– Пока поостерегусь делать прогнозы. На данный момент находится без сознания, дышит на аппарате…
– Она говорила что-нибудь?
– Нет, и в ближайшее время вряд ли скажет.
Тут дверь распахнулась, всунулась голова в зеленой шапочке:
– Там Хлебникова потяжелела.
Доктор извинился и вышел. Я осталась ждать его возвращения и от скуки принялась разглядывать бумаги на столе. Справа лежала история болезни Лиды. Ухватив пухлую папочку, принялась разбирать почерк эскулапа. Через две минуты стало понятно, что Лидуся была скорее мертва, чем жива, когда поступила в больницу. Просто удивительно, как она не скончалась на месте. Ей перелили безумное количество донорской крови, хорошо, хоть не было проблем – в карточке отмечалось, что у Артамоновой кровь первой группы, резус-положительный.
Вернулся доктор. Я спросила у него:
– В карточке написано, что у Лиды первая группа крови, тут не может быть ошибки?
– Нет, конечно, – усмехнулся доктор, – здесь же не школьный медпункт. Первая, резус-положительный. Кстати, такая же оказалась и у супруга. Мы всегда просим родственников стать донорами. В случае Артамоновой идеально подходил муж, тоже первая, резус-положительная кровь.
Интересное дело, подумала я, усаживаясь в «Вольво». В прошлом году Надюша пошла в школу. Учительница рассказывала им о строении человека и даже предложила самим определить свою группу крови. Есть сейчас какие-то экспресс-полоски. Наденька гордилась тем, какая у нее редкая кровь – четвертой группы. Андрюшка еще сказал ей, что тут как раз хвастаться нечем.
– Попадешь в больницу, врач посмотрит – четвертая группа, и перельет тебе бензин!
Надюша страшно обиделась, и Андрюшке пришлось объяснять, что он пошутил. Лидуша тогда сказала, что у нее тоже четвертая группа и бензин тут ни при чем. И вот теперь выясняется, что на самом деле все не так. Может быть, Лидуся не знала точно? Это родив-то двоих детей и перенеся небольшую гинекологическую операцию? Маловероятно. Сказала, чтобы утешить Надюшу? Просто глупо. Зачем придумала себе другую группу крови? Интересно, может ли у обоих родителей с такими данными родиться ребенок с четвертой группой?
Я схватила телефон и принялась названивать Женьке. Это еще один мой приятель в системе МВД. Женюрка работает много лет вместе с Александром Михайловичем. Он эксперт, или патологоанатом, или уж не знаю, как правильно называть человека, который получает удовольствие, ковыряясь в трупе, чтобы установить причину смерти. Профессия наложила на него соответствующий отпечаток: Женька всегда и во всем сомневается.
– Послушай, – закричала я, услыхав тихое «алло», – может ли у отца и матери с первой группой крови быть ребенок с четвертой?
– Запросто, – ответил Женька.
Я вздохнула, ну и глупости лезут иногда в мою голову.
– Если взяли ребенка из детского дома, какая разница, что у него за группа, – продолжал Евгений.
– При чем тут детский дом! – завопила я. – Ты с ума, что ли, сошел! Может ли у них родиться такая дочь?
– Ни дочь, ни сын, – уточнил Женя, – если у родителей первая группа, у ребенка практически никогда не получится четвертая.
– Что же ты сначала мне брякнул?
– А ты не уточнила, что ребенок родной.
– Если все же такая семья существует, о чем это говорит?
Женька захохотал.
– В таких случаях предпочитают как раз помалкивать. Вариантов несколько – либо взяли ребенка на воспитание, либо прибегли к услугам донора, либо…
– Что?
– Жена изменила мужу и скрыла сей факт, такое часто случается…
Забыв поблагодарить этого зануду, я развернулась и на всей возможной скорости понеслась к Артамоновым. Может, Наденька перепутала? Потому что если нет, это меняет все дело.
