И узнает он это завтра от нее самой. То есть от того, кого будет за нее принимать, — голос для меня воспроизвести еще проще, чем внешность. Даже сама Аня не сыграет это лучше.
Имея надежный радиоканал, ему незачем светиться, наблюдая за домом, так что он не сможет проверить, отбыла ли я по своим делам. А вот об отъезде Ани ему станет известно.
Прежде чем последовать за Аней в дом, я знаком отозвала Валерия в сторону. Следует убедиться, что мой спектакль был устроен не зря.
Оставив машину перед гаражом, он отошел вслед за мной к стене дома.
— В машине прослушка, — сообщила я ему, — так что помни: твое молчание — золото. Что бы ни случилось, в салоне — ни звука.
— Да я и сам это понял. Иначе откуда он узнал бы место, верно?
Ого! Да я его недооценила…
— Слушай, вспомни, где ты в последнее время оставлял машину без присмотра?
— То-то и оно, что нигде.
— А если подумать? На заправке, может быть, в автосервис заезжал?
— О, точно.
— Ну?!
— На той неделе был в «Аргусе».
— Это что?
— Сервис-центр «БМВ».
— Отпадает.
— Почему?
— А кто мог знать, что ты туда поедешь? Что тебе, мойщик окон «закладку» вставил?! А кстати, что ты там делал?
— Магнитолу ставил, еще мне стекло в двери поменяли.
— А что такое?
— Да было дело, взял машину телок покатать. Ну, там перед баром она стояла полчаса, может, минут сорок. Слушай, Гарик не знает…
— И не узнает. Что дальше?
— Ну, и это, значит, какой-то мудак мне окно разбил и спер ее.
— Это меняет дело. Во сколько это было?
— Да ночью уже. Прямо с мясом выдрал. Ты только Гарику не говори, лады?
— Это мы уже обсудили. Так, сейчас иди к машине и изобрази какую-нибудь активность. Мне нужно, чтобы дверцы, капот и багажник были открыты. Погреми там чем-нибудь в моторе.
— Бу сделано. Давно собирался свечку одну посмотреть, боюсь, с дефектом.
— Вот и отлично. Я быстро.
Сбегать в дом, нырнуть в сумку с вещами и вернуться обратно оказалось для меня делом нескольких минут.
Валера исправно копался в моторе. Заметив мое появление, он выпрямился и уже открыл было рот.
Я приложила палец к губам и на цыпочках подошла поближе. Нырнув в одну из открытых дверей, я поводила сканером в салоне.
Фонит под передней панелью. Именно там, откуда и выломали автомобильные воры автомагнитолу. Воры? Может быть, если воры оставляют вместо украденной техники подслушивающее устройство.
Я легла на сиденье и заглянула под панель. Вон он, правее кронштейна крепления радиотелефона. Так я и думала.
Ловко придумано — имитировать кражу, чтобы установить прослушку. Усилительный блок наверняка где-то в нише, скрыт новым «Кенвудом». Все устройство врезано в схему электропитания, передающая антенна должна подсоединяться к антенне того же радиотелефона.
Отличная, надежная прослушка. Поверни только ключ в замке зажигания, и все твои разговоры будут транслироваться в эфир.
Все, что нужно любопытствующим, — это просто поймать волну на приемнике, установленном в другой машине. Все.
После этого уже не требуется вся эта катавасия со сменой машин. «Хвост» никогда не раскроют, будь это хоть «ушастый» «Запорожец», весь день висящий позади объекта, — он ни разу не бросится в глаза; прямая видимость больше не нужна. Держись себе в полукилометре позади, слушай и вовремя поворачивай.
Система удобная, но на каждую систему есть своя противосистема.
Я вылезла наружу, обошла машину и подошла к водителю. Мы переглянулись и отошли подальше.
— Сунь это где-нибудь рядом с антенной, — я протянула Валерию небольшую серую коробочку.
— А что это?
— Наша «дымовая завеса» — устройство для наведения радиопомех. Работает на всех диапазонах. Если нужно будет что-то сказать в машине, нажму кнопку у себя на брелке, и ни слышать нас, ни следить за нашими перемещениями они уже не смогут.
Валерий уважительно взглянул на глушилку.
— Слушай, а чего бы, это, не выломать микрофон ко всем чертям? Тогда и помехи не понадобятся.
— А того, что он нам еще пригодится. Мы завтра едем ловить этого Охотника.
— Кого?
— Ну, это я его так называю. Киллера сегодняшнего будем мочить, понял?
— Ну да. А к Францевне, значит, не едем?
— Вот туда-то мы и поедем.
— Это как?
— Увидишь.
— Да ведь Аня…
— Вот Аня и поедет.
