– Кого? Водилу? Конечно. Прямо с водохранилища и увезли.
– Нет, при чем тут этот водитель, – поморщилась я. – Невельсона – арестовали?
Слава почесал макушку и тихо признался:
– Вот тут-то лажа и случилась. Поехали к нему, ребята – следом, а Невельсона и след простыл.
Я даже застонала от злости:
– Черт побери! Ну как так-то?! Ведь он же скроется, уедет – и все!
– Возможно, его все равно экстрадируют, раз на него есть дела там, – с сомнением сказал Слава.
– Что?! Ну уж нет! Тут я позабочусь, я всех на уши подниму, всех – моих связей хватит! Я его здесь на зону отправлю, здесь – чтоб не с комфортом сидел, а так, как у нас это принято! – с жаром отозвалась я. – И даже там, на зоне, я ему жить не дам. Раз уж нет высшей меры – так я ему устрою такую жизнь, что он сам, своими руками на тот свет отправится!
– Тихо, тихо, – урезонивал меня Слава, поглаживая по руке, – не кричите, люди оборачиваются. Его еще найти надо, прежде чем тюрьмой да зоной грозить.
– А что – никто ничего не может сделать? – беспомощно спросила я, утратив сразу весь свой запал.
– Ну почему? Туз тоже заинтересован. Люди работают.
– Он придет ко мне, – вдруг сказала я. – Понимаете, Слава, он обязательно придет ко мне. Если не убить – то попросить помощи. Если он не догадался, что это я видела труп, то придет как к адвокату – ему некого больше просить. И он придет ко мне. Вы слышите?
– Вы опять кричите, так что вас слышу не только я. Успокойтесь, я буду рядом. Давайте уже к дому ближе, а? Я могу за руль сесть? Вы в порядке? – спросил Слава, не выпуская мою руку из своей.
– Что? Да-да, Слава, простите, все в порядке. Поедем домой, я очень устала…
Собственная квартира сегодня пугала сильнее обычного – в каждом неосвещенном углу мне мерещилась тень Невельсона.
– Слава, не выключайте, пожалуйста, свет в коридоре. Если вам мешает – закройте дверь в кабинет, – попросила я. – Я не смогу уснуть без света.
– Хорошо. Но вы не бойтесь ничего, Варвара Валерьевна. Пока я здесь – никого в этой квартире не будет.
– Я вам верю, Слава. Но мне очень страшно. Он убил жену, которую любил, – так что же задержит его, если он решит, что и меня нужно убрать? Кто я ему?
– Прекратите. Я же сказал – ничего не случится.
В голосе телохранителя было столько уверенности в своих силах, что я немного успокоилась. Но ложиться спать все равно было страшно, хотя я заперла балконную дверь, задернула плотные шторы на окне и оставила включенным бра над кроватью. Однако предыдущая бессонная ночь и последовавший за ней длинный тяжелый день, насыщенный информацией, все-таки оказались сильнее страха, и я даже не заметила, как уснула.
– Варвара Валерьевна, вставайте. – Слава довольно бесцеремонно тряс меня за плечо, но глаза никак не хотели открываться.
– Еще пять минут, – пробормотала я, переворачиваясь на другой бок, но Слава был неумолим:
– Вставайте, у нас гости.
Эта фраза мгновенно выдернула меня из объятий сна. Я села, натянув одеяло до подбородка, и, плохо еще соображая, спросила шепотом:
– Кто?
– Анатолий Иванович приехал.
Только этого не хватало – Туз в моем доме. Пришлось вставать и быстро бежать под душ, чтобы обрести возможность соображать нормально и хоть как-то смыть с себя утреннюю сонливость.
Туз восседал в гостиной, перелистывая найденный здесь же журнал. У окна, спиной ко мне, покачивался с пятки на носок высокий плотный мужчина в полосатом костюме.
– Долго спишь, дорогая, – заметил Туз, когда я вошла и поздоровалась.
– Извините, не ждала гостей в столь ранний час, – отозвалась я, не очень довольная отповедью – часы показывали семь утра.
– Ранняя пташка… Ну, сама знаешь. Дело неотложное. Знакомься, это Григорий Петрович, он будет вести дело Невельсона.
– А уже есть дело?
Григорий Петрович повернулся и, поприветствовав меня, сразу начал:
– Дело есть. Нет фигуранта.
– Неудивительно, – отозвалась я, садясь в кресло, – я бы на его месте уже к китайской границе подъезжала.
– Уехать он не сможет – все службы предупреждены, ориентировки разосланы. Но мне кажется, что он не сразу попытается уехать. У него есть еще незаконченное дело здесь.
– Вы имеете в виду меня?
Григорий Петрович кивнул:
– Скажите, Невельсон не давал вам никаких документов?
