– Все верно, – подтвердил Ларин.
– Но с долларами же в магазин не пойдешь. А «россии» у вас не было.
– Я как-то больше карточками пользуюсь.
– Сперва он перетрухнул, отсиделся дома до позднего вечера. Деньги он ваши, кстати, в холодильник засунул, а точнее, в морозильник. Во, додумался. Ну, а потом выпить захотелось. Он и подался в ночной торговый центр к обменнику с тремя сотнями баксов в кармане. А там его уже мои оперативники с фотороботом поджидали. Вот и попался.
– Сейчас на опознание пойдем? – как профессионал предположил Андрей.
– С опознанием туго. Он же сопротивлялся, ребят обозлил. Они хорошенько к нему приложились. Так что у него лицо теперь как в той детской песенке: «Били-били-колотили, морду в жопу превратили». Его и мать родная не узнает. Мы вас на опознание где-то через недельку пригласим. А пока на распечатку гляньте. Он? – опер подал Ларину фотоснимок стоп-кадра, сделанный с видеозаписи камеры ночного обменного пункта в торговом центре.
– Он, – уверенно подтвердил Андрей.
– Ну, вот и отлично, – потер ладони опер. – А теперь пойдем опознавать ваши вещички, и можете их забирать. Вы только внимательно смотрите. А то не все со списком совпадает. Вдруг как они кого-нибудь до вас еще грабанули.
На дощатый стол из большого бумажного пакета одну за другой доставали вещи.
– Вот ваши деньги.
Ларин кивал, опознавая. Наконец очередь дошла и до галстучной заколки.
– Ваша? – прищурившись, спросил опер.
Андей взял заколку, присмотрелся к ней. На то, что ее разбирали, похоже не было.
– Моя, – улыбнулся Ларин. – Видите, она из одного комплекта с запонками.
Мент призадумался. Ему явно не хотелось начинать бумажную волокиту, и он сказал:
– Давайте так сделаем – забирайте ее без всяких бумаг.
– А как же протокол изъятия похищенного у грабителя? – спросил Андрей.
– А я ту заколку туда и не вносил, словно наперед чувствовал, – махнул рукой опер. – Вы же сами сказали, что не все запомнили.
– Мне-то все равно, – Ларин опустил заколку в карман. – Спасибо вам за хорошую работу. А то я уж думал, что со всем этим распрощаться придется.
– Камешек на заколке у вас интересный. Раньше таких видеть не приходилось.
Андрей напрягся и сделал вид, что задумался.
– Дымчатый топаз, – наконец произнес он.
– А вы в органах раньше не служили? – на прощание поинтересовался опер.
– Нет, я в десантуре службу проходил.
Глава 12
Все же на совещание у политтехнолога Ларин опоздал. Люди уже разошлись по делам. А вот Стариканов Андрея дожидался.
– Ну, как выходной провел? – улыбнулся он.
– Нормально, – пожал плечами Ларин. – Извините, что задержался, – и только он собрался предложить план действий на сегодняшний день, как Нил Константинович возмутился:
– Ни хрена себе «нормально». Его, блин, обокрали. Чуть под машину не попал. А говорит «нормально».
– Так ведь нашли преступников. Все вернули. Не хотел вас волновать.
– У меня разведка хорошо поставлена. Я все знаю, – усмехнулся Стариканов. – От меня трудно что-либо утаить. Ты хоть дома ничего такого по нашей работе не держал?
– Абсолютно ничего, – честно сказал Андрей. – В смысле того, что могло бы вас или меня компрометировать.
– Вот это правильно, по-нашему. Вижу, человек ты супернадежный, на тебя во всем положиться можно. А к хорошему человеку и отношение должно быть соответствующее. У тебя выходной сгорел. Вместо того чтобы в церковь сходить или с бабой в постели покувыркаться да вискаря, на худой конец, выпить, ты за грабителями гонялся. Непорядок, отдыхать надо. Так недолго на работе и сгореть. Так что приглашаю сегодня вечерком к себе. Компания, правда, большеватая будет. Но все люди проверенные – наши. Девочки, выпивка. Уважь старика своим присутствием, заодно и с нужными людьми познакомишься. Мужик ты перспективный. Вижу, высоко метишь. Опыта набирайся. Без вискаря, бани и баб у нас в России никакие дела не делаются. Приедешь?
От такого предложения нельзя было отказаться. Попасть на закрытую вечеринку к самому Стариканову – это значило многое. Тебя вводили в круг избранных. Там обсуждались важные дела. Шанс нельзя было упускать.
– Большое спасибо вам, Нил Константинович, за такое доверие. Обязательно приеду. Только неудобно как-то с голыми руками заявляться.
Стариканов расхохотался и даже вытер согнутым пальцем набежавшую от смеха слезу.
