За поворотом перспектива дороги упиралась в церквушку, стоявшую на холме. Глаз отдыхал после столицы. Не было здесь высоток, домов, закрывавших горизонт, можно было смотреть вдаль. Ларин обогнул храм и остановился у ограды санатория, располагавшегося в старой помещичьей усадьбе. Где-то здесь и следовало искать Машу. Он не стал ни у кого ничего спрашивать, просто прошел сквозь ворота. Никто даже не стал его останавливать.
В парке, расположенном вокруг дома с высокими белыми колонами и классическим портиком, прогуливались, сидели на лавочках пациенты, вели неспешные разговоры. Казалось, что время течет здесь раз в десять медленнее, чем в Москве.
Поблуждав минут десять, Андрей отыскал-таки свою неудачливую напарницу в беседке. Она сидела с книжкой в руках.
– Что читаем? – Ларин перегнулся через перила и глянул на обложку. – Ну, конечно же, женский роман.
– Андрей, – обрадовалась Маша. – У меня такое чувство, что я сто лет тебя не видела.
– Ну, вот я и приехал тебя проведать.
– Только не ври. Я же знаю, как ты относишься к делу. Когда ты на задании – все личное становится лишним.
– Иногда я позволяю себе расслабиться. Кстати, ты не знаешь, как мне выйти на Дугина? Все мои каналы связи словно обрублены. Старик не отвечает.
– Дугин в больницу угодил. Что-то с сердцем или с давлением, даже не знаю. Но это точно.
– Да, – вдохнул Ларин. – Иногда его многоходовая конспирация очень к месту. Но сейчас не тот случай… Ладно, проехали, придется выкручиваться самому, без поддержки.
– Тебе люди нужны?
– Не помешало бы человек пять спецназовцев с автоматами.
– Ничем не могу помочь. Дугин отстроил всю систему так, что все контакты только через него.
– Хорошо у тебя здесь, – огляделся Андрей. – Птички чирикают, травка, цветочки. Просто идиллия.
– Мне тоже так вначале казалось. Прогулки по парку, сидение на берегу речки, процедуры. А на третий день уже хотелось волком выть. Все-таки мы с тобой городские люди. Природа для нас хороша лишь в малых количествах. Она как спиртное – выпьешь одну рюмку, делается хорошо, а вот вторую и третью уже пить не стоит.
– Кстати, как твоя нога? Вроде уже костыль отбросила.
Маша поднялась с лавки и вышла из беседки. Она несильно прихрамывала.
– До манекенщицы тебе еще далеко.
– А я и не претендую. Андрей, свози меня куда-нибудь в цивилизацию. Ну, хотя бы в поселок. Там кафе есть неплохое и, кстати, дешевое. Посидим, кофе с пирожными поедим, поболтаем.
– А заодно и мой план обсудим. Когда-то тебе моя помощь понадобилась, а теперь мне твоя требуется.
– Это всегда пожалуйста. Устала я от безделья маяться.
Было видно, что молодой женщине не терпится прокатиться на мотоцикле – сидеть сзади, обхватив Ларина двумя руками.
Свистел ветер, гудел двигатель. Маша прижималась к Андрею, а он специально лихачил на пустынной дороге. Впереди виднелся поселок.
– Кафе на той стороне, – прокричала женщина.
– Ну, тогда мы через поле дорогу срежем, – Ларин, съехав с откоса, покатил по утрамбованной тропинке.
Кафе и впрямь выглядело мило: павильон-стекляшка и огороженная невысоким заборчиком площадка перед ним с четырьмя огромными зонтиками.
Андрей повесил шлем на руль и повел Машу к столику, стоявшему на улице.
– Так здорово, когда за тобой кто-то ухаживает, – сказала женщина, когда Ларин отодвинул ей стул.
Андрей почувствовал, что теперь, когда уже нет ветра, в кожанке становится жарко. Он сбросил ее, повесил на спинку стула, вынул из кармана мобильник и положил перед собой.
