— Куда это он? — спросил подошедший к шефу Воробьев.
— А ты не догадываешься? — зло посмотрел на него полковник. Он отвел спецназовца в сторону, приблизился к его уху, прошептал:
— Он поехал брать в заложники семью Тарасова.
Воробьев ахнул и с ужасом уставился на шефа.
— Он в таком состоянии, что способен на все, поэтому я тебя прошу, Володя, езжай за ним и попробуй вернуть. Понял? Вы служили вместе много лет, ты его боевой командир, учитель, попробуй его отговорить, ведь подставится парень, потом его с твоим спецназом брать придется.
— Попробую, но если он не согласится, не стрелять же, — обескураженно ответил Воробьев.
— Стрелять, конечно, не надо, попробуй уговорить, ну а если не получится — тогда этому Тарасову хана…
— Это точно, — кивнул спец.
Воробьев взял у водителя микроавтобуса ключи, сел за руль, завел двигатель и помчался следом за капитаном.
Глава 15
Николай выехал на Ново-Рязанское шоссе и направился к Москве. Он несся на большой скорости, что называется, не жалея колес, и лихо обгонял многочисленные автомашины. Все равно продвижение было не таким быстрым, как он хотел. Тогда капитан прилепил на крышу синий спецмаяк, включил его, занял крайнюю левую полосу и вдавил педаль газа в пол. Ему сразу стали уступать дорогу, и он смог разогнаться до предельно возможной скорости.
«Волга» с форсированным двигателем, усиленной подвеской и пятиступенчатой коробкой передач понеслась со скоростью сто восемьдесят километров в час. Николай перестал вилять между машинами и ехал по прямой. Ему надо было как можно быстрее добраться до Московской кольцевой дороги, проехать по ней на северо-восток, а там свернуть на Рублевское шоссе, где располагался загородный особняк Тарасова. Его самого Николай дома застать не надеялся, а вот жену или ребенка очень хотел повстречать.
Бугров спешил, так как был уверен, что затаившийся в недрах управления предатель сумеет сообщить своему покровителю о надвигающейся угрозе в лице капитана. Николай не ждал теплого приема, но надеялся, что сумеет прибыть на дачу Тарасова до того момента, как оттуда улизнет его семья.
Несколькими часами ранее, еще до выезда на захват, Бугров вошел в компьютерный архив контрразведки и на всякий случай узнал домашний адрес и телефон квартиры и виллы Тарасова. Он позвонил по обоим номерам и выяснил, что супруга банкира Марина и сын Андрейка сейчас находятся в загородном особняке. После гибели Люси Николай решил захватить в заложники семью предпринимателя, чтобы обменять их на своего сынишку.
Бугров знал адрес: Рублевское шоссе, дом двадцать пять, но расположение дома на участке, число комнат в нем, наличие охраны и охранной сигнализации было ему неизвестно. Он гнал «Волгу» на предельной скорости, но вдруг заметил позади летящий под синим маяком синий микроавтобус спецназа.
— Неужто Давыдов выслал группу захвата и попытается взять меня силой? — прошептал Бугров и хотел прибавить скорости, но не смог. Машина быстрее ста девяноста не шла. А иноземный «Фольксваген» несся под двести двадцать и неумолимо догонял капитана.
Потом Николай увидел, что в кабине только полковник Воробьев. Тот махнул рукой, призывая Николая остановиться, и капитан, несмотря на то что очень спешил, решил подчиниться. Он стал понемногу сбрасывать скорость и наконец встал на обочине недалеко он поста ГАИ.
Микроавтобус затормозил впереди, полковник вышел, бравой походкой подошел к «Волге» и встал напротив ее водительской двери. Оперся о крышу руками и перевел дух:
— Ну ты и шел, — усмехнулся он.
Настроение у него было бодрое, он был благодушен и, как понял Николай, имел мирные намерения. Хотел поговорить с капитаном и решить вопрос без ругани и применения силы. Но Бугров от своего отступать не собирался и имел намерение идти до конца. Если полковник задумал применить силу, то Николай решил ответить ему тем же.
Но Воробьев был добродушен как никогда и по-дружески сказал:
— Ну, чего ты горячишься, дрова ломаешь, как новичок, ты же офицер, боец, я тебя давно знаю.
— А что мою жену убили и четырехлетнего сына грозятся убить, вы тоже знаете, — зло ответил Бугров.
— Все я знаю и полностью разделяю твою решимость. Я сам, попади в такую ситуацию, не дай бог, может, и не таких дров наломал бы, но шеф просил попробовать тебя отговорить. Вот я догнал и пробую, — полковник виновато посмотрел на капитана.
— Вы меня отговорить не сумеете, так что напрасно гнали, — буркнул Николай.