– Ну, повеселил ты меня – «с голыми руками». Неужели ты думаешь, что в этой жизни мне чего-то не хватает?..
…К «замку» Стариканова Ларин подъехал, как и договаривались, вечером. Уже смеркалось. Загородная резиденция политтехнолога смотрелась внушительно. Дизайнеры неплохо поработали над иллюминацией здания. Умело расставили акценты, «поиграли» цветом.
Охранник со строгим лицом сверился с какими-то бумагами и только после этого присмотрелся к Андрею. А вот его напарник был более любезен:
– У нас запрещено заезжать на своей машине на территорию. Я отгоню ваш автомобиль на гостевую стоянку.
– Я бы и сам с этим справился, – улыбнулся Ларин, выбираясь из-за руля.
– Так у нас заведено.
Охранник деликатно тронул машину с места, и она покатила к стоянке, на которой виднелись с десяток до неприличия дорогих авто.
– Прошу вас, проходите.
Автоматика открыла перед Андреем глухую дверь в огромных воротах. Казалось, что он сразу же попал в другой мир. Здесь все было совершенно. От рустовки швов между блоками каменной кладки до каждой травинки на газоне. Ларину даже подумалось, что последним занимаются не газонокосильщики, а цирюльники из дорогих парикмахерских салонов.
Мягко горели садовые торшеры. Их свет абсолютно не резал глаз. Причудливые кустарники являлись настоящими произведениями искусства. Ведь складывалось впечатление, что они и выросли в такой форме, а не приобрели ее под лезвиями садовых ножниц и секаторов.
Каменные плитки дорожки вели к поднятой художественной ковки решетке. Звонко журчал фонтан, за ним виднелось что-то вроде оранжереи размером с двухподъездный жилой дом. За стеклом зеленели ярко подсвеченные пальмы, отливали глянцем гигантские листья разлапистых фикусов. Нижние рамы оранжереи были открыты. Именно там, среди экзотических цветов и деревьев, стояли накрытые фуршетные столы, деловито сновали официанты, виднелись и прибывшие гости.
«Да, – подумал Ларин, – теперешняя так называемая российская элита набралась внешнего лоска, научилась хорошо одеваться, следить за внешним видом. Но это все показное, наносное. Чтобы стать настоящим аристократом, нужно родиться им в десятом поколении. А в душе они остались такими же незатейливыми, грубыми и жадными. Не думаю, что кто-то из них прочитал хоть пару-тройку умных книг».
По соседней дорожке прогуливалась парочка – две ослепительно красивые молодые женщины. Сразу было понятно, что это не гостьи, а приглашенные для развлечения манекенщицы из модельного агентства. Даже когда на них никто особо не смотрел, они вышагивали так, словно бы дефилировали по подиуму – с эффектными поворотами и жестикуляцией. На их плечах были легкие меховые накидки, которые наверняка были позаимствованы из модной коллекции дорогого модельера. Девицы явно косили под спустившихся с небес на землю ангелов. Но для слова «спуститься с небес» есть синоним «пасть». А падший ангел это уже демон.
Ужасным контрастом с природной красотой девиц была их речь. Тихо беседуя между собой, они спокойно вворачивали матерные слова, даже не краснея при этом. Им было невдомек, что у Ларина очень чуткий слух.
От оранжереи с гостями к Андрею уже спешил Стариканов – что-то небывалое. В конце концов, Ларин не был птицей высокого полета, хоть и многое успел сделать для политтехнолога.
Заметив озабоченность во взгляде Нила Константиновича, Андрей тут же догадался – что-то случилось.
– Не зря в русском народе говорят, что беда одна не ходит, – извиняющимся тоном произнес Стариканов. – Как говаривал один политик – «хотели как лучше, а получилось, как всегда». Ты уж извини меня, старика, но должен сообщить тебе, что праздник отменяется. Для тебя одного отменяется.
– А что случилось? Проблемы возникли?
– Как говорится, «не для меня взойдет луна и в поле жаворонок зальется». Помощь твоя нужна. Пошли в дом, там и поговорим.
На время вечеринки охрана действовала тактично – на глаза гостям особо не показывалась. Стариканов и Ларин пересекли просторный холл с нависающей над ним бронзовой люстрой, которая спокойно могла бы украсить одну из станций метрополитена. Нил Константинович гостеприимным жестом пропустил Андрея вперед, и они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж.
В кабинете политтехнолога Ларин оказался впервые. Мебель здесь стояла антикварная. Стены были обиты бордовым шелком с золотым теснением и панелями из мореного дуба.
В кабинете политтехнолога Ларин оказался впервые. Мебель здесь стояла антикварная. Стены были обиты бордовым шелком с золотым теснением и панелями из мореного дуба.
Стариканов прикрыл дверь и подошел к сейфу.
