— Нет, — ответил Чак и покачал головой. Сомнений у него не осталось. Решение находилось на расстоянии вытянутой руки, и он принял его. Окончательно.
— Ясно. Ты хочешь сделать все сам. — Хентман даже содрогнулся.
— Нет, — ответил Чак. — Твое предложение напомнило мне Черигана, убивающего студняка возле моей квартиры. Я снова увидел эту сцену, только вместо Лорда Раннинга Клэма умирала Мэри. «И это вовсе не то, чего я хочу, — подумал он. Я ошибался. Это страшное происшествие научило меня кое-чему, и я не могу этого забыть. Но чего же я тогда хочу от Мэри?» Он уже сам этого не знал.
Хентман в очередной раз достал платок, чтобы вытереть лоб.
— Вот это номер! Ты со своими семейными заморочками разрушаешь планы двух межзвездных империй, Терры и Альфы. Ты не думал об этом таким образом? Я сдаюсь. Честно говоря, я доволен, что ты отказался, но нам больше нечего предложить тебе. Мы считали, что именно этого ты желаешь больше всего.
~~ Я тоже так думал, — ответил Чак.
«Пожалуй, я все еще люблю ее, — понял вдруг он. — Женщину, убившую солдата манов, бежавшего к своему танку. Но с ее точки зрения, она защищалась, и кто может обвинить ее в этом?»
В дверь снова постучали.
— Мистер Хентман?
Банни открыл, и в каюту вбежал Джералд Фелд.
— Мистер Хентман, получено телепатическое сообщение ганимедийского студняка. Он находится где-то возле корабля и хочет, чтобы его впустили, чтобы он мог… — он посмотрел на Чака. — Чтобы он мог быть с мистером Риттерсдорфом. Говорит, что хочет «разделить его судьбу». — Фелд скривился. — Он очень беспокоится о нем.
— Впусти это чертово создание, — распорядился Хентман, а когда Фелд вышел, обратился к Чаку: — Честно говоря, я не знаю, что с тобой будет, Риттерсдорф. За что ты ни возьмешься, все идет наперекосяк. Твоя семья, твоя работа, путешествие сюда, а потом поворот на сто восемьдесят градусов. Что у тебя, собственно, осталось?
— Думаю, что Дух Святой вернулся, — ответил Чак. По крайней мере так это выглядело после того, как он в последний момент изменил свое отношение к предложению Хентмана насчет Мэри.
— О ком это ты все время говоришь?
— ДУХ СВЯТОЙ, — ответил Чак. — Он есть в каждом человеке, но его трудно найти.
— Почему ты не заполнишь эту пустоту чем-нибудь благородным? Например, спасением психов Альфы Третьей Эм-два от принудительной госпитализации? По крайней мере вернешься в ЦРУ. На корабле есть несколько влиятельных альфанских военных… За пару часов они могут официально вызвать флот, чтобы вступить во владение этим спутником. Разумеется, терранские военные корабли где-то поблизости, но это лишь доказывает, насколько деликатно нужно провести эту операцию. Ты бывший работник ЦРУ, значит, тебе это вполне по плечу.
— Интересно, как это будет выглядеть, — сказал Чак. — Провести остаток жизни на этом спутнике в окружении одних психопатов.
— Черт побери, а как ты жил раньше? Взять хотя бы твои отношения с женой. Ты легко справишься с этой проблемой: найдешь себе какую-нибудь красотку, которая вполне заменит тебе Мэри. Перед посадкой мы видели все очень хорошо… Та, с которой ты лежал… Недурна, ведь правда?
— Аннет Голдинг, — ответил Чак. — Полиморфная шизофрения.
— Ну и что? Это делает ее хуже?
После мгновенного колебания Чак ответил:
— Возможно.
