— Кто же тебе разрешит меня в монастыре держать? Может патриарх? — ядовито хмыкнула царица. — Не даст он тебе разрешения. Грех надо иметь. А я тебе верна, и другого у меня не было! Ты муж мне, а я жена тебе.
Хлопнув дверью, Петр вышел за порог.
Глава 3 ТАЙНАЯ МИССИЯ
Получив от Василия Голицына письмо, военный министр задумался. Он не имел права на ошибку. Король не исключал военной кампании против русских, а потому ставки оказались очень высоки. Следовало учитывать, что прежде таких писем не приходило, а, следовательно, эта могла быть какая-то хитроумная комбинация, в которой предстояло разобраться самым тщательным образом, но могло случиться и иное — Голицын действительно рассчитывал на его помощь.
Впервые князя Голицына граф Йонссон Грип повстречал в Риге в составе дипломатического корпуса. Образованный, изысканно одетый, владеющий языками, он производил весьма благоприятное впечатление. Наблюдая за его отточенными, безукоризненными манерами, с трудом верилось, что такой экземпляр человеческой породы мог произрасти на дремучей русской земле.
Вторая встреча с Василием Голицыным случилась в Москве, куда граф прибыл во главе шведского посольства. Информаторы военного министра отмечали, что как фаворит царевны Софьи князь пользовался ее неограниченным доверием, являясь фактическим хозяином России.
После званого ужина, на котором присутствовало полсотни бояр, Голицын пригласил его к себе в дом, и граф Йонссон, избалованный европейскими изысками, был несказанно поражен изяществом княжеского дома, выполненного в стиле Ренессанса. Но более всего его удивила обстановка комнат, которая по богатству значительно превосходила все европейские дома, в которых ему когда-либо приходилось бывать прежде. Такому убранству дворца могли позавидовать даже принцы. Продумана была каждая мелочь, чувствовалось, что у хозяина дома отменный вкус и большие деньги, если он сумел привлечь для постройки лучших архитекторов Европы.
И вот этот влиятельнейший человек вдруг неожиданно обратился к нему за помощью. Было в этом нечто противоестественное и поневоле заставляло насторожиться. Это внешне князь Голицын выглядел как обыкновенный европеец, носил даже немецкий камзол вместо русского кафтана, но в действительности оставался все тем же славянским варваром, непредсказуемым и крайне опасным.
Йонссон Грип еще раз перечитал письмо. Князь Голицын просил отправить в Москву графиню Корф с заданием очаровать молодого Петра и завладеть его сердцем настолько, чтобы тот, не задумываясь, отправился за ней в Европу.
Выбор князя Голицына был предельно точен. Кроме потрясающей внешности, графиня Корф обладала незаурядным умом и массой всевозможных талантов. Ей даже не придется проявлять каких-то особенных усилий, чтобы влюбить в себя юного царя.
Только зачем это нужно Голицыну?
Поразмыслив, Граф Йонссон пришел к выводу, что во время отсутствия Петра в Московии должен произойти переворот, в результате которого русский царь будет отстранен от власти и превратится в обыкновенного изгнанника, а на его месте окажется Софья.
Оставалось решить только один вопрос: нужны ли такие перемены Швеции?
Через час у графа Йонссона была назначена встреча с королем.
* * *Карл ХII, как и его покойный отец, был страстным охотником. Молодому королю претило загонять оленей в отведенных для этого угодьях, где практически непуганые животные совершенно не опасались огнестрельного оружия. Он предпочитал посещать отдаленные места.
С некоторых пор королю понравилось охотиться близ русских границ. А вскоре, по странному стечению обстоятельств, по труднопроходимым охотничьим тропам стали протягивать дороги, через гати перебрасывать мосты, осушать болота. Об этом никто не говорил вслух, но приготовления молодого короля напоминали подготовку к большой войне.
На сей раз Карл ХII вернулся из Нотебурга.
С неделю король провел на острове в крепости, ежедневно совершая утренние прогулки на ботике, а на восьмой день велел организовать охоту на медведя, задравшего накануне офицера.
Медведь был застрелен только на третьи сутки изнурительного преследования, в котором участвовали даже крестьяне близлежащих деревень. Сняв со зверя шкуру, король велел нацепить ее на кол наподобие полкового полотнища и не снимать до самого Стокгольма. В скором времени охотничий трофей должен был пополнить одну из комнат королевского замка.