– Документов? – сперва растерялась я, но потом вспомнила папку, которая так и осталась лежать у меня в портфеле. – Да, я взяла у него что-то… Но, честно сказать, не успела посмотреть.
– Будьте любезны, принесите.
Я вышла в прихожую, где так и валялся под вешалкой мой портфель, вынула папку и передала следователю, но Туз успел перехватить ее раньше. Водрузив на нос очки, он внимательно прочел первый лист и отбросил папку на стол:
– Это не то.
– А что должно быть?
– Я думал, он тебе больше доверяет.
– А с чего ему доверять мне? У нас никогда не было разговоров о делах, кроме вчерашнего. Да и то он попросил посмотреть какие-то бумаги в частном порядке, только и всего, – пожала я плечами, снова возвращаясь в кресло.
– М-да… Просчитался я, – протянул Туз, убирая очки. – Думал, он с места в карьер тебя запрягать начнет.
– Вы думали, он покажет мне бумаги по проекту на набережной?
Туз подпрыгнул как ужаленный:
– Ты откуда про этот проект знаешь?
– А что, надо много ума, чтобы понять, почему вы так интересуетесь Невельсоном? Это же очевидно – он вас оттуда выбил, и вы не можете этого просто так оставить.
По лицу Туза я поняла, что сказала лишнее, – он побагровел и тяжело задышал:
– Я твоих советов пока не спрашиваю.
– А я их и не даю. Но вы спросили, откуда я знаю – я ответила.
– Ладно, с этим потом. Давай подумаем, куда он мог деться.
– Я не настолько хорошо с ним знакома. Знаю, у него есть дом в Снежинке, но не уверена, что он туда поехал – я бы на его месте точно не стала делать этого.
– И он не стал, – вмешался Григорий Петрович. – Туда сразу выехала группа, но дом закрыт, и, похоже, им не пользовались по меньшей мере пару недель.
– Тогда мне больше нечего вам сказать.
Туз поднялся:
– Ясно. Мы поедем, если у Гриши больше нет вопросов. Ты не переживай – твое имя нигде не всплывет, я обещаю. Но будь осторожна. И если что – сразу же звони мне, не устраивай тут концертов художественной самодеятельности. Предупреждаю тебя, Варвара! – чуть повысив голос, добавил он.
– Я все поняла.
Проводив гостей, мы со Славой стали собираться на работу. Телохранитель пребывал в отличном расположении духа, постоянно шутил, чем ухитрился поднять мне настроение. Я даже забыла на какое-то время, что где-то, возможно совсем неподалеку, ходит Невельсон, у которого явно есть ко мне претензии.
– Катя, принеси мне, пожалуйста, документы по делу «Стройтека», – попросила я, нажав кнопку интеркома, и через пару минут в кабинет вошла секретарша:
– Так вы же их не привозили.
– В смысле – я их не привозила?
– Вы забрали их с собой, когда собирались ехать в Питер, – чуть запнувшись, ответила она, – и потом не привозили.
Я напрягла память – такого со мной не случалось, чтобы забрать домой документы и потом их не вернуть. А самое главное, я не помнила, где вообще видела их в последний раз. Восстанавливая события, я вдруг поняла, что забыла папку в Снежинке, в доме Руслана. Да, точно, – в тот вечер к нам пришли Невельсоны, я отложила папку на тумбочку у кровати, а потом со мной случилась истерика, и я просто забыла убрать ее в портфель. Мы уехали в Питер, а папка так и осталась лежать там, в спальне. А потом мне было, разумеется, не до этого. Вот так номер…
– Катя, извини, ты совершенно права, – выдавила я, – я действительно не привозила документы. Черт… Придется ехать, отмени все, что у меня назначено на сегодня.
– Может, Славу отправите? – подал голос Кукушкин, сидевший у меня в кабинете, но я покачала головой:
– Увы, это невозможно. Там, где я их оставила, нужен пропуск, и Славу не пропустят. Я должна поехать сама.
Вызвав водителя и предупредив Славу, что через десять минут выезжаем, я надела плащ и обреченно побрела к выходу. Карточка-ключ от загородного дома Руслана так и лежала у меня в кошельке, как и пропуск в Снежинку, – я никак не могла собраться с духом и убрать их с глаз. Но это и хорошо – сейчас пригодятся.
Слава ждал меня с зонтом у крыльца – снова пошел дождь.
– Куда мы?
– В Снежинку.
– Зачем?
– Оказывается, я забыла там папку с документами, а они нужны мне завтра, нужно поехать и забрать.
Я села на заднее сиденье, Слава устроился рядом с Володей и коротко распорядился:
– В Снежинку.
