– А ты не боишься меня?
– А почему я должна тебя бояться? – пожала плечами Дарья.
– Ну как… Ведь я могу быть просто взбешен. Ведь не каждый день приходят ко мне в квартиру и заявляют, что я преступник.
– Я основательно порылась в твоем компьютере, у меня вчера было для этого время… И уверена, что ты ни на что дурное, кроме как хакерства, не способен. В твоем присутствии я чувствую себя совершенно спокойно.
– Возможно, что ты и не ошибаешься… Но что тебе нужно? Ты пришла меня шантажировать? Ты хочешь, чтобы я поделился деньгами, которые увел из «Империала»? Я не ошибся?
Девушка выглядела почти обиженной.
– На этот раз ты ошибся. Я тебе уже сказала: мне нужна твоя помощь. И я приехала из Америки именно для этого.
– Неожиданное продолжение… Хорошо, проходи в комнату, – предложил Никодим. – Поговорим.
Прошли в светлую и широкую гостиную. Вдоль стен стояла старинная французская мебель. Дарья невольно задержала взгляд на креслах с массивными ножками, напоминающими диковинного зверя, изготовившегося к прыжку. У парня определенно был вкус, в хороших вещах он себе не отказывал.
– Достались по случаю, – усмехнулся Никодим, заметив взгляд Дарьи. – Присаживайся. – Дарья села в мягкое кресло, положив на круглые колени узкие ладошки. – И в чем там дело?
– Ты знаешь, чем занимался Томми незадолго до своей гибели?
– Могу только догадываться, – пожал плечами Никодим, стараясь не смотреть без нужды на круглые колени девушки.
Вся такая ладненькая, приятненькая, вкусненькая, как сдобный маковый бублик на красивой тарелке. Такую сдобу только мять да ломать, а лучше всего слопать с потрохами! Но интуиция подсказывала ему, что лучше этого не делать, можно не только испортить себе аппетит, но поломать зубы о начинку, что пряталась под этой нежной мякотью.
– Тогда ты меня можешь понять. Я хочу, чтобы ты атаковал оперативную систему ЦРУ. Уверена, там лежит то, что мне нужно.
– Ничего себе пожелание! И ты приехала ко мне ради этого?
– Да.
– Почему именно я?
– Потому что, кроме тебя, этого никто не сможет сделать. Ты лучший!
– Предположим, я соглашусь, но мне какой прок от этого?
– На это есть две причины.
– И какие же, интересно?
– Ты хочешь точно так же, как и я, узнать, почему и как погиб Томми.
– А вторая причина?
– ЦРУ скоро узнает, кто атаковал банк «Империал». Они приблизились к тебе совсем близко. У них подобралась первоклассная команда, я в этом убедилась лично. Если бы они меня не пригласили помочь, то узнали бы о тебе уже сегодня. Я кое-что успела предпринять, так что у тебя в запасе еще два дня! Ты представляешь для них национальную угрозу. Они не станут тебя даже отлавливать, а просто уничтожат, и все! Как в свое время уничтожили Томми. А без меня тебе не выжить, я тебе помогу от них уйти. Как тебе сделка, подходит?
Широко улыбнувшись, Никодим произнес:
– А что, мне нравится. Это единственное сто́ящее предложение, которое я получил в последнее время. Может, ты хочешь чаю?
– Если у тебя есть кофе, я бы выпила его. Я только что приехала из аэропорта и всю дорогу мечтала именно о хорошем кофе.
– Тебе подойдет итальянский?
– Это то, что нужно.
– А еще у меня остались пельмени. Будешь?
– Не откажусь.
* * *– Сэр, может, вас проводить? – спросил Пол, когда Анри Обрайн вышел из банка.
Помощник директора внимательно посмотрел на проштрафившегося агента. Несколько часов назад тот упустил из виду Дарью Шелест, находящуюся сейчас в салоне «Боинга» где-то в небе над Германией. Странно было другое: ей удалось провести всех, даже профессиональных сыскарей, которые повидали на своем веку немало хитрецов. Такой прыти от неискушенной девушки никто не ожидал. На всех, включая президента банка «Империал», Дарья произвела весьма благоприятное впечатление. И уж никто не предполагал, что она собирается тайно улететь в Россию. Тем более что для такого поступка совершенно не было никаких оснований.
Если посмотреть на нее со стороны, то Дарья выглядела весьма увлеченной особой, у которой в голове были одни формулы и компьютерные программы. В первую встречу с ней ему даже подумалось: вот ведь как бывает, одни девушки занимаются покупками, ходят на свидания, проводят время в барах и пьют вкусные и дорогие коктейли, а она способна по шестнадцать часов в день сидеть за компьютером и составлять хитроумные программы. Тогда он, помнится, где-то даже ее пожалел, понимая, что мимо нее проходит настоящая жизнь.