– А сейчас, чтобы нам никто не мешал, я его на полчасика выключу, – Ларин уже хотел вдавить кнопку, как заметил, что на экране высвечены контуры почтового конвертика, что означало непрочитанное им SMS-сообщение. – Может, Дугин? – с надеждой произнес он.
– Ну, что там? – спросила Маша, заметив, как Андрей, прочитав сообщение, мгновенно помрачнел.
– Чаепитие отменяется вместе с кофе, – засобирался Ларин. – Сработал датчик, реагирующий на движение в моей квартире. Неужели кто-то влез?
– Может, трубу прорвало или ты окно не закрыл?
– Да все я закрыл. Поехали быстрей.
– Знаешь, Андрей, не стоит меня завозить. Я тут посижу, кофе попью. Потом как-нибудь доберусь. В этом поселке даже два такси есть. А тебе спешить надо.
Маша сидела, подперев голову руками, и смотрела на то, как по тропинке, проложенной в поле, мчится мотоцикл.
* * *Двое мужиков подозрительного вида – один долговязый, другой коренастый – хозяйничали в квартире Андрея Ларина. Они деловито вынимали ящики комода, письменного стола, перебирали их содержимое. На полу стояла объемная кожаная сумка, принадлежащая Андрею, в нее и складывали то, что им приглянулось.
– Ты тут, Виталик, пошуруди, а я пойду в другом месте гляну, – сказал долговязый и направился на кухню.
Напарник буркнул что-то в ответ и заглянул в пустую тумбочку письменного стола, чтобы посмотреть – нет ли чего у стенки.
– Во, Виталик, смотри, где он бабки держит, – вернулся из кухни долговязый, держа в руках полиэтиленовый пакет.
Коренастый потрогал его, заглянул.
– Ни хрена себе! Пятьдесят штук баксей. А чего они такие холодные?
– Так он их в морозилку засунул, по типу брикет мороженой рыбы. Другой бы и не догадался, а я заглянул.
– Голова ты, Толик.
Денежный брикет вместе с пакетом исчез в сумке. Долговязый, подсвечивая себе фонариком, принялся искать под диваном. Руку засунул по самое плечо.
– Так, а здесь у нас что?
Коренастый подошел к платяному шкафу и стал шарить по карманам. Его заинтересовала ручка с «вечным пером».
– Кажись, золотая или только позолоченная?
– А ты на зуб попробуй, как в старину делали, – хохотнул долговязый, выбираясь из-под дивана. – Не хило взяли, – сказал он, заглядывая в сумку, и тут словно почувствовал опасность – подошел к окну и, стараясь не маячить за стеклом, выглянул во двор. – Вот черт. Шухер. Хозяин вернулся.
С высоты долговязый отлично видел, как по проезду стремительно несется мотоцикл, от которого шарахаются дворовые кошки.
– Так нам же сказали… – коренастый уже торопливо застегивал сумку.
– Мало ли что сказали. Сваливать надо.
Выскочив на площадку, долговязый вдавил кнопку лифта.
– Да не туда, – предостерег его коренастый и потащил приятеля по лестнице наверх.
Там площадкой выше они и затаились, присев возле стены.
Ларин вбежал в подъезд. Первое, что он увидел, – горящую кнопку лифта. Прислушался – кабинка шла вверх. И он побежал по лестнице – прыгал через две ступеньки, на ходу нащупывая в кармане связку ключей.
Дверь квартиры оказалась лишь захлопнута, а не закрыта на замок, как это сделал Андрей, покидая ее. И это было плохим знаком. Значит, в его отсутствие тут кто-то побывал.
Сигнализация была отключена. И Ларину хватило одного только взгляда, чтобы понять – похозяйничали здесь капитально. Разбросанная одежда, вываленное на пол содержимое ящиков. Разобраться, что именно украли, было сложно. Правда, ни оружия, ни компромата Андрей в квартире не держал. Даже ноутбук был девственно чист. Все материалы, связанные с работой Ларина в тайной организации, хранились на удаленном сервере.
