Такая, какой должна быть
Такая, какой должна бытьПейринг/Персонажи: Каллисто|Геракл, Зена, Габриэль
Категория: джен
Жанр: hurt/comfort
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Это была не та Каллисто, к которой он привык. Та скалила зубы, огрызалась, угрожала, танцевала на острие меча и готова была пустить кровь, свою или чужую.
Примечание: написано по заявке "Каллисто\Геракл!!!"
Ох, как же это было хорошо…
Чужая боль прошла по венам, хлестнула кнутом по спине, вцепилась в волосы и отогнула голову назад, обнажая шею, выставляя напоказ дергающуюся от смеха жилку. Страх перестал быть основой бытия: он властвовал слишком недолго, чтобы успеть заполнить собой все. Осталось только непреходящее удовлетворение от созерцания искаженных криком губ.
Каллисто засмеялась, с оттенком безумия глядя на собственный меч, обагренный кровью. Рука не дрожала, зато сердце билось в приступе безудержной радости. И сладко замерло в тот миг, когда взгляд вновь зацепился за распростертую на земле Габриэль.
Мертвую, очень мертвую Габриэль.
Никто не виноват в том, что случилось: глупая сказительница сама бросилась вперед, пытаясь закрыть своим тельцем Зену. Словно той могла угрожать какая-то опасность!
Каллисто фыркнула, на мгновение прекращая смеяться, и сердито топнула ногой.
Глупая, глупая девчонка! Она могла бы все испортить! Впрочем… все получилось как нельзя лучше, возможно, стоит как-нибудь поблагодарить ее. Потом, при личной встрече в Тартаре. О, они точно окажутся там все вместе! Втроем, и это станет самым лучшим наказанием для Зены: мучения ее подружки, растянутые на бесконечность.
Визгливый смех вновь взрезал утреннюю тишину, и Каллисто принялась приплясывать на месте, не забывая поглядывать на Зену, молча стоящую на коленях.
Она сделала ей больно, о да… Так больно, как всегда собиралась. И нет ничего слаще, чем сознавать, что помощь в том оказала бесценно-драгоценная подружка, за которой и в огонь, и в воду, и в пучины Тартара.
Каллисто совершенно забыла, что план ее – четкий, прекрасный, выстраданный план – вновь полетел к Аиду. Она не желала помнить, что намеревалась сразиться с Зеной, а затем подставиться под удар так, чтобы Королева Воинов уже не сумела отвести руку. Это был бы славный удар, вчера ночью Каллисто почти чувствовала его; ощущала лезвие внутри себя, насаживалась на него, пока оно прокручивалось рядом с сердцем. Это была бы сладкая и славная смерть, а затем Каллисто смотрела бы на Зену из Тартара и весело хохотала бы над ее попытками отыскать мир в собственной душе.
Да, план был прекрасен, но Габриэль решила сделать все по-своему. И столь радостная схватка прервалась на самом интересном.
Каллисто все равно не успела бы остановить свой замах. И не стала бы этого делать даже в том случае, если бы шанс был. Безумие на миг завладело ею полностью, ослепило, оглушило и заставило пронзить Габриэль мечом. Сказительница только пискнула, не найдя сил на полноценный крик, но и этот звук почудился Каллисто музыкой.
А еще она увидела глаза Зены. Заталкивая меч внутрь Габриэль, разрывая ее пополам, Каллисто, не отрываясь, смотрела на Зену, и сладко тянуло внизу живота от стремительно наполняющегося болью взгляда. Своя, чужая боль – все равно. Это – наслаждение.
Каллисто подумала, что навсегда запомнит тот чавкнувший звук, с которым Габриэль свалилась на землю, как куль с мокрой мукой. Последовавший за ее падением вскрик Зены явился трелью арфы, стоящей на Елисейских полях, и Каллисто ненадолго затерялась в вихре ощущений. Она стояла, прикрыв глаза, чуть покачиваясь, и растерянное бормотание Зены ласкало кожу, радовало сердце и вызывало прилив сил.
– Я убью тебя.
Каллисто не сразу услышала эти слова. Только спустя пару мгновений что-то заставило ее встряхнуться.
Зена стояла в двух шагах от нее, мертвенная бледность покрывала лицо, глаза были блеклыми и пустыми. В них не ощущалось ни боли, ни отчаяния, ни еще каких-либо чувств и эмоций. И тем страшнее был меч, зажатый в руке. Черные волосы безжизненно лежали на плечах.
Каллисто хихикнула, умиротворенно и расслабленно.
– Что-что? – переспросила она, щурясь. – Снова? Зена, ты повторяешься!
Каллисто хихикнула еще раз, ноздри ее дернулись, уловив запах крови. Такой сладкий, такой дурманящий, такой… правильный.
А в следующее мгновение над головой ее взвился со свистом остро заточенный меч. Но ведь Каллисто уже не хотела умирать!
