– Я помню эту фотографию, – неожиданно произнесла Дарья. – Ведь это я его сфотографировала. Она тоже была в компьютере?
– Да, – чуть смутившись, отозвался Никодим.
– Вот здесь, на окне, стояла морская раковина. Но на этой фотографии ее нет.
– Я ее заретушировал.
Включив компьютер, Никодим отыскал папку с фотографиями и, давая возможность Дарье рассмотреть каждый снимок, принялся их пролистывать.
В действительности Томми был разный. Улыбался он не всегда. На большей части фотографий, когда сидел за работой или с кем-то разговаривал, выглядел невероятно серьезным и сосредоточенным, отчего сразу же казался несколько старше. Вот он запечатлен по окончании колледжа в смешной четырехугольной шляпе и в черной, едва ли не до пят мантии. Торжественный, блаженный и очень положительный, справедливо полагая, что от предстоящих лет стоит ожидать только наилучшего. Рядом выглядевшие полным контрастом в сравнении с ним стояли потешающиеся приятели, как если бы подтрунивали над его излишним занудством.
Вот Томми отдыхает в Майами: загорает на желтом песке, на фоне немногих пальм, произраставших в отдалении. Еще одна фотография, очень смешная, – лепил рожицы в зеркало, в отражении которого была видна и Дарья. Эту фотографию гостья рассматривала несколько больше предыдущих. Пухлые губы едва дрогнули в улыбке, видно, вспомнив нечто забавное, а потом девушка с грустью произнесла:
– Это мы на его дне рождения. Было очень весело, я никогда не думала, что Томми может быть таким потешным. А вот и его брат Рикки, – показала она на молодого парня лет двадцати восьми в форме летчика гражданской авиации.
– Кажется, его самолет разбился, – осторожно произнес Никодим.
– Все так, – отвечала Дарья, вздохнув. – Его самолет «Боинг 777» разбился в горах на подлете к Чили. После того случая Томми сильно переменился и как-то ушел в себя.
– Странная вещь, в компьютере Томми я натолкнулся еще на несколько фотографий. Они были сделаны на месте падения самолета. Ясно одно, что это какие-то служебные снимки, но вот каким образом они оказались у него, я не понял. Наверное, он залез за ними в какую-то очень серьезную контору.
– Эти фотографии у тебя здесь? – неожиданно просевшим голосом спросила Дарья.
– Да… В другой папке, – отвечал удивленно Никодим. – С тобой все в порядке? Зрелище не для слабонервных.
– Я хочу их увидеть.
Никодим отыскал подписанный файл и тотчас открыл его. На первой из фотографий просматривались два турбовентиляторных двигателя и средняя часть широкофюзеляжного пассажирского самолета, из которого свешивались какие-то неприглядные лохмотья, и, только всмотревшись в них, можно было сообразить, что это были обезображенные и разорванные человеческие тела. Рядом на небольшой площадке стоял вертолет с вращающимися лопастями, из которого, одетые в спецодежду, на разрыхленный грунт выпрыгивала команда спасателей и сотрудники экстренных служб, отправленные на поиски «черного ящика».
Следующая фотография выглядела столь же удручающей.
Снимок был сделан со значительного возвышения, возможно, что с противоположного склона, отстоявшего метров на сто от крушения. Прямая широкая полоса – след от упавшего самолета, – пролегавшая через нагромождение камней, тянулась с самой вершины до подножия скалы, оставляя после себя на выступающих глыбах фрагменты носовой части; разбросанные чемоданы; обожженные взрывом тела людей невольно заставляли замереть от ужаса произошедшего.
– Все, убери, – попросила Дарья, – я не могу смотреть дальше. – Никодим охотно свернул папку. – Ты знаешь, какая официальная версия крушения самолета? – неожиданно спросила Дарья.
– Второй пилот решил покончить самоубийством и прихватил с собой на тот свет всех пассажиров. Но подробностей я не знаю, – отвечал Никодим.
– Вот только этим вторым пилотом был брат Томми… Рикки. В свое время об этом много писали. Тогда погибли триста пятьдесят человек… Этот самолет принадлежал авиакомпании «Крылья Америки». Была выдвинута даже официальная версия, что Рикки был склонен к суициду и накануне перед вылетом даже лечился от депрессии. Отыскались и свидетели, рассказавшие о каких-то сложностях в его личной жизни. А расшифровки «черного ящика» только подтвердили официальную версию.
– И что там было?
