Корделию затошнило.
— Случайно не Рэднова и Дэробея?
Стьюбен изумленно воззрился на нее.
— Как вы догадались?
— Продолжай, продолжай.
— Они стояли во главе заговора против этого маньяка-убийцы Форкосигана. Форкосиган должен был их схватить, и поэтому они были только рады встрече с бетанцами…
— Еще бы. Просто как манне небесной.
— За ними на катере спустился барраярский отряд. Мы Устроили засаду — всех их парализовали, кроме одного, которого Рэднов пристрелил нейробластером. Эти парни шутить не любят.
— Ты не знаешь, кого именно?.. Впрочем, неважно. Продолжай.
У нее внутри все переворачивалось.
— Мы надели их форму, взяли катер и аккуратненько пристыковались к «Генералу». Рэднов с Дэробеем знали все позывные. Потом добрались до карцера с арестованными: мы думали, вы с Дюбауэром будете там. Рэднов и Дэробей выпустили своих приятелей и пошли захватывать технический отсек. Оттуда можно вырубить любую систему корабля: локаторы, жизнеобеспечение, что угодно. Они обещали отключить вооружение, когда мы будем уходить на катере.
— Я бы на это не очень рассчитывала, — заметила Корделия.
— Неважно, — жизнерадостно отозвался Стьюбен. — Барраярцы будут так заняты выяснением отношений, что мы можем не беспокоиться. Ну не забавно ли! Чтобы Мясника Комарры пристрелили его же люди! Теперь я понимаю, в чем идея дзюдо.
— Великолепно! — мрачно откликнулась она. Это его головой она будет стучать об стенку, его, а не своей. — Сколько нас на борту?
— Шестеро. Двое в катере, двое ищут Дюбауэра, а мы пришли за вами.
— На планете никого не осталось?
— Нет.
— Хорошо. — Она растирала лицо, ища озарения, которое не желало приходить. — Ну и кашу вы заварили. Между прочим, Дюбауэр в лазарете. Работа нейробластера.
Она не стала пояснять, что именно с ним случилось.
— Грязные убийцы! — проворчал Лэй. — Хоть бы они все передушили друг друга.
Корделия повернулась к библиотечному экрану и вызвала план «Генерала Форкрафта» — конечно, общий, без технических данных, для которых требовался специальный допуск.
— Изучите его и прикиньте кратчайшую дорогу к лазарету и к шлюзу. Я иду кое-что выяснить. Оставайтесь здесь и не открывайте дверь. Кто еще разгуливает по кораблю?
— Макинтайр и Большой Пит.
— Ну, по крайней мере у них есть шанс сойти за барраярцев — издали. В отличие от вас двоих.
— Капитан, куда вы? Почему мы не можем просто удрать?
— Объясню, когда у меня будет свободная неделя-другая. А сейчас сидите здесь. На этот раз извольте выполнять приказ!
Корделия проскользнула в дверь и направилась к капитанской рубке. Очень хотелось побежать, но это привлекло бы внимание. Мимо торопливо прошла группа солдат — они едва на нее взглянули. Никогда еще Корделия не была так рада остаться незамеченной.
Зайдя в рубку, она обнаружила там Форкосигана в окружении его офицеров, столпившихся вокруг интеркомма. Высокая фигура сержанта Ботари мрачной тенью маячила за спиной капитана.
— Кто на связи? — шепотом спросила она у Форкаллонера. — Рэднов?
— Да. Ш-ш!
Человек на экране продолжал:
— Форкосиган, Готтиан и Форкаллонер, один за другим, с интервалом в две минуты. Без оружия, иначе по всему кораблю будут отключены системы жизнеобеспечения. У вас пятнадцать минут, а потом мы впустим вакуум. Ах, вы выключились? Прекрасно. Желательно не терять времени, «капитан».
Оскорбительность интонации не вызывала сомнений.
Изображение погасло, но голос остался. Теперь он шел из динамиков внутреннего оповещения:
— Солдаты Барраяра, ваш капитан предал императора и Совет министров. Не позволяйте ему предать и вас. Сдайте его законной инстанции — вашему политофицеру, или нам придется убить не только виновных, но и невинных. Через пятнадцать минут мы отключим систему жизнеобеспечения…
— Отключите его, — раздраженно сказал Форкосиган.
— Не могу, сэр, — отозвался техник. Тогда Ботари, привыкший действовать решительно, расстегнул кобуру плазмотрона и небрежно выстрелил с бедра. Стенной громкоговоритель разлетелся вдребезги, и нескольким из присутствующих пришлось увертываться от раскаленных осколков.
— Эй, полегче, он и нам мог понадобиться, — возмутился Форкаллонер.
— Не стоит, — Форкосиган жестом велел ему замолчать. — Спасибо, сержант.
Отдаленное эхо с других громкоговорителей продолжало долетать до мостика.