— Не понял.
— Утром поймешь. Все, до завтра, я пошла. Хочу успеть прогноз погоды посмотреть. Да, и еще: Ане про микрофон в машине ни слова.
И я вернулась в дом.
Глава 7 Охота на охотника
Я успела как раз к прогнозу погоды.
Когда засветился экран в моей комнате, на нем мелькнул хвостик какой-то рекламы, и на фоне карты области возникла неестественно прогнувшаяся дамочка. Мучительно широко улыбаясь, она пообещала на завтра мороз, и солнце, и день чудесный.
Отлично.
Собираясь на эту работу, я не думала, что мне придется играть саму Аню, поэтому цветных контактных линз у меня нет. Но это не беда — в солнечный день темные очки на лице «Ани» не будут выглядеть подозрительно.
Сразу за прогнозом погоды шла сводка местных криминальных новостей. Так-так, посмотрим.
Сурово насупив брови, молоденький ведущий прокашлялся и начал дрожащим от праведного негодования голосом:
— Новая попытка теракта. В городской женской консультации сегодня была обнаружена бомба…
Господи, да чему их там учат? Нельзя же так грубо переигрывать. С первого взгляда ясно, что ему глубоко наплевать на всех этих террористов. Единственное, что всерьез его заботит, — когда поднимут зарплату или почему подружка вчера не позвонила. А подающий надежды юный индюк тем временем с пафосом продолжал:
— По нашим данным, компетентные органы пока не могут выйти на заказчиков этого страшного злодеяния. К счастью, бомбу удалось обезвредить…
(А вот это уже нарушение авторских прав.)
— …но взрыв мог нанести серьезный урон зданию и принести смерть и страдания множеству людей. Пока неясно, кому предназначался смертоносный подарок. В числе версий отрабатывается и чеченский след…
Ну и так далее в том же духе.
Потом пошли насилия, грабежи и прочие угоны. И ни слова о муже Ани.
Я выключила телевизор.
Вечер прошел все на той же кухне. Я учила Аню делать салат из крабов, а она посвящала меня в тонкости «беременской» жизни.
Затем она пристала ко мне с расспросами о моей работе, и я близко к тексту пересказала сюжет какого-то старого боевика. Аня была в восторге.
Про Гарика я старалась не напоминать — в течение вечера она сама раз десять уверенно сообщила мне, что муж вот-вот приедет. Блажен, кто верует!
Наконец Аня поднялась и стала прощаться.
— Спокойной ночи! Пойду к себе — мне еще гимнастику для беременных нужно сделать.
Эта гимнастика меня заинтересовала. Аня сказала, что сама усовершенствовала обычный комплекс специальными методиками самовнушения, почерпнутыми ею из всяких «мистических» практик.
— Начинаешь с растяжки мышц, потом дыхательная гимнастика, — рассказывала она. — Нужно внимательно следить за своим дыханием, сконцентрировавшись на области пупка. Система такая: вдох — задержка — выдох. В результате биотоки нормализуются, и энергетические каналы эфирного тела очищаются. Для будущей мамы это очень важно.
Дело в том, что я тоже применяю восточные техники, чтобы задействовать резервы организма. Вот только никакого эфирного тела я у себя не замечала.
По-моему, все намного проще.
Я материалистка и во все эти каналы не верю. Но я абсолютно точно знаю, что обычная человеческая психика обладает намного большими возможностями, чем принято считать.
Мои утренние пять минут глубокого сосредоточения с аутосуггестивными формулами обеспечивают бодрое и внимательное состояние сознания в течение всего дня.
Мы с Аней немного поспорили на эту тему и сошлись в одном — что собственную психику можно превратить в гибкий и послушный инструмент.
Я рассказала про свою собственную систему.
Мой специальный вечерний комплекс направлен на профилактику — «вымывание» из психики отрицательных эмоций, скопившихся в течение дня, и особый настрой во время сна, активизирующий работу подсознания.
В конце концов оказалось, что и Аня практикует нечто подобное, только описывает все это другими терминами.
Найдя во мне достойную собеседницу — не думаю, чтобы она могла разговаривать обо всех этих тонких материях со своим Игорем, — Аня забыла о своей гимнастике и с жаром принялась рассказывать про какого-то доктора Судзуки.
Напоследок она посоветовала мне отказаться от кофе и посетовала, что я гублю себя курением.
— Как ты можешь так засорять свою энергетику? Я уж не говорю, вредить телу. Ведь ты вроде бы заботишься о своей форме.
— Как ты можешь так засорять свою энергетику? Я уж не говорю, вредить телу. Ведь ты вроде бы заботишься о своей форме.
С этим я согласиться не могла.
