– Утешимся лишь одним, – вздохнула Ирочка, – это последний подозреваемый.
– Н-да… Что дальше делать, не представляю. Правда, мы еще не разобрались с Манухиным. Тостер, кстати, оказался полнейшим барахлом, у меня там горбушка черного хлеба застряла… Я его собиралась подарить Уварову, ну так пусть и забирает вместе с горбушкой. Может, поинтересуемся персонами мага и йога? У них, конечно, алиби, но ведь они работали рядом с Самаринским.
– Мне кажется, этот негодяй уже передумал тебя убивать. Где вот он?
– Ты сама недавно говорила, что за нами следят, и я склонна думать, что преступник вышел на наш след. Пока не понятно, как ему это удалось… Теперь он осторожничает и не лезет нам на глаза. А все почему? Потому что мы на верном пути, мы пугаем его своими действиями. Я вечно таскаюсь с тобой, живу с Уваровым под одним потолком. У кого брелок – непонятно… Кому я о нем разболтала, тоже большой вопрос. Теперь ему придется убить слишком много людей, чтобы замести следы. Он сейчас затаился и ждет – как дальше развернутся события.
– Давай немного передохнем. Собакин…
– Песиков.
– Какая разница, – махнула рукой Ирочка, – Песиков – наш последний подозреваемый. Мечемся, мечемся, и все без толку. Может, тебе к следователю сходить, вдруг он уже раскрыл преступление.
– Кстати, я забыла проинформировать Васечкина, где теперь живу, да еще номер мобильного сменила… Надеюсь, он меня не ищет.
Соседей у Песикова оказалось предостаточно – на этаже находилось семь квартир. Немного поразмышляв, Ольга остановилась напротив добротной двери с новенькой дерматиновой обивкой. Три замка и блестящая металлическая ручка.
Несколько секунд Ольга размышляла – какую выбрать линию поведения? Необходимо расположить соседей к себе, чтобы вытянуть побольше информации о Германе Ярославовиче. Лидочка предупреждала о его сложном характере, нелюдимости и даже злобе, таких соседей обычно не любят и с радостью выливают на них ушат помоев. Но как начать разговор?
– Ты будешь сирота из детского дома, которая ищет родителей, надеясь, что они живы, – сказала Ольга Ирочке, – а я буду твоя любимая нянечка…
– На нянечку ты не похожа, – хихикнув, перебила Ирочка.
– Тогда классная руководительница, какая разница.
– Ерунда, я совсем не похожа на старшеклассницу, – ответила «сирота».
– Неважно, – отмахнулась Ольга, – мы якобы полагаем, что Песиков твой папа, и наводим справки.
– Ерунда, – настойчиво повторила Ирочка, которой вовсе не хотелось играть такую роль.
Ольга, строго посмотрев на нее, вдавила темно-зеленую кнопку звонка. Дверь довольно быстро распахнулась, и раздался недовольный женский голос:
– Пришли наконец, сколько можно ждать. Швабра и тряпки в ванной, моющие средства под раковиной. Обувь снимайте – и за работу, у меня гости вечером, а вы опоздали на полчаса.
Хозяйкой квартиры оказалась крупная рыжеволосая женщина лет тридцати восьми. Тяжелые янтарные бусы украшали ее шею, такие же массивные сережки оттягивали уши почти до плеч. Пестрая одежда, напыщенный вид, килограмм косметики на лице и слипшиеся накладные ресницы делали ее малопривлекательной, но выбирать не приходилось.
Ольга решительно шагнула в квартиру и переспросила:
– Где, вы говорите, швабра?
Неважно, за кого их приняли, главное – довести начатое до конца.
– В ванной, – ответила хозяйка и ткнула пухлым пальцем, увешанным перстнями, в конец коридора. – Вообще-то, вы должны были прийти со своим инвентарем, я так и знала, что в чем-нибудь меня обязательно обманут.
– Э… – протянула Ольга, постепенно вникая в ситуацию. Эта дама, по всей видимости, вызвала на дом бригаду уборщиков, но те почему-то не явились или задержались в дороге. – Сейчас очень много заказов, крутимся, как можем…
– Не надо набивать себе цену, – фыркнула хозяйка. – Звонила в ваш офис пятнадцать минут назад, так они заявили, что я вызывала на завтра, а я не дура и помню, что на сегодня.
– Конечно, на сегодня, – радостно закивала Ольга, бросая многозначительный взгляд на Ирочку. – Не волнуйтесь, все будет в полном порядке.
– Хотелось бы верить, – поджала губы недовольная дама. – Меня зовут Серафима Львовна, если что-нибудь понадобится, скажите. Но учтите, если плохо приберетесь – никаких чаевых не будет, да еще в фирму вашу нажалуюсь.