Последние несколько часов Дарья была у всех на виду, сумела вплотную приблизиться к хакеру; казалось, что в ее светлой головке нет места никаким шальным мыслям. А как выяснилось впоследствии, она вела собственную хитрую игру и с блеском обвела вокруг пальца специальных агентов ФБР. Вряд ли Дарья Шелест причастна к хакерской атаке на банк, но то, что в этом деле у нее имеется какой-то собственный интерес, так это вне всякого сомнения!
Так что, по большому счету, агент Пол не очень-то и виноват – он просто никак не мог ожидать подобной прыти от девчонки, которая находится на одной стороне с ним.
Пол выглядел понуро, коря себя за проявленную оплошность, но вот подбадривать подчиненного желания не возникало. Пусть прочувствует в полной мере усугубившуюся ситуацию, глядишь, в следующий раз будет порасторопнее.
– Не нужно, – равнодушно отвечал Обрайн и, помедлив секунду, добавил: – Я, конечно же, соглашусь с тобой, что эта страна катится к чертовой матери, но уж не до такой степени, чтобы кому-то из горожан вдруг приспичило расправиться на улице с помощником директора ФБР.
– Я этого не говорил, – вдруг возразил Пол.
– Чего не говорил? – удивленно переспросил Анри Обрайн.
Для того чтобы возражать начальству, едва ли не второму человеку в ФБР, на это нужно иметь сильный характер, оказывается, у парня он присутствовал. Нужно к нему присмотреться, не каждый день можно услышать такой ответ:
– О том, что эта страна катится к чертовой матери.
– У нас с тобой разные представления о патриотизме… А может, во мне просто заговорил ирландец. Ладно, поеду, перекушу где-нибудь в ближайшем ресторане. С утра ничего толком не ел.
Сев в машину, Обрайн махнул Полу, продолжавшему стоять на тротуаре, и выехал на проезжую часть. Банк «Империал» в сгустившихся сумерках полыхал оконным светом, озаряя близлежащие переулки. Здания, стоявшие по соседству, выглядели потемнее. У этих ребят из операционного отдела работы было невпроворот, а у президента банка, занимавшего едва ли не весь этаж, в настоящее время шло совещание. Так что даже в темное время суток офис банка выглядит полыхающим факелом.
Если хакера не удастся вычислить в течение ближайших трех дней, то банк просто лопнет, как перезрелый арбуз, а вместе с ним обрушится и вся финансовая система Америки, которая ввергнет мир во всеобщий коллапс.
Анри Обрайн с завистью поглядывал на прохожих. Как замечательно праздно шататься по улицам, когда голова не перегружена государственными тайнами. Радоваться мелким жизненным удачам; целоваться прямо посредине улицы, не обращая внимания на строгие взгляды прохожих. Никому из них просто невдомек, что беззаботного завтрашнего дня, на который надеялся каждый из них, может просто не наступить. Все накопления, пусть даже если они находятся в самом надежном банке мира, превратятся в последовательность ничего не значащих цифр.
Анри Обрайн повернул на сорок вторую улицу, многолюдную в любое время суток, из-за обилия огней казавшуюся невероятно праздной. Эта часть города всегда поживала по каким-то своим законам, не замечая ни кризиса двадцатых годов, ни сурового послевоенного времени. Но лучше посматривать на вечный праздник из салона автомобиля – с недавних пор Обрайн не стал переносить беспричинного веселья. Уже направляясь по пятьдесят девятой улице, он увидел в зеркале заднего вида серебристую «Мазду» с тонированными стеклами и крашеным левым крылом. Именно такой автомобиль последовал за ним от банка «Империал». В этой наблюдательности не было ничего необычного – обыкновенный профессионализм, выработанный годами оперативной работы. Паркуясь, Анри Обрайн запоминал машины, стоявшие рядом, обращал внимание на людей в толпе, на то, как они одеты, как выглядят, на особенности в их поведения. На службе старался подмечать настроение сотрудников и еще совершал массу необходимых вещей, которые не придут в голову заурядному горожанину. Так что с наблюдательностью у него был полный порядок. Багажник машины слегка проседал, такое случается, когда в нем размещается значительный груз. Может, там запрятана подслушивающая аппаратура?
Происходящее ему определенно не нравилось. Кому может взбрести в голову пасти помощника директора ФБР? Видно, в этой стране и в самом деле не все в порядке.
А может, все-таки показалось?
Сбавив скорость, Анри Обрайн принял правый ряд и медленно покатил по улице. Он даже не удивился, когда серебристая «Мазда» проделала тот же самый маневр. Некоторое время он ехал по улице, залитой светом, пытаясь рассмотреть водителя «Мазды», но тот умело прятался в глубине салона. Но вот его пассажира все-таки заприметить удалось: плечистый парень лет тридцати трех – тридцати пяти в джинсовой куртке. Очень хочется верить, что удастся узнать этого типа где-нибудь в толпе.