– Уже на подлете к Чили первый пилот вышел из кабины и пошел в туалет, оставив в кабине только одного второго пилота. Рикки, по их утверждениям, вдруг отключил автопилот и принялся самостоятельно управлять самолетом. Первый пилот, вернувшийся из уборной, сначала негромко постучал в дверь, потом стал стучать сильнее, потом стал просто барабанить. А когда лайнер пошел на снижение, то он пробовал открыть бронированную дверь топором. Но у него ничего не получилось, и самолет разбился о скалы. Позже стали появляться публикации, в которых девушка Рикки говорила о том, что он просыпался от собственного крика, потому что ему снилось, будто бы самолет падает. Вот только никто из нас никогда не видел рядом с ним эту девушку… А вот пилотом он хотел стать всегда, с самого раннего детства. И был очень счастлив, когда поступил в Академию гражданской авиации. У Рикки были большие планы, он очень хотел стать первым пилотом и никогда не думал о смерти. ФБР и ЦРУ допрашивали и Томми, но он с самого начала не верил в версию о самоубийстве брата, о чем им открыто заявлял. Томми был уверен, что Рикки просто подставили. Всем нужен был козел отпущения.
– У Томми было какое-то свое предположение?
– Он был убежден, что все дело в самом самолете, которому на тот момент было уже двенадцать лет. «Боинг» успел налетать миллионы километров и изрядно поизносился! Незадолго до своего крушения самолет проходил капитальный ремонт, где выявилось сразу несколько значительных неполадок в турбинах и в электродистанционной системе управления.
– Томми делился с кем-нибудь своей версией?
– Конечно. Он был открытым человеком и о своих сомнениях рассказывал всем своим друзьям. Когда у него брали интервью, то он рассказывал и об этом. Вот только ни одна из газет не рискнула опубликовать его откровения. Все это время он искал доказательства невиновности своего брата, проникал во всякие комиссии по расследованию катастрофы «Боинга», скачивал файлы спецслужб. Он был просто одержим этим! Все документы были засекречены, а то, что выходило наружу, было явным подлогом.
– Зачем авиакомпаниям нужно было скрывать правду? Ведь подобные случаи происходили и раньше.
– Мне думается, все дело в прибыли. Компания «Крылья Америки» имеет безупречную репутацию, и вдруг у нее разбивается крупнейший аэробус современности, погибают более трехсот человек. Произошел удар по ее репутации, наработанной годами. На рынке пассажирского транспорта невероятная конкуренция, и пассажиры, прежде чем купить билет скомпрометированной авиакомпании, еще очень крепко подумают, а стоит ли? Так что во всем этом деле лишь прагматичный расчет. Авиакомпании «Крылья Америки» дешевле выплатить пострадавшим семьям многомиллионные страховки, чем признать свою вину. Итоги комиссии по расследованию разбившегося лайнера засекретили, так же как и расшифровку «черных ящиков». Томми пытался отыскать хоть что-нибудь, но все безрезультатно. Результатов не обнаружилось ни в авиакомпании, ни в экспертной комиссии, занимавшейся расследованием. А в баре, в наш последний вечер, – девушка слегка прикусила нижнюю губу. В какой-то момент Никодиму показалась, что Дарья расплачется, но нет, в следующую секунду заговорила столь же твердым голосом: – он мне сообщил, что отыскал отчет экспертов и знает, что именно произошло с самолетом. И его брат к случившемуся не имеет никакого отношения. Все документы он собирался в ближайшие часы выложить в Сеть, но не успел. Его убили.
– Мне очень жаль. А как его не стало?
– В день своей гибели он пригласил меня в бар. Таким веселым и жизнерадостным я его не видела с тех самых пор, как погиб Рикки. А где-то в самый разгар веселья он вышел на несколько минут с каким-то парнем, и больше я его не видела… живым.
– И кто, ты думаешь, его убил? ФБР? – осторожно поинтересовался Никодим.
– Не уверена, ФБР не было смысла устранять Томми, ведь он работал на них.
– Вот как? – даже не попытался скрыть своего удивления Никодим. – Для меня это новость. И как же это произошло?
– Его вычислили после того, как он вошел в базу Пентагона. Это случилось как раз на втором году его обучения в колледже. Ему поставили условие: или он отправится в тюрьму лет на десять-пятнадцать, или станет сотрудничать с ФБР. Ему пришлось выбрать второе. Однажды он мне даже признался, что работа ему где-то даже нравится, потому что он занимался тем, что хорошо умел: разрушал таргетированные атаки, устанавливал антивирусы. На участках, где он работал, не было ни одного взлома компьютерной сети, в том числе в Пентагоне.
– В таком случае, кто желал его смерти?
– Думаю, что это сделало ЦРУ.
– Этого еще не хватало! – выдохнул Панкратов. – Эти ребята ни перед чем не остановятся. И чего ты хочешь от меня?