Всю обратную дорогу Карл ХII практически не слезал с лошади, совершая кратковременные остановки только для того, чтобы напоить коней. А утром, оказавшись в замке, король наскоро перекусил и он пожелал увидеть военного министра, графа Йонссона.
Карл ХII принял графа в своем кабинете. На большом столе лежала детальная карта шведского королевства, на которой были помечены основные охотничьи маршруты, удивительным образом направленные в сторону России. Сидя в кресле, Карл делал какие-то пометки на карте.
Граф Йонссон предполагал, что увидит монарха, измученного долгой охотой и, изнурительной дорогой. Но с удивлением узрел молодое крепкое лицо без каких бы то ни было признаков усталости.
— У вас есть какие-нибудь новости для меня, граф? — весело поинтересовался Карл, на мгновение обратив свой взор на военного министра и опять уткнувшись в карту.
На сей раз его заинтересовала гать, подступившая к самому Великому Новгороду. С северной стороны город считался совершенно неприступным, но, судя по тем уверенным росчеркам, которые король оставлял на карте, он придерживался совершенно иного мнения.
— Имеются новости, ваше величество, — уверенно отвечал граф, — два дня назад я получил письмо от князя Голицына.
Карандаш, готовый уже было прочертить еще одну стремительную линию, неожиданно застыл, а потом неловко царапнул бумажную поверхность.
— Это какой Голицын? Фаворит русской царевны?
— Он самый, ваше величество.
— И что же он желает?
— Просит меня отыскать женщину, которая могла бы всерьез увлечь русского царя, ради которой он был бы готов покинуть Москву, а возможно, даже уехать за границу.
На юношеском лице короля отобразилось недоумение:
— Зачем ему это нужно?
— Софья никак не может смириться с тем, что отстранена от власти. Вот они и придумали такой хитроумный ход, чтобы навсегда избавиться от Петра.
— Понимаю, — голова Карла слегка качнулась, — они хотят сделать из русского царя политического изгнанника.
— Да, ваше величество.
— Что-то подобное должно было случиться, — задумчиво проговорил Карл. — Насколько мне известно, Петр вряд ли захочет терпеть близ себя всемогущую сестру. Как только он отбудет из России, так за ним сразу же закроются границы и обратного пути не останется! А своего ребенка, прижитого от князя Голицына, Софья объявит наследником.
— Именно так, ваше величество!
— Но мне непонятно одно. Почему князь Голицын обратился именно к вам?
Граф продолжал стоять, слегка наклонив седую голову. Помнится, батюшка короля был более обходителен к своим слугам и не держал их подолгу в дверях.
— Видно потому, что я с ним очень хорошо знаком.
— Вот как? Вы мне не говорили об этом.
— Я познакомился с ним четыре года назад, когда был с посольской миссией в России. Мне приходилось бывать даже у него дома. Князь Голицын оставил весьма благоприятное впечатление, это человек европейской культуры. Могу даже сказать, что у меня с князем сложились приятельские отношения. Если вместо Петра придет такой человек, как он, то я считаю, что это будет благом для Шведского королевства.
Карл задумался. Небрежно бросив гусиное перо на карту, спросил:
— Но почему именно женщина? Неужели Петра нельзя устранить как-то по-другому?
Взгляд графа Йонссона невольно переместился на упавшее перо. Заточенный конец прочертил небольшую черную линию, направленную в сторону Москвы.
— Это самый благоразумный и самый безопасный способ для русской царевны. В противном случае ее могут заподозрить в убийстве брата. Софья рассчитала все предельно точно. Русский царь предпочитает именно иностранок, считая их наиболее чувственными. Он человек влюбчивый и может попасть под их влияние.
— А я слышал, что он ужасно капризен. Неужели у нас имеется такая женщина, которая могла бы всерьез увлечь русского царя?
Вопрос прозвучал громче обычного, выдавая юношеский темперамент короля.
Голова графа учтиво наклонилась:
— Такая женщина есть, ваше величество.
— Вот как! И кто же?
— Это графиня Луиза Корф.
По лицу юного короля пробежала едва заметная тень. Должны пройти годы, прежде чем Карл ХП научится всецело владеть собой.
Графиня Корф была одной из тех редких женщин, которых мужчины, однажды повстречав на жизненном пути, не забывают уже никогда. Самое удивительное заключалось в том, что любой из них оставался преисполнен к ней необыкновенной благодарности, даже если ему нанесли кровоточащую душевную рану.
