– Я не беру документов домой, а все особо ценное из украшений храню в банковской ячейке, вы ведь знаете.
– Тогда я не понимаю, что и кому понадобилось у тебя в квартире.
– Мало ли…
– Ты мне тут комедию-то не ломай, Варвара. Для залетных воров в вашем доме слишком хорошая охрана. Тут работали те, кто подозрений не вызвал. Ты в полицию-то позвонила или не догадалась?
– Руслан звонит сейчас, кажется.
Туз оживился:
– О, так вон ты куда пропала… а мои вас потеряли, надо же. Дворами, что ли, проехали?
Игнорируя его вопрос, я тут же задала собственный, мучивший уже довольно долгое время:
– А в аэропорт меня кто провожал?
– В какой аэропорт? – В голосе Туза явно слышалась растерянность – он не был в курсе моей поездки.
– В Домодедово.
– А какого черта ты делала в Домодедово, скажи на милость?
– Странно, что вы не знаете. – Страх мой уже почти прошел, и я начала осторожно глумиться над всесильным властителем моей судьбы – осторожно, чтобы не вызвать волну гнева, но и так, чтобы уколоть. Хотя бы моральное удовлетворение получу. – Мне казалось, что каждый мой шаг у вас фиксируется, а тут – такое…
– Прекрати, Варвара! – рявкнул Туз, потеряв терпение. – Что ты делала в Домодедово?
– Улететь пыталась, но билетов, как назло, не было.
– Куда улететь?
– Туда, где вас всех не будет! – отрезала я, понимая, что пора заканчивать игры.
– А с нами, значит, тебе плохо? – вкрадчиво заговорил Туз после паузы. – Видишь, как мы тебя блюдем – со всех сторон охрана, и моя, и алиевская, и еще не пойми чья. Вроде как должна быть довольна – а ты злишься. Что не так-то?
Я про себя отметила фразу об «алиевской охране» – это нужно выяснить у Руслана, который убеждал меня недавно, что не проверяет и не контролирует меня, а вслух сказала:
– А как вы себе представляете нормальную жизнь в таких условиях?
– А что? Живи себе – никто не мешает. Просто не забывай, что должна кое-кому кое-что – всего и дел.
Меня передернуло от раздражения – что за манера напоминать постоянно о моем так называемом долге? Я не стану от этого проворнее в делах, это уж точно. Мне вообще пока непонятно, как подступиться к Руслану с подобным разговором. И желания нет, если честно. Не знаю, как так вышло, но за это время я успела так сильно привязаться к Алиеву, что вполне могла считать это чувство любовью – все равно я не знаю, что это такое. После Кирилла Мельникова я не любила никого – и вряд ли смогу когда-то впредь. Да и поздно уже… Мне слишком много лет для того, чтобы мужчина мог свободно вешать мне лапшу на уши. А без этого – ну какая романтика? Нужно объедаться этими розовыми зефирками, не видеть перед собой никого, кроме избранника, жить от встречи к встрече, а в остальное время просто существовать, – а я так уже никогда не смогу. Я слишком цинична. Но Руслан… Это оказалось намного сложнее, чем представлялось раньше. Я вдруг четко осознала, что не смогу его потерять, умру, если он уйдет. Он мне нужен, чтобы дышать – потому что трудно жить в абсолютном одиночестве.
Но у Туза на этот счет было свое мнение, разумеется:
– Что ты замолкла?
– А что говорить? Я все помню, и не стоит каждый раз напоминать.
– У тебя не так много времени, Варвара. Порядок в квартире наведут, не волнуйся, замки переставят, все сделают в лучшем виде. Алиеву, кстати, передай, что его охрана – лохи. Мои мальчики за тобой присмотрят потихоньку, не волнуйся. И не забывай обо мне. Спокойной ночи, Варвара.
Он положил трубку, а я сжала свою так, что побелели пальцы. Ах, если бы это была морщинистая шея Туза… Надо же, как быстро мое нежное отношение к нему сменилось желанием убивать…
– Ты что тут затихла? – спросил Руслан, входя в комнату, и я, вздрогнув, уронила телефон на пол. Он разлетелся на три части, и Алиев, присев на корточки, собрал его и протянул мне: – Я тебя испугал?
– Меня сегодня все пугают. И всё пугает – день, видимо, такой. – Я поежилась и опустилась прямо на пол рядом с Русланом: – Может, хоть ты перестанешь это делать?
Он тоже сел, вытянув ноги, и, притянув меня к себе, крепко обнял и спросил:
– А я это делаю?
– Ты обманул меня, приставив охрану.
Алиев засмеялся и чмокнул меня в макушку:
– Ну-ну, не сочиняй. Нет никакой охраны, что за ерунда?
