Семен не говорил ни слова. Было видно: эта ситуация ему неприятна, ему стыдно, что снова пришлось показать мне свою слабость.
— Я не представляю, что ты чувствуешь, наблюдая за этим, — сказал он, плохо скрывая злость на самого себя.
— Кажется, кто-то вообразил себя особенным из-за того, что сел в джакузи? — спросила я как можно насмешливее. — А если не он один такой? — с этими словами я, не раздеваясь, быстро залезла в ванну и устроилась рядом с ним. Теплая вода с озорными пузырьками моментально пробралась под одежду, и я почувствовала, как отяжелели на мне джинсы, а футболка прилипла к спине.
Через минуту мы уже хохотали и брызгались, как дошколята в лягушатнике. Весь пол был залит, вода стекала с моих волос на лицо, она была в ушах, в носу, во рту... Я посмотрела на Семена и замерла: в своей стихии он стал еще прекраснее... Мне вдруг стало немного грустно — такое же чувство я испытываю при звуках красивой мелодии. Вот и сейчас в душе будто зазвучала мощная, необыкновенная по эмоциональному накалу симфония.
— Теперь мы на равных? — тихо спросила я.
Он кивнул:
— Я всегда хочу быть с тобой.
— И я. Обещаешь, что никогда не расстанемся?
— Конечно, глупышка, обещаю. Только ты разбудила во мне человеческие чувства…
— Значит, они будут принадлежать мне одной!
Семен притянул меня к себе, взметнув множество брызг. Пузырьки приятно щекотали мое тело, я прижалась к любимому. Отец со своими угрозами и страшные бандиты стали сейчас так далеки. Мне почудилось, будто их вообще не было — настолько нереальным казалось все остальное по сравнению с настоящим моментом. Я могла бы, наверное, вечность просидеть с Семеном вот так, в теплой воде, наслаждаясь нашим единением. Я подняла глаза на него и словно прочитала в его глазах то же желание. По телу пробежала дрожь: неужели можно быть настолько близкими, чтобы понимать друг друга без слов?
Я непроизвольно потянулась к нему, и наши губы слились. Руки Семена под бурлящей водой еще крепче обхватили мою талию. Я выдохнула его имя и обняла крепкую шею. Пальцы судорожно сжимали мокрые пряди волос, моя нога была на его ноге, а во рту я внезапно ощутила терпкий привкус крови — настолько страстными были наши поцелуи... Семен вдруг на секунду отстранился от меня. Его зрачки расширились, он тяжело дышал.
— Полина, ты понимаешь?.. — Он не договорил. Я знала, что он хочет сказать. Догадывалась. Тот ли это человек, точнее, существо, с которым я хотела бы сделать это впервые? Осознаю ли я это? И тому подобная чушь...
Да, я все понимаю и хочу только Семена. И мне плевать, что он не человек.
Моя решимость, наверное, была написана на моем раскрасневшемся лице, и Семен все понял. Он мягко притянул меня к себе, я закрыла глаза. Кружилась голова, а в висках бешено стучало. Я уже не могла отличить, пенится ли это кровь внутри меня или пузырьки воды вокруг, где начинается реальность, а где играет воображение. Семен стянул с меня мокрую майку, и я всем телом ощутила нежность и бархатистость его кожи, с наслаждением вдохнула его аромат.
— Я люблю тебя, — прошептал он мне в самое ухо и начал покрывать мое тело поцелуями.
Разжав наконец слипшиеся от воды веки, я увидела его глаза. Серо-зеленые, с золотистыми крапинками, чуть улыбающиеся.
— Полли… — ласково прошептал он и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Я вздрогнула всем телом, словно от разрядов сотен маленьких молний — отголосков прошедшей бури. Кажется, я все еще находилась где-то между небом и землей. Мы лежали в джакузи, вода была такой же теплой, но уже спокойной — пузырьки исчезли. Я посмотрела на Семена, и вдруг из моих глаз хлынули слезы. Я не могла объяснить, почему плачу — от счастья или об утраченном целомудрии, но слезы лились по щекам горячим соленым ручьем, а из груди то и дело вырывались сдавленные всхлипы.
— Что с тобой? — встревожился Семен. — Полина, скажи!
— Все хорошо, — выдавила я сквозь рыдания. — Все в порядке. Это я от переизбытка чувств!
Он крепко сжал меня в объятиях и стал легонько укачивать, словно маленького ребенка Удивительно, но это подействовало — уже через несколько минут я почти успокоилась, лишь изредка всхлипывала и утирала запоздавшую слезинку.
Я нехотя глянула на часы — пора домой. «Как здорово, что у меня с собой есть запасная одежда, — подумала я. И сама себе удивилась: — Как в таком состоянии я еще могу мыслить логически?»
— Мне надо переодеться,— пробормотала я, вставая из ванны.
