— Есть!
— Отработаете задачу тихо, тогда вертолет подберет вас в районе перевала. Согласование эвакуации проведем во время отхода отряда. Работай, Седой!
— До связи!
Седов передал трубку спутниковой станции «Вега» капитану Леруа и по своей радиостанции малого радиуса действия вызвал Грачева:
— Грач, это Седой! Начинаем работу с нуля. План остается прежним. Отработка объектов на рассвете завтра, 4-го числа.
— Принял.
Майор опустил радиостанцию в карман куртки:
— И снова ожидание… А солнышко-то припекает, да, Хакер?
— Припекает — не то слово.
— Здесь так: днем зной, ночью холод. В горах, я имею в виду… Ладно. Ты еще в состоянии работать?
— Препарат действует.
— Как начнешь уставать — сообщи, сменю.
— Сообщу.
Седов вернулся к холмам и подсел к снайперу, немецкому лейтенанту Аппелю.
— Я вот о чем подумал, Ганс… Тебе придется снимать часовых на террасе через окна?
— Да. А что?
— А то, что звон разбитого стекла могут услышать телохранители в доме.
— Никакого звона не будет. Пули сделают аккуратные дырочки и в оконном стекле, и в головах боевиков.
— Уверен?
— Вы должны лучше знать свое оружие.
— Поэтому и сомневаюсь в твоей уверенности…
— Вы стреляли из «винтореза» в окна с пяти-семи метров?
— Не припомню. Но с пятидесяти бил, и тогда стекла разлетались на мелкие осколки.
— С пятидесяти — да, но не с пяти метров. А я проведу обстрел часовых именно с этого расстояния.
— Ты уже выбрал позицию?
— Примерно… Но это по тем бандитам, что несли службу прежней ночью. Другая смена может вести себя не так спокойно. Но в любом случае на расстояние до пяти метров к террасе я подойду.
— Поживем — увидим… Как говорится, нам бы только день простоять да ночь продержаться.
— Очередная русская поговорка?
— Это из детства.
— Странные вы, русские…
— Потому и сломали хребет германскому фашизму. Твой дед наверняка воевал против Союза во Второй мировой войне?
— Нет, командир. Мой дед и бабушка погибли в концлагере. Они были коммунистами.
— Вот как? Интересно.
— Да уж куда интересней…
— Извини, Ганс.
— Никак не могу привыкнуть к псевдониму…
— Привычка — дело наживное.
— Согласен.
— Сейчас бы пива… Баварского, да?
— Предпочитаю чешское.
— Ты не патриот своей страны?
— Если вы в России покупаете автомобили из Германии, это тоже значит, что патриотизм в вас не очень воспитан?
— Ладно, ты прав… Ого!
Аппель удивленно взглянул на российского майора, поднявшего глаза в небо.
— Что такое? — И тоже поднял голову.
— Гляди, Ганс, какой орел! И парит медленно, совсем не взмахивая крыльями.
— Чует кровь…
— Ни хрена он сейчас не чует. Просто парит и высматривает добычу на земле… Красиво.
— Красиво. Но я не люблю птиц.
— Что так?
— Не люблю, и всё.
— А говоришь, русские странные… Как можно не любить птиц?.. Ладно, дело твое. Отдыхай!
Седов прошел к Коновалову:
— Как дела, Юра?
— У нас же нет ни имен, ни фамилий, ни званий, ни родины, — усмехнулся капитан.
— Да ладно. Мы же свои.
— Как дела… А как могут быть дела, когда паришься у этого богом забытого кишлака? Тоскливо, командир. И дернул же черт этого Карима приехать в Гермабад перед самым штурмом!
— Радуйся, что он не приехал позже.
— Но почему нас не предупредили об опасности?
— Недоработка разведки. С этим сейчас разбираются в Москве.
— Ну, здесь еще ладно, а вот если и в Афгане наши славные разведчики не доработают, то нам придется ой как нелегко.
— Не думай о грустном.
— Есть не думать о грустном… Буду думать о веселом.
— Только не смейся слишком громко.
— Ты бы поспал, Седой…
— Да, пожалуй, отдохну. Контролируй ситуацию. Где бы мне прилечь?..
— Вон у валуна тенек, нормальное место. Во сколько разбудить?
— Сам встану, как отдохну.
…В это время у объекта «арсенал» к старшему лейтенанту Грачеву, отдохнувшему в тени холма, подошел только что сменившийся с поста наблюдения старший лейтенант Шинкевич. Командир перовой штурмовой группы, открыв глаза, спросил:
— Тебе есть что сказать, Блондин?
— Ты не заметил, как внимательно Карим осматривал полосу проволочных и минных заграждений?
— Ну, и что?
— Я подумал, а не под сигнализацией ли проволока?