Он не был врачом, но Аннет Голдинг казалась не такой уж больной. Собственно, она казалась здоровее Мэри. Но, разумеется, Мэри он знал лучше, хотя…
В дверь постучали. Вошел Джералд Фелд и доложил:
— Мистер Хентман, мы опознали типа, который нас атакует. Это Мэйджбум, симулакрон ЦРУ. Ганимедийский студняк сообщил нам это за то, что его пустили внутрь. У меня возникла идея…
— Думаю, та же самая, что пришла в голову и мне, — прервал его Хентман. — А если и нет, то я все равно не хочу ее слышать. Мы свяжемся с Джеком Элвудом в управлении ЦРУ в Сан-Франциско и заставим его отстранить нынешнего оператора симулакрона, кем бы он ни был. Думаю, это Петри, — Похоже, Хентман прекрасно ориентировался в деятельности ЦРУ в Сан-Франциско. — А потом, Риттерсдорф, ты примешь контроль над роботом. Пока мы удерживаем радиоконтакт, это можно будет сделать. Нам нужно только знать, как его включить и выключить. Сделаешь это для нас?
— Зачем? — спросил Чак.
— Иначе он развалит нам генератор, и все мы взлетим на воздух, — ответил Хентман. — Раздраконит нас своим чертовым лазером. Потому-то тебе и нужно это сделать.
— Тебя он тоже убьет, — объяснил Фелд Чаку. — И тебя, и ганимедийского студняка.
— Если я пойду к высшей ассамблее этого спутника, — сказал Чак, — и попрошу их искать защиты у альфанцев, и если они это сделают, может начаться очередная война между Альфой и Террой.
— Черт побери, вот тут ты ошибаешься, — высокопарно произнес Хентман. — Этот спутник не очень-то нужен Терре. «Операция Пятьдесят Минут» не представляет из себя ничего серьезного, так, пустяк… Можешь поверить мне, у меня большие связи. Если бы это их интересовало, они вмешались бы уже много лет назад, верно?
— Банни прав, — добавил Фелд. — Наш человек в ТЕРПЛАНе проверил это.
— Думаю, это неплохой аргумент, — согласился Чак. Хентман и Фелд облегченно вздохнули.
— Хорошо, я пойду в Адольфвилль, — сказал Чак, — и если мне удастся убедить их собрать ассамблею, передам ваше предложение. Но сделаю это по-своему.
— Это как? — нервно спросил Хентман.
— Я плохой оратор, — ответил Чак. — Моя работа — программирование симулакронов, и именно симулакрон пойдет к собранию. Я могу нафаршировать его лучшими аргументами, чем те, которые смог бы привести сам. — «А кроме того, — этого он уже не произнес вслух, — мне будет гораздо безопаснее на корабле Хентмана, чем в Адольфвилле. Терранская армия в любой момент может пробиться сквозь экран манов и первой ее акцией будет облава на делегатов ассамблеи. И тогда человек, стоящий перед ассамблеей и призывающий к лояльности по отношению к альфанской империи, вряд ли проживет долго. Предложение, исходящее от гражданина Терры, будет воспринято — и совершенно справедливо — как измена. То, что я делаю, — с удивлением подумал Чак, — крепко связывает мою судьбу с судьбой Хентмана».
Успокаивающие мысли студняка проникли в его голову:
— Вы сделали верный выбор, мистер Риттерсдорф. Сначала решение оставить жену в живых, а теперь это. В худшем случае мы станем подданными империи Альфы и, думаю, нам удастся выжить под ее рукой.
Хентман, тоже принимавший эти мысли, широко улыбнулся.
— Пожмем друг другу руки, — сказал он, протягивая руку Чаку.
Измена стала делом решенным.
13
Массивный танк с горящими огнями, лязгая и громыхая, остановился возле Габриеля Бейнса и Аннет Голдинг. Люк в башне откинулся, из него осторожно выглянул ман.
Из окружающей темноты не вспыхнул луч лазера. «Может, — с надеждой подумал Габриель Бейнс, — миссис Риттерсдорф выполнила просьбу Святого Триумвирата?» Во всяком случае, это был шанс для него и для Аннет, который обещал им Игнац Ледебур.