— Видишь, не зря ты таскала этот рюкзак! — рассмеялся Семен и поднялся вслед за мной. От его быстрого движения вода в джакузи всколыхнулась и немного выплеснулась за бортики. — Собирайся, и я отвезу тебя. Скоро начнет светать.
Одевалась я машинально. Семен быстро облачился в сухие вещи и ждал меня в дверях, с улыбкой наблюдая за моими действиями. Наконец намокшие джинсы и майка были упакованы в пакет и спрятаны в рюкзак, и вскоре мы уже мчались по шоссе. Не доезжая одной улицы, Семен затормозил.
— Иди, а я прослежу. Мою машину не должны видеть около твоего дома.
Я кивнула и вышла. Уже занималась заря, еще чуть-чуть — и ночь передаст вахту осеннему утру. А пока Бетта спала крепим сном, убаюканная морем.
Я быстро, стараясь не шуметь, отворила калитку и, обогнув дом, залезла в окно. В комнате было тепло и тихо. Я огляделась: кажется, никто не заходил, все на своих местах — впопыхах брошенная на кровать домашняя одежда, смятый номер «Беттинского вестника» на ней. У меня вырвался вздох облегчения, я подошла к окну. Семен стоял на дороге и улыбался. Я нелепо показала ему большой палец руки, как бы говоря: все о'кей! Он кивнул и через секунду исчез.
Я все еще не могла прийти в себя. Зашвырнув рюкзак в угол, я упала на кровать и закрыла глаза. События прошедшей ночи прокручивались в голове снова и снова. Губы все еще горели от страстных поцелуев. Мне подумалось: «Теперь я с ним навсегда».
Спала я как убитая. Бабушка еле-еле добудилась меня утром.
— Ну вот видишь, как ты хорошо выспалась! Сияешь, будто самовар! — похвалила она мой вид, зайдя утром в комнату. — Иди завтракать, Полли, тебя ждут хорошие новости. — Она подмигнула мне и подошла к окну. — Ты что же, с открытым окном спала? Простудишься! — Бабушка с грохотом захлопнула окно, а я побежала на кухню.
За столом, как и вчера, сидел отец. Только вид у него был совсем другой. Не сказала бы, что счастливый, но довольный — это точно. Он встал и неловко обнял меня.
— Дочка, прости за вчерашнее. Давай не будем ссориться. — Он помедлил, будто собираясь с мыслями. — Во-первых, держи свой мобильник. — С этими словами папа достал из кармана телефон и положил его на стол. Я не верила своим глазам. — Во-вторых, я разрешаю тебе иногда выходить гулять с твоим… э-э-э... парнем. — Было видно, что называть Семена моим кавалером отцу нелегко.
— Папа! Ты сменил гнев на милость? Что случилось?
— Твой спасатель нашел наконец свидетельницу. Поэтому пока я оставляю его в покое. — Отец явно не желал пускаться в пространные объяснения.
Но и этого было достаточно. Телефон снова у меня, мне разрешено видеться с любимым Что еще надо для счастья Полине Романовой? Ну конечно, сообщить эти радостные новости своему парню!
Кое-как позавтракав, я бросилась в свою комнату и набрала Семена. Он долго не отвечал, но наконец я услышала его голос.
— Полина? Отец вернул твой телефон? — спросил он в ответ на мое радостное «Привет!».
— Да! И разрешил видеться с тобой. Ты нашел Александру? Где она была? Она уже дала показания? — затараторила я.
— Да. — Мне показалось, что Семен разговаривает как-то отстраненно. — Она была в Греции. И сегодня рано утром вернулась... Так что теперь, надеюсь, обвинения твоего отца будут с меня сняты, — добавил он сухо.
— О, я думаю, да! Семен, мы сегодня увидимся? Давай в семь на пляже? — не унималась я.
Он выдержал паузу, во время которой я даже не дышала, и как-то монотонно произнес:
— Полли, сегодня у меня не получится. Может, завтра или послезавтра Я позвоню тебе. Пока. — И раздались короткие гудки.
Я медленно опустила руку, все еще сжимая телефон.
В первый раз Семен отказывается встретиться со мной. И это после нашей первой ночи. Совпадение?
Слезы хлынули из глаз, я схватила подушку и уткнулась в нее, чтобы никто не услышал моих рыданий. В голове крутилась глупая поговорка: «Поматросил и бросил».
Глава 12
За весь день от него не было ни одного звонка. Каждые полчаса я открывала крышку телефона — вдруг там пропущенный вызов? Иногда заглядывала во входящие сообщения — может быть, пришла эсэмэска, а я нечаянно ее пропустила?..
Я металась в четырех стенах комнаты, не зная что и думать. Наконец не выдержала и сама позвонила ему. Выключен.