Я влетела в холл и накинулась на Валерию Петровну:
– Какая группа крови у Нади?
– Не помню, – удивилась Лера, – сейчас погляжу. – И сообщила через пять минут: – Четвертая, как у Лиды, а зачем тебе?
– А у Полины?
Валерия Петровна вытащила второй альбомчик и задумчиво произнесла:
– Тоже. Да что за интерес?
– В милицейском морге лежит девочка, похожая на Надю, у нее первая группа крови, – с ходу придумала я.
– Господи, – перекрестилась Лера, – слава богу, не наша.
Я выпила у нее кофе, узнала, что таинственные похитители так и не объявились, и вышла на улицу. Откуда ни возьмись набежали тучки, заморосил противный дождик. Сидя в «Вольво», я наблюдала, как прохожие бегут по тротуарам, прикрываясь кульками и газетами.
Неужели Артамоновы взяли девочек на воспитание? Нет, это невозможно. Хорошо помню свой приезд к Лидуське как раз накануне рождения Надюши. Был май, стояла немыслимая жара, и подруга, извинившись, осталась только в одной коротенькой футболочке. Тугой круглый животик со спускающейся от пупка темной полоской бесстыдно вылез наружу.
– Сил нет, как тяжело, – вздохнула Лидуля, показывая на опухшие щиколотки, – прямо не дождусь, когда все закончится.
Она на самом деле была беременна, такое не подделаешь. Потом Лида приезжала к нам в Париж. Ее по утрам мучительно выворачивало в ванной, и я узнала о второй беременности.
Неужели прибегли к искусственному оплодотворению? Андрюшка был невероятно заботлив по отношению к жене, когда та носила Надюшу. Он тер морковку и давил сок, жарил печенку, носился по всему городу за предписанными врачом гранатами… А потом с гордостью демонстрировал всем Надюшу, приговаривая:
– Вы только посмотрите, как на меня похожа: и глаза, и губы, и нос…
Стал бы он так себя вести в случае донорского оплодотворения? Да никогда. Конечно, ему хотелось детей, но только своих, кровных. Скорей всего и не согласился бы на такую процедуру! Правда, когда ожидалась Полина, отцовский пыл слегка угас. Соков он уже не выжимал и на рынок не бегал. Но все равно – гордился новорожденной чрезвычайно!
Да, в деле наметился новый поворот. Нужно узнать, можно ли зачать ребенка от донора без того, чтобы поставить в известность законного мужа. Существовал только один способ проверить, и я понеслась в Институт акушерства и гинекологии.
Заплатив в кассу целую тысячу рублей, получила талончик и влетела в просторный кабинет с гинекологическим креслом. Приятная дама, по виду лет пятидесяти, делая вид, что не замечает моего возбужденного состояния, ласково сказала:
– Садитесь, и давайте сначала заполним карточку!
Я принялась рассказывать придуманную на ходу историю. Вышла замуж поздно, детей иметь не могу, но муж, как назло, мечтает о ребенке. Признаться в бесплодности невозможно. Мужа подцепила, сообщив, что беременна, и супруг не простит обмана. Нельзя ли воспользоваться донорской спермой?
Врачиха взглянула на меня и удивленно спросила:
– Ничего не понимаю! Если у вас не может быть детей, зачем донор? Муж здоров?
– Абсолютно, – заверила я ее.
– Ну и прекрасно, а у вас, наверное, непроходимость труб?
– Именно, – закивала я.
– Тогда вопрос решаем просто. Возьмем сперму у мужа и введем искусственным путем.
– А от донора можно? – настаивала я.
Гинеколог решила, что перед ней сумасшедшая.
– Зачем вам донор, когда есть супруг?
– Не хочу, чтобы он узнал об обмане.
Врач взглянула на меня.
– Но ведь в случае обращения к донору он обязательно будет в курсе дела.
– Почему?