– Тут дело такое щекотливое, человеку с улицы его не поручишь. Бумаги важные завезти в Питер надо. Такие важные, что их содержание электронной почте и доверить нельзя. Ну, ты сам понимаешь, если они в чужие руки попадут – многим большим людям ой как нехорошо будет. Для этого у меня, конечно, курьер надежный есть. Но вот незадача. Отец его при смерти. Вот и не может он поехать. Нет, конечно, я мог бы ему сказать, что ехать надо, но я же не изверг. А других надежных людей, кроме тебя, у меня нет. После случая с Медниковой я уже и на холодную воду, как на горячее молоко, дуть начинаю. Я и охрану тебе дам, но только ты с этими бумагами расставаться не должен. Большие люди, чьи фамилии там упоминаются, и не подозревают, что я о них все это знаю. И счета банковские, и суммы, и слабости их.
Нил Константинович отпер сейф и достал из него тонкий серебристый кейс.
– Вот они, бумажки-то, – похлопал он ладонью по рифленой крышке. – Ты, я вижу, высоко метишь. Кем-то вроде меня стать мечтаешь. Не скоро это будет. Хотя… может, и добьешься желаемого. Но для этого надо соответствующий материал на людей, от которых зависишь, собрать. И тогда сможешь их всех к ногтю прижать, если потребуется, – политтехнолог сжал кулак и потряс им в воздухе.
Ларин старался выглядеть спокойным, хотя и понимал, что судьба подбросила ему уникальный шанс заполучить очень важный компромат, который потом с успехом сможет использовать Дугин. О том, чтобы накопать такое самим, не приходилось даже и мечтать.
– Конечно, твое право отказаться. Неволить не стану. Поедешь в Питер?
Андрей для вида подумал несколько секунд и, ясное дело, согласился.
Стариканов торжественно вручил ему заветный кейс и только хотел сказать что-то напутственное, как в кабинет постучали.
– Кто? – крикнул политтехнолог.
– Дымов, – прозвучал из-за двери голос.
– Тогда входи.
Начальник партийной разведки переступил порог и произнес:
– Нил Константинович, все уладилось. Курьер только что звонил. Сообщил, что его отца в реанимацию увезли, и врачи сказали, что жить будет. Завтра утром он готов выехать.
– Ну, все, доложил и больше не маячь. Мужчина ты, конечно, видный, но старайся гостям на глаза не попадаться. Боятся они тебя. Все думают, будто ты на них компромат собираешь и все их ошибки с выходками фиксируешь. Тяжелая у тебя работа, Марат.
Дымов покинул кабинет.
– Ну, вот, – развел руками Стариканов, глядя на Ларина, – все и образовалось. Зря я тебя напряг, – он забрал серебристый кейс у Андрея, и тот исчез в сейфе.
Щелкнул замок. Нил Константинович открыл деревянную коробку на столе.
– Угощайся. Гаванские, – предложил он Ларину взять пару сигар. – Сам-то ты не куришь, знаю. А вот как мелкий презент в знак уважения всегда можно подарить.
Андрей не стал отказываться – знал, что Стариканов не любит, когда не берут его маленьких подарков.
– Давай теперь и мы с тобой к гостям пойдем. Можно повеселиться. Только ты особо ничему не удивляйся. Тут исключительно свои люди собрались узким кругом. Где им еще расслабиться?
Политтехнолог старательно запер дверь кабинета и заспешил по толстому ковру, устилавшему коридор. Ларин шел следом и неотрывно смотрел на связку ключей в руке Нила Константиновича, прикидывая, каким образом с них можно будет сделать слепки, чтобы изготовить дубликаты. Конечно, кейс с заветными бумагами до того времени уедет в Питер, но наверняка в сейфе отыщется еще что-нибудь.
И тут у Андрея перехватило дыхание. Стариканов небрежно бросил ключи в карман своего длинного, как сюртук, пиджака. Вернее, он думал, что бросил. На самом деле связка пролетела мимо и беззвучно исчезла в толстом ковровом ворсе.
Ларин стремительно нагнулся, подхватил ключи, сжал их в кулаке и выпрямился. Сделал это вовремя. Ведь политтехнолог неожиданно обернулся и пожурил Андрея:
– Что-то не поспеваешь ты за мной.
Стариканов вывел Ларина к гостям, представил как своего самого талантливого помощника. А затем, шепнув Андрею на ухо «ничего не стесняйся и ни в чем себе не отказывай», предоставил его самому себе. Естественно, у Ларина из головы не выходил серебристый кейс с ценным содержимым. Ключи в застегнутом кармане даже через материю, казалось, жгли кожу. Но приходилось выжидать. Ведь к новичку пока еще присматривались, и нужно было доказать, что он в доску свой парень.