Сегодня я не обедала и не ужинала — при мысли о еде в горле появлялся противный ком, а живот сводило. Я целый день просидела в комнате, глядя в окно. Я передумала все, на что хватило фантазии.
Слезы хлынули из глаз, я схватила подушку и уткнулась в нее, чтобы никто не услышал моих рыданий. В голове крутилась глупая поговорка: «Поматросил и бросил».
Глава 12
За весь день от него не было ни одного звонка. Каждые полчаса я открывала крышку телефона — вдруг там пропущенный вызов? Иногда заглядывала во входящие сообщения — может быть, пришла эсэмэска, а я нечаянно ее пропустила?..
Я металась в четырех стенах комнаты, не зная что и думать. Наконец не выдержала и сама позвонила ему. Выключен.
Сегодня я не обедала и не ужинала — при мысли о еде в горле появлялся противный ком, а живот сводило. Я целый день просидела в комнате, глядя в окно. Я передумала все, на что хватило фантазии.
Семен заболел.
У него появилось срочное дело.
Сломался телефон или села батарейка.
Но только самые неотложные дела могли заставить его не звонить и не появляться у меня. И самое обидное: это происходит именно сейчас, когда папа дал официальное согласие на наши встречи. А может, Семен у отца в участке? Может, папа с другими оперативниками целый день допрашивает его, а я сижу тут как дура и накручиваю себя?
Я кинулась на кухню.
— Полина, ты чего такая бледная? Не заболела? И не ешь ничего… — начала укоризненно бабушка, пристально вглядываясь в мое несчастное лицо. Она подошла ко мне и потрогала лоб горячей шершавой ладонью. — Хм, температуры нет… Да что с тобой?
— Ба, все нормально, просто голова немного болит, поэтому и есть не хочу, — ответила я нехотя и как бы между прочим спросила: — Где папа?
— Как, ты разве не знаешь? Он опять поехал в тот дом, где… ну, где тебя… то есть вас держали. Надо все там еще раз хорошенько обследовать.
— Понятно… Значит, его сегодня в Бетте нет?
— Нет. А что такое? Что-то случилось?
— Нет, нет, все в порядке. Ладно, пойду к себе. Полежу немного.
Я поплелась обратно в комнату. Упав на измятую кровать, я поняла: на меня медленно, но верно надвигается отчаяние. Острое, всепоглощающее отчаяние, рвущее сердце на куски. Кажется, я физически ощущаю боль в груди. «Наверное, именно так и болит душа», — с удивлением подумала я и приложила руки к сердцу. Я никогда прежде не испытывала таких болезненных чувств, такой обиды и невыносимой тоски от того, что ситуация мне неподвластна.
Я уткнулась лицом в подушку и беззвучно зарыдала. Руки с силой вцепились в край кровати… Кажется, я выплакала целый стакан слез — по крайней мере, подушка насквозь промокла! Но если раньше слезы приносили облегчение, сейчас я ощутила только сильную слабость и опустошение. Глаза щипало, нос превратился в большую красную грушу.
Надо взять себя в руки. Я села на кровати, вытерла щеки краешком простыни и попыталась мыслить логически. В голову сразу же полезли наставления мамы и бабушки, услышанные в разное время и при разных обстоятельствах. Суть их сводилась к одному: нельзя заниматься сексом с парнем до свадьбы. Или хотя бы до серьезных отношений. Но неужели эта женская мудрость права? Неужели заезженный штамп — не пустые слова? От этих вопросов у меня и впрямь начала раскалываться голова.
Хорошо. Допустим, так и есть на самом деле. Почему тогда Семен подчинился людским правилам? Ведь он Морской, с чего бы ему жить по нашим законам? У него на все свой взгляд, он вне рамок и ему плевать на наши человеческие условности. Эта мысль меня немного приободрила, но через секунду я вновь скатилась на дно адской пучины. Во-первых, я так до сих пор и не знаю, кем был Семен до своего превращения, — а он, скорее всего, все-таки был человеком, и это может влиять на него и сейчас. Во-вторых, раз он уже научился любить, то вполне может научиться и бросать после первого секса!
Я судорожно сжала кулаки. А может, я ему не понравилась? Конечно, у него за долгие годы была, наверное, целая куча девушек в сто раз лучше меня. Та же Александра, хотя Семен и утверждает, что она всего лишь друг. Всем бы парням таких друзей! При мысли о ней меня передернуло, внутри заныло, и появилось знакомое чувство, которое я часто испытываю, видя красоток в телевизоре: с одной стороны — восхищаешься, а с другой — с тоской понимаешь, что никогда не станешь такой...
А что, если… Нет, нет! Я резко замотала головой. Не хочу и думать об этом. С невероятным усилием я постаралась загнать в самый дальний уголок души все сомнения и подозрения.