– Мы профессионалы, – гордо выпятила грудь Ирочка. – Ни о чем не беспокойтесь.
Легенда о несчастной сироте не пригодилась, так что необходимо было срочно вживаться в нужный образ. Девушки скинули верхнюю одежду и бравой походкой, чеканя шаг, проследовали в ванную комнату. Вооружившись шваброй и веником, они начали выполнять «свою работу».
Ольга, с такой неохотой убиравшаяся в квартире Уварова, неожиданно проявила чудеса хозяйственности и расторопности. Пыль исчезала точно по мановению волшебной палочки, разбросанные вещи упорядочивались на полках со скоростью звука. Ирочка еле поспевала за родственницей и впопыхах пару раз больно ударилась коленом о низкий журнальный столик.
– Хорошо работаете, – одобрила хозяйка, наблюдая за суетившимися девушками. – Если и дальше так пойдет, получите пятьсот рублей сверху.
Деньги мало интересовали Ольгу, но ситуация требовала милой, благодарной улыбки, что она и выдала незамедлительно.
– Скажите, а вам не нужна помощница по хозяйству на постоянной основе? – спросила Ольга.
– А она у меня есть, – хохотнула хозяйка, обнажая ряд крупных неровных зубов. – Только сейчас она в отпуске, вот и приходится вызывать из фирмы два раза в неделю.
– А может, кому из соседей нужна помощница? Не знаете?
Ирочка замерла, ожидая ответа.
– Не знаю, – фыркнула Серафима Львовна. – Я с ними не общаюсь, больно много о себе воображают.
Страх, что они вкалывают зря, заставил Ольгу проявить настойчивость.
– А хозяева из тридцать третьей квартиры… Дверь у них грязноватая, видно, самим убраться некогда, мы бы помогли.
– Нашли кому помогать, – раздула щеки хозяйка. Подхватила с полки пачку сигарет, зажигалку, плюхнулась в широкое зеленое кресло и закурила. – Живет там совершенно чокнутый субъект, Германом зовут. Отчество не припомню. Если честно, я его даже побаиваюсь. И почему этих психов в лечебнице не запирают, мешают ведь жить нормальным гражданам.
Ирочка стала усиленно тереть вазу. Кажется, повезло – всплыла интересующая их персона.
– Как это чокнутый? – делано изумилась Ольга, не зная, как подступиться к большому причудливому пылесосу. Куча кнопок, пойди разбери, куда нажимать.
– А вот так! Живем, как на вулкане. Не сегодня завтра прирежет этот гад кого-нибудь и скажет, что так и было. Я уж и в милицию ходила, все без толку. Говорят, вот когда он вам угрожать начнет, тогда и приходите, а лучше, если он на вас следы насилия оставит.
– Так и сказали? – проявила сочувствие Ирочка, наблюдая, как по животу хозяйки скатывается на пол серый комочек пепла.
– Угу, – кивнула Серафима Львовна. – Только я не такая дура, чтобы вызывать у него агрессию. Пусть убьет кого-нибудь другого, а я свидетелем на суде выступлю.
– И давно он сошел с ума? – спросила Ольга, наконец-то сообразив, какие кнопки использовать. Пылесос тихо загудел, призывая к работе.
– А вот как папаша его на тот свет отправился, так крышу у соседа и снесло. Один он остался, так что сам с собой теперь и разговаривает. Ходит и бурчит всякую ерунду, а глаза злющие, так и сверкают, так и сверкают. – Серафима Львовна выпучила глаза и зашлепала губами. – Встретила его на днях около лифта, так чуть от разрыва сердца не умерла, до сих пор не пойму, как жива осталась. Вроде и ехать с ним вместе страшно, и уйти неловко, подумает еще, что я против него замышляю недоброе… Зашли в кабину, а он ухмыляется и кривится. Я мысленно молитву начала читать, думаю, ну не может Господь меня, честного человека с доброй душой, оставить в трудную минуту, – Серафима Львовна троекратно икнула и вновь уронила пепел на пол.
– А дальше что? – поинтересовалась Ирочка.
– Как видите – жива, не зря молилась.
– А от чего умер его отец? – равнодушно спросила Ольга. Равнодушие далось нелегко, душу разрывало любопытство.
– Да бодрый был еще старикан. Шестьдесят пять лет всего. По утрам зарядку на балконе делал, ледяной водой обливался и зимой и летом. Закалялся, мать его…
– Замерз? – предположила Ирочка.
– Неа, машина его сбила, до больницы не довезли – в «Скорой» умер. Вот на этой почве сосед мой и сбрендил. Водителя, совершившего наезд, не нашли, он с места преступления скрылся. Так вот Герман поклялся, что найдет его и самолично отомстит, раз правоохранительные органы ничего делать не желают. Теперь полдня работает – занимается репетиторством, и кто только такому детей доверяет, а полдня по Москве бегает, папашиного убийцу ищет. Когда он на меня смотрит, кажется, будто меня виноватой считает. Очень у него глаза злые, – Серафима Львовна еще раз выпучила глаза, изображая соседа. – Надо бы мне опять в милицию сходить, пусть его упекут в психушку.