— Понимаешь, все знают про лошадь и каплю никотина. Но тут есть одна маленькая хитрость.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась Аня, — это какая же хитрость в самоотравлении? Я вот отказалась от кофе и ничуть не жалею.
— Это другое дело. У тебя сейчас гормональная перестройка, тебе стимуляторы просто не нужны.
— А тебе?
— А я и не для стимуляции это делаю. Если не вдаваться в сложные психологические и физиологические подробности, моя хитрость звучит примерно так: «Знай, что ты делаешь».
— Пока не понимаю.
— Ну, то есть пей кофе не для того, чтобы бутерброд запить, а с полным осознанием, жидкость какой силы и какого действия ты употребляешь. То же самое относится и к сигаретам. Обычно люди курят машинально, не отдавая себе отчета в этом, — просто автоматически повторяют мелкие акты моторики…
— Ну да, я читала. Подсознательная память о материнской груди и все такое.
— Во-во.
— А как же это можно использовать для медитации, ведь ты именно к этому ведешь?
— Верно. При полном осознании курения, если ты, как говорит твой Судзуки, находишься «здесь и сейчас», банальная сигарета может дать весьма сильный эффект. Добавь сюда еще и легкое наркотическое воздействие, и ты получишь возможность сделать свое восприятие более подвижным. А уж на что его направить — на тупой кайф или активизацию возможностей сознания — это твое дело.
— Здорово. Это же почти то же самое, о чем говорит Дзен!
— Да, наверное. Вообще все это относится и к любому действию, вплоть до самых обыденных. Ты и сама что-то похожее делаешь, когда занимаешься дыхательными упражнениями. Попрактикуешься подольше — поймешь, что регулируемое специальным образом дыхание может вызывать невероятные психологические эффекты.
— Слушай, здорово с тобой поговорить. Но я все-таки пойду, поздно уже.
— Счастливо.
Расстались мы, весьма довольные друг другом.
А наутро у нас с Аней состоялся серьезный разговор.
— Я не понимаю, ты что, что-то от меня скрываешь? — Моя подопечная рассердилась не на шутку. — Ведь ты сказала, что мне ничего не угрожает.
— Так оно и есть.
— Тогда почему нужно устраивать весь этот спектакль?
— Слушай, тебе вредно волноваться.
— А я и не волнуюсь. Просто объясни мне, вот и все.
— Ну, видишь ли, в моей работе есть своя специфика…
— И из-за этой твоей специфики я должна сидеть в этой тюрьме?
— Во-первых, этот дом мало похож на тюрьму. А во-вторых, я как раз и хочу сделать так, чтобы тебе больше не пришлось чувствовать себя, как ты говоришь, загнанным зверем.
— И для этого тебе нужно поехать вместо меня? Что ты мне голову морочишь, думаешь, я такая дурочка? Если ты будешь изображать меня, значит, ты уверена, что именно на меня охотился тот тип!
Хорошо еще, она не знает про бомбу в коляске!
На моей памяти это первый случай, когда клиент вмешивается в мою работу.
— Аня, поверь мне, я на твоей стороне…
— Да уж, на моей. Если я правильно понимаю, ты должна меня охранять там, куда я хожу, а не жить вместо меня!
У нее явно истерика. Как ни старается она сдерживаться, арест Игоря и вчерашнее нападение выбили ее из колеи, и никакой аутотренинг тут не поможет.
— Сделай-ка несколько глубоких вдохов.
— Зачем это?
— Ну давай, вдохни поглубже и выдохни. Десять раз. Начали.
Аня старательно задышала.
— Вот и отлично. А теперь слушай меня: чтобы твердо гарантировать тебе безопасность, я сама должна быть на сто процентов уверена, что стреляли не в тебя. А для этого мне нужно устроить проверку. Ну ты же сама хотела узнать о моей работе, верно?
— Ну, допустим.
— Так вот, это основное правило, — терпеливо, словно маленькой, втолковывала я, — мало ли что, вдруг это просто какой-то маньяк. Вдруг он все же именно за тобой следит? А это будет лучший способ его поймать.
Кажется, она поверила. Вот и отлично.
— Так что давай мне свою шубу, перчатки, платок, в котором вчера была, и сумочку. У тебя есть темные очки?
— Да, тебе какие?
— Те, которые ты чаще носишь.
Аня безропотно повернулась и пошла за вещами.
Все, что оставалось мне, чтобы сделать сходство максимально полным, — это нанести на лицо тон-пудру. Волосы я накрою платком, небольшую разницу в росте и большую — в габаритах поможет скрыть длинная шуба. Все-таки удобное время года — зима, и хорошо, что она неожиданно вернулась.