— Ну, тогда езжай и поступай, как подсказывает тебе совесть. — Полковник отошел от машины. — Но, Коля, я тебя прошу, как бы там дальше ни произошло, не опускайся до убийства — месть плохая штука. Вот и все, что я хотел тебе сказать. Езжай.
Воробьев махнул рукой и опустил голову, а Николай посмотрел на своего бывшего учителя и руководителя, тяжело вздохнул и добавил:
— Спасибо за пожелание, но как оно там будет… — Он переключил скорость, дал газ, выехал на трассу и через несколько секунд затерялся в потоке машин. Воробьев постоял на обочине, потом прошел к иномарке, сел за руль, взял сотовый и позвонил полковнику Давыдову. Сообщил, что капитана Бугрова он не сумел догнать из-за огромной пробки.
После разговора с полковником Николай воспрянул духом, снова разогнался до предела возможностей машины, пытаясь нагнать потерянное время. Хотя потерянными он минуты этого разговора не считал, так как Воробьев, сам того не ведая, фактически благословил его на захват семьи Тарасова. И окрыленный капитан быстро доехал до поворота на Рублевку, не снижая скорости свернул на нее и помчался к особняку олигарха. Теперь до цели оставались считаные километры.
Когда капитан увидел на заборе цифру двадцать, то притормозил и стал считать дома, чтобы не пропустить двадцать пятый. Заметив его, он медленно проехал мимо, остановился у двадцать седьмого, заглушил мотор и осмотрелся.
Взглянул на часы и отметил, что из Малаховки на Рублевку он домчал за двадцать пять минут. С такой скоростью он не ездил никогда в жизни, да и никто наверное, не ездил.
Капитан еще раз осмотрел пустую улицу, завернул автомат в целлофановый пакет, заткнул за пояс маску и перчатки, поправил на груди бронежилет и вышел из машины. Захлопнул дверцу, включил сигнализацию и пошел к возвышающемуся рядом забору дома номер двадцать семь.
Он еще раз воровато осмотрелся и, убедившись, что никто за ним не наблюдает, проник в густой куст сирени и залез на высокий каменный забор. Спрыгнул на участок и пошел по заросшему кустами двору в направлении смежного с виллой Тарасова забора.
Бугров не хотел атаковать особняк банкира в лоб, а решил проникнуть в него с соседнего участка, чтобы внезапно разоружить наверняка имеющуюся там охрану. Николай шел вдоль ограды и искал место, где бы ее успешно преодолеть, как вдруг услышал за спиной гневный оклик:
— Э, хлопэц, ты кудыть?
Он с опаской обернулся и увидел недалеко от себя щуплого мужичка в запыленной, испачканной цементом и краской строительной робе и с козьей ножкой в зубах. Строитель боязливо осмотрел капитана с ног до головы и, не заметив за поясом пистолет, а в пакете автомат, подошел ближе.
— Ты чаго тута шукаешь, — с украинским акцентом проговорил он. — Здеся не положано топтать, тута стройка идеть.
— Чего строите-то? — добродушно спросил Бугров и спрятал пакет с автоматом за спину.
— Баню для хозяына робим, руску баню.
— А, ну и иди строй свою баню, а ко мне не лезь, — махнул рукой чекист и пошел дальше.
— О, как ты загутарил, — взвился заносчивый хохол, — ща я тоби проучу! Гриня, а Гринь, подь сюды, скорехонько подь! — закричал кому-то мужичок.
Бугров не стал обращать внимание на назойливого работягу, подошел к высокому каменному забору и стал искать, где бы через него перелезть, но вдруг услышал за спиной треск веток и тяжкое сопение. Так ломает растительность бедолага медведь, когда продирается за малиной.
Когда Николай обернулся, то увидел огромного парня, с тяжелым сапом вылезающего из кустов. Это и был тот самый здоровенный чудо-богатырь Гриня, которого кликал хохол. Ростом за два метра, он был настолько массивен, что походил на трехстворчатый шкаф. Строительная роба на нем трещала по швам, сапоги на ногах были пятидесятого размера, а гигантские ладони не помещались в рабочих рукавицах.
Его красное, хоть прикуривай, сытое лицо походило на пятилитровую банку томатного сока, а широченные плечища загораживали полнеба.
— Чо, Вась? — с таким же акцентом спросил помощник и уставился на незнакомца.
— Этому кацапу надо в морду дать, — смело выпалил Вася, указал на Николая и бодро отошел в сторону. Принялся наблюдать, как его дружок будет разделываться с незваным гостем.
