– Говорить буду я, – сказал Ольга, нажимая кнопки на домофоне. – А ты просто сиди с умным лицом и кивай, когда надо.
– Я ему обязательно понравлюсь, вот увидишь, – твердо сказала Ирочка. – А нас точно впустят?
– Слушаю вас, – раздался из плоской коричневой коробочки знакомый голос.
– Добрый день. Вы нас не знаете… – Ольга замялась. – Нам необходимо с вами поговорить.
– О чем?
– Мы были у театра в тот вечер, когда на вас покушались, и располагаем некоторой информацией, которая вас заинтересует.
Секундная тишина. Теперь наверняка Андрей Ларионов настороженно относился к любым гостям.
– Заходите, – наконец сказал он, и Ирочка благодарно подняла глаза к небу.
Шагнув в просторную комнату с неброским интерьером, Ирочка застыла от удивления. А где же золоченые столы с изогнутыми резными ножками, где тяжелые бархатные шторы с кистями, где ворсистые ковры, где картины на стенах? Разглядывая в журналах фотографии апартаментов звезд, она всегда видела роскошную обстановку, слишком напыщенную, на ее вкус, а здесь уютно, светло и ничего не давит. Ирочка улыбнулась и посмотрела на Андрея. Как же тяжело любить его на расстоянии.
– Проходите, садитесь, где удобно, – сказал Андрей, поглядывая на девушек. Кажется, он их где-то видел. Да, пожалуй, они были в тот вечер около театра… Но зачем пришли?
Ольга потянула Ирочку к креслам и, усевшись, сразу приступила к очередному вранью.
– Мы ваши поклонницы, только не подумайте, что фанатки. Собственно, мы не стали бы вас беспокоить, но речь идет о вашей жизни…
– Вы видели, кто стрелял? – Андрей потер лоб, взял с подоконника пачку сигарет и, немного подумав, положил ее на прежнее место.
– К сожалению, нет, – развела руками Ольга. – Но совершенно случайно я узнала о том, что прокуратура располагает некоторыми сведениями, которые намеревается скрыть от вас.
Ирочка с благоговением посмотрела на Ольгу – пока все складывалось хорошо.
– Скрыть? Интересно… – Андрей перевел взгляд на Ирочку. Большие глаза, приятная, кажется, волнуется… Сказала ли она, как ее зовут? Неважно, какая разница. – Ну, так удовлетворите мое любопытство, – усмехнувшись, сказал он, – что же наша доблестная прокуратура не хочет мне рассказывать?
– В вас стреляли из пистолета, из которого несколькими днями ранее был убит психоаналитик Самаринский Илья Петрович. Пока я не знаю, какая связь между этими преступлениями, но в Москве орудует маньяк, и на его счету уже достаточно жертв. Вы талантливый человек, – Ольга решила сделать льстивый выпад, – практически достояние нашей страны, и мы бы никогда себе не простили, если бы просто остались в стороне.
Андрей слушал пафосную речь и интуитивно пытался вычислить, в чем тут подвох. Странно все это, странно…
– Я очень благодарен вам за участие в моей судьбе, – начал он, почему-то опять скользя взглядом в сторону Ирочки, – но надеюсь, все обойдется само собой. Не думаю, что моя смерть кому-то так нужна…
– Маньякам, знаете ли, особых поводов не надо, – перебила Ольга. Достала из сумочки помятый чек и ручку, черкнула два телефонных номера – один мобильный, а второй квартиры Уварова – и положила бумажку на стол. – Это телефонные номера, по которым вы сможете с нами связаться. Уверена, как только вы поймете, что прокуратура ведет свою игру, в которой вы будете всего лишь пешкой и, возможно, приманкой, вы позвоните нам… По стечению обстоятельств, я общалась с убитым Самаринским и знакома еще с одним человеком, на которого на днях было совершено нападение. Если вам надоест ждать, когда следователь найдет убийцу, и вы поймете, что лучше взять все в свои руки, наберите этот номер.
Ольга, демонстрируя свою ненавязчивость и полагая, что достаточно напустила тумана и заинтриговала Ларионова, встала и направилась к двери. Ирочка осталась сидеть в кресле, завороженно глядя на предмет своего обожания и, кажется, потеряв способность говорить и двигаться.
– Ирина, нам пора, – строго сказала Ольга.