— Боюсь, для чего-либо более сложного нет времени, — подытожил Форкосиган: видимо, совещание подходило к концу. — Лейтенант Сен-Симон, осуществляйте вашу техническую идею. Если вы успеете завершить ее вовремя — наше счастье.
Лейтенант кивнул и поспешно вышел.
— Если же эта уловка не сработает, надо атаковать, — продолжил Форкосиган. — Они вполне способны убить всех, кто находится на корабле, и перезаписать бортовой журнал, чтобы доказать любую выдумку. Итак, требуются добровольцы в штурмовой отряд. Конечно, мы с Ботари.
Все вызвались в один голос.
— Готтиан и Форкаллонер исключаются. Мне нужно, чтобы кто-то потом смог объяснить, что случилось. Теперь порядок боя. Сначала я, потом Ботари, затем группы Сигеля и Куша. Применять только парализаторы — я не хочу, чтобы от пальбы страдало оборудование.
Несколько человек оглянулись на дыру в стене, где прежде был громкоговоритель.
— Сэр, — отчаянно заговорил Форкаллонер, — я не согласен с порядком боя. Они наверняка применят нейробластеры. У первого, кто войдет, нет никаких шансов.
Форкосиган на несколько секунд задержал взгляд на подчиненном. Наконец тот опустил глаза и расстроенно пробормотал:
— Слушаюсь, сэр.
Но тут неожиданно раздался низкий голос:
— Командор-лейтенант Форкаллонер прав, сэр.
Вздрогнув, Корделия поняла, что это сказал Ботари.
— Первое место по праву принадлежит мне. Я его заслужил. — Он повернулся к капитану и повторил: — Первое место принадлежит мне.
Они обменялись долгим взглядом.
— Хорошо, сержант, — сдался Форкосиган. — Вы первый, потом я, остальные в прежнем порядке. Пошли.
Когда все вышли, Форкосиган задержался перед ней.
— Боюсь, я все же не смогу совершить ту прогулку по набережной.
Корделия нетерпеливо покачала головой. Ее уже захватила одна мысль — смелая до дерзости и требующая быстрых действий.
— Я… я сейчас вынуждена взять назад свое обещание оставаться пленной.
Форкосиган взглянул на нее с легким недоумением, но, видимо, пропустил мимо ушей непонятную фразу, торопясь высказать главное.
— Если вдруг я окажусь в положении вашего мичмана Дюбауэра, то, надеюсь, вы не забудете мой выбор. Если сможете себя заставить… Я бы предпочел, чтобы это сделали вы. Я предупрежу Форкаллонера. Вы даете мне слово?
— Да.
— Вам лучше оставаться в каюте, пока все не закончится.
Он протянул руку к ее плечу, прикоснулся к бронзовому завитку на шее и отошел в сторону. А Корделия помчалась по коридору. В голове начал созревать план. Рассудок твердил: ты ничего не должна этим барраярцам, ты принадлежишь Колонии Бета, Стьюбену, «Рене Магритту»; твой долг — убежать и предупредить… А, Бог с ним, с Рассудком…
Она вбежала в каюту. Чудо из чудес — Стьюбен и Лэй по-прежнему были там. Они подняли головы, встревоженные ее видом.
— Теперь ступайте в лазарет. Возьмите Дюбауэра и отведите к катеру. Когда туда должны подойти Пит и Мак, если его не найдут?
— Через… — Лэй взглянул на часы, — десять минут.
— Слава Богу. Когда придете в лазарет, скажите хирургу, что капитан Форкосиган приказал вам привести Дюбауэра ко мне. Лэй, ты туда не заходи, побудь в коридоре. Ты хирурга не проведешь. Дюбауэр говорить не может. Не удивляйтесь его состоянию. Когда придете к катеру, ждите… покажи-ка часы, Лэй… до 6.20 по нашему корабельному времени, потом улетайте. Если до того времени не приду, значит, я остаюсь. Включайте полную тягу и не оглядывайтесь. Сколько людей у Рэднова и Дэробея?
— Десять или одиннадцать, наверное, — ответил Стьюбен.
— Ладно. Дай мне твой парализатор. Идите. Идите. Идите.
— Капитан, мы прилетели сюда за вами! — воскликнул недоумевающий Стьюбен.
Корделия не находила слов. Молча положив ему на плечо руку, она только сказала:
— Знаю. Спасибо.
И побежала.
Приближаясь к двигательному отсеку по верхней палубе, она оказалась у пересечения двух коридоров. В большем из них группа захвата уже готовила и проверяла оружие. В меньшем пара часовых охраняла входной люк нижней палубы — это была граница, за которой начиналась территория, простреливаемая Рэдновым. Одним из двоих оказался сержант Нилеза. Она кинулась к нему.