— Это мы ща. — Гриня утер потное, красное, как кирпич, с на редкость тупым выражением лицо и, подняв огромные, как ведра, кулаки, двинулся на капитана. От неожиданности Бугров оторопел, потому что драться со здоровенным шабашником не входило в его планы. Но конфликта было не избежать, и он приготовился к отражению атаки. Оружие решил применить только в крайнем случае и кинул пакет с автоматом в куст.
А Гриня шел вперед, как бульдозер, и останавливаться не собирался. Когда расстояние между ними стало небольшим, он протянул свою огромную лапу и попытался схватить Николая за голову. Пошарил пальцами в воздухе, ища обидчика, но тот отстранился, размахнулся и резко врезал гиганту правым кулаком в челюсть. Голова Грини дернулась, подошвы истоптанных сапог скользнули по мокрой траве, и он, как спелый колос дородной украинской пшеницы, скошенный острым российским серпом, плавно рухнул в куст. Недолго думая, Николай стремительно шагнул вперед и ломанул Васе ногой в нижнюю челюсть. Шабашник кубарем улетел в кусты и даже вскрикнуть не успел. Бугров осмотрелся, и убедившись, что его победного раунда никто не видел, поднял автомат и залез на забор.
Спрыгнув на землю на другой стороне, капитан спрятался за невысоким, ровно подстриженным кустиком крыжовника и оглядел участок. В глубине сада, в тридцати метрах от него, возвышался большой красивый особняк банкира Тарасова. Своими остроконечными крышами он напоминал средневековый замок, только не хватало флагов на башнях и бойниц в толстых каменных стенах.
Широкая мраморная лестница, украшавшая фасад здания, вела в высокие, обрамленные полуколоннами двери красного дерева. Над ними красовался барельеф из белого мрамора, прославляющий изобилие виноградных гроздей, купидонов и обнаженных женщин.
Перед домом был разбит сквер с фонтаном, клумбами и стрижеными газонами, а рассекали его пешеходные дорожки, покрытые красивой мраморной плиткой. От широких въездных ворот к подъезду вела асфальтированная дорога, а на ней у самого дома стоял большой черный лимузин.
Контрразведчик достал из кармана куртки небольшой бинокль и стал осматривать участок. Искал видеокамеры на воротах и у дома и нашел их.
— Всего четыре, — процедил сквозь зубы Бугров, вынул из другого кармана глушитель и навернул на ствол укороченного автомата Калашникова. Потом достал черную маску, натянул на голову и поправил так, чтобы сквозь ее дыры было лучше видно. Далее надел тонкие черные лайковые перчатки и взял автомат в руки.
Наконец он встал, стремительно перебежал к дому, прижался спиной к его шершавой гранитной стене и осмотрелся. Неожиданно дверцы стоящего перед домом «Мерседеса» отворились, и из машины вышли двое крепких охранников в темных костюмах. Николай спрятался за угол и поднял автомат, но парни быстро прошли к крыльцу и вошли в дом.
Николай сидел за кустом у стены и поглядывал на видеокамеру, установленную на углу особняка. Она мерно поворачивалась то влево, то вправо и смотрела то на дорогу, то на сквер. Крыльцо, машина, фонтан и вся площадь перед домом были у нее как на ладони.
Бугров решил пока ничего не предпринимать и узнать, что будут делать дальше вошедшие в дом громилы. И вот через минуту из подъезда вышел один из них, внимательно осмотрел двор, поднес рацию к губам и что-то в нее сказал. Николай находился в десяти метрах от него и не расслышал сказанного, но понял, что сейчас из особняка кого-то выведут и посадят в машину. Он передернул затвор автомата, смерил расстояние от себя до машины, поправил маску на голове и перчатки на руках и приготовился к атаке.
Через несколько секунд из дома вышла красивая, богато одетая молодая женщина в сопровождении двоих охранников и направилась к авто. За руку она вела десятилетнего мальчика в джинсовом костюме, бейсболке и кроссовках. Как понял Бугров, это и были жена банкира Марина и его сын Андрей. Они прошли к лимузину, высокий охранник незамедлительно открыл перед ними заднюю дверцу, и они сели в салон.
— Ага, экстренная эвакуация, — прошептал Николай. — Уже донесли о моем визите.
Он не стал ждать, пока телохранители влезут в салон, а встал во весь рост, прицелился в ближнего парня и выстрелил короткой очередью по ногам. Пули попали в бедро, телохранитель вскрикнул, упал как подкошенный, в одно мгновение потерял сознание и затих.
Увидев падение товарища, парни кинулись к автомобилю и хотели укрыться внутри, но Николай незамедлительно дал по их ногам две короткие очереди. Один рухнул на бегу, пролетел два метра, ударился головой об открытую дверцу «мерина» и потерял сознание. Его подстреленный в голень товарищ сумел проковылять до салона, открыл водительскую дверцу и залез внутрь, но захлопнуть ее не успел. Николай кинулся к нему, направил автомат в лицо и скомандовал:
— Выходи!