— От «колючки» проводов в караулку нет, а на столбах отсутствуют сирены.
— А если провод проложен под землей и сигнализация выведена на пульт начальника караула?
Грачев сел.
— Под землей, говоришь?
— Да. И проложена она может быть с любого столба, а их по периметру сотни. Перекусим мы проволоку — и поднимем караул. А в нем, кроме часовых на вышках, десять рыл «духов». Встречу они нам организуют достойную — тут уж не до штурма будет, уйти не сможем…
— И как проверить, под сигнализацией проволока или нет?
— Это вопрос к французскому компьютерному гению. Сами мы ничего проверить не в состоянии. Была бы кошка, можно было бы запустить ее на проволоку. Но ни кошки, ни самой задрипанной мыши у нас нет.
— Так! Придется вызывать сюда Хакера. Хотя за каким чертом «духам» нужна здесь сигнализация, если часовые на вышках все отлично просматривают?
— Скорее всего, сигнализации действительно нет… а если есть? Рисковать мы не имеем права, не та ситуация.
— Это верно, ситуация не та. В другой обстановке мы спокойно разнесли бы караулку из гранатометов. Но требуется тихая работа… — Грачев достал радиостанцию: — Седой, ответь Грачу!
— На связи! — отозвался командир отряда. — Поспать не дашь… Что у тебя?
Старший лейтенант кратко объяснил суть возникшей проблемы. Седов воспринял подозрения Грачева серьезно:
— Об этом мы не подумали. Плохо. Я высылаю к тебе Хакера, пойдет дальним обходом. Вышли навстречу своего человека.
— Когда ожидать Хакера?
— Через двадцать минут.
— Принял.
Отключив станцию, Грачев взглянул на белоруса:
— Ну, что, Блондин, ты проявил бдительность, инициативу — тебе и работать по проблеме. Седой отправляет к нам Хакера по дальнему обходу; выходи за вторую гряду холмов, встречай француза и веди сюда.
— Когда он подойдет?
— Ты иди сейчас, а Хакер подойдет минут через двадцать.
— Есть!
В 18.05 Шинкевич привел на позиции ожидания французского капитана.
— Что у вас за проблемы, господа? — спросил Леруа.
Грачев, объяснив ситуацию, поинтересовался:
— Сможешь определить, находится ли «колючка» под сигнализацией?
— Смогу.
— Будем ждать наступления темноты?
— Зачем?
— Тебе же надо подойти к проволоке…
— Нет, Грач, не надо, — улыбнулся француз.
Раскрыв свой кейс, он включил установленную в нем аппаратуру. Несколько раз нажал на какие-то клавиши, потом отключился и захлопнул кейс.
— Вот и все! Работайте спокойно, никакой сигнализации по периметру ограждения нет.
— Уверен?
— Сомневаешься?
— Да.
— Нет сигнализации, Грач. Объяснить, как я это установил? Но тогда тебе придется слушать не менее часа.
— Я доверяю твоему профессионализму. Назад сам дойдешь или проводить?
— Сам дойду.
— Привет Седому и всем бойцам второй штурмовой группы.
— Передам.
Леруа ушел ко второй линии холмов и скрылся из виду.
— Ну вот, — проговорил Грачев, — «колючка» без сюрпризов. Теперь Буряту не напутать бы с коридором… Сколько сейчас времени? Черт, только седьмой час, вся ночь впереди…
— Если «духи» опять не подкинут нам новую вводную, — сказал Шинкевич.
— Сплюнь!
— Да я уж исплевался весь, как верблюд.
— Ты у себя в Беларуси, слышал, в Администрации президента служил?
— Да. Был одним из его личных водителей.
— Батька ваш на самом деле так крут, как его выставляет белорусская пресса?
— Нормальный мужик. На публику не играет. С чиновниками строг, близко к себе никого не подпускает. Да он с нами особо и не общался. Но всегда следил за тем, чтобы охрана была в порядке. В смысле питания, отдыха… В общем, батька есть батька. Народ им доволен.
— А оппозиция?
— Так же, как и в России: лается, да толку-то?
— Но батька ваш оппозиционеров сажает, а наш президент — нет.
— Ты больше телевизор смотри, Грач… Но, по-моему, мы не по теме разговор завели. Не наше это дело — обсуждать руководителей стран. Пусть этим другие занимаются, кому делать больше нечего.
— Ты прав, у нас другая работа. Отдыхай, Блондин.
— Да надоело уже…
— А куда деваться?
На обоих объектах наступило затишье. Сменился караул на складах. В усадьбе женщины готовили ужин. Вернувшийся от Грачева капитан Леруа доложил Седову, что уже чувствует усталость. Командир отряда отправил его отдыхать, выставив на пост наблюдения своего заместителя капитана Коновалова.