А может, все-таки показалось?
Сбавив скорость, Анри Обрайн принял правый ряд и медленно покатил по улице. Он даже не удивился, когда серебристая «Мазда» проделала тот же самый маневр. Некоторое время он ехал по улице, залитой светом, пытаясь рассмотреть водителя «Мазды», но тот умело прятался в глубине салона. Но вот его пассажира все-таки заприметить удалось: плечистый парень лет тридцати трех – тридцати пяти в джинсовой куртке. Очень хочется верить, что удастся узнать этого типа где-нибудь в толпе.
Совпадение это или нет, но наблюдение за ним установили сразу после того, как он заинтересовался делом Томми Харриссона.
А может, его преследуют бывшие клиенты по каким-то прошлым делам? Ведь за время его долгой службы в ФБР у него набралось немало недоброжелателей. Например, имеется пара отморозков, желающих с ним рассчитаться: первый из них должен выйти следующим летом, а другой – через два года. Но как только они покинут здание тюрьмы, ему непременно сообщат об их появлении. Так что он успеет должным образом подготовиться к встрече.
Обедать в ресторане расхотелось. Надо ехать домой и серьезно поразмышлять над сложившейся ситуацией, продумать каждую мелочь и определиться, что следует предпринять далее. Свернув в переулок, Анри Обрайн вновь сбавил скорость в надежде рассмотреть водителя, но серебристая машина, прибавив скорость, промчалась мимо.
Подъехал к своему дому, даже внешне напоминавшему крепость: стены выложены из крепкого красного кирпича; окна, поставленные высоко, напоминали бойницы. Вся твердокаменная красота была запрятана за высокий забор, поверх которого можно было увидеть разве что черепичную крышу. Невольно обрадовался обстоятельству, что жены с дочерью дома не оказалось. Клара безошибочно угадывала его настроение даже в коротком телефонном разговоре и, почувствовав невеселые интонации, поняла, что в этот день ему будет не до семьи, укатила к матери.
Запершись на все замки и поставив дом на сигнализацию, Обрайн выпил бокал красного вина. Слегка расслабившись, позвонил директору ФБР. В этот час его могли побеспокоить только по неотложному делу.
– Что-нибудь случилось, Анри?
– Случилось, господин директор. Сегодня за мной следили, всю дорогу меня преследовала серебристая «Мазда».
После минутного молчания директор задал вопрос:
– Номер ты записал?
– Да.
– Все это более чем странно… Ты уверен, что следили именно за тобой?
– Машина буквально дышала мне в спину целый час. У нее было немало возможностей, чтобы съехать в сторону.
– Может, это просто какая-то случайность?
– В нашей работе случайностей не бывает.
– Тоже верно. За многолетнюю службу не могу припомнить ничего подобного. Озадачил ты меня.
Анри Обрайн выглянул в окно. Кроме его машины, в тени каштанов стояло еще три незнакомых автомобиля: не исключено, что через окна одного из них за домом наблюдали.
– А мне каково? Я в большой растерянности.
– Уверяю тебя, по нашему ведомству ничего такого не проводилось. И вообще с тобой поступили бы иначе, если бы что-то обнаружилось. Уволили бы как минимум!
– А по другим?
– Вполне возможно, что балуется ЦРУ, эти ребята любят давить на нервы. Сделаем вот что… Ты ничего не предпринимай, не пытайся выяснить, что это за люди. Если это действительно ЦРУ, на ситуацию ты все равно никак не повлияешь, а вот хлопот можешь прибавить… Живи как и раньше, занимайся своими делами. Благо что у тебя их предостаточно, и все они очень срочные… Один только банк «Империал» чего стоит! А я попробую пробить по своим каналам, узнать, в чем там дело. Кстати, как там дела в «Империале»? – встревоженно поинтересовался директор. – Сегодня мне пришлось уже дважды докладывать президенту. Успокаиваю его как могу, но он сказал, что в следующий раз о результатах ты доложишь ему лично.
– Когда именно?
– Думаю, что в ближайшие часы придется вылететь в Вашингтон.
– Этого еще не хватало, – пробурчал Анри. – Дел очень много, наш штаб работает круглые сутки, я приехал домой только для того, чтобы перекусить и принять душ.
– Каковы прогнозы?
– Делать какие-то положительные прогнозы еще рановато. Хотя определенные сдвиги уже намечаются. Думаю, что завтра мы отследим этого засранца!
– Все это доложишь президенту. Так что не отчаивайся, считай предстоящий доклад еще одной ступенькой в карьере.
