– Как ее зовут?
– Сначала я хотел назвать свою героиню Марией, но потом...
– Погодите! – прервала его Наташа. – Я попробую угадать имя...
– Нет, вы не угадаете. У нее очень простое имя. Наталья.
– Наталья? Все-таки вы решили назвать свою героиню Натальей? – смятенно спросила Наташа.
– Все-таки? Почему вы сказали «все-таки»? Впрочем, неважно... – неожиданно сбился он. В темноте тускло загорелся экран мобильника, и Наташа увидела профиль Никиты рядом. Он держал в руке телефон. – Черт, похоже, мы застряли тут надолго. Сколько сейчас? О, мы здесь торчим уже двадцать минут!
– Вы куда-то торопитесь?
– Да, конечно! Меня ждут. Меня ждет моя девушка. Она волнуется, наверное... И позвонить ей нельзя – связи нет.
«Это ты о Кате своей! – с досадой подумала Наташа. – Ах, Никита! Ты так влюблен, что даже не замечаешь очевидного – у нее другой, она тебя просто использует. А ты даже не подозреваешь об этом...»
– Меня тоже ждут. Мой жених, – сказала она. – Наверное, тоже волнуется...
– Да мы с вами просто собратья по несчастью!
– Но вы... вы еще не все рассказали о своем фильме. Как он будет называться?
– Пока рабочее название – «Полет мотылька».
– Почему – мотылька? Вы же говорили, что она – этуаль...
– Она, героиня, все это и есть – мотылек, звезда, пролетевшая комета... Ее можно назвать как угодно – потому что она летит по жизни, сама не зная куда. Легкая, загадочная, прекрасная... недоступная и желанная...
– Как вы о ней... – протянула Наташа. – Похоже, образец вы нашли не только в книге Рудольфа Фишера, но и в жизни.
– Вы правы. В этом образе многое от моей девушки. Не все, конечно, но многое...
– Вашу девушкой тоже зовут Наташей?
– Нет, ее зовут Катей. Я не захотел использовать это имя – потому что фильм должен закончиться трагически. Моя героиня погибает. Я бы, конечно, хотел счастливого конца, но таковы законы жанра. И вообще – иного выхода нет. Та любовь, которая выпадает ей, ее же и губит. Я не собираюсь желать такой судьбы своей Кате! Я... я очень люблю ее. Очень... – пробормотал он тихо, словно только для себя. – Если честно, ее иногда даже смущает мое преклонение перед ней.
– Значит, оно ей не нужно, – спокойно произнесла Наташа.
– Что? – вздрогнул Никита. – Господи, скорее бы все это закончилось, сколько еще можно стоять в этом тоннеле... Нет, вы не правы. Вы совсем не знаете Катю!
– Ну и что? Зато я знаю, что мы часто ошибаемся в жизни. Вот я, например... У меня чудесный жених, который ради меня готов на многое. Но меня не покидает ощущение, что моей судьбой он не является. Что есть кто-то другой – и только ему я предназначена...
Их разговор давным-давно перестал быть обычной болтовней случайных попутчиков, и, похоже, он начинал тяготить Никиту. Но он уже не мог прекратить его. Потому что в этой якобы случайной болтовне было нечто такое, что не могло не задеть его.
– Ерунда какая! – рассердился Никита. – Это что же, выходит, я не Катю должен любить, а кого-то другого, что ли?
– Может быть... – мрачно произнесла Наташа. – Иногда судьба посылает нам знаки. Вы ничего странного в последнее время не замечали?
Наташа пыталась открыть Никите глаза на Катю, чтобы он догадался наконец – его возлюбленная ему неверна. Но он растолковал слова Наташи совершенно в ином смысле.
– З-замечал... – ошеломленно пробормотал он. – Да, точно! Как будто кто-то преследует меня! Только, пожалуйста, не подумайте, что я сумасшедший и у меня мания преследования...
– А я и не думаю... – разочарованно вздохнула Наташа.
