхать отправились или спорить о политике?
Разговоры эти не прекращались. У молодых людей политика оказалась почти на первом месте, и Айриль просто уходила, когда начинались такие разговоры.
− Я думала, ты поймешь, а ты ничего не поняла, − сказала Малика, когда они возвращались в город.
− Каждый понимает только то, что желает понимать, Малика. Меня ваши вопросы не касаются. Вот будешь на заводе работать, у тебя найдется куча слушателей. А у меня другая работа.
Исследовательский центр представлял собой целый город. Здания институтов перемежались с жилыми комплексами. В Морвиенском Центре практически не было заводов, а те что были, занимались опытноконструкторской работой. Айриль встретилась со многими учеными, о которых знала только по статьям. Ее приняли в научный коллектив, и она сразу же оказалась по горло в работе. Больше всего ей хотелось увидеть местного хищника, которого содержали в одном из институтов. Безопасность и тут была на первом месте, но ученые имели возможность проводить исследования с помощью автоматов. Хищник тоже оказался неразумным, и Айриль не нашла в его поведении даже намеков на поведение разумного.
− Разочарованы? − спросил Имельберн, новый руководитель Айриль.
− Я не особенно и надеялась. Ясно же, что вы не пропустили бы столь серьезный феномен?
− Разумеется. Как вы устроились?
− Отлично. Получила целую комнату в общежитии.
− Думаю, это ненадолго. Через полгода сдается новый дом, и у вас будет квартира со всеми удобствами.
− Значит, заживу как человек, − улыбнулась Айриль.
Поначалу работа была простой. Айриль разбиралась с данными, имевшимися в центре. А через месяц отправилась в экспедицию, которая собиралась изучать хищников в открытой природе.
Наблюдения проводились со специально оборудованного места на скале, куда хищники не могли забраться. Система безопасности работала безукоризненно. Исследования подобным образом проводились уже много лет.
Айриль увидела не мало. В районе наблюдения жили два хищника. Они конкурировали друг с другом, но ни разу не вступали в контакт. Один из них обычно принимал форму четырехногого зверя и охотился подобно кошкам. Другой жил в песке, как червь.
− Как вам нравится этот экземплярчик? − спросил Имельберн, показывая на четырехлапого.
− Красавец, − произнесла Айриль. − Это тот самый, о котором вы писали?
− Да.
Полупрозрачное существо двигалось через пески. Оно иногда останавливалось, пыталось взять след, а затем ушло вдаль и исчезло из вида.
− Вы можете не искать в нем поведение разумного. Это дикий зверь.
− А чем вы объясняете дифференциацию поведения хищников? − спросила Айриль, оборачиваясь к профессору.
− Я полагаю, что их просто несколько видов, разных по развитию. А вы иного мнения?
− Я думаю, что наиболее верна теория с переселением душ.
− Это же самая глупая теория! Ее никто не признает, кроме Венмера. А у него нет никаких доказательств, кроме голых слов.
− Есть еще факт глубокой дифференциации поведения хищников, − заявила Айриль.
− Это ничего не доказывает.
− Может быть и так. Я сейчас не собираюсь доказывать никакие теории.
− Прекрасно. Думаю, пора заняться непосредственно работой.
Айриль пробыла почти два месяца на природе, а когда вернулась в центр решила найти Венмера. Возможно, у него были и дополнительные факты, в которые никто не верил.
Дом старого ученого располагался вне города. Такси остановилось у ворот, и Айриль отпустила машину. Венмер уже ждал ее, и охранник пропустил молодую женщину почти без слов. Он проводил ее до дома.
Айриль вошла в холл и остановилась. Перед ней в кресле сидел старик. Он улыбался и предложил Айриль кресло рядом с собой.
− Давненько у меня не было гостей из центра, − сказал он. − Вы говорили, что заинтересовались моей теорией на счет хищников.
− Давненько у меня не было гостей из центра, − сказал он. − Вы говорили, что заинтересовались моей теорией на счет хищников.
− Да. Теорией по поводу дифференциации их поведения. Я считаю, что ваша теория наиболее близка и истине.
− Можно узнать, почему?
− Я проводила анализ очень многих встреч и обнаружила некоторую закономерность. Все виды хищников встречаются на одних и тех же территориях. Если бы было верна идея их с различием по виду, то разные виды имели бы разные территории обитания, но территории совпадают с точностью до погрешностей определения территорий. И я хотела бы знать какие доводы у вас?
− У меня есть только один довод, госпожа Айриль. Во время одного из наблюдений я видел, как хищник, съев волка изменил свое поведение и перешел из разряда червя в разряд четвероногого. К сожалению, этого не видел никто кроме меня. Когда же я об этом рассказал, надо мной посмеялись. Впрочем, мне никто не мешал продолжать исследования, и я не особенно расстраивался. Ведь истина когда-нибудь станет известна.
− А случай с обращением вы нигде не описывали?
− Описывал. Но не в научной книге, а в мемуарах. Наука не признает чудес, вы это должны знать. А то что я видел относится именно к чуду. И я верю, что видел реальность, хотя все, с кем я общался, считают это моим сном или выдумкой.
− Теперь уже не все, − произнесла Айриль. − Я верю, что вы это видели.
− Для науки одной веры мало.
− Разумеется. И я намерена это доказать.
− Каким образом?
− Пока не знаю. Экспериментально вряд ли получится. По моим расчетам подобный переход происходит один раз из миллиона.
− Вы так думаете? Четвероногие встречаются довольно часто.
− Я исходила из того факта, что четвероногие постоянно находятся на поверхности, их легче встретить. Основная масса хищников недоступна нблюдениям. Наблюдения с воздуха, сами понимаете, мало что дадут.
− Да, с этим можно согласиться. Это означает, что я видел чрезвычайно уникальное событие.
− Вам просто повезло, господин Венмер. У меня остался только один вопрос. − Старик слушал. − Скажите, что вы сделаете, если обнаружите хищника с поведением, подобным человеку?
− Вы ставите очень трудные вопросы, госпожа Айриль. Подобный хищник будет слишком опасен.
− Вы так думаете? Согласно вашей теории, это будет хищник с сознанием того человека, которого он съел.
− Мне кажется, вы преувеличиваете. Вряд ли сознание останется. Я полагаю, что хищник неким образом копирует структуру съеденного существа, но копия неполная.
− То есть, если такое существо придет к вам и заявит, что оно было человеком, помнит свою мать и отца, вы ему не поверите?
Венмер смотрел на Айриль с полураскрытым ртом.
− Я говорю о чисто гипотетическом случае, − произнесла она.
− Если оно будет говорить, а не нападать, у меня выбора не останется, как поверить. Почему вы об этом спрашиваете?
− Я думаю, что рано или поздно подобное событие может возникнуть. И если это произойдет, ни в коем случае нельзя допускать вмешательства в это дело Управления Защиты.
− Вы не правы, Айриль. Только Управление Защиты способно защитить людей от хищников. Оно для того и создано. Если же появятся хищники с разумом человека, боюсь, что это приведет к катастрофе.
− То есть вы считаете, что такое существо надо будет уничтожить, не глядя ни на какие возможные открытия в науке?
− О какой науке может быть речь, если пострадает безопасность? Основные инстинкты и способ охоты у всех хищников одинаков. Даже если он поведет себя как человек, через некоторое время он пожелает есть, и его ничто не остановит перед нападением.
− Вы так полагаете? Вы думаете, что инстинкт хищника сильнее разума человека? Я не буду спорить, возможно, это и так. Однако, при наличии разума у хищника, он будет способен направлять свою агрессию в некоем русле. И вполне возможна ситуация, когда он будет сдерживать себя от нападения на людей, просто от того, что будет помнить себя человеком.
− Это все только домыслы, Айриль. Доказательств этому нет, и пренебрегать безопасностью просто нельзя.
