Два иракских джипа тормознули в ста метрах от коалиционного конвоя, развернулись и хотели спешно ретироваться, но получили по солидной дозе свинца и сгорели на месте. Я понял, что на этом погоня с перестрелками окончена.
Американские солдаты ходили вокруг моего «Лендровера» и цокали языками. Недоумевали, как это я сумел уцелеть под таким обстрелом. Я, пошатываясь, вылез из машины и осмотрел ее. Кузов был изрешечен пулями, но колеса и двигатель чудом не пострадали. Джип мог ехать, только ему надо было сменить два задних колеса. Я так и сделал, а потом сел в него и поехал к границе Ирака с Сирией. Но перед этим дал подробные объяснения старшему офицеру коалиционной бригады. Он связался по рации с начальством, и ему приказали меня пропустить. Перед этим они проверили содержимое кузова и осмотрели сейф с архивом. Но теперь я находился в зоне юрисдикции международных прав человека, и солдаты не могли меня, российского дипломата, арестовать.
Я сел за руль и через сутки добрался до пропускного пункта на границе с Сирией. Удивительно, но колеса за это время ни разу не спустили, мотор не задымил.
Когда резидент российской разведки подошел к машине, то был ужасно удивлен. Он понял, через что мне пришлось пройти. Мы обменялись рукопожатиями, я вкратце рассказал, что случилось, а он передал мне приказ лететь в Москву. Я напомнил о двоих спецназовцах из моей группы, оставшихся охранять посольство, но он заверил, что им помогут. Через семь часов я спустился по трапу на бетон аэропорта Быково, а еще через час был в Москве, в резиденции ГРУ.
Мне дали три часа поспать, а потом разбудили и попросили написать подробный рапорт о своем задании. Я отдал им видеокассету с признанием Эдуарда, и они внимательно просмотрели ее.
Сначала руководство разведки находилось в недоумении, почему я потерял семь человек из своей группы, уничтожил резидента ГРУ в Ираке Эдуарда и его десятерых десантников, но после изучения видеозаписи все обвинения с меня были сняты. За доставленный мною архив я получил устную благодарность руководства.
Зная опасные условия вывоза архива, Эдуард подготовил к эвакуации три его копии и каждую поместил в отдельный сейф. Их разместил в трех машинах. Таким образом, он решил одну копию продать иракским генералам, а две другие доставить в Москву. Но я нарушил все его планы. О том, что копий было три, я узнал только в Москве в управлении ГРУ. За них погибли семь отличных парней из моего подразделения. — Рокер замолчал и обвел взглядом всех присутствующих.
Сергей Михайлов, Петр Петрович Семенов и Морс с восхищением смотрели на него. Разведчики уважали людей своей профессии.
Глава 23
Но это была лишь прелюдия к основной части повествования, а Нику не терпелось услышать весь рассказ. Рокер и поспешил продолжить.
— После нескольких дней проверки моего донесения, анализа видеосъемки признания резидента, допросов оставшихся в живых спецназовцев, систематизации разведсводок от агентов в Багдаде следователи ГРУ поняли, что я сказал правду. Мне вынесли благодарность, извинились за то, что подозревали в измене Родине, и дали двухнедельный отпуск. Я с семьей решил поехать на море. Но в день отъезда мне позвонили и сказали, что я должен срочно прибыть в управление для получения нового задания.
Я извинился перед женой и сыном за испорченный отдых и уже через час был в кабинете начальника Главного разведывательного управления генерала армии Юрия Борисовича Петрова.
В силу важности и секретности выполняемых мной миссий я контактировал только с ним или с его заместителем Грачевым. Никто другой в управлении не знал о существовании моей спецгруппы. Хотя какая спецгруппа… Тех, проверенных делами, верных и преданных людей больше нет, из них остались лишь двое, — Рокер кивнул на лежащих по углам парней. Сторожа и того, с кем он приехал в ангар.
Ник посмотрел на них и ухмыльнулся:
«Хороши парни, мы их уделали в две секунды. Хотя, может быть, это хитрый маневр Рокера. Если рассказанная им история — правда, то он лихой боец, хитрый, умный. И что немаловажно — ему везет, а везение в нашем деле вещь не последняя».
А Громов продолжил:
— Я вошел в кабинет генерала, поздоровался с ним за руку. Он указал мне на кресло в углу, возле крохотного письменного столика.
