Примерно через час углубившуюся в осмысление теории Стечека принцессу потревожил тактичный стук в дверь.
— Не заперто, — бросила читательница, не отрываясь от книги.
— Как тебе понравился ужин дорогая? — промурлыкал Мелиор, переступая порог и аккуратно притворяя за собой дверь.
— Как всегда — выше всяких похвал, дорогой, твои кулинарные идеи восхитительны, а повар великолепен, — любезно ответила Элия, нетерпеливо постукивая ножкой по постели, в знак того, что разговор с братом не стоит в списке ее интересов на первом месте, и догадливому брату лучше это поскорее понять.
Но когда им было нужно, принцы становились глухими к тонким намекам тупицами. Постукивание ножки привлекло внимание Мелиора лишь к самой ножке богини, высовывающейся из-под халатика, узкой ступне, длинным пальчикам и аккуратным ноготкам под прозрачно-розовым лаком. Приблизившись, принц жадным взглядом окинул принцессу от кончиков ноготков до рассыпавшихся по плечам густых волос цвета темного меда. Ища способ продолжить беседу, он сделал вид, что заинтересовался содержанием книги и учтиво спросил:
— Что за произведение удостоилось твоего внимания?
Вместо ответа принцесса показала ему обложку.
— О, я тоже обожаю эту книгу! В ней дивно описана техника иллюзий! — оживился Мелиор и, не дожидаясь приглашения, присел на постель рядом с сестрой.
Элия молча ждала продолжения, проницательно полагая, что вовсе не библиофильские изыскания подвигли брата на приход в ее каюту. Так зачем ему помогать? Пусть выпутывается из щекотливой ситуации сам. Хочет попробовать добиться чего-то большего в их отношениях — пусть попробует. Богине нравилось играть с мужчинами, наблюдая за их примитивными, хорошо отработанными или утонченными попытками пленить ее. Но принцесса всегда решала сама, поддаться ли ей этому очарованию. Сейчас был не тот случай, хотя брат и нравился ей как мужчина, она признавала красоту, обаяние и мастерство Мелиора. Из него получился бы изысканный, нежный, неторопливый любовник.
Принц придвинулся ближе, касаясь затянутым в легкую ткань лосин бедром обнаженной голени богини, и проникновенно зашептал:
— Но жаль тратить на серьезное чтение столь дивный вечер. Не хочешь отвлечься от творения Стечека, дорогая? В моей коллекции есть множество куда более интересных и откровенных кристаллов, чем те, что я показал вам сегодня. Мы могли бы посмотреть их перед…сном.
Голос Мелиора стал темным бархатом, ласкающим слух, рука, словно невзначай, скользнула по ноге принцессы выше к самому бедру под тонкую ткань халатика и осталась там.
"Скольких же бедных дурочек ты свел с ума, мой соблазнительный брат?" — подумала Элия и, слегка улыбнувшись, ответила:
— Как-нибудь в другой раз, мой сладкий.
Ободренный тем, что его руки не оттолкнули, взбудораженный просмотром кристаллов и собственными фантазиями, принц окончательно потерял голову. Кровь бешено застучала у него в висках, возбужденно засверкали глаза, потемнев до сапфировой синевы. Решив поставить на кон все, Мелиор наклонился к Элии так, что его длинные светлые волосы пушистым мехом коснулись обнаженного плеча принцессы, и томно прошептал:
— Тогда, может быть, перед сном мы найдем более интересное занятие?
— Отличная идея, милый! — обрадовалась богиня, накручивая прядь его длинных, таких мягких, благоухающих фиалкой волос себе на пальчик. В глазах Мелиора полыхнуло пламя страстной надежды на воплощение мечты и самодовольная радость: "получилось!". Но принцесса опытной рукой профессионального пожарного потушила разгоревшийся было стихийный огонь всего одной фразой: — Пойдем, погуляем по палубе, подышим свежим воздухом. Говорят, морской воздух успокаивающе действует на нервную систему.
Принц стиснул зубы, чтобы не застонать от досады и, тяжело вздохнув, сказал:
— Пойдем.
Мелиор подал сестре руку, Элия нырнула ножками в мягкие тапочки, и боги вышли на палубу. Облокотившись на перила, женщина задумчиво смотрела вдаль на догорающий закат, красивший море в огненные цвета, казалось, что вода и небо полыхают не слабее, чем несколько минут назад глаза брата. Богине было жаль разочаровывать Мелиора, в какую-то долю мгновения она даже была готова поддаться прекрасному соблазнителю, но тайное самодовольство принца быстро усмирило темпераментный порыв богини. В желании принца добиться расположения Элии была не только мужская страсть, но и неистребимая, безжалостная тяга каждого лоулендца к самоутверждению, пусть даже за счет других. Возможно, бог и сам не отдавал себе в этом отчета, но принцесса не желала быть средством укрепления и без того непомерного самомнения братьев. Нет, с таким мерзавцем не стоило заводить любовную интрижку. Во всяком случае, в своем истинном обличье, может быть когда-нибудь позже. Под искусной личиной, но не сейчас. Не сейчас.