Я не стала давить, раз ему так важно, чтобы я думала иначе, но не доверять словам Туза тоже не могла – он не ошибался, и его люди, если за что-то брались, то доводили дело до конца и проверяли всю информацию. Разговор нужно было как-то заканчивать, чтобы Алиев не пристал с расспросами – что да почему и откуда я это знаю, а потому я, положив голову ему на плечо, тихо попросила:
– Раздень меня.
Это он всегда выполнял с удовольствием…
Уже совсем ночью, когда мы лежали в огромной кровати Руслана и как-то устало целовались, он вдруг спросил:
– А почему ты за весь вечер так и не поинтересовалась, с чего ради вдруг мы оказались у меня?
– Потому что я знаю, что дверь в мою квартиру оказалась вскрыта, и ты не захотел неприятностей.
Он хмыкнул:
– И кто тебе об этом сообщил? Я слышал телефонный звонок.
– Это неважно. Я ведь не спрашиваю, кому звонил ты, когда заперся в кухне.
Руслан легонько щелкнул меня по носу:
– Один – один. Ты настоящая язва, дорогая. Скажи, а ты не думаешь, что в твою квартиру залезли целенаправленно?
– Думаю. Больше того – я думаю, это твой приятель. Ну, не сам, конечно, а нанял кого-то.
Руслан оторвался от меня, чуть привстал на локте и спросил удивленно:
– Варя, что за ерунда? При чем тут Лайон?
– Я бы хотела, чтобы это все оказалось ерундой, милый. Но как-то так складывается, что больше некому.
– А версию с банальными квартирными ворами ты, значит, отметаешь?
– Слушай, ну что у меня можно взять? – Я легла на спину и натянула повыше покрывало – стало вдруг прохладно. – Я не держу в квартире наличных денег и дорогих украшений, у меня нет коллекции картин или, скажем, антиквариата, нет ценных бумаг – словом, нет ничего такого, что можно было бы украсть, точно зная, что это там есть. Я ведь даже украшений не ношу.
– А кольцо? – взяв меня за руку, напомнил Руслан.
– Это кольцо не стоит больших денег, странно, что ты этого не понял. Кроме того, это символ, и я еще долго не сниму его. – Я посмотрела на левую руку, вокруг среднего пальца которой обвивалась змея из серебра с фианитами вместо глаз. Цена его в денежном выражении была невелика, но вот лично для меня оно значило очень много. И всякий раз, когда острый хвост змеи впивался в кожу, оставляя кровавый след, я знала, что где-то далеко в лагере обо мне думает Кирилл Мельников.
Руслан поглаживал кольцо и внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение моего лица – он любил рассматривать меня, как будто старался запомнить каждую эмоцию, каждое движение ресниц.
– Ты такая красивая, когда хмуришься, Варенька. Настоящая Снежная королева.
Терпеть не могу это прозвище, которым меня – вот же парадокс! – всегда награждал любой из мужчин, оказывавшихся со мной в близких отношениях. Даже Светик порой употреблял его.
– Давай спать, – попросила я, ложась на бок спиной к Руслану, но Алиева такое положение дел не устроило – он привык сам решать, когда закончить диалог, а потому взял меня за плечо, развернул к себе лицом и как-то совсем уж по-хозяйски поцеловал.
– Вот теперь давай спать. Тебе завтра с утра куда-то нужно?
– Нет, у меня заседание после обеда, могу себе позволить не вскакивать.
– Отлично. У меня завтра тоже еще не присутственный день, так что проведем твое свободное время вместе, а потом я тебя отвезу.
– Никуда ты меня не отвезешь, максимум – до квартиры, – вздохнула я и снова легла на бок. – И не начинай снова разговор на эту тему – я не в претензии, меня все вполне устраивает.
Эту фразу я сказала на тот случай, если вдруг Руслан заподозрит меня в посягательстве на его жизнь, в том, что я жажду как-то обозначить наши отношения на публике. Мне действительно это не было нужно. Мы появлялись где-то вместе, но слишком уж явно свои отношения не демонстрировали. Я знала, что Руслан очень доволен тем, что я не настаиваю. Он давно привык быть свободным и не хотел раньше времени развешивать простыни с брачной, так сказать, постели.
Глава 12 Выходные на даче
Утром я проснулась в постели одна – Руслан разговаривал по телефону где-то в глубине квартиры, совершенно не опасаясь, что я могу его услышать. Разговор велся на английском, и, хотя мне было лень напрягать еще не проснувшиеся извилины, имя «Лайон» заставило меня сделать это.