Сейчас?! В момент безоговорочного торжества? В то время, как глупая блондинка валяется дохлой, а Зена льет по ней слезы и готовится остричь волосы?!
Нет.
Нет-нет-нет.
– Неееееееееет!! – с воплем Каллисто вывернулась из-под, казалось бы, неминуемого удара. Отпрыгнула назад, с оттенком страха видя, как загорается во взгляде Зены мрачное торжество.
Хватит на сегодня сражений! Судьбы решили повести эту встречу другим путем! А значит, и смерть уже получила свой приз, ей больше не требуется!
Зена не была согласна с Каллисто, которая продолжала с визгом уворачиваться от становящихся все чаще ударов. Меч резал и рубил воздух, пару раз задев жалом голые плечи Каллисто, и кровь нехотя сползала по коже, обводя причудливым рисунком вставшие дыбом волоски.
– Нет-нет! – Каллисто в очередной раз отпрянула, прогнулась, со страхом следя за тем, как проносится рядом с ее носом безжалостное лезвие.
И упала, неудачно переставив ногу, нелепо взмахнув руками, совсем не так красиво, как должны падать великие воительницы. Если, конечно, они вообще соберутся падать.
Камень оказался под головой слишком внезапно. Округлый, покрытый с одной стороны мхом, он вывернулся из-за травы, и Каллисто, не успевшая сгруппироваться, ударилась об него затылком со всей возможной силой. Перед глазами потемнело, в ушах раздался далекий звон, а ослабевшая рука упустила меч.
Зена остановилась, без видимых эмоций следя за тем, как потерявшая ориентацию в пространстве Каллисто поспешно шарит в траве, пытаясь отыскать оружие. Затем чуть повернула голову, смотря на Габриэль.
– Она бы остановила меня, – тускло сказала Зена, пальцы сильнее сжали рукоять меча, костяшки побелели. – Она бы сказала, что ты должна жить.
Каллисто почти не слышала ее, захлебываясь воздухом. Что-то удивленное отразилось вдруг на ее лице, словно она впервые слышала голос Зены.
Королева Воинов встряхнулась, сбрасывая оцепенение, избавляясь от воспоминаний. Взгляд ее стал жестким, рука вновь поднялась, теперь уже для последнего удара.
От которого Каллисто и не думала уходить. Она лежала, часто моргая, приоткрыв рот, и с таким неподдельным ужасом смотрела на Зену, что воительница остановилась бы, не прими она уже решение.
Удар!
Искры, посыпавшиеся от соприкосновения металла с металлом.
Совсем не то, что должно было случиться.
Каллисто зажмурилась, свернулась в клубок, закрываясь руками. Что-то нечленораздельное вырвалось у нее вместе с писком.
Зена гневно дернулась, разворачиваясь так резко, что волосы хлестнули ее по лицу, едва не зацепив глаза.
– Как ты посмел?! – шипение вырвалось из проколотых болью легких. Зена смотрела на Геракла, невесть откуда взявшегося в этих местах, и не могла поверить, что он удержал ее от избавления мира от этой твари.
Полубог поправил наручи: подставляя руку под меч, хорошо иметь с собой что-нибудь, выкованное Гефестом.
– Это не выход, – тихо сказал Геракл, поднимая глаза. Он весь был одно сплошное сожаление, скорбь и сочувствие.
Зена стиснула зубы.
– Она убила Габриэль, – столь же тихо отозвалась женщина.
Каллисто лежала, не шевелясь, не пытаясь убежать или дотянуться до позабытого меча.
Геракл бросил на нее сумрачный взгляд, затем, смягчившись, протянул руку Зене.
– Ее смерть не вернет Габриэль, – проговорил он очень осторожно.
Зена рассмеялась. Коротко и зло.
– Напомнить мне, как я говорила тебе то же самое про Иолая?
Щека Геракла дернулась, полубог чуть отступил назад.
Возможно, ему и хотелось бы сказать, что тогда все было иначе. Что Иолай погиб от руки злорадствующего Ареса, кричащего брату в лицо о том, что теперь он забрал его друга, забрал то, что было слишком дорого ему. Геракл тогда перестал сдерживаться: он опрокинул Ареса на землю и молотил кулаками его лицо до тех пор, пока оно не превратилось в сырое мясо. А бог хохотал и не пытался вырваться. Что ему до того, кто умеет чувствовать боль?
Кровь Хинды тогда стала для Геракла единственной целью. Днями и ночами он бродил по заповедным лесам, стремясь отыскать чудо-женщину и забрать у нее то, что повергнет Ареса в пучины Тартара, не позволит ему возродиться. Не осталось для Геракла ни ночи, ни дня, все слилось в единый серый туман, пробираться сквозь который становилось все сложнее и сложнее.