Первой женщиной Карла была графиня Корф. Придворные мужи любезно подсунули ее взрослеющему королю. Предполагалось, что графиня научит его науке любви и сделает из него настоящего рыцаря, а заодно отвадит от государственных дел. Но в действительности власть в королевстве на целый год оказалась в руках опытной и умной женщины. Луиза стала самой влиятельной фигурой в королевстве, а сам Карл превратился в забавную игрушку для ее потех.
Графиня Корф сумела завладеть королем, и отныне без совета с ней он не принимал ни одного государственного решения. Юный Карл полагал, что в образе графини Луизы Корф к нему с небес явился сам ангел, но только немногие могли догадаться, что в действительности перед королем предстал сатана в женском обличии.
Наделенная острым умом, Луиза практически не имела слабостей, вот разве что могла до беспамятства забыться в руках красивого молодого офицера. Когда влияние графини Корф усилилось настолько, что даже члены королевской семьи стали приравниваться к простым придворным, юному Карлу решили преподнести житейский урок. В один из вечеров, когда он дожидался свою избранницу, его подвели к запертой изнутри комнате и попросили заглянуть в замочную скважину, где можно было наблюдать страстную сцену совокупления начальника дворцовой стражи с молодой женщиной.
В этой женщине юный Карл узнал свою возлюбленную.
Графиня Корф была изгнана из дворца уже через час, а бравый офицер, посмевший посягнуть на собственность короля, отправлен в дальний гарнизон.
Свою первую привязанность Карл не мог позабыть весь следующий год пока, наконец, вельможи не подсунули ему дочь маркиза Уитмена, столь же обворожительную, как графиня Корф, даже чем-то на нее похожую внешне, правда, обладавшую вполне заурядным умом.
Испытав немилость короля, графиня Корф долго не могла оправиться от удара судьбы и даже спиной ощущала ехидные усмешки придворных. На какое-то время родная Швеция стала для нее чужой, и ей более ничего не оставалось, как уехать в Берлин, в город, который всегда умел ценить женскую красоту.
То, что ей помешало в Швеции, неожиданным образом принесло успех в Берлине. Рассказы о ее победах над мужчинами уже давно гуляли по аристократическим дворам, так что в каждом из них она была желанным гостем. Вскоре она сошлась с молодым бароном, который, не колеблясь, бросил к ее ногам фамильное имение. Уже через год она проглотила его целиком, даже не поперхнувшись, а бедного барона отправили на каторгу за растрату полковой кассы.
Пользуясь доверчивостью юных любовников, за два года пребывания в Берлине Луиза сумела сколотить немалое состояние. Так что в Стокгольм графиня Корф возвращалась победительницей, а худая молва злословила о том, что, кроме сокровищ, которые она привезла в шведскую столицу, в ее кованом сундуке находилось еще десятка два разбитых мужских сердец.
Все слухи были недалеки от правды. Едва ли не каждый мужчина, пытавшийся связать с ней свою судьбу, был обречен на разорение, а то и на каземат. Ее много раз продавали и столь же неоднократно покупали, мужчины видели в ней всего лишь предмет для своих удовольствий, но всякий раз после такой сделки она выходила еще более богатой и еще более влиятельной.
В последние годы все поменялась. Теперь покупала она. Правда, на этот раз можно сделать исключение… Для короля! Но цена должна быть очень высока.
* * *Граф Йонссон терпеливо молчал, ожидая ответа Карла.
— Графиня все так же хороша? — неожиданно спросил король.
Военный министр без труда услышал нотки грусти. Так спрашивать мог только мужчина, вспомнивший свою бывшую возлюбленную.
Йонссон отрицательно покачал головой:
— О нет, ваше величество! Она стала еще краше. Три дня назад устроила обед в своем замке, куда пригласила всю знать города. — Едва улыбнувшись, добавил: — Половина гостей составляли ее бывшие любовники, но, кажется, до дуэлей дело не дошло. Графиня вышла к гостям в платье греческой богини и в который раз сумела околдовать самых ярых своих недоброжелателей.
По лицу короля теплой волной разлилось благодушие, в светло-голубых глазах затеплилось нечто, похожее на грусть. В чем-то Карлу даже повезло: такая женщина, как графиня Корф, могла прибрать к рукам даже королевство. Так что они обошлись самым малым…
— Хорошо, пусть будет она, — согласился Карл. — Но меня очень интересует, что за человек этот князь Голицын.