– Потому что и жена, и муж заполняют соответствующие документы.
– Зачем?
– Это сделано для того, чтобы потом отец не стал отказываться от сына или дочери на основании того, что это не его кровь. И вообще, так просто подобные дела не делаются. Придется соблюсти много формальностей. Ну сами подумайте, ведь не щенка на Птичьем рынке покупаете.
– Значит, я не могу завести младенца тайком от родственников?
– Ну свекрови, матери, сестрам можете ничего не говорить, а мужу обязательно.
– Как поступить, если не желаешь вводить супруга в курс дела?
Гинеколог нервно теребила пустую карточку.
– Я здесь вам не помощница. Договаривайтесь об усыновлении, хотя и в этом случае тоже потребуется согласие обоих супругов. Можно еще, конечно, забеременеть от другого мужчины, но вам такой путь не подходит.
– Почему?
Врач окончательно потеряла терпение и довольно резко ответила:
– Да ведь ваш муж здоров, а неполадки у вас. На такую уловку идут, когда все наоборот: сама в полном порядке, а муж бесплоден. Не хотят травмировать мужчину или боятся обращаться к нам.
– А что тут страшного?
– Разные попадаются люди, – вздохнула гинеколог. – В особенности мужчины. Сначала готов на все, чтобы получить наследника, а потом начинает бить ребенка и разводится с женой… А когда выясняется, что еще и алименты платить придется…
– Предположим, я не скажу ни матери, ни свекрови, а вдруг родится совершенно непохожий на нас младенец, начнутся сомнения…
– Мы стараемся, чтобы так не получилось, – пояснила доктор. – Во всяком случае, подбираем донора, максимально похожего на отца – цвет глаз, волос, форма носа…
– Предположим, я не скажу ни матери, ни свекрови, а вдруг родится совершенно непохожий на нас младенец, начнутся сомнения…
– Мы стараемся, чтобы так не получилось, – пояснила доктор. – Во всяком случае, подбираем донора, максимально похожего на отца – цвет глаз, волос, форма носа…
– Показываете будущей матери фотографии донора-отца?
– Никогда, – отрезала гинеколог, – это дело только врача.
Она уставилась на меня круглыми глазами, всем своим видом демонстрируя, что ее время дорого и пора бы мне прекратить глупые разговоры.
Я вышла на улицу и с удовольствием закурила любимые «Голуаз». Надо каким-то образом выяснить, мог ли Андрюшка зачать ребенка и что за болячка обнаружилась тогда у Лидуши. Она говорила об этом как-то вскользь, не заостряя внимания…
Пришлось опять связываться с Артамоновыми. Трубку снял Андрюшка.
– Послушай, – бесцеремонно спросила я, – помнишь, Лидочка лечилась у гинеколога?
– Да, – ответил приятель.
– Не помнишь фамилию врача?
– Нет, конечно, обращались в консультацию «Семья и брак» на Планетной улице, это вот точно.
ГЛАВА 9
Я поехала в консультацию. Опять регистратура и милая старушка за стойкой. Пришлось изобразить смущение.
– Право, не знаю, как начать…
– Ничего, ничего, – ободрила санитарка, – многие конфузятся и абсолютно зря. У нас прекрасные врачи, психологи, любые проблемы решат. Ну, к кому пойдем?
– Знаете, – зашептала я, – такая деликатная проблема…
– Не волнуйтесь, – тоже зашептала регистраторша, – начните с психолога.
Зажав в руке талончик, я двинулась по коридору в кабинет 22. Прием вел молодой парень, отпустивший для солидности бороду. Он усадил меня в мягкое кресло, угостил чаем с печеньем и принялся заботливо расспрашивать. Жаль обманывать такого милого мальчика, но ведь не расскажешь же ему правду? И я стала излагать свою домашнюю заготовку. Вкратце события выглядели так.