В конце концов, он отыскал ее, испуганную девочку, попытавшуюся спрятаться от него на вонючих болотах. Она бежала долго, петляя, то и дело исчезая из виду, но в жилах Геракла текла кровь богов: он мог гнаться за ней слишком долго. Гораздо дольше, чем она смогла бы оставаться на ногах.
Хинда сдалась на двухсотой кочке, просто упала наземь, тяжело дыша. И Геракл, преклонивший перед ней колено, молча взрезал девичью плоть, не забыв подставить флакончик. Ему не нужно было много, а запястье заживет. Но он твердо знал, что в памяти девушки навсегда останется таким же мучителем, как и все остальные, кто приходил за ее сокровищем.
Пусть.
Зена остановила его тогда. Прознала или почуяла, что он собирается сделать, и встала на дороге, запрещая. Геракл сказал ей множество обидных слов, обвинил в том, что она спит с Аресом и просто не хочет видеть, сколько зла он творит на вверенных ему землях. А когда он выдохся, когда они оба почесали кулаки друг об друга, не добившись никаких результатов, то просто уселись на землю, вытянув ноги.
В день, когда умер Иолай, был самый красивый закат из всех, что Геракл когда-либо видел. И вот полубог сидел, не чувствуя, как слезы текут по щекам, и все рассказывал, рассказывал молчащей Зене о том, как быстро бежали облака и как нехотя уходило солнце.
А потом он вылил кровь Хинды. Всю, до капли, и земля благодарно впитала яд.
Зена спасла его тогда от ошибки, которую было бы не исправить.
Теперь его очередь.
– Ты не сможешь обменять душу Каллисто на Габриэль, – терпеливо сказал Геракл, не забывая следить за Каллисто, но женщина, к его немалому удивлению, по-прежнему лежала и ждала чего-то.
Чего же? Все еще пыталась играть?
Зена кивнула, злая усмешка искривила ее губы.
– Верно, не смогу, – желчно выплюнула она. – Потому что у этой твари нет души! А, Каллисто?!
Меч вновь дрогнул в руке, готовый взвиться вверх в любой момент. Геракл торопливо шагнул вперед, перехватывая запястье Зены, притягивая воительницу к себе, пытаясь обнять, мимоходом удивляясь тому, что Каллисто молча проглотила справедливые слова.
– Я знаю, – согласился он с тем, с чем невозможно было согласиться. – Знаю, как это больно, как обидно, как… невозможно. Но смерть – это навсегда. Сделки с ней так просто не разрываются. Ты не откупишься от нее жертвами: с каждым разом она станет требовать все больше и больше. Она ненасытна, тебе ли не знать?
Зена знала. А потому позволила себе спрятать глухие рыдания на плече у старого друга, гладящего ее по волосам.
Геракл и сам бы заплакал, если бы мог. Но все его слезы остались на могиле у Иолая, окропили незабудки, посаженные в память об охотнике. Да и не его эта скорбь.
– Она заплатит, – прошептала Зена, немного успокоившись. Вывернулась из рук Геракла и обратилась к Каллисто, сжимая кулаки:
– Слышишь? Не видать тебе покоя.
Карие глаза Каллисто подернулись пленкой растерянности.
– Я не… – начала было она, но никто не собирался слушать ее. Уж Зена точно.
Гераклу же лишь на мгновение почудилось донельзя странным то, что Каллисто не пытается оправдываться. Что она не кричит, не визжит и не смеется, не глумится над чужой болью, таким образом пытаясь притушить свою.
– Притворяется, – буркнула Зена, когда Геракл тихо поделился с ней своими сомнениями. – Хочет жить, тебе ли не знать.
Геракл знал. Помнил. И золотые яблоки на мгновение вновь ослепили его своим блеском.*
Они вместе с Зеной отнесли Габриэль к Арго, уложили девушку на седло, и Геракл успокоил взволновавшуюся было лошадь.
– Куда ты повезешь ее? – мягко спросил он, с тоской отмечая, какие пустые у Зены глаза.
У него тоже были такие когда-то. Но за его спиной не стояло черное прошлое, готовое взлелеять эту пустоту, бросить в нее семена зла.
– В Потейдию, – Зена не смотрела на Геракла, все свое внимание отдавая Габриэль. – Там ее дом. Я не могу… не могу никуда больше…
Голос ее дрогнул, воительница быстро закрыла лицо руками.
Геракл отвернулся, не в силах ни помочь, ни успокоить, ни исправить содеянное. Он спускался за Иолаем в подземный мир, вымаливал, требовал, угрожал Аиду, прося вернуть друга к жизни, но в этом ему было отказано. И Геракл не думал, что Зена справится лучше. По крайней мере, не сейчас.
Так страшно терять любимых. И так страшно испытывать облегчение от того, что ты не единственный, кто никогда больше не увидит их.