Кишлак жил своей жизнью. Чабаны загнали выгнанную поутру, сразу после приезда в усадьбу Бурхона гостей из Душанбе, отару овец. Над селением поднялся кизячный дым, запах которого доходил и до позиций спецназа. В общем, все шло по новому плану.
Ровно в 21.30 спутниковая станция командира группы, оставленная капитаном Леруа, провибрировала сигналом вызова.
— Что еще за дела? — пробурчал Седов. — Опять что-то не так? Седой на связи.
— Это Центр! — На связь вышел генерал-полковник Белоногов. — Внимание, Седой! Время проведения акций по объектам «арсенал» и «усадьба» переносится на 3.00 местного времени. Как понял?
— Понял, — ответил Седов, — акция переносится на 3.00 местного времени. Разрешите узнать причину переноса штурма?
— Таджикская служба безопасности не смогла по-тихому нейтрализовать Насима Карима. Тот успел передать сигнал тревоги своим сообщникам в Душанбе. Наша разведка установила, что мятежники планируют к 7.00 перебросить к Гермабаду дополнительные силы из Куляба.
— Спецслужба Таджикистана не смогла нейтрализовать Карима — или не захотела?
— Не о том спрашиваешь, Седой…
— Хорошо! Тогда я хотел бы знать, оповещен ли Бурхон о захвате подельника.
— По данным разведки, нет.
— Почему? Мятежники должны были бы сделать это в первую очередь.
— Видимо, у них есть причины не беспокоить до поры до времени господина Бурхонова.
— Боятся, что Бурхон, узнав об опасности, бросит к чертовой матери склады и быстренько свалит в Афган?
— Возможно. Но ты усиль наблюдение за усадьбой. Кстати, какая сейчас в ней обстановка?
— Спокойная. Никаких подозрительных движений. Все, как было вчера вечером.
— Будем надеяться, что так и останется до трех часов.
— Я все понял. Штурм объектов в 3.00 местного времени, до этого усиление наблюдения и за складами, и за усадьбой.
— О любых изменениях в обстановке немедленный доклад мне! Слушать усадьбу непрерывно! До связи.
Положив трубку в контейнер спутниковой станции, по рации малого радиуса действия Седов вызвал на связь старшего лейтенанта Грачева:
— Грач, это Седой. Москва перенесла начало акций на 3.00. Выдвижение к объекту в 2.30. Готовность к штурму в 2.50. О готовности доклад мне. Все остальное по прежнему плану!
— Принял!
— Конец связи!
Переговорив с Грачевым, Седов объявил сбор своей штурмовой группе.
Глава шестая
Старший лейтенант Грачев внимательно смотрел за территорией складов. Новый караул нес службу так же, как и предыдущий, с одной лишь разницей — часовые на вышках сейчас освещали не только южное направление, они шарили лучами прожекторов по всем сторонам. И это немного усложняло задачу снайперу Котенко, которому предстояло выйти на западные позиции для ликвидации часовых.
Когда стрелки часов Грачева медленно подошли к отметке 2.30, командир группы тут же отдал приказ:
— Кот, Бурят, на позиции! Остальные к «колючке» за мной, марш!
Прапорщик Котенко, используя рельеф местности, двинулся на запад, в обход холмов. Ему приходилось, как зайцу, прыгать от куста к кусту, избегая встречи с лучом прожектора. Но он был опытным бойцом и вышел на позицию вовремя. Сделав несколько глубоких вдохов, достал радиостанцию малого радиуса действия:
— Грач, ответь Коту!
— На связи.
— Я на месте. К выполнению задачи готов.
— Принял. Отстрел по моей команде.
Отключив станцию и вложив ее обратно в карман маскировочного костюма, прапорщик поднял снайперскую винтовку, приведенную к бою, взял на прицел левого часового, затем правого.
Грачев же связался с командиром отряда:
— Седой, это Грач. Время 2.50. Я готов к работе!
— В 3.00 начать акцию!
— Приказ понял, выполняю.
Грачев посмотрел вправо, где второй снайпер прапорщик Николаев манипулировал с «винторезом», переводя винтовку бесшумного боя с дальней вышки на ближнюю. Снайперам предстояло в течение двух-трех секунд сбить одновременно четыре цели четырьмя выстрелами. На это способны только профессионалы. Но Грачев был уверен, что и Котенко, и Николаев выполнят поставленную задачу.
— Готов? — обернулся он к Шинкевичу.
— Готов.
— Остальные?
— Готовы.
— Резак где?
— У меня, — ответил старший лейтенант Голуб.
Наконец стрелки часов застыли на отметке 3.00, и Грачев отдал приказ по связи:
— Внимание снайперам! Огонь!