Принц помолчал некоторое время, собираясь с мыслями, витавшими сейчас гораздо ниже зоны мозга, отвечающей за красноречие, а потом вновь ринулся в атаку.
— Как прекрасен и свеж этот вечер в океане, дорогая. Но что может быть прекраснее, чем вечер, поведенный в обществе прекраснейшей из женщин, — галантно начал принц, взял ручку Элии и принялся покрывать беглыми поцелуями тонкие пальчики совершенной формы, за каждый из которых многие мужчины готовы были отдать оптом всех женщин вселенной. — Эти яркие краски заката словно пламень моей души, вырвавшейся из трепещущего сердца…
— А, вот вы где! — прервал идиллию возглас Элегора, возникшего позади парочки, словно вездесущий надоедливый дух-мучитель.
Когда Элия ушла из диванной, герцог, сделав вид, что не замечает "прозрачных" намеков Мелиора о хрупкости и ценности оборудования, принялся крутиться около кристаллов. Юношу восхитило как внешнее, так и внутренне содержимое предметов: совершенная техника огранки и таинство заключенной в драгоценных камнях магии. Сильно жалея, что не знает заклинания пароля для их активизации герцог, тем не менее, не решился прямо спросить об этом Мелиора. Некое внутреннее чувство (божественная проницательность или банальное знание психологии) подсказывало Элегору, что хозяин яхты не откликнется на его просьбу с дорогой душой. Юноше быстро наскучило бесить принца своим поведением, да и общество Мелиора изрядно поднадоело. Оставив принца наедине с любимыми кристаллами, он направился в гостиную. Отыскав на журнальном столике стопку альбомов с изумительно выполненными гравюрами разной тематики, герцог с удовольствием погрузился в их изучение. Элегор и сам иногда баловался этим занятием и, хотя считал, что не достиг в искусстве значительных высот, мог оценить работы настоящих мастеров наметанным глазом.
Когда герцог кинул взгляд на часы, оторвавшись от созерцания произведений искусства, он понял, что вечер вступил в свои права. В гостиной уже изрядно стемнело, но глаза юного бога рефлекторно приспособились к скудному освещению комнаты.
"Интересно, почему давненько не видно нашего гостеприимного хозяина и не слышно его капризного шипения? Я ведь мог уже десять раз порвать книги, закапать их вином или облапить жирными пальцами! Ни за что не поверю, что Мелиор утомился и отправился почивать, — захлопнул альбом, прикинул Элегор, хихикнул и заключил: — Значит, развлекает Элию еще чем-нибудь интересным, а меня не позвал. Пойду-ка посмотрю, где они".
Вот так юный герцог и оказался на палубе в неурочный миг. Услышав ненавистный голос у себя за спиной, Мелиор отпрянул от сестры и схватился за пустое место у пояса, где обычно находилась шпага. Богиня же втихую усмехнулась и заявила, пока брат, потерявший дар речи от нахлынувшего гнева, открывал и закрывал рот:
— Ну, вы тут еще полюбуйтесь закатом, мальчики, говорят, созерцание природных явлений умиротворяет, а я пошла спать. Только, чур, смотрите не подеритесь, а то обижусь и отправлюсь домой. Конец прогулке!
С этими словами Элия, даже не выслушав добрых напутствий Мелиора, телепортировалась к себе в каюту дочитывать книгу. А мужчины, пошипев друг на друга словно пара метивших территорию котов, разошлись в разные стороны. В свете страшных угроз принцессы они не решились перейти к более опасным и шумным деяниям. Элегор начал донимать команду расспросами о судне, морском деле, Океане Миров, а Мелиор отправился изучать загадочный предмет, найденный в чреве акулы. Вторично беспокоить сестру нахальным вторжением бог не решился. Первый счастливый шанс был бездарно упущен по вине невыносимого юнца! О, если бы Мелиор не боялся повредить состоянию белоснежной эмали, он скрежетал бы зубами от злости. А ведь впереди был следующий день на одном судне с невыносимым Лиенским!
Глава 5. Русалочьи отмели (герцог Лиенский в действии-2)
Первое утро герцога Элегора Лиенского в Океане Миров началось удивительно поздно, аж в девять часов утра. Для молодого бога это было равносильно небольшому личному рекорду, побиваемому лишь после пирушек, длившихся несколько суток кряду, или по возвращении из особо опасных приключений, когда даже феноменально живучему герцогу требовалось время на целительный сон.
