Зена обещала прийти за ней. Но торопливая сказительница опередила ее, придя сама.
Заметив девушку, Зена устало улыбнулась, с нижней губы сорвалась капля крови и упала на ладонь. Сай в руке Габриэль дрогнул, когда она занесла его над головой.
Слеза скатилась по щеке.
Зена улыбалась. И синие глаза ее были живыми.
– Что же ты так долго? – сказала она за мгновение до того, как Габриэль опустила кинжал.
Габриэль стояла на обрыве, глядя на бушующее внизу море, и западный ветер трепал отросшие светлые волосы.
Пришедший к власти, Аид не сжег землю и не выпустил чудовищ Тартара на волю, позволив им питаться людьми. Все осталось так, как было раньше, вот только грозы теперь случались слишком редко, хотя дожди лили исправно. Трава зеленела, солнце пригревало, ночь сменяла день, а двери в подземный мир отныне были заколочены крепко-накрепко.
Габриэль закрыла глаза, подставляя лицо ласковому теплу, и улыбнулась, когда не менее теплые руки обняли ее.
– Не время спать, – невозмутимо сказала Зена, кладя подбородок на плечо подруги. Длинные пальцы ее прошлись бережным касанием по выпуклому шраму, пересекающему живот Габриэль.
Сказительница дрогнула, но не отстранилась.
Сай вошел тогда точно под ребра, взрезал кожу и плоть, острый, специально наточенный. Возможно, было больно, но сейчас Габриэль об этом уже не помнила. Да и не хотела вспоминать.
Никто из них не вернулся в мир живых. Габриэль – потому, что Аид не обещал воскрешать ее, Зена – потому, что ее собственная вечность перешла на одну с ней сторону. Аид забрал их обеих к себе, выделил чертоги на Олимпе, но они все равно сбегали оттуда вниз. Было странно ощущать себя ни живой, ни мертвой. Невозможно было понять, как это – не принадлежать ни одному из миров?
– Вы – посланницы смерти, – сообщил как-то Арес Габриэль. Он выжил, но мог теперь похвастаться почти таким же шрамом, как и у сказительницы.
– У Аида мало своих посланников? – удивилась тогда Габриэль.
Арес хохотнул.
– Настолько увлеченных делом? Ни одного!
Тьма перестала казаться чем-то неестественным. И кровь на доспехах Зены прекратила отвращать. Габриэль вспоминала себя прежнюю, земную, и могла только поражаться тому, как нелепо она реагировала на войны, боль и страдания. Ведь разве же может человек сполна познать счастье, если не достанется оно ему потом и кровью?
– Ты говоришь так оттого, что теперь не живешь среди смертных, – невозмутимо пояснил Арес, и Габриэль согласилась с ним. Земного счастья ей теперь не видать, как и не вспомнить, за что именно она так любила добро и мир. Зато Зена была рядом с ней, и она одна стоила всего, что могли предложить Габриэль живые.
Губы Зены коснулись щеки Габриэль, и девушка открыла глаза, почувствовав укол.
– Арес передал, – Королева Воинов продемонстрировала ей розу.
Габриэль улыбнулась, накрывая своей ладонью пальцы Зены, без тени страха смотря на красные прожилки, разрывающие кремовую белизну лепестков.