Военному министру полагается знать все.
— У меня есть полное досье на него, ваше величество.
— Даже вот как! — слегка удивился Карл.
— Он потомок великих литовских князей. Из ветви Ягелло, который стал основателем польской королевской династии Ягеллонов.
— Значит, сей князь Голицын из знатной семьи?
— Да, ваше величество. В Московии Гедиминовичи по знатности уступают лишь Рюриковичам. А если считать, что последний Рюрикович погиб сто лет назад в малолетнем возрасте, то можно утверждать, что князь Голицын будет познатнее, чем сам царь.
— Хм… У этих русских всегда все необычно.
— Князь Голицын получил европейское образование, в пятнадцать лет вступил чашником на придворную службу, а еще через пятнадцать лет достиг боярского звания.
— Ему можно доверять?
— Можно, ваше величество. В какой-то степени он наш союзник.
Карл поднялся из-за стола и, заложив за спину руки, прошелся по кабинету. Государственные решения рождались в муках. Карта свернулась свитком, сбросив на ковер гусиное перо.
— А если мы не примем его предложения и сообщим обо всем царю Петру? Мы потеряем союзника?
— Скорее всего, мы просто потеряем доверие князя Голицына. А царь Петр и дальше к нам будет относиться с настороженностью…
— Хорошо, сделайте все, о чем просит князь Голицын.
— Слушаюсь, ваше величество, — военный министр даже не попытался скрыть вздох облегчения.
— Вы хотите что-то добавить?
— В последнее время царь Петр всерьез увлекся морскими сражениями и построил в России целый флот.
Карл ХII сдержанно улыбнулся, напомнив шаловливого мальчишку. «Только в такие минуты начинаешь понимать, — подумал Йонссон, — что он очень молод». Однако это обстоятельство не помешало ему создать самую боеспособную армию на континенте, и теперь к любому чиху шведского короля прислушивались все европейские дворы.
— Хочу заметить, мой дорогой граф, что морские сражения могут быть только на море. А то, что делает русский царь, напоминает бултыханье в луже. В ней невозможно промочить даже ноги, а вы говорите о сражении!
— У нас имеются данные, что он хочет создать флот и в Архангельске, — посмел возразить военный министр.
— Дорогой мой граф! Русские поморы — хорошие рыбаки, но они никогда не будут военными моряками. В каждом из нас течет кровь викингов, сумевших завоевать на своих судах половину мира, а какие традиции у русских? Никаких, граф!
Улыбка короля приняла язвительное выражение.
— Ваше величество, царя Петра нельзя недооценивать, он умен и очень быстро учится, а кроме того, вынашивает самые честолюбивые планы. Уверяю вас, ваше величество, через год-другой о нем заговорит вся Европа.
— Вряд ли Европа будет говорить о его военных победах.
— Ваше величество, у меня к вам будет еще одна просьба.
Карл ХII улыбнулся:
— Надеюсь, что она не связана с деньгами.
Рассмеялись оба, шутка показалась удачной. Своим богатством военный министр мог потягаться с самим королем.
— Конечно же нет, ваше величество. Просто графиня Корф — весьма непростая особа. Она очень умна и осторожна. И мне будет легче вести с ней беседу, если я сошлюсь на вас.
Карл задумался. Ссылка на слово короля всегда стоит больших денег. Впрочем, это тот самый случай, когда стоит согласиться.
— Хорошо, — кивнул король, — можете говорить с ней от моего имени. Графиня сейчас в Стокгольме?
— Да, ваше величество.
— Мне бы хотелось ее увидеть, — задумчиво протянул король. — Впрочем, забудьте… Ступайте!
* * *Графиня Корф проживала в средневековом замке всего лишь в получасе езды от Стокгольма. Спрятавшийся между двумя холмами, заросший многовековыми пихтами, замок обнаруживался внезапно. Сначала появлялась островерхая крыша, покрытая черепицей, потом выглядывали башни с узкими бойницами по периметру, а уже затем показывалась стена, выложенная гранитными валунами.
Замок достался графине от прежнего кавалера маркиза Вуальке, который вместе с сердцем преподнес ей родовой замок. Столь невиданная щедрость не была вознаграждена по достоинству: единственное, чего добился маркиз, так это подержал за руку предмет своего обожания в королевском саду. И сердце маркиза, пронзенное стрелой амура, сейчас находилось где-то в стеклянном сосуде со спиртом в одном из залов замка.