– Чтобы ты вошел в компьютерную сеть ЦРУ, только там мы можем получить все ответы. Кроме тебя, проникнуть туда никто не сумеет. Это нужно сделать… хотя бы ради Томми.
Панкратов надолго замолчал, осмысливая сказанное. Девушка смотрела на него в ожидании, не решаясь прервать затянувшееся молчание. Наконец Никодим заговорил:
– И что же ты хочешь выяснить, кто именно убил Рикки и Томми?
– Да.
– Если в ЦРУ узнают, что я предпринял даже попытку войти в их сеть, то меня будут преследовать до конца моей жизни.
– Я это знаю, но мы что-нибудь придумаем.
Сейчас Дарья напоминала маленькую девочку, нуждающуюся в защите. Вряд ли она заплачет в случае отказа, просто в ее личной жизни на одну трагедию станет больше. А случившийся разговор станет последней точкой в их отношениях, чего Никодиму очень бы не хотелось.
Предстояло идти далеко, а это трудная работенка.
– Но почему именно я? Ведь на свете очень много хороших компьютерщиков, уверен, они тебе не откажут!
– Потому что ты – лучший!
Вот он, проклятый прямолинейный рассудок воспринимать все сказанное за правду!
– Хорошо, – не без колебания произнес Панкратов. Лицо девушки от улыбки размякло. Сейчас она выглядела даже милее прежнего. – Сделаю все, что смогу. Когда мы начнем?
– Сейчас! Мы должны атаковать компьютерную базу ЦРУ с двух компьютеров, по одному нам не пробиться. Первой кибератаку начну я, а когда они попытаются узнать мой адрес, подключишься ты и через слабые узлы пройдешь в их сеть.
– Я согласен. Только нужно сначала выполнить одно дельце. Пятнадцать минут у меня есть? – спросил Никодим, разлепив крепко сжатые губы.
– У тебя есть час.
– Спасибо. – Подняв со стола телефон, Никодим нажал на кнопку.
– Слушаю, – проговорил абонент.
– Ты все забрал?
– Да, как мы с тобой и договаривались. Уже через час, как они поступили на счет.
– Ты молодец.
– Какие наши следующие действия?
– Приступаем к самому главному, я уже отправил три посылки по двести пятьдесят. Еще раз хочу спросить, ты уверен в этих людях?
– До конца невозможно быть ни в ком уверенным, ты сам об этом знаешь… Но это лучшее из того, что было.
– Что это за люди?
– Никакого честолюбия. Просто желание хоть как-то подняться.
– То, что нужно! Если что-то сорвется, ты должен уходить, тебя не должны достать.
– Все понял. В случае чего у меня есть билет в Россию. Если вдруг что-то пойдет не так, сразу же вылетаю.
– Будь поблизости, когда они пойдут за деньгами. Проконтролируй.
– Хорошо.
– Созвонимся завтра. – Панкратов оборвал связь и посмотрел на девушку, молча сидевшую в кресле. Ощущение было таковым, что вставать с этого кресла ей не хотелось. Никодим не стал бы возражать, если бы она задержалась в его квартире на некоторое время.
– У тебя все? – вскинулись пышные ресницы.
Вот ведь как бывает, совсем недавно эта девушка принадлежала Томми Харриссону, а теперь она сидит в его квартире, и он ощущает запах ее тонких духов, невероятно подходивших ее милому облику.
– У меня есть предложение: может, сходим перекусить? А то, знаешь ли, у меня, как у всякого холостяка, в холодильнике шаром покати!
Томми Харриссон бог, следовательно, его подруга по меньшей мере должна быть полубогиней. Во всяком случае, она выглядела именно такой. Но даже полубоги не питаются святым духом!
Легко поднявшись с кресла, девушка произнесла:
– Если, конечно, это недалеко.
– Совсем рядом, через квартал. А потом я обязательно выполню свое обещание.
Вышли из квартиры. Уже спускаясь по лестнице, Никодим увидел молоденькую соседку, поднимавшуюся им навстречу. Еще совсем недавно она имела на него виды, во всяком случае, пара ночей, проведенных когда-то на одной койке, давали основания строить самые смелые прогнозы, и вот сейчас девушка окончательно вычеркнула его из списка потенциальных кавалеров.
Дарья сделала вид, что ничего не произошло. Еще одна положительная черта ее характера: ни лишних вопросов, ни понимающей улыбки, ничего такого, что могло бы указывать на настроение. Видно, полубоги вести себя иначе не могут. Дарья держалась просто, как если бы они давно были знакомы. Разговаривали о пустяках, которые интересовали их обоих, о фильмах, недавно вышедших на экраны, о погоде и как-то незаметно подошли к ресторану.