Я облачилась и, снабженная точным адресом портнихи, вышла во двор.
Валерий уже прогревал мотор.
При виде меня он выскочил из машины.
— А Женя? Она же говорила, что нельзя никуда ездить…
Вот и первая проверка моего нового образа. Сыграть так талантливо этот тип не смог бы, да я на это и не надеялась. Он действительно принял меня за Аню. Замечательно. Надеюсь, наш диалог хорошо слышно.
— А что мне Женя? — говорила я Аниным голосом, усаживаясь в машину. — Она сама сказала, что никакой опасности нет. А раз уж она уехала, кто мне запретит посетить Анну Францевну?
— Как уехала?
— Ну да, утром. Я ей разрешила «Ауди» взять. А что, у тебя проблемы?
Я показала ему в зеркальце заднего вида кулак. Удивленный Валерий повернулся всей тушей ко мне, и я спустила с переносицы темные очки. Как бы он еще чего не ляпнул.
Всегда говорила, что обмануть мужчину — раз плюнуть. Они замечают только внешние детали. Надень чужую одежду, и ты исчезнешь для его внимания, оденься похоже на знакомого ему человека, и ты превратишься в этого знакомого. Или в жену шефа. А уж добавь к этому еще жесты и голос, и эффект станет полным.
Настолько полным, что даже такая деталь, как другой цвет глаз, ускользнет от внимания. Я нахожусь на расстоянии вытянутой руки от Валерия, намного ближе, чем будет меня наблюдать Охотник, и тем не менее ни другой цвет глаз, ни, в общем-то, другой тип лица ничего ему не сказали. Замечательно, просто превосходно.
Пришлось поднести к его носу брелок, управляющий глушилкой.
Только тогда он вспомнил наш вчерашний разговор и наконец взглянул на меня внимательно.
Если бы Охотник установил в машине не микрофон, а камеру, моя операция провалилась бы, не начавшись, — достаточно было взглянуть на отвисшую челюсть Валерия. К счастью, никакого звука он не издал.
Я слегка щелкнула его по носу.
— Поехали. Анна Францевна ждет.
И мы поехали.
Добравшись без приключений до нужного микрорайона, мы встали на каком-то светофоре.
Я нажала кнопку на брелке и тронула Валерия за плечо.
— Давай теперь помедленнее, покрутись тут, — сказала я своим обычным голосом. — Забыла спросить, оружие у тебя есть?
— Да нет, машину Гарика и так все знают. А сегодня взять ствол я как-то не подумал…
— Вот и отлично, не будешь путаться под ногами. Твоя задача вести. И не забудь — ни слова, иначе все испортишь.
Я отключила помехи. Мы как раз под высоковольтной линией, вряд ли короткое нарушение сигнала насторожит Охотника.
Но, похоже, он все-таки что-то почувствовал. В подъезд я вошла без помех.
Так же спокойно поднявшись на нужный этаж, я позвонила в дверь Анны Францевны и сняла оружие с предохранителя. Вот сейчас…
Но ничего не произошло.
Мне открыли, и я вошла в квартиру. Очки я снимать не стала: Анна Францевна — не Валера. К чему пугать старушку?
С порога я окунулась в запахи ванили, «Шанели номер пять» и псины. Черт, про собаку мне Аня ничего не говорила!
Анна Францевна оказалась дородной дамой, вовсе не такой старой, как я ее себе представляла. А вот и ее питомец, ой, то есть нет — питомцы. В прихожую с визгливым лаем влетели одна за другой пять или двадцать мелких собачонок. Точнее не скажешь, слишком мельтешат.
— Добрый день, проходите, Анечка. Чем-то вы сегодня моих любимцев взволновали.
— Это, наверно, из-за котенка. Сейчас в подъезде ко мне подбежал, терся о сапог. Серенький такой…
— Да-да, эти бездомные животные. Я всегда говорила…
— Анна Францевна, я сегодня спешу. Можно мне?..
— Да, конечно. Может быть, померить хотите?
— Ну что вы, я знаю, ваша работа в проверках не нуждается.
— Спасибо, Анечка.
Хозяйка наконец увела тявкающую свору в глубину квартиры.
Когда она появилась вновь, на этот раз одна, я уже держала в руке переданные Аней деньги. Она меня предупредила, что у портнихи есть пунктик — не брать деньги из рук и вообще как бы не замечать, что ей платят.
Поэтому я просто положила несколько сотенных бумажек на полочку у зеркала, взяла шуршащий пакет и, попрощавшись, вышла.
Все чисто.
Постояв несколько минут перед дверью, спиной к лестнице наверх, я поняла, что что-то не так. Никто на меня не нападал. Очень странно — сейчас самый удобный момент.