Глава 5. Русалочьи отмели (герцог Лиенский в действии-2)
Первое утро герцога Элегора Лиенского в Океане Миров началось удивительно поздно, аж в девять часов утра. Для молодого бога это было равносильно небольшому личному рекорду, побиваемому лишь после пирушек, длившихся несколько суток кряду, или по возвращении из особо опасных приключений, когда даже феноменально живучему герцогу требовалось время на целительный сон.
Обнаружив вопиющую растрату самой ценной из всех валют Вселенной — времени — на банальное вылеживание боков, Элегор кубарем скатился с кровати и мигом оделся в довольно небрежно сброшенный, но почему-то не помявшиеся со вчерашнего вечера наряд. В отличие от заносчивых принцев герцог не видел необходимости выбрасывать вещь после первой носки просто потому, что в этом наряде его уже видели или он утратил свою абсолютную новизну. Элегору было достаточно того, что костюм был чист, удобен и не слишком измят.
Разочарованно гадая о том, проспал ли он уже все самое интересное и завтрак в придачу или кое-что оставлено на его долю, Элегор заглянул в ванную. Сунув голову под струю ледяной воды в качестве умывания и махнув пару раз щеткой по непокорным волосам, все равно легшим так, как им хотелось, герцог вышел из своей комнаты. Навестив пустую столовую и, ничуть не расстроившись отсутствию своей порции, юноша отправился прямиком на палубу. Планы на сегодняшний день уже мельтешили, толпились и громко вопили в его голове, требуя внимания хозяина и скорейшей реализации.
Денек в Океане выдался замечательным, по крайней мере пока солнце ласково грело и не собиралось ни скрываться за мрачными тучами, ни палить мореплавателей безжалостными лучами. Поздоровавшись с командой и получив в ответ дружный ор веселых приветствий от своих вчерашних компаньонов по рыбалке, Элегор постоял немного, наслаждаясь ощущением свежего ветра на лице.
Богам незнакомо понятие морской болезни, а легкое покачивание яхты под ногами не могло повредить почти безупречному чувству равновесия герцога. Ему еще не доводилось бывать в Океана Миров в шторм, и юноша невольно задумался, а сможет ли он передвигаться по судну, ставшему игрушкой стихий, с прежней легкостью. На несколько секунд Элегору даже захотелось, чтобы приключилось что-нибудь эдакое: шторм или буря. На секунду, потому что в следующую пылкий бог сообразил: вряд ли Элия одобрит такую забаву. Скорее всего, первая же попытка вызова стихийного бедствия кончится для герцога ссылкой на большую землю. Решив не злоупотреблять расположением принцессы, Элегор пообещал себе обязательно испытать упоение штормом в другой раз на более подходящем судне с менее капризными и более склонными к авантюрам владельцами.
А сейчас Элегору захотелось позавтракать. Он забежал на камбуз, взял у младшего кока ломоть холодной телятины со специями и еще теплый хлеб, потом заглянул в гостиную и позаимствовал из бара с превосходным набором лиенских вин бутылочку красного. Засунув ее за пазуху, чтобы не мешалась, свободной рукой Элегор осторожно снял со стены гитару, он еще вчера приметил здесь инструмент удивительно гармоничной формы, и вернулся к себе в комнату во всеоружии.
В каюте Элегор привычным магическим жестом, уже вошедшим в разряд автоматических, откупорил бутылку и с наслаждением сделал несколько первых глотков. Да, Мелиор умел выбирать лучшее. Столовое красное трехлетней выдержки с северного холма близ малого отрога Лиранских гор у деревни Шердон было весьма недурственным. Запивая превосходным вином хлеб и острое мясо, юноша быстро уничтожил свой простой завтрак. С мстительным удовольствием вытерев руки о штаны (досадно, но пятен почему-то не осталось, уж не заколдовывал ли Мелиор все свои брюки?) юноша одним метким броском закинул пустую бутылку и салфетки в мусорную корзину и удобно устроился в кресле. Взяв в руки гитару, Элегор ласково провел пальцами по струнам, ловя тончайшие вибрации инструмента, и на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь сочным, глубоким звуком. За свою недолгую, хоть и весьма насыщенную приключениями жизнь герцог еще не встречал лучшего инструмента. Элегор невольно позавидовал Мелиору и молчаливо возмутился: иметь такой шедевр и использовать его лишь для украшения гостиной на яхте.