– Неа, машина его сбила, до больницы не довезли – в «Скорой» умер. Вот на этой почве сосед мой и сбрендил. Водителя, совершившего наезд, не нашли, он с места преступления скрылся. Так вот Герман поклялся, что найдет его и самолично отомстит, раз правоохранительные органы ничего делать не желают. Теперь полдня работает – занимается репетиторством, и кто только такому детей доверяет, а полдня по Москве бегает, папашиного убийцу ищет. Когда он на меня смотрит, кажется, будто меня виноватой считает. Очень у него глаза злые, – Серафима Львовна еще раз выпучила глаза, изображая соседа. – Надо бы мне опять в милицию сходить, пусть его упекут в психушку.
Отчество у Песикова – Ярославович… И его отца сбила машина… Человека, сидевшего за рулем, не нашли… От нервного возбуждения по спине Ольги пробежали мурашки. Уж не Самаринский ли совершил сие злодеяние?
– А когда произошла эта трагедия? – спросила Ольга.
– В конце декабря прошлого года, как раз под Новый год. Испортили мне весь праздник… – заворчала хозяйка. – Сосед выставил в общий тамбур венки «ОТЦУ ОТ ЛЮБЯЩЕГО СЫНА». Тьфу, я даже елку наряжать не стала, только соберусь, так обязательно венки перед глазами всплывают.
Мысли у Ольги заскакали вверх-вниз. Необходимо узнать, был ли в это время в Москве Самаринский (помнится, зимой он частенько ездил в Питер по своим делам). И еще надо выяснить, когда Песиков первый раз пришел на прием к Илье Петровичу – если до смерти отца, то версия, что он убийца, отпадает. Хотя как же до… Он же стал страдать нервным расстройством после трагедии…
Ольга решительно отодвинула пылесос в сторону и объявила:
– Спасибо большое, убираться у вас было сплошным удовольствием. Деньги за наши труды оставьте себе, провожать не надо.
Подмигнув ошарашенной Серафиме Львовне и сделав знак Ирочке – пора сматываться, она направилась к двери. Можно себя поздравить – не зря сходили!
* * *
– Не пойдем в ресторан, – лукаво улыбаясь, сказал Андрей. – Я покажу тебе театр, хочешь? Но не с привычной для тебя стороны, а с другой – настоящей.
– Конечно, хочу, – выдохнула Ирочка, не веря в такое счастье. Она пройдется по коридорам, заглянет в гримерку Андрея. Если повезет, то даже постоит немного на сцене – это же мечта! А занавес?! Как она всегда желала потрогать занавес!.. Он наверняка плюшевый, мягкий и теплый. Обязательно теплый, он же столько времени впитывает свет прожекторов. – А это действительно можно, меня не выгонят? – спросила Ирочка.
– Нет, – усмехнулся Андрей, – ты же будешь со мной.
«Со мной» – коротко и почти болезненно. Вспомнилось, как она ехала в Москву, ела курицу и яйца, сваренные вкрутую, и робко рассказывала случайной попутчице о своей Мечте.
Необыкновенный сегодня вечер, необыкновенный!
Театр оказался именно таким, каким Ирочка себе и представляла. Своеобразный запах и волнующая атмосфера. И даже в укромных уголочках почему-то светло, точно театр – живой организм, лучащийся изнутри.
Ирочка с трепетом поглаживала перила, прикасалась к баночкам и коробочкам с гримом, рассматривала костюмы, мерила парики и не верила, что все это происходит с ней. Разве бывает столько счастья сразу?
– А это что? – спросила Ирочка, указывая на ворох бумаг. Печатный текст, расчерченный красным фломастером.
– Это моя следующая роль, учу и репетирую. Буду доблестным рыцарем, странствующим по свету и воспевающим женскую красоту.
Ирочка сразу же представила Андрея на коне, в тяжелых доспехах. Глаза непременно грустные, потому что он одинок и мечтает встретить свою даму сердца. Воображение тут же дорисовало рядом еще одну лошадь, на которой в золотистом платье восседала сама Ирочка… Вот он уже и встретил ту, что искал. Да, так и должно быть, правильная картинка получилась.
– А почему вы в кино редко снимаетесь, всего пять фильмов…
– Не так много времени, да и сценарии стоящие редко попадаются.
– Понятно, – кивнула Ирочка, вспоминая свою уютную комнату, обклеенную плакатами с изображением Ларионова, и полку с пятью засмотренными до помех кассетами.