– Ведь все началось с такой ерунды... Нет, для меня это, конечно, ерундой не было. Видите ли, я потерял свой рюкзак...
– В нем было что-то важное?
– Да, очень! Там был компьютер, в котором – все мои записи, вся моя работа! Я был вне себя, когда обнаружил пропажу... – торопливо заговорил он.
– Но вам его вернули?
– Да! Это, конечно, по нынешним временам случается довольно редко, когда потерянные вещи возвращают их владельцу. Но все же – возвращают, и чудом это назвать нельзя... Но то был первый звонок! Дальше – история с книгой.
– «Магия женского образа»?
– Именно! Она была мне нужна позарез, потому что стилистика нашего фильма... Ну, словом, я искал ее повсюду, эту книгу! И нигде не мог найти. Я почти отчаялся, но в один прекрасный день наткнулся на рекламный проспект, который лежал у меня под дверью. Там говорилось, что в одном букинистическом магазине проводится расширенная распродажа старых книг, и в числе авторов, которые перечислялись, я вдруг увидел имя Рудольфа Фишера... Невозможное, невероятное совпадение! Так я нашел свою книгу – словно кто-то вел меня к ней. Кто-то или... мой ангел-хранитель. Скажите, моя невидимая собеседница, вы когда-нибудь слышали о распродажах в букинистических магазинах?
– Ну... сейчас всякое бывает, – неопределенно произнесла Наташа. «Спасибо тебе, Мирка!» – послала она мысленный привет своей подруге.
– Это еще не все... – волнуясь, продолжил Никита. – Я уже упоминал – последнее время я живу с ощущением, что кто-то постоянно наблюдает за мной. Идет за мной, смотрит мне в спину... Как будто моя героиня из сценария решила воплотиться в жизнь – своего рода повторение истории Пигмалиона и Галатеи. Я даже стал испытывать некое чувство вины перед своей девушкой, Катей, потому что больше думал не о ней, а о другой. Той, что была плодом моей фантазии...
– А если она существует на самом деле? – тихо спросила Наташа.
– Что? Послушайте – кто вы? – вдруг с удивлением спросил Никита. – Как вас зовут? Сколько вам лет? По голосу вы вроде бы молодая девушка... Голос! – застонал он. – Ну да, как я сразу не понял!
– Что такое?
– Я как будто уже слышал ваш голос! Наваждение какое-то... Да, и еще – вы произнесли название книги! – задыхаясь, с ужасом прошептал Никита. – Вы не могли его знать! Вы сказали – «Магия женского образа», а я, между прочим, названия книги не упоминал...
– Может, я являюсь поклонницей Рудольфа Фишера... – нерешительно пробормотала Наташа.
– Ах, бросьте, этого Фишера знает один из миллиона. Я понял... Вы – она!
– Кто? – едва слышно произнесла Наташа.
– Наталья... Вы – Наталья! Вы везде... Это вы вернули через моего деда рюкзак, вы подбросили мне подсказку, где надо искать книгу, вы ходите за мной словно тень... И сейчас вы тоже шли за мной. Зачем?
Наташе стало не по себе. Самое время было признаться во всем Никите, но она была не в силах и слова произнести, словно ее парализовало. Она так безрассудно любила Никиту, что боялась его... Боялась показаться некрасивой и глупой, боялась увидеть разочарование и холод в его глазах...
– Молчите? Скажите же что-нибудь! – строго сказал он. – Я сойду с ума, если вы не объясните мне всего. Ну где же вы?..
Раздался шорох его одежды. Наташа вдруг поняла: он протянул к ней руки, он ищет ее в темноте.
Она вскочила и осторожно, на цыпочках, стараясь не споткнуться, стала красться в другой конец вагона, где – она по голосам это определила – скопились люди.
В тот же момент поезд тряхнуло, и он медленно, словно нехотя, пополз вперед.
– Ну, наконец-то! – вздохнула какая-то женщина поблизости.