Гераклу стало стыдно за свои мысли, однако избавиться от них он не мог.
Они простились на перепутье дорог, немного торопливо и скомкано, и, глядя Зене вслед, Геракл запоздало подумал о том, что она так и не спросила его, как же он оказался рядом ровно в тот момент, когда требовалось удержать руку от карающего удара.
Геракл не думал о том, что, вернувшись на место смерти Габриэль, обнаружит там Каллисто. По правде сказать, он надеялся, что она нападет на него исподтишка, даст повод расправиться с ней так, как он не позволил Зене.
Но нет: женщина все еще лежала на земле, теперь, правда, на боку, подогнув колени к груди. Геракл тяжело подошел к ней, неохотно отмечая, что шаги его напугали Каллисто.
– Убирайся, – глухо велел он ей. – Уходи так далеко, как сможешь. И не возвращайся в Грецию. Ты же понимаешь, что Зена не оставит тебя в покое? Ее траур кончится, но память останется. Тогда она найдет тебя.
Он говорил, а сам удивленно смотрел на затылок Каллисто, на светлые волосы, насквозь пропитавшиеся кровью.
– Что это?
Каллисто дернулась, как сумасшедшая, едва Геракл коснулся ее головы, и, развернувшись, отползла прочь, не сводя с полубога испуганного взгляда.
– Не трогай меня, пожалуйста, – просьба прозвучала жалко и умоляюще. А затем Каллисто спросила страшное:
– Кто ты? Почему ты спас меня от той женщины?
И вот это действительно было полным безумием.
Какое-то время Геракл молча смотрел на дрожащую Каллисто, затем разразился невеселым смехом.
– Ты правда думаешь, что я поверю тебе? – зло спросил он, порывисто поднимаясь на ноги. Желание сделать с женщиной что-то плохое было огромным. Что-то, что покажет ей: за каждую смерть надо отвечать, а ненужных людей не бывает.
Геракл едва удержался, вздрагивая всем телом, стискивая зубы до боли.
Каллисто встрепенулась вместе с ним, вскакивая и сжимая руки у груди.
– Ты знаешь меня? – жадно подалась она вперед, а затем отступила назад. Щеки ее чуть раскраснелись, глаза блестели. На лице не было ни малейшего признака смятения и смущения, а ведь она только что убила Габриэль.
Геракл покачал головой, поражаясь, какой бездушной могла быть эта женщина. Притворяться потерявшей память, чтобы спасти свою шкуру… Впрочем, что еще можно было ожидать от Каллисто?
– Зена была права, – с отвращением признал он, давя желание тотчас же уйти. – Ты та еще тварь.
И Геракл отвернулся, уже направляясь прочь отсюда, стремясь окунуться в прохладную воду бегущей неподалеку реки, чтобы смыть с себя всю ту грязь, что летела из уст Каллисто. Но проклятый слух, доставшийся от отца, не позволил ему это сделать.
Каллисто заплакала. Тихо, чуть подвывая, как маленький ребенок, она опустилась на колени, на траву, закрыла лицо руками, и плечи ее задрожали.
Геракл остановился, скрипя зубами.
Никакой жалости к этой убийце! Никакой жалости к тем, кто лишил их с Зеной родных и любимых!
– Прекрати, – сердито велел он, чуть повернув голову. – Хватит. Я не желаю это слышать.
На себя он злился больше: за неумение оставить за спиной плачущую женщину, сколько бы крови ни было на ее руках.
– Так не слушай, – сдавленно отозвалась Каллисто, всхлипывая. – Ты же хотел уйти – иди!
Голос ее истерически повысился, и она испуганно замолчала, кусая тонкие губы.
Полубог запрокинул голову, прикрыл глаза и глубоко вдохнул, задерживая воздух.
Это было немыслимо. Ему следовало бежать прочь отсюда, душевное состояние Каллисто – не его забота. Каллисто в принципе не его забота!
И все же он не мог. Наверное, как не могла Зена оставить Ареса, когда тот потерял свое бессмертие: таков уж их удел – помогать слабым. Пусть даже слабые эти потом ударят их в спину.
– Вставай, – неохотно сказал Геракл, возвращаясь и опускаясь на корточки рядом со сжавшейся Каллисто. – У тебя кровь, надо ее смыть.
– Где?! Где кровь? – заволновалась та, принимаясь осматривать свои руки.
Немного поколебавшись, Геракл коснулся кончиками пальцев ее затылка.
– Здесь, – коротко отозвался он.
Каллисто тут же вскинула руку, тыльной стороной ладони задев запястье мужчины. И замерла, будто в ожидании удара.
Гераклу стало плохо.
Это была не та Каллисто, к которой он привык. Та скалила зубы, огрызалась, угрожала, танцевала на острие меча и готова была пустить кровь, свою или чужую.