– Давай-ка я приглашу тебя в нашу театральную столовую. Конечно, сейчас ее переименовали в бар-ресторан, но это неважно. Для зрителей там выкладывают сложносочиненные бутерброды и пирожные, а мы прокрадемся на кухню и стянем что-нибудь из служебного холодильника. Сейчас я за тобой поухаживаю.
Вафли, перемазанные вареной сгущенкой, бублик с маслом и сыром, стакан кефира и стопочка тонко нарезанной ветчины показались Ирочке самыми вкусными вещами на свете. От волнения она даже не сообразила, что вафли лучше отложить на десерт, и ела все вперемешку, откусывая то одно, то другое.
Андрей же ничего не ел. Подперев щеку кулаком, он с умилением смотрел на девушку. Сердце уже выстукивало тот самый ритм, который толкал его всегда вперед, не слишком задумываясь о последствиях. Протянув руку, он погладил Ирочку по щеке. Она тут же смутилась и перестала есть.
– Ну что ты, – улыбнулся он, – вот возьми еще вафлю, я их больше всего люблю.
Последнее слово «люблю» заставило Ирочку вздрогнуть, она даже не сразу поняла, что Андрей употребил его не по отношению к ней. Да какая разница! Он сказал «люблю», и так это замечательно прозвучало!
Актеры, костюмеры, осветители мелькали в коридорах, занимаясь своей повседневной работой. Для Ирочки все это было необыкновенно интересно, в диковинку. Получив огромную порцию впечатлений, досмотрев идущий спектакль из уголочка, куда ее пристроил Андрей, встретив много любопытных взглядов (а кем это она ему приходится – подружка?), Ирочка согласилась поехать к Андрею домой. Получилось это как-то быстро и естественно. Он просто спросил: «Поедем ко мне?» – а она так же просто кивнула.
Изучить квартиру Андрея она не успела, да и не об этом думала, оставляя туфли в коридоре. Шагнула в комнату, посмотрела в его карие глаза и мысленно сказала «да».
От первого поцелуя закружилась голова, а ноги подкосились. Ирочка почувствовала, как сильные, уверенные руки легли на талию и двинулись вверх. Затем почувствовала прохладу простыни и прикосновение обжигающих губ на шее, груди, животе…
– Малышка моя, – донеслось до сознания, и Ирочка окончательно расслабилась. Да, она ему нужна, просто необходима и сейчас поступает правильно.
Глава 15
Если вам предстоит поговорить с психоаналитиком не как с лекарем души человеческой, а как с мужчиной – наберитесь терпения и запаситесь успокоительными каплями. Возможно, этот разговор вас шокирует
Из кухни доносилось бодрое пение, позвякивали тарелки, и что-то шипело на сковородке – умопомрачительный аромат долетел до спальни и пощекотал Ирочке нос. Она заерзала под легким одеялом, улыбнулась и наконец-то открыла глаза.
Проснулась она давно, но не решалась открыть глаза по двум причинам. С одной стороны, было непросто встретиться с утром новой жизни, а с другой стороны, воспоминания прошедшего вечера топили душу в трепетном восторге. Она счастлива! Она счастлива!
– Иришка, завтракать!
Это он – Андрей. Теперь все будет хорошо, обязательно. Они вместе – это же самое главное. Ирочка соскочила с кровати, быстро натянула свою одежду и заспешила в ванную. Сейчас приведет себя в порядок, а уж потом на кухню. Так хочется, чтобы Андрей всегда видел ее красивой!
– Картошка с колбасками, – объявил Андрей, выставляя на стол большую тарелку, заваленную не только озвученной едой, но и огурчиками, помидорчиками, овощной смесью, из которой торчал поджаренный кружок баклажана, и отварными яйцами под майонезом.
– Я столько не съем, – сказала Ирочка и замотала головой.
– Я тебе охотно помогу, – улыбнулся Андрей.
Здорово! Они будут есть из одной тарелки! Да они уже практически семья!
Утро было чудесным, но Ирочку терзали сомнения, она чувствовала – больше нельзя обманывать любимого человека… Покушения на актера Андрея Ларионова не было – это они ловко придумали с Ольгой, добиваясь своих целей, вернее, того, чтобы Ирочка под этим предлогом виделась с Андреем. Может, пришло время рассказать правду?
Ирочка покосилась на уплетающего картошку Андрея и вздохнула. До чего же он замечательный, но поймет ли он ее?
– Понимаешь…. – начала она, покусывая нижнюю губу. Пальцы автоматически забарабанили по столу, а только что плескавшийся аппетит улетел в неизвестном направлении. Какие уж тут колбаски с огурчиками, когда решается ее судьба. – Я должна тебе кое-что сказать.
Андрей хотел разрядить обстановку какой-нибудь шуткой, но, видя, насколько девушка серьезна, передумал и только кивнул: