Если только Тейфас не надул, указав на управление туалетами или еще что-нибудь в том же духе… Корделия выстрелила по пульту и полюбовалась, как он разлетается фонтаном искр.
— А теперь, — объявила она, возвращая плазмотрон, — мне нужна фора в пару минут. Потом можешь открывать дверь и становиться героем. Только сперва окликни их, а то там впереди сержант Ботари.
— Ясно. Спасибо.
Она посмотрела на люк главного входа. Он сейчас всего в трех метрах — непреодолимое расстояние. Так всегда бывает в физике, но в физике сердца: расстояние относительно, абсолютным является только время. Секунды мурашками бежали по позвоночнику.
Она кусала губы, испытующе поглядывая на Тейфаса. Последняя возможность что-нибудь сообщить Форкосигану… Нет. Абсурдная идея передать слова «Я тебя люблю» просто смехотворна. Передать поклон — слишком надменно, привет — слишком холодно. Что же до простого «да»…
Кивнув на прощание озадаченному солдату, она бросилась обратно к тамбуру и вскарабкалась по лестнице. Отстучала ритмичный сигнал по крышке люка. Через секунду люк распахнулся, и Корделия оказалась нос к носу с плазмотроном старшины Нилезы.
— У меня новые условия для капитана, — с ходу соврала она. — Немного сумасбродные, но, наверное, ему понравятся.
Изумленный старшина помог ей выбраться и снова закрыл люк. Она пошла прочь, заглянув в главный коридор. Техническая команда сняла со стен половину панелей, от какого-то инструмента разлетались искры. На другой стороне толпы маячила голова Ботари. Она знала — сержант стоит рядом с Форкосиганом. Добравшись до лестницы в конце коридора, Корделия поднялась по ней и побежала, петляя в лабиринте переходов и палуб.
Смеясь, плача и задыхаясь, она, наконец, добралась до шлюзового отсека. Макинтайр нес вахту, стараясь выглядеть по-барраярски сурово.
— Все здесь?
Он кивнул, с восторгом глядя на нее.
— Забирайся в катер, поехали.
Они загерметизировали за собой дверь и заняли места. Донесся приглушенный лязг расстыковки, и тело налилось давящей тяжестью — катер набрал максимальное ускорение. Пит Лайтнер вел его вручную: бетанский нейроимплантат пилотирования не стыковался без переходника с барраярской системой управления. Корделия приготовилась к сумасшедшему полету.
Она откинулась на спинку кресла, все еще задыхаясь. Легкие разрывались после отчаянного бега. Негодующий Стьюбен сидел рядом, озабоченно глядя, как ее бьет неудержимая дрожь.
— Это же преступление — что они сделали с Дюбауэром, — произнес он сквозь зубы. — Жаль, что нельзя взорвать их чертов корабль. Вы не знаете, Рэднов нас еще прикрывает?
— У них некоторое время не будет работать оружие дальнего боя, — сообщила Корделия, не вдаваясь в подробности. — Да… Я собиралась спросить: кого из барраярцев подстрелили нейробластером там, на планете?
— Не знаю. Его форма — на докторе Макинтайре. Эй, Мак, — что за имя у тебя на кармане?
— М-м… посмотрим, разберу ли я их алфавит… — Он безмолвно пошевелил губами. — Ку… Куделка.
Корделия понурила голову.
— Его убили?
— Когда мы улетали, он был жив, но уж точно не казался особо здоровым.
— А что за диверсию вы сейчас сотворили на «Генерале»? — спросил Стьюбен.
— Заплатила долг, — коротко ответила Корделия.
— Пожалуйста, можете не говорить. Узнаю потом. — Он помолчал, потом добавил: — Надеюсь, этому подонку, кто бы он ни был, досталось как следует.
— Послушай, Стью… Я ценю все, что ты сделал. Но мне действительно надо несколько минут побыть одной.
— Конечно, капитан. — Он сочувственно посмотрел на нее и отвернулся, бормоча про себя: — Чертовы животные.
Корделия прислонилась лбом к холодному стеклу иллюминатора и тихо заплакала о своих врагах.
Глава 7
Капитан Экспедиционного корпуса Беты Корделия Нейсмит ввела в компьютер последние навигационные данные. Рядом с ней старший пилот Парнелл проверил провода и антенны своего шлема и поудобнее устроился в мягком кресле, готовый к нейроуправлению в ходе предстоящего прыжка в пространственно-временном туннеле.
Ее новым кораблем стал неповоротливый, массивный транспорт — без вооружения, просто надежная рабочая лошадка торговой линии Эскобар — Колония Бета. Но с Эскобаром уже шестьдесят дней не было связи — с того момента, как военный флот Барраяра заткнул эскобарскую сторону туннеля, как пробка горлышко бутылки. Судя по последним сообщениям, флотилии Эскобара и Барраяра все еще маневрировали в неспешном смертоносном танце, пытаясь обрести тактическое преимущество. Военных действий пока практически не было. Барраярский десант на планету ожидался лишь после того, как захватчики получат контроль над пространством вокруг Эскобара.
Корделия связалась с техническим отсеком:
— Говорит Нейсмит. Вы готовы?
На экране появилось лицо старшего инженера, с которым она познакомилась всего два дня тому назад. Он был очень молод и, подобно ей, снят с научных экспедиций. Нет смысла тратить на эту экскурсию опытных и знающих военных. Как и на Корделии, на нем была обычная астроэкспедиционная форма. Ходили слухи, что мундиры нового экспедиционного корпуса уже созданы, но пока их никто не видел.
— Все готово, капитан.
В его голосе не чувствовалось страха. «Ну что же, — подумала она, — наверное, парень еще слишком молод и не успел по-настоящему поверить в смерть после жизни». Она в последний раз осмотрелась, устроилась поудобнее и глубоко вздохнула.
— Пилот, управление переходит к вам.
— Управление принято, капитан, — официально отозвался он.
Прошло несколько секунд. Она ощутила волну тошноты и смутный страх, какой бывает после ночного кошмара, который не удается вспомнить. Прыжок закончился.
— Управление переходит к вам, капитан, — устало вымолвил пилот. Ее несколько секунд для него равнялись нескольким часам.
— Управление принято.
Проговорив это, Корделия запросила компьютер о тактической обстановке в зоне их нахождения. Через этот проход никто не пытался пробиться уже месяц, и она горячо надеялась, что барраярские экипажи расслабились и отреагируют не сразу.
А вот и они. Шесть кораблей; два из них уже начали маневрировать. Вот тебе и замедленная реакция.
— Прямо в середину, — пробормотала она, вводя данные в компьютер. — Хорошо бы их всех увести с позиций.
Два первых корабля уже приблизились и с ленивой точностью открыли огонь. Они явно не спешили. «Просто подвижная мишень на полигоне, вот что такое мы для них, — подумала она. — Ладно, сейчас я вам покажу учения». Корделия выключила все навигационные системы, кроме экранирующих контуров. Казалось, корабль стонет, окруженный слепящим пламенем. Но цель достигнута — они вырвались из зоны обстрела.
Она вызвала технический отдел:
— Проектор?
— В полной готовности.
— Давайте.
В двенадцати тысячах километров позади них, словно только что вынырнув из пространственно-временного туннеля, возник бетанский дредноут. Он развил ускорение, неслыханное для такого крупного корабля (на самом деле его скорость соответствовала их собственной). Гигант мчался за ними, подобно стреле.
— Ага! — Корделия в восторге захлопала в ладоши и крикнула в интерком: — Они клюнули! Меняют курс!
Преследователи резко сбавили скорость, готовясь повернуть и атаковать новую, гораздо более важную цель. Четыре корабля, которые прежде оставались на посту, тоже начали разворот. Теперь все их внимание было сосредоточено на огромном военном корабле. Несомненно, барраярские командующие считали, что заняли превосходную тактическую позицию, выстроившись в линию для сокрушительного залпа. Маленький корабль, который появился первым, мимо них к Эскобару не проберется, деваться ему некуда. Они его подберут потом.
Ее собственные локаторы были отключены, скорость уменьшалась: чудовищная утечка энергии из-за проекторов давала себя знать. Но шли драгоценные минуты — и барраярские корабли, блокировавшие пространственно-временной туннель, уходили все дальше и дальше со своих позиций.
— У нас хватит энергии примерно еще на десять минут, — объявил старший инженер.
— Хорошо. Оставьте резерв для разрушения аппаратуры в случае вынужденной эвакуации. Командование хочет, чтобы, в случае захвата, от проектора не уцелело ни единой молекулы. Пускай барраярцы поломают головы.
— Форменное преступление. Это такой прекрасный аппарат! Я сам умираю от желания заглянуть в него.
«Может, и придется умереть, если нас захватят», — подумала Корделия. Потом она направила перископы корабля назад — туда, откуда они прилетели. Далеко-далеко, у самого устья туннеля, возник настоящий бетанский корабль — только не военный, а грузовой — и без помех начал разгон в направлении Эскобара. Это был один из новейших торговых лайнеров, с которого содрали вооружение и экраны; теперь он был рассчитан на две вещи: нести тяжелую полезную нагрузку и лететь сломя голову. Потом возник второй, за ним — третий. Ну вот, дело сделано. Они набрали скорость — с такой форой барраярцам их не догнать.
«Может, и придется умереть, если нас захватят», — подумала Корделия. Потом она направила перископы корабля назад — туда, откуда они прилетели. Далеко-далеко, у самого устья туннеля, возник настоящий бетанский корабль — только не военный, а грузовой — и без помех начал разгон в направлении Эскобара. Это был один из новейших торговых лайнеров, с которого содрали вооружение и экраны; теперь он был рассчитан на две вещи: нести тяжелую полезную нагрузку и лететь сломя голову. Потом возник второй, за ним — третий. Ну вот, дело сделано. Они набрали скорость — с такой форой барраярцам их не догнать.
Призрачный дредноут взорвался, рассыпавшись грандиозным фейерверком. К сожалению, изобразить осколки оказалось невозможным. Интересно, сколько времени понадобится противникам, чтобы сообразить, как их провели? Оставалось надеяться на барраярское чувство юмора…
Теперь корабль, растративший почти всю энергию, медленно дрейфовал в космосе. Голова казалась удивительно легкой, и Корделия не сразу поняла, что это не кажущийся эффект — отказывают аппараты искусственной гравитации.
С инженером и двумя его помощниками Корделия встретилась уже возле шлюза, к которому они все подбегали длинными прыжками, переходящими в плавный полет: искусственная гравитация испустила дух. Катер, которому предстояло стать их спасательной шлюпкой, был Упрощенной моделью, тесной и неудобной. Они вплыли в кабину и загерметизировали люк. Пилот скользнул в кресло управления, надел шлем, и катер отпрыгнул от умирающего корабля.
Инженер подплыл к ней и вручил маленькую черную коробочку.
— Окажите честь, капитан.
— Ха! Держу пари, вы еще не уничтожили и собственный обед, — отозвалась она, стараясь подбодрить остальных. Они прослужили на своем корабле всего-навсего часов пять, но все равно это больно. — Мы уже достаточно отошли, Парнелл?
— Да, капитан.
— Джентльмены! — Она сделала паузу, обведя взглядом свою команду. — Я благодарю всех вас за образцовую службу. Пожалуйста, отвернитесь от левого иллюминатора.
Корделия повернула рычажок на коробочке. Снаружи бесшумно полыхнул яркий голубой свет, а потом все кинулись к крохотному иллюминатору, чтобы увидеть последние красные отблески, в которых оплавлялся их корабль, унося в орбитальную могилу военные тайны Колонии Бета.
Они молча пожали друг другу руки — кто-то при этом стоял, кто-то висел головой вниз, кто-то плавал в наклонном положении, — потом снова устроились в креслах. Корделия села за навигационный пульт рядом с Парнеллом, застегнула ремни безопасности и быстро проверила все системы.
— Теперь начинается самое сложное, — пробормотал Парнелл. — Я бы все-таки предпочел максимальное ускорение — вдруг нам удастся их перегнать.
— Может быть, мы и ушли бы от этих неповоротливых крейсеров, — согласилась Корделия, — но их перехватчики нас бы с потрохами сожрали. А так мы, по крайней мере, похожи на астероид, — прибавила она, вспомнив про специальное маскировочное покрытие катера.
Наступило молчание. Корделия вглядывалась в экран пассивного наблюдения.
— Хорошо, — проговорила она наконец, — давайте выползать отсюда. Скоро здесь станет слишком тесно.
Она не боролась с ускорением, разрешив ему вжать ее в кресло. Устала. Она не думала, что усталость может оказаться сильнее страха. Эта идиотская война расширяет ее психологический кругозор. Похоже, хронометр сломался. Наверняка прошел уже год, а не час…
На пульте замигал индикатор узконаправленного излучения. Страх волной унес из ее тела усталость.
— Отключите все, — велела Корделия. Она сама взялась за управление и мгновенно погрузилась в темную невесомость. — Парнелл, обеспечьте нерегулярное вращение, как у естественных объектов.
Подступившая к горлу тошнота показала ей, что ее приказ выполнен.
Теперь чувство времени отказало окончательно. Кругом царили мрак и тишина, только изредка доносился шорох ткани, когда кто-то шевелился в своем кресле. Воображение рисовало, как импульсы барраярских локаторов прикасаются к ее кораблю, прикасаются к ней самой, проводя ледяными пальцами по позвоночнику. «Я — скала. Я — пустота. Я — тишина…» Сзади кого-то вырвало, кто-то приглушенно чертыхнулся. Проклятое вращение. Надеюсь, он успел взять пакетик…
Они ощутили рывок и ускорение под странным углом. Парнелл издал ругательство, похожее на рыдание.
— Нас зацепили буксирным лучом! Все.
Корделия облегченно вздохнула и потянулась к приборам.
— Ну что же, поглядим, кто нас поймал.
Ее руки взлетели над пультом. Поспешно взглянув на экран наружных мониторов, она нажала кнопку, включившую компьютерную память спасательной шлюпки и коды опознавания.
— Ну как? — обеспокоенно спросил инженер, подошедший к ней сзади.