Душа Ирочки пела и переливалась всеми цветами радуги. Да, она приехала в Москву за своей Мечтой и верила: все обязательно получится, но изнутри терзала заноза отчаяния и сомнения. Он знаменитость, а она кто… А сейчас Андрей совсем рядом, можно протянуть руку и дотронуться до жесткой ткани его джинсовой рубашки, коснуться щеки… Ларионов смотрит на нее, он, конечно, узнал в ней ту единственную, о которой рассказывал журналистке… Где же журнал со статьей? В рюкзаке в квартире Уварова? У Ольги дома? Как он там говорил…
– Ирочка, нам пора, – громко и четко повторила Ольга, понимая, что влюбленной особе пора очнуться, а то кто знает, какой номер она выкинет. Вряд ли стоит торопить Ларионова. Ольга перевела на него взгляд… Высокий, кареглазый, подбородок волевой, на правой щеке ямочка… Н-да… Маловато у Ирочки шансов – самоуверен и холоден. Кстати, надо будет проследить, чтобы он не соблазнил девчонку, хорошего от этих актеров ждать не приходится. Бросит потом, а она от расстройства в петлю полезет.
– Подъем! – скомандовала Ольга.
Ирочка вздрогнула и подскочила.
На улице она с уважением и благодарностью посмотрела на Ольгу и горячо сказала:
– Спасибо большое. Я теперь с тобой до самого конца пойду, если понадобится, то и до скамьи подсудимых. Ты очень смелая, ничего не боишься, и вместе мы о-го-го какие, практически банда!
– Угу, – кивнула Ольга и сунула руку в карман. Погладив скользкий пузырек с успокоительными каплями, она расправила плечи и добавила: – Да, я смелая!
* * *
К обеду Егор Васильевич весь издергался – Ирочка не появилась, Ольга, впрочем, тоже. И где их только носит? По лестничной клетке распространялся аромат жареного лука и запеченного мяса с чесноком, что тоже нервировало и заставляло облизываться и поглядывать в сторону двери Таисии Аркадьевны. А уж если вспомнить ее стройную фигурку в длинном бежевом платье с рюшами, то хоть караул кричи.
Егор Васильевич встал и заходил вдоль лестничного пролета.
– Нужен повод, нужен повод, – бормотал он, покачивая головой. Таисия Аркадьевна пригласила его на обед, но, возможно, она так сказала просто из вежливости и уже давно об этом позабыла… – Нужен повод, нужен повод…
Егор Васильевич замер, сосредоточился и, забыв про уже приносящий некоторые неудобства радикулит, бросился вниз по ступенькам. Вылетел на улицу, потоптался в луже, потом подковырнул носком ботинка грязь, радостно улыбнулся и промаршировал по мокрому газону взад и вперед. Удовлетворившись прогулкой, он вернулся на третий этаж к своим вещам и расстеленной газетке. Немного покрутился на месте и подошел к двери Таисии Аркадьевны. В сердце иголкой заерзало не то смущение, не то нечто большее. Егор Васильевич набрал в легкие побольше воздуха, подергал рыжую бороду и нажал на кнопку звонка.
В этот раз Таисия Аркадьевна предстала перед гостем в бордовой бархатной кофте с рядом многочисленных пуговичек и длинной темно-коричневой юбке с широким воланом. На груди брошь в виде туфельки, в ушах сережки с переливающимися камушками.
– Добрый день, Егор Васильевич, – сказала она, улыбаясь.
Зайцев покраснел и сразу же перешел к делу.
– Я тут опять натоптал, – указывая на грязь на бетонном полу, выпалил он, – мне бы веник и совок. Прибраться хочу.
– Конечно, конечно.
Через несколько минут Егор Васильевич сжимал в руках веник и ведро, в котором плавала бурая тряпка.
– А потом прошу к столу, – гостеприимно, с требовательными нотками в голосе сказала Графиня, оставляя дверь открытой и исчезая в полумраке коридора.
– Получилось, – радостно прошептал Егор Васильевич и принялся за уборку.
Глава 10
Если у вас случилась первая ссора с психоаналитиком, не волнуйтесь – психоаналитики народ отходчивый…
Р.S. Месть не стоит откладывать в долгий ящик, не лишайте себя такого удовольствия
Уварова не было – в квартире стояла тишина, нарушаемая только редким гулом холодильника.
– Как же я голодна! – воскликнула Ольга, скидывая туфли и устремляясь на кухню. – Мы с тобой сегодня что-нибудь ели?
– Ты пила водку утром, – напомнила Ирочка, вешая кофту в шкаф.
– Она калорийная, так что, можно считать, завтрак состоялся.
На стол тут же было вывалено практически все содержимое холодильника. Два корейских салата в пластиковых коробочках, два вида колбасы: сырокопченая и «Докторская», банка консервированной печени трески, горчица, картофель, сваренный «в мундире», баночка с плавленым сыром, маринованные огурчики и небольшой кусок лосося горячего копчения. Быстро разложив добычу на две тарелки и не подумав об Уварове, который наверняка придет с работы голодный, девушки с удовольствием стали поглощать «награбленное».