Подтянув пару струн, герцог взял несколько аккордов, упиваясь совершенством и глубиной звучания инструмента. Юноша начал играть, чувствуя, как гитара оживает в его руках, с готовностью отзываясь на легчайшее прикосновение пальцев, словно чувственная женщина, жаждущая ласки. Вскоре для Элегора перестало существовать все, кроме музыки. Он все больше и больше погружался в хитросплетение мелодии, рождавшейся в его воображении, растворяясь в ней, сливаясь с душой инструмента и устремляясь ввысь.
В утреннюю дрему принцессы ворвался мелодичный перебор гитарных струн. Понежившись в постели и послушав дивную музыку, богиня решила, что все-таки стоит встать и пойти вытрясти из герцога Лиенского (какой еще сумасшедший вздумал бы будить принца Мелиора раньше двенадцати) несколько песен. К инструментальной музыке у Элегора был явный талант, но поговаривали, что у малыша очень неплохо получается и с вокалом. Милый голосок с легкой хрипотцой не был противен. Во всяком случае, большинство лоулендских дам, удостоившихся сольных концертов, утверждали именно это. А Кэлер, в руки которого попало несколько списков с балладами и романсами Элегора, довольно хмыкал и пророчил молодому поколению романтиков великое будущее, если конечно, эти самые романтики не сложат голову в какой-нибудь переделке прежде, чем талант достигнет расцвета.
Принцесса сбрызнула лицо прохладной водой, накинула свободное утреннее платье-халат и через десять минут уже вошла в каюту Элегора этаким чуть растрепанным, но миленьким привидением с фиалковым отливом. Забравшись с ногами в широкое кресло, она по-хозяйски расположилась в нем и промолвила:
— Привет, малыш!
Элегор поднял на принцессу затуманенный парением в вышних музыкальных эмпиреях взгляд и кивнул.
— А теперь кончай просто бренчать и спой что-нибудь из своих сочинений. По слухам, у тебя недурно выходит! — скомандовала богиня.
Как всегда гремучая смесь насмешки и намека на комплимент подействовала на герцога мощным творческим стимулом. Задорно вскинувшись, он решил показать Элии все, на что способен и даже более. Элегор подобрал длинную романтичную балладу о Дороге Миров и запел.
В утреннюю дрему принца вплелась чудная мелодия, которую какой-то кудесник извлекал из гитары. Минут пятнадцать принц наслаждался этим состоянием полусна-полуяви и дрейфовал по волнам причудливых образов, навеянных музыкой. Затем бог резко сообразил, что лишь два человека на корабле могли бы позволить себе без его высочайшего дозволения музицировать с утра, но кандидатура принцессы Элии — обладательницы "совершенного" слуха — отпала сразу.
"Как посмел этот гаденыш будить меня своим бренчанием!" — взвился Мелиор, благополучно "позабыв" о том, что несколькими минутами буквально ранее упивался дивными звуками. Полный праведного гнева принц начал быстро одеваться. Через час он уже ворвался в каюту герцога и застыл на пороге, уподобившись хищному зверю, сраженному заклятьем парализации за мгновение до броска к жертве.
В каюте этого щенка находилась Элия! Она сидела, задумчиво подперев подбородок кулачком, и внимала пению Элегора, явно получая от этого удовольствие. Отсутствие таланта к музицированию, принцесса с лихвой искупала даром превосходного слушателя и тонкого ценителя музыки. В детстве Элия капельку переживала из-за собственной тугоухости, но, обретя дар Богини Любви, не могла не признать продуманной политики Творца и Сил: будь у пленяющей сердца женщины талант к пению, худо пришлось бы мужчинам, вольно или невольно попадающим под воздействие ее чар, лишь заслышав голос.
Так что Элия слушала, Мелиор стоял столбом, а Элегор, позволив себе, наконец, заметить принца, пользуясь привилегией барда, лишь небрежно кивнул тому в знак приветствия и продолжил исполнение баллады. Принцесса, обратив внимание на брата, вместо нежных утренних пожеланий нетерпеливо прошипела: "Мелиор, ну не стой же на пороге, садись и слушай. Правда, это чудесно?".
— Эм-м-м! — издал Мелиор нечленораздельный звук, который нельзя было истолковать однозначно, и, вновь обретя контроль над двигательными функциями организма, поспешил ретироваться. Он избавил свои глаза от ужасного зрелища сбежав из каюты Элегора, но чистые, сильные звуки инструмента и хрипловатый баритон герцога продолжали преследовать оскорбленного в лучших чувствах бога. Мелиор решил эту проблему, выбравшись на палубу, где и просидел до самого завтрака, обдумывая планы мести герцогу Лиенскому, посмевшему петь серенады его сестре, и обижаясь на мир в целом, Творца допустившего такую несправедливость, и предательницу — Элию персонально.