− Согласна, нельзя. Но людям еще нельзя и отпускать собственный инстинкт на волю без всякого ограничения. Управление Безопасности обязано защищать людей, но оно должно, в первую очередь, обеспечить и изучение опасного существа.
− В любом случае, все это не нам решать, − произнес старик.
− Ну, ко мне это заявление не относится. Благодарю вас за встречу, господин Венмер.
Очередная статья Айриль, в которой она вводила новые данные наблюдений, что были в Центре, взорвалась почти сенсационным заявлением молодой ученой о поддержке версии Венмера. Айриль привела первый научный довод − совпадение территорий и в кратце описала наблюдение Венмера с обращением, о котором подробно узнала из мемуаров ученого.
На очередном семинаре теория была разнесена в пух и прах, кто-то заявлял, что причина подобного совпадения в действиях людей, установивших свои границы. Айриль почти не отвечала, а когда страсти немного улеглись, задала совй вопрос на счет встречи с разумным хищником. Над ней только посмеялись, но ответов она не получила.
Имельберн встретил ее после семинара без слов.
− Что вы намереваетесь делать дальше? − спросил он, наконец.
− Работать. Я не собираюсь биться в стену и что-то доказывать. Достаточно того, что мне дали возможность высказаться один раз.
− То есть доводы всего научного сообщества вас не убедили?
− Я не видела доводов. Был только смех, а это не довод. Я хотела бы попросить вас об одном одолжении.
− Я слушаю.
− Мне надо встретиться с командованием УЗ.
− Вы хотите предложить им свою теорию?
− Нет. Я хочу получить от них некоторые данные, которые не смогла получить четыре года назад. Что это за данные, я не знаю, но они относятся к хищникам и закрыты под секретностью.
− Все данные по хищникам УЗ передает нам.
− В таком случае, я просто хочу с ними переговорить. − Айриль смотрела на руководителя прямо, и тот сдался.
На следующий день он сообщил о времени, когда ее будет ждать представитель командования УЗ, и Айриль отправилась туда. Ее проводили в полутемный кабинет, где она осталась наедине с парой стульев и столом. Никаких других вещей в комнате не было. Айриль села за стол и некоторое время ждала.
Дверь открылась, в кабинете появился невысокий лысый мужчина в ничем не примечательном костюме. Он сел за стол и положил рядом с собой папку. Айриль легко прочитала надпись на ней. Это было дело Айриль Синтиной.
− Итак, госпожа Айриль Синтина, вы желали разговора, не так ли?
− Да. Несколько лет назад я имела разговор с вашими коллегами на той стороне океана.
− Мне об этом известно. Вы тогда отказались от сотрудничества.
− Это неправда.
− Неправда? − Человек открыл папку, вытащил документ сверху и показал его Айриль. − Подписано офицерами УЗ, вы обвиняете их во лжи?
Она прочитала документ. В нем говорилось об "отказе от сотрудничества".
− Господа офицеры записали это со злости. На самом деле, они подсунули мне кабалистический контракт, который не подписал бы ни один разумный человек. Я занимаюсь наукой и как ученый имею полное право на свободу направления исследований. Меня хотели этой свободы лишить. Для кого-то, быть может, это лишение и приемлемо, но только не для Айриль Синтиной.
− В таком случае, о каком разговоре между нами может быть речь?
− О разговоре на равных. Как человека с человеком, а не как хозяина и раба, то что вы предлагаете.
− Я подобного не предлагал.
− Это предлагали они. − Айриль махнула рукой и лист лег перед человеком. − Я всего лишь хотела получить доступ к засекреченным данным о хищниках и обещала их неразглашение без разрешения УЗ. У меня чисто научный интерес к этому вопросу, но ваши коллеги привязали те данные к неким политическим делам, о которых я ничего не знаю и знать не желаю.
Человек некоторое время смотрел на бумагу, затем достал еще одну.
− Вам известна гражданка Малика Тернева?