– А что мы дальше будем делать? – спросила Ирочка. – Ну… это я про Ларионова…
– Пока ничего, теперь наше дело – ждать. Пусть созреет, пообщается с Васечкиным, засомневается, а там, глядишь, и нам позвонит.
– Очень верная тактика, – одобрила Ирочка, ковыряя вилкой блестящий кусочек печени трески. – Только надо подготовиться: определиться, что мы потом ему скажем…
– Неважно, – отмахнулась Ольга, – наврем, как обычно.
Она задумалась о скучавшей в холодильнике бутылке водки, но решила не возводить алкоголь в привычку – дел куча, нечего глупостями заниматься. Взяв очищенный картофель, она макнула его в присоленное подсолнечное масло и закрыла глаза от наслаждения.
– Как много на свете вкусных вещей, – сказала Ольга, цепляя вилкой колечко «Докторской» колбаски. – А это что? – Колечко шмякнулось обратно на тарелку.
– Где? – жуя, поинтересовалась Ирочка.
– Подай-ка мне бумажку… Вон ту, что на углу лежит.
– Это, наверное, Сергея Юрьевича. Любовная записка или какая-нибудь страшная тайна, – хихикнула Ирочка и протянула руку.
– Давай скорее, – поторопила Ольга.
Листок, сложенный вдвое, – ровные буквы «Мария Соловьева», телефон и адрес.
– Это же невеста Самаринского, – оторвавшись от еды, выпалила Ирочка. – Интересно, зачем ему адрес?
– Не знаю, – пожала плечами Ольга. – Может, озадачился нашим враньем относительно маньяка и решил с ней пообщаться. Так, так… Но мы-то будем первые… Быстро доедай – пьем чай и едем знакомиться с Марией Соловьевой.
Ирочка согласно кивнула, и вскоре на столе стояли только пустые тарелки с очистками от картошки и шкуркой от лосося.
– Убирать некогда, потом разберемся, – скомандовала Ольга, направляясь в комнату.
С каждой минутой Ольга все сильнее верила в то, что сможет самостоятельно найти преступника. Сдаст его Васечкину и наконец-то заживет спокойно. Уж не глупее она этого следователя! Главное – ко всему подходить с умом и долей творчества. Вытащив из сумки немного помятую не слишком любимую черную юбку, она разложила ее на диване и протянула многозначительное «угу». Если отрезать эти жесткие кружева, от которых на колготках остаются зацепки, то все получится именно так, как ей надо…
– Угу, – еще раз произнесла Ольга и полезла в косметичку за ножницами.
Мысли уже выстраивались в четкую линию – уставший от страхов мозг наконец-то заработал в полную силу. Итак, они знают всех пациентов Самаринского, с каждым надо поговорить, к каждому найти подход, каждого прощупать… Возможно, убийца – один из них. А возможно, и нет. Ну так что ж – кто ищет, тот всегда найдет, никакая информация в таком деле не лишняя.
* * *
С небольшой фотографии, убранной за стекло темно-серой рамки, смотрел Самаринский. Уголок обтянут черной лентой, рядом узкая ваза-колба с короткой красной гвоздикой. Сергей поежился и отвел взгляд в сторону. Что его привело сюда? Не поленился же, разыскал адрес Марии, договорился о встрече и приехал. Дурацкий страх за свою жизнь? Нелепая ответственность за девушек, оккупирующих его квартиру? Желание разгадать загадку или дань памяти умершему приятелю? Пожалуй, все вместе.
Утром он обзвонил клиентов-пациентов, отменил встречи и, едва продумав предстоящий разговор, явился к Соловьевой. Выдавил из себя соболезнования, согласился на чашку кофе и теперь, стараясь обходить острые углы, пытается выудить хоть что-нибудь у хозяев… Пока бесполезно. Сергей мысленно метнулся к пачке сигарет и тяжело вздохнул – курение в этой добротно обставленной квартире вряд ли одобрят.
– Угощайтесь, прошу вас, – приторным голосом предложила Мария, придвигая поближе к гостю плетеную тарелку со всевозможным печеньем и конфетами. – Очень приятно, что вы навестили меня. Друзья Ильи всегда будут и моими друзьями.
Сергей поежился еще раз. Пока девушка, недавно выбывшая из разряда невест, не производила впечатления убитой горем. Все плавные движения казались наигранными, а тоска и скорбь в глазах слишком уж показными. Неужели сердце не болит? Она же собиралась за Самаринского замуж!
Иное впечатление произвел отец Марии – Соловьев Степан Матвеевич. Он был прост и сдержан, на дочь смотрел с долей сочувствия – бедная моя, выпало же тебе такое горе, и внимательно и радушно отнесся к гостю. Пожал руку и особо с вопросами не лез.