– …не для того, чтобы ты пытался втянуть ее в свои дела, понятно? Я предупредил – убери руки от моей женщины, я не шучу. Нет, она не будет с тобой работать, это точно. Я ей запрещаю. Да, запрещаю. Да, представь себе – я дикий азиат. Лайон, не пробуй провернуть что-то у меня за спиной. Иначе твоя лицензия так и не будет подтверждена. Я не буду повторять это снова. Оставь Варвару в покое.
Ого… А мой дорогой Руслан иногда говорит совершенно несовместимые с его обликом вещи абсолютно нехарактерным для него тоном. Сюрприз… И я, видимо, права, подозревая Невельсона. Если судить по контексту, он действительно заинтересован во мне как в юристе. Но вот что и где он успел натворить, если его лицензия еще не действительна? Или – планирует натворить и заранее готовится к возможным искам? Потому и нащупывает подходы ко мне? Еще не легче…
Я занервничала, выбралась из-под покрывала и нашла сигареты и зажигалку. Выйдя на просторный балкон, поежилась и закурила, совершенно не обращая внимания на то, что стою абсолютно голая – этаж позволял остаться не замеченной снизу. Руслану же, вошедшему в спальню и не обнаружившему меня на месте, это совершенно не понравилось, и он принес мне свой длинный шелковый халат:
– Ты совсем с ума сошла, дорогая. Холодно же.
– Признайся честно – тебя не холод беспокоит, – улыбнулась я, и Руслан, отобрав у меня сигарету, заявил:
– Не кури на голодный желудок. Идем завтракать.
– Может, в душ сначала?
– Нет. Успеешь еще в душ.
Кулинар из Алиева бы не вышел, я поняла это сразу, едва взглянув на тарелки с омлетом, но промолчала. В конце концов, я, как женщина, могла бы завтрак сама приготовить. Так что будем есть, что дали.
– Я делаю отличный плов, – перехватив, видимо, мой взгляд, сказал Руслан, отодвигая для меня стул, – а вот с омлетами и кашами никогда не мог управиться. А плов – у меня семейный рецепт, очень старый, я делаю его в казане на костре, как положено. Непременно угощу тебя.
– Надеюсь, барана ты при этом все-таки не сам режешь, – заметила я, придвигая к себе чашку с кофе.
– Не выношу крови, – признался Алиев шепотом, – вообще никогда не мог этого зрелища понять. Дед, помню, злился на меня страшно – мол, как это, парень барана зарезать не умеет.
– Б-р-р! – поморщилась я и передернула плечами. – У меня мороз по коже от одних только рассказов.
– Не думал, что тебя можно чем-то испугать.
– Ну, я женщина все-таки.
– Твои деловые партнеры так не считают, – отозвался Руслан, размешивая сахар в своей чашке, – говорят, ты родилась не в своем теле. И, как ты понимаешь, они не внешние данные имеют в виду, а голову твою непростительно мужскую.
Лет пятнадцать назад это показалось бы мне лучшим комплиментом – в те времена я еще только начинала строить карьеру и из кожи вон лезла, чтобы отвоевать у мужчин свой кусочек территории. Но теперь, когда я стояла на самой вершине и смотрела на бывших конкурентов оттуда, мне уже не казалось таким привлекательным сравнение с мужчиной. Возраст, наверное…
– Зачем ты Невельсону звонил? – спросила я и увидела, как дрогнула рука Руслана, занесенная над тарелкой с сыром.
– Откуда ты знаешь, что я ему звонил?
– В твоей квартире очень плохая звукоизоляция, это странно для жилья подобного класса. Так все же? – Я закурила и уставилась Руслану в глаза. Он этого не любил, я знала, но удержаться не могла – мне нужна была информация. Правда, что-то подсказывало, что Руслан сейчас наговорит мне с три короба, но истины там не будет даже на самом дне.
Так и вышло. Алиев подробно рассказал мне о сложностях процесса лицензирования фирмы Невельсона, о том, как тяжело тому будет получать какие-то заказы, с какой неохотой городские власти, к примеру, выделяют участки под строительство объектов, если подрядчик не россиянин, – и все в этом духе. Но о причине собственного звонка Невельсону умолчал. Ладно, пусть так. Но мне придется звонить знакомому и уточнять, что там происходит с выдачей лицензии. Мне просто необходимо узнать, какова роль Алиева в этом процессе. Не думала, что Руслан берет мзду…
– Тебе нужен водитель, – заметил Руслан, когда в разговоре возникла пауза.
– У меня есть водитель.
– Ты не понимаешь. Тебе сейчас нужно будет выехать из гаража и ехать в суд. Ты собираешься ему звонить?
– А что в этом такого? Или ты не хочешь, чтобы мой водитель был в курсе того, где я провожу ночи?