Гости были из разных мест – и московские, и приехавшие из регионов. Мелькали знакомые по думским делам лица. Сперва Андрей пристроился к компании из трех депутатов. Один из них оказался генералом ФСБ, второй – МВД. Третий же занимался крупным строительным бизнесом. Они уже выпили солидно даже для генералов, ведь вискаря было немерено. Двое барменов за стойкой наливали его в стаканы из толстого стекла.
Генерал из ФСБ наконец устал каждый раз отходить к стойке за новой порцией, а потому сгреб две бутылки и уже разливал сам, с двух рук. Выглядел он экзотично. Огненно-рыжие кучерявые волосы, глядя на которые невольно закрадывалась мысль, что генерал спецслужб использует перманентную завивку, и кричаще дорогой костюм в широкую черную и серебристую полоску, из-за чего Ларин в мыслях тут же окрестил его «полосатым матрасом». И тут у генерала что-то щелкнуло в мозгу, его «заклинило». Он стал один за одним предлагать схожие тосты. Удивительно, но двое других депутатов, а также и остальные компании живо его поддержали.
– А теперь я вам продемонстрирую стрельбу по-македонски, – зычно крикнул «полосатый матрас», крест-накрест наливая двумя руками из двух бутылок. – А теперь, господа, за великую Россию. Гип-гип, ура! И пусть только кто-нибудь попробует не выпить до дна.
– Гип-гип, ура! – подтвердили свою патриотичность другие гости.
Генерал широко раскрыл рот и влил в него вискарь. Затем последовали тосты за президента, за «великого» и «ужасного» премьера, но каждый кончался неизменным «Гип-гип, ура!».
Ларин старательно делал вид, что пьет наравне со всеми. Но лишь только ему представлялась возможность, он или выплевывал виски, или выливал из стакана – но так, чтобы этого никто не видел. Благо гулянка проходила в оранжерее, и земли здесь хватало. Правда, от крепкого шотландского виски экзотические растения могли и засохнуть. Но это было делом будущего.
Вскоре приглашенные из модельных агентств манекенщицы влились в их компанию. Пьяные народные избранники заставляли и их пить, выкрикивая дурацкое «Гип-гип, ура!», и, кажется, девушкам это нравилось.
На Андрея положила глаз красотка в норковой меховой накидке, под которой из всей одежды была лишь короткая кожаная юбка. Он сделал вид, будто имеет на нее планы. Ему довольно быстро удалось напоить худосочную девицу – так, что ей стало плохо.
Ларин подхватил ее и, бросив собутыльникам «я ее отведу», побрел вместе с манекенщицей к дому.
– В хлам мужик нажрался, – предположил генерал ФСБ, – а с виду крепкий.
– Это у кого конституция какая, – генерал от МВД вяло ворочал языком.
– Ну, тогда, господа, за нашу Конституцию и наших баб, – предложил очередной тост фээсбэшник.
– Гип-гип, ура! – заорала пьяная компания.
Андрей затащил пьяную девицу в дом и уложил на стоявший в уголке просторного холла диван. Охраны нигде видно не было. Получалось, что все имеющиеся силы охраняли периметр владений Стариканова, предоставив гостям развлекаться, как они умеют.
Модель еще что-то бормотала – невнятное, но определенно развратное. А затем выругалась. Ларин из гуманных соображений повернул ее на бок, чтобы та, не дай бог, не захлебнулась во сне блевотиной. Немного выждал. Его бегство от гостей было обставлено вполне правдоподобно. Ну, напился человек и пошел в дом, завалился спать.
Над холлом нависала громоздкая бронзовая люстра. Лампочки искрились, переливались разноцветными огоньками в стразах-подвесках. Андрей скользнул на винтовую лестницу. Подымался не спеша, на всякий случай все еще изображая из себя пьяного, хотя был трезв, как стеклышко. В коридоре второго этажа охраны тоже не оказалось. Теперь надобность притворяться отпала. Ведь от внимательно взгляда Ларина еще во время его первого визита к Стариканову не укрылось то обстоятельство, что внутри «замка» нет ни одной камеры видеонаблюдения. Кому же захочется, чтобы за твои же деньги в твоем же доме за твоей личной жизнью постоянно следили нанятые тобой охранники?
Мягкий ворс ковра глушил звуки шагов. Андрей быстро дошел до двери кабинета политтехнолога. На всякий случай повернул ручку – заперто. С ключом угадал с первого раза. Быстро зашел и повернул защелку. Свет не включал.
Сквозь неплотно задернутые шторы тускло светила ущербная луна. За приоткрытой фрамугой посвистывал ветер. Сейф, как и все в этом кабинете, тоже был антикварный, без особых прибамбасов. Несколько оборотов ключа – ригеля отошли, и толстая навесная дверца открылась. Внутри стоял серебристый кейс, еще хранивший на своей ручке прикосновение пальцев Ларина. Рядом с ним на полке покоился пистолет.