– Что же вы не берете печенье, – поправив челку, продолжила настаивать Мария.
– Спасибо, – кивнул Сергей и натянуто улыбнулся. Даже то, что она была блондинкой, его раздражало. Он охотно вспомнил все услышанные ранее анекдоты про блондинок, и ему стало веселее. – Я сыт.
Пришлось соврать, есть хотелось дико. Сергей уже раз сто мечтательно вспомнил картошку «в мундире» и кусок копченого лосося, надежно хранившиеся в его холодильнике. Ничего, вечером можно будет устроить приличный ужин.
– А вы работали вместе или учились? – спросил Степан Матвеевич. – Я, к своему стыду, мало знал Илью, как-то вот так получилось. Но Машенька его очень любила…
– И сейчас люблю, – перебила она и с обидой поджала губы. – Ни за кого больше замуж не пойду, умру старой девой.
– Ну, полно тебе… – похлопал дочь по руке Соловьев и, поднявшись, направился к кухне.
Сергей мысленно подбирал вопросы. Как бы узнать, не угрожали ли Илье в последнее время, или, может, кто денег ему задолжал… Как подтолкнуть девушку к такому разговору?
– Маша, все это очень тяжело… – начал Сергей. – Убийца разгуливает на свободе… Вы сами не догадываетесь, кто мог совершить преступление?
– Нет, – мотнула головой невеста. – Откуда мне знать. Следователь приходил, тоже спрашивал… Кошмар… разве я думала… кошмар. – Маша достала из кармашка тонкий, почти прозрачный, платок и поднесла к глазам. – Мне теперь нужен психоаналитик… вы не могли бы записать меня на прием… Общение с вами обязательно облегчит мое состояние, я уверена в этом.
Такая перспектива не радовала. Девушка явно претендовала на большее, а этого самого «большего» не хотелось даже под страхом смертной казни. Сергей почувствовал, как сводит челюсть. Не мог, не мог он сказать: «Да, конечно», но и отказать невесте убитого приятеля не слишком-то удобно. Положение спас приятный, щебечущий звонок в дверь.
– Папа, открой, пожалуйста! – крикнула Мария, убирая платок в карман.
Сергей на радостях был готов сам броситься к двери и расцеловать явно незваного гостя, но то, что он увидел, повергло его в шок.
В комнату вплыло нечто высокое, черное, кружевное и бархатное. Далее, со сдержанной миной на лице, шла Ирочка. Растерявшись, Уваров даже не сразу понял, что перед ним… Ольга. Черная одежда, зачесанные назад волосы и узорчатая вуаль, доходившая до кончика носа, делали ее незнакомой, непохожей на себя.
– Добрый вечер, – тихо сказала Ольга и взглядом пригвоздила Сергея к стулу.
Увидев его здесь, она испытала не меньший шок, но свою роль собиралась доиграть до конца. Столько приготовлений, и все напрасно? Нет уж, пусть делает вид, будто они незнакомы, а все выяснить можно и потом. В конце концов, она не только свою жизнь спасает, но и вроде как его тоже…
– Здравствуйте, – нарушила тишину Ирочка, с опаской глядя на хозяина картошки «в мундире».
Мария Соловьева к такому аншлагу оказалась не готова. На ее лице отразилось легкое неудовольствие, и четкий вопрос: «А по какому, собственно, поводу?» – выдал полное отсутствие в ее душе гостеприимства. Ольга повела себя грамотно. Представилась и, не дожидаясь приглашения, села за стол. Посмотрела на фотографию Самаринского и залилась горючими слезами. Горе было стопроцентным и неподдельным. Мария Соловьева дрогнула и, похоже, сама не ожидая того, тоже залилась не менее горючими слезами.
В комнату с кружками вбежал Степан Матвеевич. В надежде получить объяснения, он уставился на Уварова и вопросительно поднял брови. Тот только пожал плечами, развел руками и торопливо протянул Ольге розовую салфетку.
– Плачут, – сообщил он Степану Матвеевичу.
– Вижу, – сокрушенно ответил Соловьев.
Ирочка почувствовала себя неловко – все ревут, одна она сидит, как бездушная мумия, и ждет, когда же предложат чаю. Потерев глаза, она поняла, что выдавить слезу не получится, поэтому просто скривила губы и захлюпала носом – вроде неплохо должно получиться, жалостно.
– Он вам кем приходился-то? – пискляво спросила Мария, понимая, что визит скорбящей дамы как-то связан с ее бывшим женихом.
– Психоаналитиком, – шумно сморкаясь, ответила Ольга. – Из такой трясины меня вытянул, вы даже себе не представляете. Всю жизнь буду ему благодарна. Вот к вам пришла… все не верится, что нет уж Ильи Петровича… Он так много о вас рассказывал, так любил вас…