– Здесь очень хорошая кухня, – пообещал Никодим. – Особенно отменными у них получаются расстегаи и салаты, когда мне хочется очень вкусно пообедать, я всегда прихожу именно сюда.
Присели за свободный столик, укрытый белоснежной ломкой скатертью, и официанту, тотчас к ним подскочившему, заказали обед из трех блюд. Осталось только откинуться на спинку стула и наслаждаться беседой с красивой девушкой.
Не довелось…
Панкратов обвел долгим взглядом зал и невольно стиснул челюсти: в дальнем углу ресторана в обществе двух парней сидел Аркадий Гуревич и о чем-то энергично разговаривал, не замечая вошедших. Столь бесконечно долго такая ситуация не продержится, достаточно тому только повернуть голову на двадцать градусов, чтобы…
Будто бы почувствовав направленный взгляд, Гуревич обернулся и, натолкнувшись на острый взор Никодима, широко расплылся в довольной улыбке. Что-то сказав своим приятелям, он тотчас поднялся и осторожным неторопливым шагом слегка хмельного человека направился в их сторону.
– Кого не ожидал здесь увидеть, так это тебя. Какими судьбами? – раскинул он для приветствия руки, как если бы намеревался в порыве накативших чувств обнять Никодима вместе со столом и сидевшей за ним девушкой. Но затем неожиданно опустил руки и сдержанно протянул ладонь: – А ты хитрец! Такую красоту скрывал. Все думал, что ты монах, что, кроме компьютеров, тебя ничего больше не интересует, а ты вон, оказывается, каков! – И уже серьезно, придав голосу должную суровость, добавил: – Молодец, хвалю! У тебя отменный вкус.
Подошедший официант разложил на столе блюда и, пожелав приятного аппетита, тотчас исчез, как если бы вспомнил об утюге, оставленном на гладильной доске. В действительности все обстояло намного проще – спрятавшись в закуток служебного помещения, он выкурит поспешно сигарету, чтобы возникнуть вновь, таким же реактивным.
Распухший, надутый, будто бы напичканный стероидами, Аркадий помутневшим взором продолжал буравить Дарью.
– Благодарю, – сдержанно проговорил Никодим, проклиная в душе неожиданную встречу. По венам разлилось целое ведро адреналина, грозя вырваться наружу.
Аппетит пропал. Скверная примета. Похоже, что предстоящий день тоже не сулит ничего стоящего. Впору отодвинуть тарелки и топать из негостеприимного зала. Вопреки ожиданию, Дарья вела себя сдержанно – даже движением бровей не выказывала неудовольствия. Эдакая Снежная королева, при взгляде на которую невольно пробирал холод. На нее смотреть было страшновато, а уж подходить… Такая дивчина самого отчаянного парня одним взглядом заморозит! Дарья спокойно пододвинула к себе овощной салат и, вооружившись ножом и вилкой, принялась уверенно кромсать широкие листья.
Видно, почувствовав настроение девушки, Аркадий потерял к ней интерес и всецело обратился к Никодиму, не пожелавшему притрагиваться к блюду:
– Знаешь, твоя программа творит чудеса! Еще день-другой, и Рокфеллер в сравнении со мной будет выглядеть всего-то мелким лавочником. А твоя дама в курсе? Может, я чего-то не то говорю?
В голосе Гуревича сквозили дерзость и бравада, от которых просто ломило зубы.
– Ты бы лучше унялся, а то аппетит портишь. Я сюда не для разговоров пришел.
– Ага, понял. По твоим глазам вижу, что ты готовишь чего-то крупное. Ох, непростой ты парень, Никодим! Если бы у меня были такие же мозги, как у тебя, так я бы такие дела ворочал!
– Может, поговорим об этом в другой раз?
– Никто ничего не слышит. – И уже тише, подавшись вперед к Никодиму, спросил: – Я тут натолкнулся на одноразовые пароли, ни черта не могу их преодолеть! Что делать, не подскажешь?
Дарья продолжала кромсать салат, как если бы ничего не происходило. Даже глаз не поднимала. Все происходящее не имело к ней никакого отношения. Судя по ее манерам, девушка вообще не любила отвлекаться во время трапезы.
Следовало приступать к еде, пока этот идиот окончательно не отбил аппетит. Пододвинув к себе солянку, Никодим черпанул ее ложкой. Выглядело весьма аппетитно. А какой навар! Одной тарелки будет недостаточно, такое блюдо нужно поедать кастрюлями.
– Слушай внимательно… Когда бухгалтер будет создавать платежное поручение и указывать необходимые реквизиты, нарисуй у него в браузере фальшивое окно для ввода одноразового пароля.
– Так… И что дальше?