Алиев поморщился:
– Это здесь ни при чем. Меня не волнует, что будет думать твой водитель. Дело в другом – нужен человек, который сможет в случае чего тебя защитить.
Я напряглась:
– Думаешь, это потребуется? Не ты ли пытался меня убедить в том, что в квартиру залезли самые обычные воры?
– Но ты не особенно мне поверила, как я помню. Для твоего спокойствия будет правильнее иметь рядом человека с определенной выучкой.
Эта фраза только укрепила меня в мысли о том, что стоит покопаться в прошлом и настоящем господина Невельсона – мне почему-то стало совершенно очевидно, что источник опасности именно в нем. Только вот как это организовать? Я могу проверить только то, что есть сейчас и здесь, в России. Надо думать…
– Предлагаю на выходные из города уехать, а в понедельник прямо оттуда – в аэропорт, – сказал меж тем Руслан, допивая кофе.
«Оттуда» – это из приснопамятной Снежинки, конечно, – никогда не могла понять, что именно так привлекает Руслана в этом поселке. Хотя здесь я, наверное, просто несправедлива – это мне там некомфортно, потому что я знаю, на какой крови Снежинка стоит, и это со мной там произошла череда неприятностей. А если от этого отвлечься, то поселок, конечно, сказочный, там хорошо, там отличная природа, развитая инфраструктура – даже в некоторых районах Москвы такого нет. И огромный плюс – там никто никем не интересуется, не заглядывает через заборы и не пытается подслушать твои разговоры в общественных местах.
– Это же придется все вещи туда везти? – чуть поморщилась я. – Чемодан, то-се?
– Не думаю, что на отдых ты берешь с собой много вещей.
– Что – я не произвожу впечатления шмоточницы?
– Абсолютно. Кроме того, я же сказал – место не тусовочное, так что необходимости в нарядах от кутюр совершенно никакой. Можно ограничиться тем, что удобно.
– Это определенно меняет дело.
– Что-то не слышу я в твоем тоне никакой радости, – заметил Руслан.
– Я не люблю Снежинку, ты это знаешь.
– Ну-ну, не капризничай. – Он встал и, обойдя стол, поцеловал меня в макушку. – Тебе пора расслабиться. А там хорошо спится, воздух свежий, лес недалеко… Это всего две ночи, Варенька.
Выбора у меня не осталось.
Неприятности начались в субботу ближе к вечеру. Мы с Русланом сидели в креслах на маленьком заднем дворике у незажженного мангала, я просматривала документы по одному из предстоящих процессов, Алиев что-то читал, отставив книгу почти на вытянутую руку. Эта привычка не надевать при мне очки очень меня смешила, я несколько раз говорила, что мне это безразлично, но Руслан так боялся показаться стариком, что готов был испортить зрение окончательно. В общем, мы проводили милый тихий вечер на свежем воздухе, когда в ворота постучали – настойчиво и как-то нахально.
– Господи, ну кого сюда-то могло принести? – недовольно пробормотал Руслан и пошел открывать – домработница уже ушла.
Я тоже убрала бумаги в папку и переместила очки для чтения с переносицы в волосы. Никого видеть не хотелось, общаться настроения тоже не было, а надежда на тихий вечер улетучилась ровно в тот момент, когда на задний дворик вошли Невельсон с супругой, нагруженные огромной плетеной корзиной для пикника.
– Не ожидали? – загромыхал Лайон по-английски. – А мы вот решили сюрприз сделать. Дружеский визит вежливости.
– Надо же, а я считала, что о визите вежливости предупреждают, – пробормотала я по-русски, и Руслан, шедший следом, укоризненно покачал головой.
– Сейчас я угощу вас настоящим барбекю, – объявил Невельсон, начиная разжигать мангал.
– Никогда не думала, что это английская забава.
Дайан, не понимавшая ни слова по-русски, но явно уловившая в моем тоне что-то не совсем гостеприимное, виновато улыбнулась и ответила почти по теме:
– Лайон довольно много времени провел в Америке, а там это обязательный атрибут пикника. Теперь в любой компании мучает всех жареным мясом.
– А вы не любите жареное мясо? – спросила я по-английски.
– Нет, я вегетарианка.
– Это все, как любят говорить у вас, бабья дурь, – сообщил Лайон. – Как можно не есть мяса?
Дайан умолкла, и мне показалось, что ей меньше всего хочется сидеть здесь и смотреть, как ее громогласный супруг раскладывает на решетках толстые куски мяса. Ее лицо выглядело каким-то отечным, и весь вид был совсем далек от того, что я видела в театре. Там она была блестящей ухоженной красавицей, сейчас же передо мной сидела тихая, какая-то забитая женщина неопределенного возраста. Странная метаморфоза.