– И куда только мэр смотрит! – ехидно заметил старческий голос. – Прямо безобразие... Целый час тут в темноте простояли! А у меня, между прочим, гипертония... Я сто раз тут мог помереть.
– А при чем тут мэр – он, что ли, вагоны проверяет?
– Осторожней – вы мне на ногу наступили...
Скрежеща и трясясь на стыках, поезд выплыл из туннеля на платформу.
Наташа слилась с людьми, стоявшими у дверей, и, едва только они распахнулись, вместе с небольшой толпой выбежала из темного вагона на платформу. Она хотела только одного – поскорей скрыться, спрятаться от Никиты, чтобы он не смог обнаружить ее. Она уже для себя решила, что найдет какой-то другой способ рассказать ему о Кате, о себе и обо всем прочем, что давно должна была ему рассказать...
Не оглядываясь, она засеменила к эскалатору. Глаза с непривычки болели от яркого света. Только стоя на поднимающихся вверх ступенях, она позволила себе обернуться и увидела – Никита шел по платформе, оглядываясь на всех прохожих, словно искал кого-то. Недоумение и растерянность читались на его лице. «Меня ищет», – подумала Наташа и поспешно отвернулась.
Она чувствовала усталость, но вместе с тем какой-то восторг – ведь только что она узнала, что занимает мысли Никиты.
«Я не твоя выдумка, я живой, настоящий человек, – думала она, идя по осеннему городу. – Потерпи еще немного, скоро ты обо всем узнаешь. И о том, как я люблю тебя. Так люблю, что ты не смог не почувствовать мое присутствие рядом...»
* * *– Наташка, привет! Узнала? – раздался в трубке игривый голос.
– Катя... – растерянно пробормотала Наташа и от волнения едва не выронила мобильный телефон. – Катя Стенич...
– Она самая! – радостно пропела Катя. – Куда ты пропала? Сбежала от меня в прошлый раз, даже не попрощавшись... Тебе не понравилось мое выступление?
– Нет, что ты...
– А, догадываюсь, тебя, наверное, наш Димусик допек! Он, вообще-то, неплохой парнишка, но иногда начинает действовать на нервы, когда выпьет немножко лишнего...
Неплохой... Слышала бы она, что он говорил о ней и ее Роме!
– Нет, все в порядке, Дима Клюев вел себя вполне прилично.
– Тогда в чем же дело? – капризно протянула Катя. – Впрочем, ладно... Я вот чего тебе звоню – у меня сегодня выходной, и у меня к тебе предложение – приходи ко мне в гости. А то мне так ску-учно... – И она выразительно зевнула.
– В гости? – изумленно спросила Наташа.
– Ну да! Это не так уж далеко. В Сокольниках. Запиши адрес, я диктую...
И Катя продиктовала тот самый адрес, который Наташа знала наизусть, – это был адрес съемной квартиры Никиты Рощина.
– А... а ты там одна живешь? – осторожно спросила Наташа.
– Вообще-то, нет... Но это неважно. Сегодня я одна. Одна, совсем одна-а!.. – опять пропела она. – Хотела Сим-Симыча позвать, но у нее сегодня репетиция. Приходи, поболтаем!
– А... а ты уверена, что я никому не помешаю? – нерешительно произнесла Наташа. Мысль о том, что она окажется в той самой квартире, в которой живет Никита, пугала и одновременно завораживала ее. Но, с другой стороны, она инстинктивно чувствовала в словах своей соперницы какой-то подвох. Как будто Катя чего-то хотела от нее...
– Уверяю, ты никому не помешаешь! – нетерпеливо сказала Катя. – Ну же, решайся!
– Хорошо... Да, я приеду! – произнесла Наташа с неожиданным подъемом.
* * *Через час она уже была у знакомого дома.
Тот же обшарпанный подъезд, разрисованные любителями граффити стены... И дверь, за порог которой Наташа никогда не переступала.
Секунду она медлила, а потом нажала на звонок.