— Меня прислал капитан Форкосиган, — вдохновенно соврала Корделия. — Он хочет, чтобы я, как лицо нейтральное, сделала последнюю попытку вступить в переговоры.
— Это потеря времени, — заметил Нилеза.
— На это вся надежда, — отчеканила Корделия. — Я займу их разговором, пока готовится. Вы можете провести меня туда, не переполошив остальных?
— Наверное, можно попробовать. — Нилеза пошел вперед и отпер круглый люк в полу в самом конце коридора.
— Сколько часовых у этого входа? — шепотом спросила она.
— Кажется, двое или трое.
Люк откинулся, открывая отверстие, с одной стороны которого была лестница, а посередине — шест.
— Эй, Вентц! — крикнул Нилеза.
— Кто это? — донесся ответ снизу.
— Я, Нилеза. Капитан Форкосиган хочет послать вниз эту бетанскую шлюшку потолковать с Рэдновым.
— Для чего?
— Почем мне знать? Это вы держите следящие коммы у каждой кровати. Может, она не такая уж хорошая подстилка.
Нилеза поднял глаза и красноречиво пожал плечами, извиняясь перед Корделией. Та кивнула.
Внизу шепотом заспорили.
— Она вооружена?
Проверявшая свои парализаторы Корделия отрицательно покачала головой.
— А ты дал бы бетанке оружие? — риторически вопросил Нилеза, озадаченно наблюдая за ее приготовлениями.
— Хорошо. Впусти ее, закрой люк, и пусть прыгает. Если не задраишь люк до того, как она прыгнет, мы ее пристрелим. Понял?
— Ага.
— Что я увижу, когда приземлюсь? — спросила она у Нилезы.
— Местечко не ахти. Вы окажетесь в тамбуре при главном пульте управления. Через него может пройти только один человек, и вы будете торчать там, как мишень, а с трех сторон гладкие стены. Тамбур специально так спланирован.
— Так что отсюда на них не нападешь?
— Ни малейшей надежды.
— Хорошо. Спасибо.
Корделия спустилась в люк, и Нилеза закрыл его за ней с таким стуком, словно это крышка гроба.
— Ладно, — донесся голос снизу. — Прыгай.
— Тут очень высоко, — отозвалась она, без труда изобразив дрожащий голос. — Я боюсь.
— Давай вниз. Я тебя поймаю.
— Ладно. — Она обхватила шест обеими ногами и одной рукой. Когда она запихивала второй парализатор в кобуру, рука ее дрожала. Корделия сглотнула, сделала глубокий вдох, запасаясь воздухом, взяла парализатор наизготовку и скользнула вниз.
Она приземлилась лицом к стоявшему внизу человеку; ствол его нейробластера находился на уровне ее талии. При виде парализатора он широко раскрыл глаза. Ее спас барраярский обычай включать в экипаж только мужчин: противник какую-то долю секунды не решался выстрелить в женщину. Корделия нажала на спуск, и он обмяк, уткнувшись головой ей в плечо. Опираясь о стену, она удержала его перед собой вместо щита.
Вторым выстрелом она уложила следующего часового, уже вскинувшего нейробластер. Третьему удалось сделать выстрел. Заряд угодил в спину обездвиженного мятежника, но край луча все же задел ногу. Боль огнем разбежалась по телу, но Корделия сжала зубы и не проронила ни звука. С инстинктивной меткостью камикадзе она уложила и этого, потом тревожно осмотрелась в поисках укрытия.
Над головой тянулось несколько труб. Войдя в помещение, люди обычно смотрят вниз и по сторонам и только потом догадываются поднять глаза. Засунув парализатор за пояс, Корделия сделала прыжок, который при обычных обстоятельствах никогда бы не повторила, подтянулась между двумя трубами и устроилась под бронированным потолком. Бесшумно дыша открытым ртом, она снова вытащила парализатор и затаилась, держа на мушке овальную дверь, ведущую в главный технический отсек.
— Что за шум? Что тут происходит?
— Кинь туда гранату и запечатай дверь.
— Нельзя, там наши люди.
— Вентц, докладывай.
Молчание.
— Ты заходишь первым, Тейфас.
— Почему я?
— Потому что я тебе приказываю.
Тейфас осторожно протиснулся в тамбур — и замер от изумления, увидев три неподвижных тела. Опасаясь, что дверь запрут и запечатают, если она сделает еще выстрел, Корделия дождалась, пока он, наконец, не поднял глаза вверх.
Очаровательно улыбнувшись, она чуть помахала рукой и прошептала:
— Закрой дверь!
Лицо его отражало целую гамму чувств: непонимание, надежду, гнев. Раструб нейробластера смотрел точно на ее голову, огромный, как прожектор. Оба держали пальцы на спусковых крючках — в некотором роде равновесие. «Форкосиган прав, — подумала Корделия. — Нейробластер действительно убедительнее…»
— Кажется, тут какая-то утечка газа. Закройте-ка на секунду дверь, я проверю, — громко проговорил Тейфас.