Он быстро вскочил, дернул Аннет, и они вместе побежали вдоль борта танка. Ман помог им взобраться на башню, и все трое ввалились в тесную кабину, покрытые потом и запыхавшиеся.
«Убежали», — сказал себе Габриель, но радости не было. Это казалось не таким уж важным. На фоне происходящего вокруг, их удача выглядела совсем незначительной. Он протянул руку и обнял Аннет.
— Вы — Голдинг и Бейнс, члены ассамблеи? — спросил ман.
— Да, — ответила Аннет.
— Говард Стрэв приказал вас найти, — объяснил ман, садясь за пульт управления и запуская двигатели. — Я должен отвезти вас в Адольфвилль. Там состоится очередное заседание ассамблеи, и Стрэв хочет, чтобы вы там были.
«Значит, он спас нас только потому, что нуждается в наших голосах, — подумал Бейнс. — И только поэтому Мэри Риттерсдорф не сможет перестрелять нас с первыми лучами солнца».
Забавно. И вместе с тем это доказательство связи, объединяющей кланы. Связи, охватывающей даже скромных гебов.
В Адольфвилле водитель танка высадил их перед большим каменным зданием. Габриель Бейнс и Аннет Голдинг молча поднялись по хорошо знакомой лестнице. Уставшие и грязные от многочасового лежания под открытым небом, они не были настроены на банальную болтовню.
«Нам нужно часов шесть сна, а не это заседание, — подумал Бейнс. — Интересно, по какому поводу созвали ассамблею? Разве жители спутника уже не приняли решения, начав борьбу с терранскими захватчиками? Что еще можно сделать?»
В приемной кабинета ассамблеи Габриель Бейнс остановился:
— Пожалуй, я отправлю вперед симулакрона, — сказал он Аннет и специальным ключом открыл шкаф, в котором хранил робота, творение манов. Заранее ничего не известно, и глупо потерять жизнь сейчас, едва спасшись от доктора Риттерсдорф.
— Эх вы, пары… — махнула рукой Аннет.
Симулакрон Габриеля со скрипом выкатился из шкафа.
— Добрый день, сэр, — сказал он, потом поклонился Аннет. — Мисс Голдинг… Так я пойду, сэр? — Вежливо склонив голову, он прошел мимо них и энергично вошел в кабинет ассамблеи.
— Неужели ты ничему не научился? — спросила Аннет, пока они ждали возвращения симулакрона.
— Например?
— Что нет идеальной защиты, нет вообще никаких гарантий. Жить — значит подвергаться опасности; сущность жизни — это риск.
— Ну что ж, — ответил Бейнс. — Никогда не мешает попробовать. — Это тоже было частью жизни, и каждый рано или поздно предпринимал такую попытку. Симулакрон Бейнса вернулся и доложил:
— Опасных газов нет, нет ни отравляющих веществ в графине с водой, ни пулеметных амбразур, ни адских машин. Нет также опасности электрических разрядов. Вы можете спокойно войти. — Он сделал паузу, а потом, к их удивлению, заклекотал снова: — Однако я хотел бы обратить ваше внимание на факт, что в кабинете находится еще один симулакрон, и он мне вовсе не нравится.
— Кто это? — с удивлением спросил Бейнс. Только пар мог так заботиться о своей шкуре, чтобы пользоваться дорогим симулакроном. А Габриель был здесь единственным делегатом паров.
— Тот, кого ждали делегаты и кто сейчас обращается к собравшимся — симулакрон.
Габриель Бейнс открыл дверь и заглянул внутрь.
Все уже были на месте, а перед ними стоял спутник Мэри Риттерсдорф, Дэниель Мэйджбум, Студняк говорил, что он был с нею, когда она начала палить из лазера. Что Мэйджбум делал здесь? Да, симулакрон Бейнса был действительно хорош.
Нарушая все свои принципы, Габриель вошел и занял место.