Борисыч достал бутылку дорогого французского коньяка, две рюмки, конфеты, лимончик и расставил все на столе. Откупорил пузырь и разлил коньяк в хрустальные рюмки. Предложил выпить. Мы чокнулись и осушили посудины. Генерал начал издалека: расспросил, как семья, сын, что нового дома, отдохнул ли я…
Я отвечал, что готов к выполнению задания, а он пособолезновал, что я потерял своих друзей, и предложил для выполнения следующего дела набрать новую группу. Порекомендовал молодых парней из Высшей школы ФСБ и положил на стол десять досье. После того как я наберу группу и проверю людей в деле, он ознакомит меня с новым заданием. Оно, как он выразился, будет архисложным. Он имел в виду секретную операцию по поимке Сергея Михайлова под названием «Кукан».
Я приехал домой и внимательно изучил досье. Надо сказать, что все десять разведчиков были отличниками учебы, умниками и великолепными спортсменами, но из них мне нужно было выбрать шестерых.
Я сообщил Петрову о желании протестировать претендентов. Он их пригласил на подмосковную базу подготовки антитеррористических групп ФСБ. Туда же приехал и я. В спортивном зале я устроил жесткий спарринг с каждым из парней и сразу увидел, кто что из себя представляет. У некоторых я ощутил страх и неуверенность в себе. С ними я распрощался без сожаления и пригласил к себе в подразделение шестерых самых лучших бойцов. Вместе со мной и двумя моими ветеранами нас стало девять. Название я сохранил старое.
«Я вижу только троих, — подумал Ник. — Где же еще шестеро?»
— И вот пришло время проверить группу в настоящем деле. Я прибыл к Петрову, и он приказал мне выполнить для начала не очень сложное, но ответственное задание. Рассказал о бывшем российском разведчике (назовем его Стасом), который переметнулся к цэрэушникам и засветил семерых агентов Службы внешней разведки в Чикаго, включая резидента. Чем занималась та группа — не знаю, наверное, промышленным шпионажем, но факт остается фактом — они погорели из-за предательства Стаса. Петров приказал нашей группе ликвидировать его.
Разведчики СВР и ГРУ выследили бостонскую явку Стаса, где он проживал с семьей под охраной агентов маршальской службы министерства юстиции США. Нам надо было вылететь туда под видом туристов из Польши, вступить в контакт с командиром группы Службы внешней разведки, получить от него инструкции и ликвидировать предателя.
После нескольких дней подготовки мы тремя группами прибыли в Бостон. Я встретился с командиром (назовем его Гарри), и он показал мне видеозапись, на которой Стас в сопровождении охранников прогуливался в скверике с собачкой.
Его поселили в зажиточном районе в двухэтажном особнячке с открытой лужайкой перед крыльцом. Перед палисадником проходила улица с довольно оживленным движением. На другой стороне были магазинчики, ресторанчики и большой парк. Место тихое и открытое. Днем Стас в парке и скверике не гулял, а вот вечером…
Резидент выследившей его группы дал адрес дома, где тот проживал, адреса еще пары известных ему явок.
Получив наводку, мы решили присмотреться к цели и стали по очереди дежурить на той улице. Приближаться к объекту категорически запрещалось — боялись спугнуть.
При последней встрече резидент рассказал, что нашли Стаса случайно. Его жена нарушила запрет и сделала один звонок маме в Питер из телефона-автомата, находящегося в торговом центре Бостона. Наши следили за всеми родственниками предателя и засекли разговор. Быстро вычислили, откуда он исходил, и послали туда группу разведчиков. Те проработали месяц, но Стаса все-таки отыскали.
Наши знали, что у него пятнадцатилетний сын, а все дети бредят знакомствами в Интернете. Так вот, разведчики начали искать в сети подростков из Бостона, желающих познакомиться с молоденькой красоткой. Они рассылали всем претендентам фотографии красивых девушек и просили немного рассказать о себе. Сынок Стаса клюнул на эту приманку, стал переписываться с подставной девицей, а на самом деле — нашим агентом, и рассказал, кто он и откуда.
Дальнейшее было делом техники. Мы определили, сколько человек дежурят в доме, сколько в машине на улице и когда они меняются.
Мы решили действовать нагло и напористо, средь бела дня. Для этого пришлось инсценировать автомобильную аварию перед домом Стаса, с приездом «Скорой помощи» и полиции.
Один мой агент напоил в соседнем баре мужика и попросил его принести газету из магазина. Тот пошел, а другой мой боец разогнался на небольшом фургончике, сбил его и уехал. Пьяница упал и потерял сознание, но в итоге отделался лишь переломами ноги, руки и ушибом головы.
Один мой агент напоил в соседнем баре мужика и попросил его принести газету из магазина. Тот пошел, а другой мой боец разогнался на небольшом фургончике, сбил его и уехал. Пьяница упал и потерял сознание, но в итоге отделался лишь переломами ноги, руки и ушибом головы.