– Наташенька... – встречая ее, вроде бы искренне обрадовалась Катя – прозрачные синие глаза, светлые кудри, белый атласный халатик до полу, наподобие хитона, – кажется, только крыльев за спиной не хватает. Эта девушка каждый раз поражала Наташу своим видом – смесь невинности и хорошо продуманного кокетства, гремучий коктейль, к которому, наверное, ни один мужчина не может остаться равнодушным. – Я тебе так рада, ты просто не представляешь!
– Привет! – с трудом Наташа заставила себя улыбнуться.
– Ты быстро меня нашла... Обычно в первый раз гости долго разыскивают этот дом – здесь так легко запутаться в переулках!
– Наверное, мне просто повезло, – сказала Наташа, оглядываясь.
Старые стены, тусклый светильник на потолке.
– Снимай куртку, проходи, – Катя услужливо помогла Наташе раздеться. – Ужасная хибара, да?
– Ну, в общем... – Наташа даже не знала, что сказать. Они прошли в комнату, где была также весьма скромная, если не сказать бедная, обстановка. – В общем, чем-то похоже на мое жилье, если честно.
– Ты тоже живешь на съемной квартире? Нет? Тогда тебе повезло... Знаешь, скоро у меня будут собственные апартаменты, – с гордостью произнесла она. – Уж тогда мы с Ромочкой заживем!
Наташа вздрогнула.
– Значит, вы с Ромой пока снимаете эту квартиру? – осторожно спросила она.
– Нет, здесь я живу с другим человеком, – небрежно махнула рукой Катя. – Не удивляйся... Это долгая история.
– Расскажешь? – глядя прямо в синие глаза своей соперницы, серьезно спросила Наташа. – Я люблю долгие истории.
– А что – возьму, да и расскажу... – улыбнулась Катя. – Я, собственно, тебя затем и пригласила. Только обещай мне – что никому, никому не откроешь моей тайны!
– Обещаю... – не сразу произнесла Наташа.
– Ты мне сразу понравилась – еще тогда, в цветочном, – доверительно произнесла Катя. – Такая милая, такая серьезная... Я даже не сразу поверила, когда ты потом сказала, что тебе двадцать четыре. Ты больше похожа на старшеклассницу. Эта одежда, забавные пучки на макушке... – она ласково потрепала Наташу по голове. – Не представляю тебя со стрижкой или с распущенными волосами, например...
– И не надо, – сурово сказала Наташа. – Я недавно себе укладку в парикмахерской сделала – так просто ужас что получилось. – «Даже не решилась к Никите подойти! – заметила она уже про себя. – Если бы не та дурацкая прическа, неизвестно, что бы сейчас было...»
– Ну, тут еще от парикмахера многое зависит, – промурлыкала Катя. – Но, в общем, ты права, дамский стиль не для тебя.
– Ты, кажется, хотела мне что-то рассказать, – напомнила Наташа.
– Ах, ну да... Надеюсь, я тебя не шокирую, – Катя беспомощно вздохнула. – В общем, ты знаешь, что я люблю Ромочку... Я тебе так скажу: он для меня – все.
– Какая же в этом тайна... – пожала плечами Наташа. Она была вынуждена притворяться, что не знает истории с любовным треугольником – нет, даже четырехугольником! – о котором ей поведал в клубе пьяный Дима Клюев.
– Помнишь, Клюев упомянул о некой Калерии? – шепотом произнесла Катя. – Я на него еще разозлилась тогда, помнишь? Так вот, это он о Калерии Горбатенко... Да-да, не удивляйся, о той самой!
– Актрисе?
– Именно! Слава богу, что Симка с Клюевым не успели тебе ничего разболтать... – торопливо говорила Катя, а Наташа мстительно подумала: «Успели, еще как успели!» – Они хоть и славные ребята, но могли сильно все исказить. У них, знаешь ли, свой взгляд на все это. Ну, да я не обижаюсь, лишь бы Никите они не донесли! Кто такой Никита – чуть позже... Так вот, Калерия Михайловна – очень одинокая пожилая женщина. Детей у нее никогда не было, и все свои нерастраченные материнские чувства она перенесла на Рому. Словом, Рома у нее в полном рабстве – лишь изредка ему удается вырваться на свободу.