«А сейчас, — мелькнула у него мысль, — доктор Риттерсдорф перестреляет всех нас из укрытия».
— Позвольте объяснить, — сказал симулакрон Мэйджбум, как только Габриель Бейнс и Аннет Голдинг сели. — Меня зовут Чак Риттерсдорф и в данный момент я управляю роботом с Альфы Третьей Эм-два, с межзвездного корабля Банни Хентмана. Вы, конечно, видели его, у него на борту нарисован кролик.
— Значит, ты уже не представляешь терранскую разведку? — резко оборвал его Говард Стрэв.
— Да, — признал симулакрон Мэйджбум. — Мы перехватили у ЦРУ контроль над симулакроном, по крайней мере на время. Вот предложение, которое, как мы считаем, даст максимум надежды Альфе Третьей Эм-два и всем кланам: как высшая власть спутника вы должны официально обратиться к альфанцам с просьбой о защите и присоединении к империи Альфы. Они гарантируют, что будут относиться к вам, как к законным поселенцам, а не к пациентам госпиталя. Эта помощь может быть осуществлена с корабля Хентмана, на котором в данный момент находятся двое высокопоставленных альфанских военных…
Симулакрон дернулся, рыкнул и смолк.
— Что-то с ним не так, — сказал Говард Стрэв, вставая.
— Врззззззззззззззззззмус, — снова заговорил Мэйджбум — Кадракс ан вигдум ниддд. — Руки его дернулись, он опустил голову и заявил: — Иб срвндпгмммм кунк!
Говард Стрэв долго смотрел на него бледный и напряженный, потом повернулся к Габриелю Бейнсу:
— ЦРУ с Терры включилось в гиперпространственную передачу с корабля Хентмана. — Он хлопнул себя по бедру, нашел оружие, поднял его и прищурился, чтобы точнее прицелиться.
— То, что я говорил минуту назад, — сообщил симулакрон Мэйджбум каким-то другим, более возбужденным голосом, — следует считать предательской ловушкой, а еще лучше — абсурдной галлюцинацией. Поиски так называемой защиты у альфанской империи будут для Альфы Третьей Эм-два просто самоубийством по одной причине…
Говард Стрэв одним выстрелом расправился с симулакроном, и Мэйджбум с простреленным мозговым контуром, грохоча, повалился на пол. Стало тихо.
Стрэв сунул оружие в кобуру и сел.
— ЦРУ в Сан-Франциско перехватило управление у Риттерсдорфа, — сказал он, что было совершенно излишне, поскольку все делегаты, даже геб Джекоб Симион, внимательно следили за происходящим. — Однако все мы слышали предложение Риттерсдорфа, а это сейчас самое главное. — Он обвел собравшихся пристальным взглядом. — Действовать нужно быстро. Проведем голосование.
— Голосую за предложение Риттерсдорфа, — сказал Габриель Бейнс, думая, что если бы не решительные действия Стрэва, симулакрон, вновь оказавшийся под контролем Терры — мог бы взорваться и убить всех.
— Поддерживаю, — напряженно сказала Аннет Голдинг.
Когда подсчитали голоса, оказалось, что все, кроме жалкого депа Дино Уотерса, высказались за аннексию.
— Что с тобой? — с интересом спросил депа Габриель Бейнс.
— Думаю, это безнадежно, — ответил деп глухим, полным отчаяния голосом. — Терранские военные корабли слишком близко. Экран манов не продержится долго, а нам не удастся связаться с кораблем Хентмана. Что-то наверняка не получится, и терране вырежут нас до последнего. К тому же после первой нашей встречи у меня болит желудок, — добавил он. — Наверное, это рак.
Говард Стрэв нажал кнопку, и лакей внес портативный радиопередатчик.
— Сейчас я свяжусь с кораблем Хентмана, — заявил ман и включил аппарат.