Вокруг потерпевшего собралась большая толпа, и, естественно, приехали полиция и «Скорая». Пока настоящие полицейские опрашивали свидетелей на улице, мы подошли к двери дома Стаса и стали в нее звонить. Один из агентов маршальской службы спросил через дверь, что случилось. Тогда я предъявил полицейское удостоверение и жетон, попросил открыть. Он увидел документы в глазок, открыл дверь и вышел к нам. Я спросил его, не видел ли он, кто наехал на пешехода. Тот ответил, что нет. Он уже хотел захлопнуть дверь, но я выстрелил ему в грудь из пистолета с глушителем и вошел внутрь.
В это время двое моих людей пристрелили двух агентов, дежуривших у дома в машине. Вокруг их «Крайслера» толпились зеваки и никто толком ничего не понял.
Мы втащили труп в дом, захлопнули дверь и пошли по комнатам. Второй «маршал» вышел нам навстречу из кухни с чашкой кофе в руке и был сражен второй пулей. Третьего мы нашли в малой гостиной — он сидел в кресле и смотрел телевизор. После того как пуля попала ему в грудь, он вздрогнул, попытался дотянуться до своего пистолета, но упал на пол и скончался.
Мы начали обследовать комнаты, но больше охранников не было. Семья Стаса в это время обедала в большой гостиной на втором этаже. Я открыл в нее дверь и вошел. Когда Стас увидел меня с пистолетом в руке, то вскочил, дернулся к серванту, но на полпути остановился, повернулся, обреченно опустил голову и прошептал:
— Только семью не убивайте.
Жена охнула, сын вжался в стул, а я направил пистолет на Стаса и выстрелил. Он обмяк и упал на ковер. Я подошел, дважды выстрелил ему в голову, повернулся и вышел.
Мы покинули виллу через заднюю дверь, прошли садом на другую улицу, сели в поджидавшую нас машину и уехали с места преступления. Отправились на окраину Бостона, оттуда — за город. Бросили «Форд», сели на поезд и двинули в ближайший город. США покидали тремя группами.
Когда прибыли в Москву, то сразу отправились в управление и доложили Петрову о выполнении задания. Но он и без нас знал, что все прошло отлично. Нам дали три дня на отдых, а потом вызвали для получения нового поручения.
— Да, круто заверчено, — произнес Ник, а потом подумал: «Здесь, в ангаре, три человека — одна группа. Значит, где-то прячутся еще две — по три человека каждая. Интересно, где они?»
— Петров положил передо мной папку с твоим досье и предупредил, что это единственный экземпляр. Оно досталось ему от покойного генерала Корнилова, его нет ни в СВР, ни в ФСБ. Он разрешил мне его прочитать, но только в его присутствии, и дал операции условное название «Кукан». Генерал поручил мне осуществить операцию по твоему обнаружению и поимке. Причем тебя надо было поймать живым, а не шлепнуть, как Стаса.
Как я понял, «Кукан» был директивой сверху. Кто еще из руководителей разведки был посвящен в дело, я не знаю. Для твоей поимки они решили использовать твоего друга полковника МУРа Семенова.
Я должен был перевоплотиться в представителя преступной группировки и купить у продажных российских офицеров снятую с боевого дежурства ракету «11-Д» от зенитно-ракетного комплекса «Двина». Мне дали наводку на торгующего оружием заместителя командира воинской части ПВО полковника Фокина. Они решили, что если он в свое время продал оружие Корнилову, то продаст и мне. Но теперь речь шла о ракете…
Я связался с Фокиным, мы встретились и поговорили о деле. Он взял задаток и обещал через два месяца достать ракету. Как он это сделал — меня не волновало. Мне нужна была ракета, и я ее получил.
В разведке мне выдали фальшивые доллары, и с Фокиным я расплатился ими. Мне приказали убить офицеров, чтобы привлечь внимание Семенова. Ракету я доставил сюда и спрятал здесь в погребе. Она внизу под нами.
— Значит, ракета тут? — спросил Сергей.
— Да, тут.
— Так давай на нее посмотрим.
— Давай, пульт в комнатке. — Рокер указал на каморку сторожа. — Красная кнопка на стене.
Сергей вошел в небольшой закуток и заметил над столиком приборный ящик, а на его фасаде красную кнопку. Он приблизился и надавил на нее пальцем. В ангаре сразу послышался гул. Сергей пошел смотреть, откуда он доносится.
Когда вернулся в зал, то увидел, что асфальтовый пол отъезжает в сторону, а из ямы поднимается лифт с накрытой брезентом ракетой. Рокер и все присутствующие встали при виде этого необычного зрелища.