Несколько лет замужем, а детей нет. Моя подруга в подобной же ситуации обращалась в эту консультацию, и ей помогли. Теперь я хочу попасть к тому же врачу, который лечил ее, но фамилию доктора она не помнит.
– Когда ваша знакомая обращалась сюда и как ее зовут? – спросил психолог, с готовностью включая компьютер.
– Лидия Артамонова, а приходила девять лет назад.
– Видите, как хорошо, что компьютеризировали картотеку, – улыбнулся доктор, – раньше хранили карточки только восемь лет, а теперь, пожалуйста, – все в памяти. Я тогда только-только в университет на психфак поступил, а документы – вот они! Все-таки техника – великое дело!
На экране заметались фамилии.
– Артамонова, Артамонова, – бормотал услужливый мальчишка, – нашел! Доктор Евсеева, Галина Михайловна, если хотите, можете у нее проконсультироваться, третий кабинет…
Я понеслась назад по коридору. Гинеколог Евсеева выглядела обычно. Усталого вида женщина лет около шестидесяти. Простое платье с вещевого рынка и ниточка индийских бус на шее. Небось к пенсии подрабатывает, чтобы внукам шоколадки покупать. И вид не слишком-то здоровый: кожа желтая, волосы тусклые.
– Только вы способны мне помочь! – выкрикнула я с порога, пусть думает, что пациентка – истеричка. Здесь, наверное, каждая вторая такая.
– Успокойтесь, – произнесла врач, – конечно, поможем.
Я принялась тереть платочком ненакрашенные глаза и шмурыгать носом.
– Такое неприятное положение…
– Рассказывайте, – довольно участливо поинтересовалась Галина Михайловна.
Нет, в платной медицине есть своя прелесть! Представляете, какая буря упала бы на мою голову, приди я с таким видом к районному врачу! А здесь терпят, слушают и носятся, как курица с яйцом. А все потому, что каждый визит – денежная прибавка к небольшой зарплате. Так что до поры до времени позволяют устраивать истерики…
– Ой, не могу говорить, – заладила я, – боюсь, не хочу…
Евсеева, достав из шкафа пузырек, накапала коричневую жидкость в одноразовый стаканчик. Резко запахло валерьянкой.
– Выпейте и успокойтесь.
Я проглотила противную микстуру:
– Спасибо, вижу, Лида не обманула, вы и впрямь добрейший человек.
– Что? – не поняла Евсеева.
– Девять лет назад вы лечили мою сестру, Лиду Артамонову, так вот теперь я попала точь-в-точь в такое же положение, а Лидочке вы так помогли, дали совет…
– Да расскажите же, что с вами, – логично потребовала Галина Михайловна.
Я потупилась, стыдливо опустив глаза. Со стороны такое поведение могло вызвать сочувствие – сорокалетняя дама, не первый раз замужем, а стесняется врача, причем ладно бы прием вел мужчина… Очевидно, та же мысль посетила и Евсееву, потому что доктор деловито осведомилась:
– Как зовут сестру?
– Лида Артамонова.
Гинеколог включила компьютер. Мальчишка-психолог прав. Техника – великая сила. На мониторе возникла история болезни Лидуши, и Галина Михайловна принялась читать. Наконец она сказала:
– Кажется, понимаю, в чем ваша проблема. Давайте сделаем так, я начну задавать вопросы, а вы станете просто отвечать «да» или «нет». Идет?
– Идет.
– Уверены, что у вас дело обстоит так же, как и у сестры?
– Абсолютно.
– Значит, сами по гинекологической части полностью здоровы и способны к зачатию?
– Да.
– Проблема в бесплодии супруга?
– Да.
– Не понимаю, – удивилась Галина Михайловна, – почему вы этого стыдитесь. Обычная проблема. Поговорите с супругом, посоветуйтесь, приходите к нам вместе. Сделаем необходимые анализы, направим в Институт акушерства и гинекологии, там успешно решают такого рода дела.