* * *Поговорив по радио с остатками своей организации на Терре, Банни Хентман поднялся и с отсутствующим выражением на лице сказал Чаку Риттерсдорфу:
— Я тебе скажу, что произошло. Этот Лондон, начальник отдела ЦРУ в Сан-Франциско и шеф Элвуда, сообразил, что к чему. Он все время следил за действиями симулакрона, видимо, еще раньше что-то подозревал. Ничего удивительного: ведь я сбежал.
— Элвуд мертв? — спросил Чак.
— Жив, но его держат в крепости ЦРУ, а управление вновь принял Петри. — Но они опоздали.
— Оптимист, — сказал Чак.
— Слушай, — энергично заговорил Хентман, — эти люди в Адольфвилле, возможно, и безумны с медицинской и юридической точек зрения, но они не глупы. Особенно если речь идет об их собственной безопасности. Они слышали предложение и, держу пари, сейчас голосуют за него. Вскоре от них должен прийти радиосигнал. — Он взглянул на часы. — Скажем, минут через пятнадцать. — Он повернулся к Фелду. — Приведи, альфанцев, чтобы они могли сразу же передать сообщение своему флоту.
Фелд выбежал из кабины.
Хентман вздохнул и сел. Раскурив толстую зеленую терранскую сигару, он откинулся на спинку, сцепил руки на затылке и посмотрел на Чака.
Потянулись минуты.
— Нужны ли империи Альфы телевизионные комики? — спросил Чак.
Хентман широко улыбнулся.
— Так же как программисты симулакронов.
Спустя десять минут пришло сообщение из Адольфвилля.
— Хорошо, — Хентман кивнул, слушая Стрэва, потом перевел взгляд на Чака. — Где эти альфанцы? Время пришло… Сейчас или никогда.
— Я здесь и представляю Империю. — Это был альфанец Эр-Би-Экс Триста Третий, он вошел в комнату с Фелдом и другим альфанцем. — Хочу еще раз заверять их, что к ним будут относиться не как к больным, а как к полноправным поселенцам. Нам очень хочется, чтобы всем это было ясно. Альфанская политика всегда была…
— Брось эти речи, — язвительно оборвал его Хентман. — Вызывай ваши военные корабли. — Он вручил микрофон передатчика альфанцу, устало поднялся и встал рядом с Чаком. — Боже, — буркнул он. — В такую минуту он решил описать их внешнюю политику за последние шестьдесят лет. — Хентман покачал головой, его сигара погасла, и он старательно раскурил ее снова. — Что ж, думаю, теперь мы получим ответ на наш последний вопрос.
— Какой? — спросил Чак.
— Нужны ли альфанской империи телевизионные комики и программисты симулакронов.
Хентман начал прислушиваться, как Эр-Би-Экс Триста Третий старается с помощью передатчика мобилизовать альфанский военный флот. Выпуская клубы дыма, сунув руки в карманы, Хентман молча ждал. По лицу его нельзя было догадаться, что сама его жизнь зависит от этого разговора.
Дрожа от нервного возбуждения, Джералд Фелд подошел к Чаку и спросил:
— Где сейчас фрау доктор?
— Наверное, бродит где-то внизу, — ответил Чак. Корабль Хентмана, находящийся на трехсотмильной орбите, не контролировал происходящее на поверхности спутника. Оставалась только радиосвязь.
— Она не может ничего сделать, правда? — спросил Фелд. — А наверное, хотела бы.
— Моя жена, точнее, бывшая жена, здорово испугана, — ответил Чак. — Она одна на враждебном спутнике, ждет терранский флот, который, вероятно, так никогда и не прибудет. Хотя она, конечно, об этом не знает. — Он не испытывал к Мэри ненависти; она миновала, как множество других эмоций.
— Тебе ее жалко? — спросил Джерри Фелд.
— Я бы просто хотел, чтобы того, что произошло между нами никогда не было. Все дело в ее отношении ко мне. Но у меня предчувствие, что каким-то непонятным образом мы с Мэри еще можем оказаться вместе. Может, через много лет…