— Два крейсера и перехватчик, — сообщила Корделия. — Похоже, нас немного поменьше.
Он расстроенно фыркнул.
По комму рявкнул слишком громкий голос, без изображения.
Она поспешно уменьшила громкость.
— …не объявите о сдаче, мы вас уничтожим.
— Это спасательный катер А5А, — откликнулась Корделия, следя, чтобы голос ее звучал ровно. — Командует капитан Корделия Нейсмит, Экспедиционный корпус Беты. Мы — невооруженная спасательная шлюпка.
Из комма донесся удивленный возглас, затем короткое резюме:
— Еще одна чертова баба! Никак вас не научат.
Послышалось какое-то бормотание, и он опять заговорил официальным тоном:
— Вас возьмут на буксир. При первом же признаке сопротивления вы будете уничтожены. Вы меня поняли?
— Сообщение принято, — отозвалась Корделия. — Мы сдаемся.
Парнелл гневно покачал головой. Она отключила комм и вопросительно на него взглянула.
— По-моему, нам следовало попытаться вырваться, — сказал он.
— Нет. Эти типы — стопроцентные психи. Самый нормальный, которого я встречала, не выносил закрытых дверей — дескать, никогда не знаешь, что за ними. Если они говорят, что будут стрелять, лучше им верить.
Инженер и Парнелл обменялись взглядами.
— Давай, Нелл, — подбодрил его инженер, — излагай, не бойся.
Парнелл откашлялся и облизал пересохшие губы.
— Мы хотели сказать вам, капитан, что если, по-вашему, э-э… лучше было бы взорвать шлюпку, мы не возражаем. Никто из нас не питает особого желания попасть в плен.
Такое заявление застало Корделию врасплох.
— Это… очень отважно с вашей стороны, старший пилот, но совершенно необязательно. Не льстите себе. Нас отобрали именно потому, что мы мало знаем. Все вы лишь смутно догадываетесь, какой груз везут наши корабли, и даже мне не известны технические детали. Если мы разыграем покорность, то, по крайней мере, у нас есть надежда выйти из этого живыми.
— Мы… не о секретной информации думали. Мы имели в виду обычаи барраярцев.
Наступила неприятная тишина. Корделия вздохнула, уйдя в водоворот печальных сомнений.
— Ничего, — наконец, проговорила она. — Их дурная репутация сильно преувеличена. Некоторые из них — вполне приличные люди.
Особенно один, насмешливо подсказала ей память. И если даже предположить, что он еще жив, неужели ты действительно надеешься найти его во всей этой каше? И, найдя, спасти его от дьявольского сюрприза, доставку которого так ловко обеспечила несколько минут назад? А как насчет долга? Или это просто способ одновременного самоубийства? Не надо себя обманывать, дорогая…
Наблюдавший за ней Парнелл мрачно покачал головой.
— Вы уверены?
— Я в жизни никого не убивала. И не собираюсь начинать со своих друзей. Оставьте это, ради Бога!
Парнелл признал ее право на окончательное решение насмешливым пожатием плеч, не сумев скрыть вздоха облегчения.
— И вообще, — добавила Корделия, — у меня есть причины цепляться за жизнь. Эта война не может длиться вечно.
— Кто-то ждет дома? — спросил он, и, заметив, как она повернулась к пульту, уточнил: — Или где-то здесь?
— А… Да. Где-то здесь.
Парнелл сочувственно кивнул.
— Это тяжело. — Всмотревшись в ее застывший профиль, он попробовал ее ободрить: — Но вы правы. Наши Ребята рано или поздно выбьют отсюда этих недоносков.
Она механически кивнула и начала массировать лицо кончиками пальцев, пытаясь снять напряжение. Ее внезапно посетило видение: огромный военный корабль раскалывается на части, и из него, как из чудовищного стручка, вылетают живые двуногие горошины. Замерзшие, безжизненные семена, уносимые солнечным ветром, раздувшиеся от декомпрессии, вечно вращающиеся… Можно ли после этого узнать лицо? Она отвернулась от Парнелла, давая понять, что разговор окончен.
Не прошло и часа, как их взял на буксир барраярский перехватчик.
Сначала в ноздри ударил знакомый запах: нагретый металл, машинное масло, озон… Запах барраярского военного корабля. Два высоких солдата, крепко держа Корделию за локти, провели ее через последнюю овальную дверь туда, где, как она догадалась, находился тюремный отсек флагмана. Ее и четверых бетанцев ее экипажа безжалостно раздели, тщательно обыскали, подвергли медицинскому осмотру, голографии, потом сняли отпечатки сетчатки, установили личность и выдали бесформенные оранжевые пижамы. Ее людей куда-то увели. Вопреки собственным недавним уверениям, Корделию мучила тошнотворная мысль, что с их сознания вот-вот начнут снимать слой за слоем, добираясь до информации, которой у них нет.