Жаль, что я практически не краснею, потому что сейчас это бы не помешало.
– Понимаете, – пролепетала я, – Лида развелась со своим супругом, и он женился на мне.
– Такое случается, вы не первая, – ободрила меня Галина Михайловна, снова обратившись за информацией к компьютеру. – Так… у вашего мужа положение, к сожалению, неизлечимое. Нежизнеспособность спермы.
– Отчего такое бывает?
Евсеева пожала плечами.
– Наука пока на сей счет молчит… возможно, из-за неправильного питания, плохой экологии, но истинная причина неизвестна.
– Может случиться так, что мужчина не знает о своей болезни?
– Безусловно, более того, в большинстве случаев и не подозревает, пока супруги не решают завести ребенка.
– Это не влияет на интимные отношения?
– Способность к зачатию и возможность вести половую жизнь – разные вещи. Ваш муж – состоятелен как мужчина, но отцом ему никогда не стать!
– И что же мне делать?
– Я уже говорила, приходите вместе…
– Нет-нет, Лида уверяла Андрея, что родила дочку от него, якобы больна она, и вы ее вылечили…
Евсеева побарабанила пальцами по столу, поглядела в окно и сказала:
– Некоторые мужчины, узнав правду о своей бесплодности, не верят докторам. Разводятся с женами, думая, что причина в женщине. Имеют на руках компетентное заключение и тем не менее винят супругу. У половины пар нарушается интимная жизнь. Мужчина создан таким образом, что во время полового акта его голова должна быть пуста. Стоит задуматься о чем-нибудь, и эрекция пропадает. И вообще, как правило, после неутешительного диагноза в семьях начинаются неприятности. Не у всех, но у многих. Женщины переносят подобное известие намного легче. Поэтому я всегда сообщаю результаты обследования сначала жене, предоставляя той право решать: говорить супругу правду или нет? В конце концов, при определенной хитрости можно и исправить ситуацию.
– Но как? Ни усыновить, ни прибегнуть к помощи донора нельзя без согласия второй половины!
Евсеева опять побарабанила пальцами по столу, потом сказала:
– Не как врач, а как женщина, мать двоих детей, могу посоветовать: хотите и дальше жить с этим мужчиной, не рассказывайте ему о бесплодии. Купите путевку в санаторий, заведите там роман и родите. Ребенок скрепляет семью, а муж никогда об этом не узнает. Только подыщите мужчину, похожего на вашего мужа. Если супруг славянской внешности, не следует иметь дело с лицом, так сказать, кавказской национальности. Поверьте, многие жены проделали подобный фокус и живут счастливо, в любви и покое.
На улице сыпал дождь. Я доехала до «Макдоналдса», вошла в зал и пристроилась в самом углу у окошка. Пока челюсти жевали роял-чизбургер, мозги просто кипели.
Похоже, доктор Евсеева дала Лидуше девять лет назад точно такой же совет. Хорошо помню, как Лидуша рассказывала, что делала пустяковую операцию. Потом она отправилась в санаторий и очень быстро родила Надюшу… Кстати, перед рождением Поли отдыхать не ездила… Второго ребенка она завела, когда у Андрюши разгорелся роман с Линдой Мон, красавицей-художницей из Петербурга. Андрюшка все мотался без конца в город на Неве, ставил там спектакль.
Я допила обжигающий кофе и принялась разглядывать бегущих под дождем прохожих. Лида отлично знала, что Андрюшка бабник. Знала, но закрывала глаза, потому что такое поведение – единственная возможность остаться супругой Артамонова. С двумя предыдущими Андрюшка развелся из-за регулярных скандалов. Но те особенно не переживали. Обе очень скоро опять выскочили замуж и утешились. Для Лиды же Андрюшка – роковая любовь. Даже сейчас, после одиннадцати лет брака, она глядит на мужа влюбленными глазами…