Это путешествие не сулило ничего приятного, слишком много у меня было связано с этим поселком, и я хотела бы забыть об этом, но судьба постоянно возвращала меня туда. Какой-то злой рок…
– Зачем?
– Оказывается, я забыла там папку с документами, а они нужны мне завтра, нужно поехать и забрать.
Я села на заднее сиденье, Слава устроился рядом с Володей и коротко распорядился:
– В Снежинку.
Это путешествие не сулило ничего приятного, слишком много у меня было связано с этим поселком, и я хотела бы забыть об этом, но судьба постоянно возвращала меня туда. Какой-то злой рок…
На КПП поселка мой пропуск долго и придирчиво изучал охранник, несколько раз обошел машину, сверил номера.
– Что-то не так? – спросила я, чуть приоткрыв окно.
– Полиция работала, теперь всех проверяем. Можете ехать.
Шлагбаум поднялся, и мы направились в сторону дома, принадлежавшего Руслану. С каждым метром у меня все сильнее щемило сердце – сейчас я снова окажусь среди вещей, помнящих прикосновения Руслана, там, где мы были с ним вместе, и он был еще жив. Как заставить себя перешагнуть порог дома? Как сделать первые шаги, как увидеть кровать, на которой мы занимались любовью? Как вообще пережить это вынужденное возвращение?
– Продайте этот дом, – сказал вдруг Слава, и я поняла, что последнюю фразу произнесла вслух.
– Это не мой дом.
– Вы официальная жена Алиева, это все теперь ваше. Ну, вы же юрист, Варвара Валерьевна, – укоризненно произнес телохранитель. – Если не хотите сюда приезжать – просто продайте, а если невыносимо и к деньгам прикасаться – ну, отдайте на благотворительность. Что вы, в самом деле, как маленькая? Это хороший дом, желающие найдутся. Вы все равно будете мысленно сюда возвращаться – так зачем себя истязать? А так – будут жить другие люди, и он перестанет напоминать вам о прошлом. Нет дома – нет воспоминаний.
– Я подумаю, – буркнула я, понимая, что он прав. Через полгода я вступлю в права наследства, так как других родственников у Руслана уже нет, только какие-то дальние.
Надо же, как бывает в жизни… За возможность выйти замуж на сутки, стать вдовой и оказаться наследницей довольно неплохого состояния многие женщины могли бы отдать душу, а я, которой это свалилось против воли с неба, недовольна. Но меня никогда не интересовала материальная сторона, возможно, потому, что у меня и так было все, чего я хотела. Я сама это заработала и никогда не зарилась на чужое. Может, поэтому мне все плыло в руки само? Потому что не разевала рот? Но я бы предпочла остаться с тем, что у меня было, но чтобы Руслан остался жив.
– Володя, вы во двор не заезжайте, – попросила я, увидев, что мы подъехали, – мы со Славой быстро зайдем, я только бумаги заберу – и все. Нет смысла возиться с воротами.
Водитель кивнул и заглушил двигатель, привычным жестом вынимая из бардачка книгу. Мы же с телохранителем вышли и, открыв калитку, вошли во двор. По-прежнему шел дождь, пожухлая трава на газонах по обе стороны плиточной дорожки выглядела склизкой и отвратительной. Опавшая кое-где листва лежала коричневыми полусгнившими клочками, и все вокруг производило впечатление заброшенного, нежилого.
– Вам не кажется, что пахнет дымом? – вдруг спросил Слава, потянув носом.
– Кто-то из соседей камин затопил, – равнодушно сказала я, почти со страхом глядя на крыльцо – нужно было пересилить себя и сделать первый шаг.
– Не думаю.
– Слава, ну что за бредни? Здесь никого нет с того дня, как мы уехали в Питер.
– А уборщица какая-нибудь?
– Ну что она – камин будет топить? Да и не убирает тут никто, когда жильцов нет.
Я провела картой по кодовому замку и толкнула дверь, но Слава, решительно оттеснив меня, вошел первым. Я задержалась, слушая, как его шаги удаляются от меня в глубину помещения. Потом вдруг раздался глухой стук, и я, вместо того чтобы быстро бежать к воротам, бросилась в дом, и это стало моей главной и роковой ошибкой.
Глава 24 Диалог с врагом
– Слава! Слава, что с вами? – крикнула я, вбегая в прихожую.