Разговор был завершен. Анри Обрайн обессиленно плюхнулся в кресло. Ну и денек сегодня выдался! Следует поспать часа три, а потом опять за работу.
Значит, доклад президенту… При мысли о предстоящей встрече с первым лицом государства он почувствовал некоторое волнение. Вот, значит, куда докатилось. Нужно будет подготовиться.
Полуночный звонок прервал его размышления.
– Мистер Обрайн? – спросил встревоженный голос.
– Он самый, кто это?
– Это вас Гольдберг беспокоит. Мы вышли на его след! Известны банки, куда он переправлял деньги, это Германия! Деньги еще находятся там!
– Отправь мне все это по электронной почте.
– Я уже отправил, мистер Обрайн.
– Хорошо. Держите меня в курсе всего того, что там будет. А я распоряжусь, чтобы эти банки взяли под усиленное наблюдение. А еще свяжусь с нашими немецкими коллегами, чтобы они помогли изловить этих мерзавцев.
* * *Выслушав рассказ Дарьи, Никодим потянулся к пачке сигарет. Обнаружив, что она пуста, невольно крякнул и зло швырнул смятую упаковку в пустую корзину.
– Значит, ты говоришь, что они следили за тобой.
– Именно так.
– Но с чего ты вдруг решила, что это были люди из ФБР? На их лицах ведь не написано.
– А разве есть особая разница? – дернула она плечами.
– Пожалуй, нет.
– Ты мне скажи, почему ты атаковал банк «Империал»? – спросила вдруг Дарья. – Тебя ведь не особенно интересуют деньги. Тут что-то личное?
Знакомство состоялось всего-то пару часов назад, но ощущение было таковым, что они знают друг друга едва ли не с детства. Никодим чувствовал, что они невероятно подходили друг другу, а потом их связывало много общего – увлечение компьютерами, а еще их сближал Томми. Дарья его любила, а для Никодима он был почти божеством.
– Америка отняла у меня сына. Почти сразу после окончания вуза меня пригласили в Америку на хорошую работу. Уехал не один, а со своей однокурсницей, там у нас родился сын. Вскоре между нами начались размолвки. Честно говоря, я даже сам не пойму, из-за чего все вдруг разладилось. Просто однажды мы почувствовали, что стали совершенно чужими и наша женитьба была ошибкой. В России это было как-то не очень заметно, на многие вещи там просто не обращаешь внимания, а тут любой недостаток выпирает краеугольным камнем. Короче, она нашла себе другого! Потом однажды я пришел к ним, устроил скандал, и моя бывшая женушка вызвала полицию. Дальше был долгий суд, мне запретили приближаться к сыну. А моя бывшая благоверная сейчас торжествует надо мной победу. История короткая, можно сказать, что банальная. Вот только тривиальность – это то, что происходит с другими, а когда у тебя у самого отнимают сына, то считать это банальностью отчего-то не хочется.
– И поэтому ты решил разрушить финансовую систему Америки, я так понимаю?
– У тебя аналитический ум, ты все правильно поняла. Нетрудно было сообразить, что банк «Империал» в финансовой системе координат Америки играет роль краеугольного камня, и если его выбить из основания, то полетит и вся финансовая система.
– Это жестоко, – вдруг произнесла Дарья.
– О чем ты говоришь?! – неожиданно вспылил Никодим. – Они отняли у меня сына! Сделали меня несчастным, а я должен им сочувствовать?
– А как же люди, которые лишатся своих сбережений?
– Не пропадут! Америка – страна богатая. Все их вклады застрахованы. Капиталисты еще напечатают доллары!
– К безопасности своего компьютера Томми относился очень серьезно. Все-таки как тебе удалось взломать его?
– Мне пришлось повозиться. Хочу тебе сказать, что защита была не менее крепкая, чем в банке «Империал».
– Ты можешь показать мне другие фотографии с Томми? – попросила Дарья.
– Конечно, – охотно согласился Никодим. – Пойдем в кабинет… Знаешь, его перешагивали немногие.
– Спасибо за честь.
Прошли в кабинет, и Дарья остановилась у стены, на которой был наклеен портрет Томми, выполненный в полный рост. Счастливый, улыбающийся – именно таковым он был в жизни. Несмотря на молодость, в религии хакеров он принадлежал к высшему духовенству. Даже своей одеждой, легкой, просторной, он чем-то напоминал священника. Томми был запечатлен в своем кабинете на фоне открытой двери, и длинный темный коридор как будто бы растворял его в бесконечности. Кто мог подумать, что фотография в какой-то степени станет пророческой, а еще через два дня его не станет…
Но кабинет Томми, со всеми его вещами, фотографиями и вымпелами, какие можно встретить разве только у тинейджера, для всех компьютерщиков мира продолжал оставаться собором, попасть в который мечтали многие паломники.