– Бедный Рома... – уронила Наташа, но Катя даже не заметила иронии в ее словах.
– Я знала, что ты поймешь меня! – горячо воскликнула она. – Старуха ему буквально жизни не дает! Он у нее... что-то вроде приемного сына, – постно потупила глазки Катя. – И тут еще вот в чем проблема – Ромочка и рад бы от нее вырваться, да только ему идти некуда, – торопливо добавила она.
– Как – некуда? Пусть идет к тебе!
– Ко мне нельзя, у меня – Никита, – вздохнула Катя. – Вот и дошла до него наконец очередь...
«Интересно, а что она будет врать про Никиту? – с тоской подумала Наташа. – Ну и змеища... Ромочку в приемные сыновья Калерии Горбатенко записала! Наверное, думает, что я, дурочка, всему поверю!»
– Никита – внук известного в прошлом режиссера Рощина. Ты, наверное, тоже слышала это имя – его фильмы всегда по праздникам идут, черно-белые, про счастливую жизнь в советской стране...
– Ну да, ну да... – послушно закивала Наташа.
– Так вот, слава его предка не дает Никите покоя – он тоже подвизается в кинематографическом мире, правда, до настоящего успеха ему еще далеко... Он очень самолюбивый, гордый юноша – дед воспитал его идеалистом...
Наташа уловила в Катином голосе нотки пренебрежения.
– Ты живешь с этим самым Никитой, а на самом деле любишь Рому? – спокойно спросила она.
– Ах, Наташенька, на самом деле все очень непросто... – Катя села рядом с Наташей и обняла ее за плечи. – Никита очень любит меня. Любит, пожалуй, сильнее, чем позволительно современному здравомыслящему человеку. Представь себе – я скажу ему про Ромочку, а он... он может руки на себя наложить! Хорошо это будет?
– Неужели? – вздрогнула Наташа.
– Я тебя уверяю! От них, от таких творческих личностей, да еще и идеалистов, можно чего угодно ожидать, – убежденно произнесла Катя, подняв свои роскошные брови.
«Как же она плохо играет! – с отвращением подумала Наташа. – Клюев был прав, Катя – никудышная актриса! Все шито белыми нитками... Надо же, так сказать про Никиту – он наложит на себя руки, если эта шлюшка его бросит! Никита, конечно, любит ее, но он не дешевый паяц, он никогда не станет разыгрывать мелодраму с наложением на себя рук...»
– Безвыходная ситуация! – Наташа изобразила сочувствие.
– Сейчас – да, безвыходная, – согласно кивнула Катя. – Но, как я тебе уже сказала, – едва у меня появится собственная квартира, все само собой разрулится. Тогда все будет в шоколаде! Ромочка уйдет от Калерии, я уйду от Никиты...
– Ты же говоришь, что Никита не переживет твоего ухода? – не выдержав, напомнила Наташа.
– Что? О нет, перед тем я заранее подготовлю его! Как-нибудь сумею особенно мягко, деликатно внушить ему, что мы не пара, что у нас нет будущего... У него, конечно, связи, и на деда его я большие надежды возлагаю. Но... но пока никакого толку... – сникла она, но тут же оживилась, и в первый раз на ее лице показалось искреннее выражение. – А знаешь, мы ведь с ним в самом деле не пара! Жаль, что ты не видела Никиту – тогда бы ты сама в этом убедилась!
– А... какой он, твой Никита?
– Он? Он слишком правильный мальчик. Этакий самолюбивый отличник. Таких еще называют зану-у-удами... – протянула игриво Катя. И, наклонившись, вдруг слегка укусила Наташу за открытое ухо. Буквально – цапнула зубами!
– Ой! – подпрыгнула Наташа, у которой и так нервы были взвинчены до предела. – Что ты делаешь?!