— Вот она, уникальная ракета «Двина», — с гордостью произнес Рокер. — Раньше, еще при советской власти, здесь размещалась автобаза и была большая яма для ремонта грузовиков и автобусов. В ней сделали подъемник, который мог запросто поднять автомобиль. Когда я подбирал помещение для хранения ракеты, то выбрал это, потому что здесь ее можно было надежно спрятать. Вы ведь обследовали помещение и не нашли «Двину», верно? — Рокер хитро посмотрел на Сергея.
Тот уставился на него с недоумением, и вдруг его осенила мысль:
«Рокер знал, что мы были здесь, что явка засвечена и за ней следят, но все равно вернулся сюда. Это он сделал для того, чтобы мы на него напали и захватили в заложники. А потом нападут его люди и схватят нас. Рискованно он играет, ох, рискованно».
— Морс, Петрович, — тихо окликнул друзей Ник. — Внимание: возможна засада.
Морс кивнул и пробубнил:
— Я подозревал это. Не зря он столько времени распинался и все на часы поглядывал.
— Ждет кого-то, — подтвердил Ник и потянулся правой рукой к подмышечной кобуре. Вдруг накрывающий ракету брезент приподнялся, из-под него выскочили шестеро бойцов с автоматами наперевес, подскочили к Сергею, Морсу и Семенову и приставили стволы к их головам.
Расстояние между разведчиками и брезентом было три метра, никто даже дернуться не успел. Двое нападавших обезоружили парней, повернули лицами к стене, завели руки за спины, накинули на кисти наручники и обыскали. Двое других отняли все — от автоматов до ножей, — а один освободил Рокера и его подельников.
— Девять. Теперь группа «Кондор» в полном составе, — прошептал Михайлов себе под нос.
Главарь потер затекшие руки, по-хозяйски прошелся по ангару, высокомерно посмотрел на Ника, Морса и Петровича и приказал посадить их на ящики на то же место, где только что сидел сам. Но Громов допустил одну оплошность — солнцезащитные очки с посветлевшими в помещении стеклами-хамелеонами с них не снял. Камеры в них по-прежнему снимали Рокера и его команду.
— Так, — начал он. — Вас я знаю, а ты кто? — обратился он к Морсу.
— Конь в кожаном пальто, — хмыкнул тот.
— Не хочешь говорить — не надо, ты мне не интересен. Мне нужен только он, — Громов указал на Ника.
— Сдашь нас Петрову? — спросил Сергей.
— Какой Петров, на хрен он мне сдался, — усмехнулся Рокер. — Я на них больше не работаю, хватит. Теперь я сам себе хозяин. А все началось тогда, в Ираке.
— Значит, ты нам соврал про бойню в Ираке и про посольство, — со злобой произнес Ник.
— Нет, друг мой, — усмехнулся тот. — Я ни слова не соврал — ни про документы посольства, ни про Багдад. Там я потерял большую часть своей группы, а вот они остались. — Он указал на сторожа и его напарника. — Они прошли со мной огонь и воду, они со мной с самого создания «Кондора». А эти парни, — он кивнул на шестерых с автоматами, — новенькие, но отличные ребята, я их обучу всему, что сам умею.
Новенькие были одеты в штатское — джинсы, ветровки и кроссовки. У каждого был укороченный шпионский автомат «скорпион» с глушителем на стволе. Рокер же поставил перед сидящим Ником ящик, устроился на нем поудобней и продолжил рассказ:
— Я вас не обманул, все так и было, но я кое-что опустил. Я честный человек и не предатель, но… — Он взял руку Сергея, взглянул на его часы и обернулся к своим парням: — Дайте телефон.
Сторож передал ему трубку и уселся на ящике рядом. Рокер набрал номер и произнес условную фразу:
— Концерт духового оркестра начнется в десять вечера. — Он выключил сотовый, отдал ее бойцу и добавил: — Посмотри, что на улице.
Парень отошел к воротам, открыл калитку и вышел во двор, а Рокер повернулся к задержанным:
— Итак, на чем я остановился? Ах да, Ирак…
Пока он собирался с мыслями, Ник посмотрел на часы и отметил, что было без десяти минут девять. Он искоса взглянул на Морса, посмотрел на немного смущенного полковника Семенова, а потом на камеру, прикрепленную к балке ангара.
А в это время находящийся в джипе Фэд следил за экраном монитора и лихорадочно соображал, как вызволить друзей. Он записал рассказ Рокера, а также захват Ника, Морса и полковника. Он решил ворваться в ангар и перестрелять всех захватчиков, но потом догадался, что Громов кого-то ждет, и решил подождать. Командир спецназовцев вел себя спокойно и убивать никого не собирался. Пока, во всяком случае.