Корделия, прищурившись, улыбнулась ему из-под потолка:
— Привет. Хочешь выбраться из этой дыры?
— Что вы тут делаете — вы, бетанка?
Очень разумный вопрос, с горечью подумала она.
— Пытаюсь спасти несколько жизней. Не беспокойтесь — ваши друзья всего лишь парализованы (незачем Упоминать о том, кого пристрелили свои — видимо, он погиб, дав ей нужное мгновение, чтобы выжить). — Переходи на нашу сторону, — стала уговаривать она, словно оба они были соперниками в какой-то детской игре. — Капитан Форкосиган тебя простит — не упомянет в докладе. Даст тебе медаль…
— Какую медаль? — пробормотал ошарашенный Тейфас.
— Почем мне знать? Какую захочешь. Тебе даже не придется никого убивать. У меня с собой еще один парализатор.
— А какая у меня гарантия?
Отчаяние придало ей отваги.
— Слово Форкосигана. Скажешь ему, что я его дала.
— А кто вы такая, чтобы обещать за него?
— Если мы оба останемся живы, то я — леди Форкосиган.
(Интересно, лжет она сейчас или говорит правду?)
Тейфас даже присвистнул. Но лицо его смягчилось.
— Тебе и правда хочется дать пятидесяти приятелям вдохнуть вакуума, лишь бы спасти карьеру министерского шпиона? — Никогда еще ее шепот не звучал так убедительно.
— Нет, — твердо сказал Тейфас. — Давайте парализатор.
Вот он, момент истины… Корделия бросила ему оружие.
— Трое здесь, осталось семеро. Как лучше действовать?
— Я могу заманить сюда еще двоих. Другие у главного входа. Если повезет, мы сможем захватить их врасплох.
— Начинай.
Тейфас приоткрыл дверь.
— Это действительно утечка газа, — он для убедительности покашлял. — Помогите мне вытащить оттуда этих парней, и мы запечатаем дверь.
— Я готов поклясться, что слышал выстрел парализатора, — проворчал его спутник, входя в тамбур.
— Наверное, они пытались привлечь наше внимание.
По лицу мятежника скользнуло подозрение — до него дошла нелепица этих слов.
— У них же не было парализаторов, — начал он, но тут, к счастью вошел второй. Корделия и Тейфас выстрелили одновременно.
— Пять есть, пять осталось, — подытожила Корделия, спрыгивая вниз. Теперь она прихрамывала — после ожога из нейробластера плохо слушалась левая нога. — Наши шансы растут.
— Чтобы получилось, надо действовать быстро, — предостерег ее Тейфас.
— Идет.
Они проскользнули в дверь и побежали через технический отсек. Автоматы исправно продолжали работу, равнодушные к тому, кто управляет ими. В стороне было небрежно свалено несколько тел в черных комбинезонах. Подбежав к повороту, Тейфас предупреждающе поднял руку. Корделия кивнула. Он спокойно зашел за угол, а Корделия прижалась к самому краю стены, выжидая. Затем Тейфас поднял парализатор, а она прокралась за поворот, выискивая мишень. Помещение заканчивалось выходом на верхнюю палубу. Пять человек стояли, прислушиваясь к стукам и шипению, глухо доносившимся сквозь люк, к которому вело несколько металлических ступеней.
— Готовятся к штурму, — проговорил один из них. — Пора выпускать им воздух.
«Последние слова», — подумала Корделия и дважды выстрелила. Тейфас, стоя рядом, дал длинную очередь. Все кончилось. «И я больше никогда, — молча дала она клятву, — не буду называть выходки Стьюбена сумасшедшими». Ей хотелось отшвырнуть парализатор, зареветь и забиться в угол, но ее роль еще не сыграна.
— Тейфас, — окликнула она. — У меня есть еще одно дело.
Он подошел к ней — похоже было, что его и самого трясет.
— Я вытащила тебя из мятежа, и мне нужна твоя помощь. Как вывести из строя плазменное оружие дальнего Радиуса так, чтобы оно не действовало ближайшие два часа?
— А зачем вам это? Это капитан приказал?
— Нет, — честно ответила Корделия. — Капитан этого не приказывал, но он будет рад это увидеть.
Сбитый с толку Тейфас не возражал.
— Ну, если закоротить вон тот пульт, — сказал он, — это сильно замедлит дело.
— Дай мне плазмотрон.
«Нужно ли это? — спросила она себя, глядя на секцию управления, и сама ответила: — Да. Иначе Форкосиган выстрелит по нашим людям. Это так же верно, как и то, что я убегу. Доверие к пленным и измена присяге — разные вещи. Незачем подвергать его совесть слишком серьезному испытанию».