Он услышал два практически одновременных хлопка «винтореза» Николаева. Но лучи прожекторов застыли на всех четырех вышках.
Тут же прошли доклады.
— Грач, это Кот! — донеслось по связи. — Задача выполнена.
— Порядок, командир! — доложил голосом Николаев.
— Блондин, пошел! — приказал Грачев. — Бурят, Голубь, за мной!
Основная штурмовая подгруппа сблизилась с первым рядом проволочных заграждений. Грачев кивнул Голубу. Старший лейтенант специальными ножницами перекусил два ряда колючей проволоки. Вперед вышел Николаев с включенным прибором обнаружения минно-взрывных заграждений «Поиск»:
— Я пошел.
Он прополз под третьим рядом «колючки», затем по полосе минных полей. За ним проследовал Голуб. Проволоку второго ряда резал Николаев. В 3.08 штурмовая подгруппа, благополучно миновав заграждения, достигла задней, глухой стены караульного помещения. Грачев вызвал на связь Шинкевича:
— Блондин! На месте?
— Так точно!
— От ворот видишь караулку?
— Под углом.
— Что видишь?
— Приглушенный свет в помещении, что справа от двери, если смотреть во фронт здания; слева в окнах темно.
— Понял. Держи на прицеле окно комнаты отдыхающей смены. Вали всех, кто сумеет выскочить из караулки.
— Принял!
Грачев повернулся к Николаеву и Голубу:
— Бурят, идешь первым. Задача: вход в здание, ликвидация начальника караула и его помощника. Мы с Голубем работаем по всему караулу. При необходимости поддержишь нас… Пошли, ребята!
Штурмовая подгруппа осторожно обошла торец здания; бойцы, пригнувшись, приблизились к двери фронтальной стороны. Грачев указал на винтовки. Офицеры кивнули — «винторезы» к бою готовы.
Старший лейтенант указал на прапорщика и показал ему рукой на дверь. Николаев вновь кивнул, встал у двери и аккуратно потянул на себя ручку. Дверь приоткрылась без шума и скрипа — моджахеды содержали здание в порядке, петли были смазаны. Тихо, словно мышь, Николаев юркнул в темноту коридора. Грачев с Голубом прошли следом. Встали у левой внутренней двери, за которой доносились голоса тихо разговаривающих между собой караульных резервной смены.
Грачев снова кивнул Николаеву. Бурят распахнул дверь помещения начальника караула и его помощника. Сидевший за пультом управления боевик повернул голову, и спецназовец выстрелил. Начальник караула свалился со стула. Помощник, лежавший на топчане, открыл глаза. Единственное, что он увидел, — это глушитель бесшумной винтовки. Боевик не слышал выстрела. В голове его вспыхнули тысячи искр, и он полетел в черную пропасть. Бурят выстрелил помощнику начкара в лоб и показал Грачеву большой палец правой руки.
Грачев и Голуб ворвались в комнату резервной смены. Она освещалась двумя лампами. На окнах висели плотные шторы, оттого свет и не был виден снаружи. Четверо боевиков, как один, уставились на неизвестных. От неожиданности они застыли в ступоре. Спецназовцы провели четыре выстрела. Трупы караульных свалились на пол.
Грачев рванулся к комнате отдыхающей смены. Двое боевиков, услышав шум в соседнем помещении, проснулись. Один успел даже присесть на топчан, но оказать сопротивление боевики не могли — их оружие стояло в пирамиде комнаты резервной смены. Грачев, а за ним и Голуб открыли огонь по последним четырем караульным. Стреляли прицельно и экономно, на одного боевика один патрон. Караульные забились в предсмертных судорогах. Офицеры вышли в коридор.
— Здесь все! — сказал Грачев. — Теперь расходимся по ангарам. Задача: найти взрывчатку, радиоуправляемые детонаторы, подготовить склады и технику к подрыву.
— А БТР? — спросил Голуб.
— И БТР… Всё, Бурят, за мной к дальнему ангару, Голуб к ближнему! И аккуратней, ворота могут быть заминированы.
— Это вряд ли, — проговорил Голуб.
— Разговоры!.. Вперед!
Офицеры побежали к ангарам. Ворота открыли без проблем, сбив выстрелами навесные замки. Включив фонари, начали осматривать складские помещения. Увидев стеллажи, заставленные разными ящиками, Николаев присвистнул:
— Ни хрена себе, сколько здесь оружия! Да им полк можно вооружить!
— Если не пару полков… Ладно, не отвлекайся. Слева у нас ящики с автоматами и пулеметами «РПК»; справа, видимо, с гранатометами. Взрывчатку не вижу… Придется вскрывать всё. Ты давай в дальний торец, я начну осмотр отсюда. И быстро, Бурят, быстро!