Там почему-то было темно, и до меня дошло, что жалюзи на всех окнах опущены, а я почему-то не заметила этого, находясь во дворе. Зато я помнила, что Руслан не стал их опускать перед отъездом, хотя я предлагала это. Сделав еще шаг вперед, я запнулась обо что-то и упала на колени и вытянутые вперед руки, уткнувшись лицом в кожаную куртку лежавшего на полу Славы. В этот же момент кто-то сзади схватил меня за волосы и рванул вверх так, что мне показалось – от черепа отрывается кожа. Я открыла рот, чтобы заорать, но горячая рука мгновенно зажала мне его так, что я едва не задохнулась. Прямо за волосы меня куда-то поволокли, я пыталась отбиваться, но тщетно – крепкая рука не выпускала. Через минуту меня швырнули в раскрытую дверь гостиной, и я, пролетев метра три, ударилась о деревянный подлокотник дивана. Боль в голове оказалась такая, что я на секунду перестала видеть, слышать и чувствовать запахи. По лбу что-то потекло, и я поняла, что разбила его, рассекла кожу и теперь кровь заливает мне лицо. Дверь в гостиную закрылась, и стало совсем темно – здесь жалюзи были опущены и с улицы, тяжелые железные занавеси, не пропускавшие ни луча света…
– Зачем ты приехала сюда? – раздался голос Невельсона, и я испугалась еще сильнее, хотя думала, что это уже невозможно. Пусть бы это был посторонний грабитель, да кто угодно – только не он…
– Мне… я… Мне нужны мои бумаги… – выдавила я, вытирая сочащуюся кровь тыльной стороной ладони.
– Бумаги? Зачем ты врешь? Ты привела сюда полицию?
– Нет… Нет никакой полиции, я приехала одна…
– Не считая этого парня, что лежит в коридоре? – усмехнулся Невельсон, садясь в кресло.
– Это мой телохранитель.
– От кого же ты обороняешься? От меня?
Самым правильным было разыгрывать дурочку и делать вид, что я совершенно не понимаю, о чем он говорит, – возможно, так я смогу хотя бы оттянуть время, пока Володя догадается, что в доме что-то не то происходит. И – что со Славой? Он жив или…
– Что с моим телохранителем?
– Ты не ответила на вопрос. Ты обороняешься от меня?
– Почему… Зачем я должна делать это?
Раздался смех, от которого мне стало совсем уж жутко, – так смеются сумасшедшие.
– Ну, ты ведь знаешь, куда делась моя любимая жена, не так ли?
– Дайан? При чем тут Дайан? Ее нашли? – спросила я, стараясь не выдать своего страха.
– Не будем разыгрывать комедию. Ты ее и нашла. Правда, не целиком – вот жалость, да?
– Лайон, о чем вы говорите?
Он поднялся из кресла и подошел ко мне вплотную. Вместо привычного костюма, в котором я видела его всегда, сегодня на Невельсоне были какие-то потрепанные брюки, заправленные в берцы, короткая куртка и под ней – свитер. Присмотревшись, я увидела, что Лайон небрит, глаза какие-то ввалившиеся, лицо осунувшееся – ну, это понятно. Наверняка он почувствовал, что его план провалился, и успел сбежать сюда раньше, чем его нагнала полиция. Только вот искали они совсем не там. Я даже подумать не могла, что он станет скрываться в доме человека, которого сам и убил.
– Не притворяйся, Варвара, – сказал он, глядя на меня сверху вниз, – ты прекрасно понимаешь, о чем я. Думаешь, я слепой? Нет, я сразу заметил, какая бледная ты стояла там, на моем балконе. И я понял, что ты видела. Ну что ж… Наверное, так было нужно. Дайан совершила роковую ошибку. Она взяла то, что ей не принадлежало. Кроме того, она зачем-то пошла к тебе. Что она сказала? – Невельсон присел на корточки и взял меня за подбородок: – Ну? Что эта идиотка наговорила тебе? Что я подонок и убийца? Так она сказала?
Я замотала головой, чувствуя, как темнеет в глазах, – кровь шла довольно сильно:
– Н-нет… Она не говорила ничего о вас… Она спрашивала, не может ли мой муж ей помочь…
– Твой муж мертв.
– Бывший… бывший муж… Она хотела… надеялась, что сможет снова писать о балете, а Святослав, он…
– Хватит врать! – Он наотмашь ударил меня по щеке. – Я знаю, кто твой бывший муж. А Дайан не смогла бы ничего писать – она не знала русского. Так что же она сказала тебе? И куда ты спрятала то, что она тебе передала?
– Она ничего мне не передавала! Она была в моей квартире не больше десяти минут…
– Это довольно большой промежуток времени – можно много успеть. За десять минут можно отрубить голову и руки, например…
По моему телу прошла волна ужаса – он так буднично сказал об этом, как будто речь шла о разделке туши на мясо…
– Глупая женщина – она надеялась, что сможет мне помешать. Надеялась, что через тебя передаст документы на участок этому твоему приятелю… Идиотка! Она вынудила меня…
Стало чуть яснее – Дайан взяла у него бумаги на участок и понесла мне. Но откуда она могла знать о Тузе и моей связи с ним? И где тогда документы?