Конечно, Семену есть с чем сравнить. Не то что мне. И я скорее всего была не на высоте. Вспомнить хотя бы, как он вел себя после — такой довольный и спокойный. А я? Я как дура разрыдалась у него на глазах! — корила я себя.
Одним словом, версий предостаточно, и все не в мою пользу.
Сад за окном медленно окутывали сумерки — наступил вечер. Снизу послышался бас отца, и я вышла на кухню.
— Ба! Детка, что с тобой? — весело поинтересовался папа. Он был в хорошем настроении. — Заболела?
— Нет, — хмуро ответила я и полезла в полкy над раковиной за чашкой. Надо хотя бы чаю выпить.
Выбрав свою любимую кружку — большую белую с красными маками, я с грохотом поставила ее на стол и принялась искать в холодильнике лимон. Мне не хотелось смотреть в глаза отцу. Наверное, от стыда. Мне казалось, он легко прочтет по моему лицу, что я в прошлую ночь стала женщиной.
— Полина, что-то случилось? — спросил наконец он, делая вид, что не замечает моего мрачного настроения.
— У нее голова болит с утра, — проворчала бабушка. — Отстань от нее, пусть ребенок спокойно выпьет чаю, а то весь день ничего не ела! — Она пододвинула ко мне плетеную корзинку с курабье с «глазками» из вишневого джема.
— Хорошо, хорошо. Молчу, — покорно уступил папа.
Я бросила в чашку пакетик чая, залила его крутым кипятком и долго смотрела, как вода окрашивается в темно-коричневый цвет. Вынув пакетик, бросила в чай дольку лимона и уже собиралась было уйти в комнату, как бабушка меня остановила:
— Полина, я совсем забыла: к тебе Надя заходила, она не знала, что теперь у тебя опять есть телефон. — Бабуля украдкой взглянула на отца. — Я сказала, что у тебя голова болит и ты отдыхаешь. Позвони ей, детка.
— Хорошо, — кивнула я и отправилась снова упиваться своим горем. Но моим планам не суждено было сбыться — в них, как всегда, вмешалась Надька.
— Ты что такая убитая? — заорала она в трубку, когда я ей позвонила.
— Во-первых, привет, а во-вторых, я не убитая. Все хорошо, — ответила я сухо.
— Ой-ей-ей какие мы грозные! — издевалась Надька на том конце провода. — С Семеном, что ли, поссорилась? — беззаботно спросила она.
Мне не хотелось вдаваться в подробности, тем более я пока и сама ничего не знала.
— Да так, немного. Но это неважно. Как у тебя с Игорем? — Такой перевод стрелок срабатывал с Надькой всегда.
— Ой, да все отлично! — затараторила она. — Любовь-морковь, все дела. Подожди секунду. — В трубке послышался щелчок от зажигалки. — Так вот, — выдержав мхатовскую паузу, театрально произнесла подруга, — у нас все серьезно. Мы с ним все время вместе, и мне кажется, что я его знаю уже сто миллионов лет! Ходим туда-сюда, ну, в кафе там, в рестораны… Он мне про свой бизнес рассказывает… У! Знаешь, как интересно! Ну, в общем, что мы с тобой по телефону-то, надо встретиться, тем более с тебя, как я понимаю, сняли домашний арест?
— Да, — вяло ответила я. Меня совсем не тянуло никуда идти, хотелось тупо лежать на кровати до скончания веков.
— Ну так чего же ты молчишь?! Давай завтра! Мы как раз собрались в Геленджик, там последние выходные работает парк аттракционов, а то осень типа, все дела, скоро все закроется. Поэтому едем напоследок насладиться развлечениями. Отказ не принимается! — безапелляционно заявила она и, даже не дав мне ответить, добавила: — Завтра в три часа дня будем у тебя.
Я тяжело вздохнула. Ну как она не понимает: мне сейчас не до аттракционов! Во всей Вселенной только одно способно меня успокоить и сделать счастливой — Семен. Но он пропал, не звонит и не приходит. За весь период наших коротких отношений он никогда так не делал. С того момента, когда я увидела его в Сочи у тетушки большого Пашка, меня постоянно сопровождало ощущение, что он где-то рядом. А сейчас это ощущение пропало…
Дрожащими руками я взяла гладкий телефон. Позвонить еще раз самой? Или написать эсэмэс? Я несколько раз открыла и закрыла крышку и наконец набрала номер. Секунда, во время которой происходило соединение, показалась мне вечной. Я замерла. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети...» В отчаянии я швырнула телефон на край кровати. Неужели он настолько не хочет меня видеть, что готов держать выключенным телефон целый день? Но ведь так нельзя бежать от проблем! А что, если у него есть второй номер и теперь он пользуется им? Нет, в это я просто отказываюсь верить!
Я заталкивала подальше мысли о том, что Семен может не появиться и завтра. «Завтра будет видно», — успокаивала я себя.