Секьюрити замялся на долю секунды, а капитан сильно врезал ему в лицо рукояткой автомата, схватил за рукав пиджака и что было сил рванул на себя. Парень вылетел из кабины на асфальт, а Бугров добавил ему кулаком в челюсть и послал в глубокий нокаут.
Капитан влез в салон, захлопнул дверцу и обернулся назад, чтобы посмотреть, там ли женщина и ребенок. Увидев черную страшную маску на голове нападавшего, Тарасова взвизгнула, обхватила испуганного Андрюшку и повалилась на сиденье. Николай завел двигатель, нажал на газ и рванул с места. Но тяжелый бронированный представительский «Мерседес» начал ускоряться не спеша и поехал к воротам слишком плавно. Тогда капитан переключил скорость, дал полный газ и заставил машину прилично разогнаться.
Только Бугров устроился за рулем поудобнее и освоился с управлением, как вдруг получил сильный удар по голове. Это Марина Тарасова в аффекте схватила из бара первую попавшуюся бутылку и огрела ею нападавшего. Тара разлетелась в пыль, окатив капитана прохладным вонючим виски. Алкогольные струи вперемешку с мелкими осколками попали ему за шиворот.
— Тварь! — закричал он, обернулся и схватил девушку за руку. Марина решила не останавливаться на достигнутом и стала тыкать в голову «террориста» острым бутылочным горлышком. Если бы Бугров не остановил ее, она рассекла бы ему шею и затылок.
Но капитан выдернул острое стекло из цепких пальцев, размахнулся и врезал девице кулаком в челюсть. Бил не сильно, но точно и попал куда надо. Марина откинулась на сиденье, потеряла сознание и затихла. Щуплый пацан от испуга прижался к ней и заплакал.
Когда Бугров вновь взглянул на дорогу, то увидел, что «Мерседес» на полной скорости несется в закрытые ворота. Капитан нажал на тормоз, но тормозной путь броневика был гораздо длиннее, чем у обычного лимузина, и поэтому останавливаться он и не думал. «Мерс» на полной скорости врезался в витую металлическую ограду, одним махом снес ее и продолжил свой победный путь уже на улице. Пересек ее, доехал до соседнего забора и врубился в его кирпичный столб. Тот пошатнулся, обрушился на лобовое стекло градом красных кирпичей, вмиг расколотив его.
— Вот это да, — удивился Николай, — пули оно выдерживает, а кирпичи нет.
Причем пострадало не только стекло, но и двигатель — от удара деформировался радиатор и мотор начал парить. «Мерседес» вышел из строя, и ехать на нем дальше было нельзя. А капитан собирался увезти семью Тарасова подальше от дома.
Николай поправил чулок на голове, открыл дверцу и выскочил на улицу, обежал лимузин, распахнул заднюю дверь и выволок нокаутированную дамочку на асфальт. Вытянул за руку сопротивляющегося сынка и, подхватив мамашу за талию, понес к служебной «Волге».
Он поместил паренька на заднем сиденье, а Марину на переднем, сел за руль, завел мотор, развернулся и помчался вон из поселка «новых русских». Мигом домчал до Рублевки, свернул на нее, проехал несколько километров в сторону окраины и повернул на ведущую в лес проселочную дорогу.
Машина тряслась на ухабах и рытвинах более десяти минут, пока не выехала на асфальт. Это была неширокая, заброшенная объездная дорога, ведущая к небольшой деревеньке, расположенной вдалеке от Рублево-Успенского шоссе. Николай знал эти места и ориентировался в окрестных дорогах и дорожках. Он проехал по направлению к Московскому каналу еще километр и остановился.
— Подождем здесь, — сказал Бугров и заглушил двигатель.
— Чего подождем? — настороженно спросила пришедшая в себя Марина.
Она вжалась в кресло, держалась рукой за ноющую челюсть и испуганно смотрела на захватчика в черной маске.
— У тебя есть сотовый?
— Да, — ответила она, незамедлительно вынула из сумочки аппарат и показала ему.
— Звони мужу.
— Не убивайте нас, пожалуйста, — взмолилась девушка, — мой муж богатый человек, он даст вам денег сколько вы захотите, только не убивайте! — Марина всхлипнула. — Возьмите мои серьги и кольцо, они дорогие, с бриллиантами. — Девушка стала спешно стягивать с пальца перстень, но руки ее не слушались, и кольцо не снималось. — Сейчас отдам, оно дорогое, — причитала красавица.