И тут Андрей шестым чувством ощутил, что грабители еще где-то рядом, совсем близко. А интуиция его никогда не обманывала. Он рванулся к входной двери и услышал удаляющийся топот. Кабинка лифта стояла на его этаже, и Ларин рискнул ею воспользоваться. Это давало ему выигрыш во времени на несколько секунд, которые могли оказаться решающими. Хотя лифт – это возможная ловушка: створки закроются, а потом кто-нибудь догадливый повернет рубильник, отключит электричество, вот и застрянешь между этажами.
Ларин выбежал из лифта, когда входная дверь еще до конца не закрылась. Он ударил в нее плечом. По выложенной плиткой дорожке от дома к улице бежали двое мужчин: долговязый и коренастый. На плече последнего болталась сумка Андрея.
От сердца немного отлегло. Ведь походило на то, что это простые грабители, а не спецслужбы и не партийная разведка Стариканова. Те бы непременно удирали на машине, во дворе стояла бы наружка. Но тем не менее следовало догнать негодяев, забрать свое добро и выяснить – уж не подослали ли их.
Ларин бегал хорошо. Он не стал кричать «держите воров», «помогите», зная, что это бесполезно. Никто из прохожих не рискнет связываться с грабителями. В общем-то и правильно. Кому охота получить нож в бок или, на худой конец, кулаком в нос.
Долговязый вырвался чуть вперед. А коренастый мчался за ним, ежесекундно оглядываясь и отчаянно матерясь. Пешеходная дорожка кончилась. Беглецы спрыгнули с невысокой подпорной стенки и побежали по тротуару. Андрей мчался следом.
Прохожие шарахались, оглядывались, кричали вслед.
– Дорогу! Дорогу! – надрывался Ларин, лавируя среди попадающихся у него на пути людей.
Прохожие шарахались, оглядывались, кричали вслед.
– Дорогу! Дорогу! – надрывался Ларин, лавируя среди попадающихся у него на пути людей.
Беглецы были уже близко. Нужно лишь немного приналечь, чтобы настигнуть коренастого.
«Только б в разные стороны не побежали», – подумал Андрей.
– Поднажми! Быстрей! – крикнул долговязый своему приотставшему приятелю, а затем, ловко нагнувшись, выхватил из урны бутылку и запустил ею в Ларина.
Тот легко уклонился. Брызнуло и зазвенело стекло. Где-то неподалеку залился трелью полицейский свисток.
Андрей все-таки настиг коренастого, схватил его за воротник. Но домушник ловко выскользнул из куртки и перемахнул через ограждение, потому как увидел замаячившую в конце тротуара патрульную машину с включенными мигалками.
– Мусора! – с ненавистью выкрикнул долговязый и вместе с увесистой сумкой тоже перемахнул через ограждение.
Грабители затравленно озирались. С одной стороны приближалась патрульная машина. С другой их настигал хозяин ограбленной квартиры. Оставался лишь один выход – рискнуть пересечь широченный проспект, по которому мчались машины. И они бросились под колеса. Завизжали тормоза. Взвыли клаксоны.
«Шестерка» врезалась в зад автобусу, посыпалось лобовое стекло. Разъяренный водитель выскочил из-за руля и заорал на всю улицу:
– Куда, козлы, прете? – он схватил Ларина за руку, но, встретившись с ним взглядом, тут же разжал пальцы.
Грабители уже оказались на разделительной полосе, а Андрей все никак не мог преодолеть две полосы движения. Машины шли быстро и плотно. А между ними по разметке метались грабители.
Но тут Ларину повезло. За рулем миниатюрного джипа сидела пугливая дамочка. Она затормозила и показала рукой, что пропускает нарушителя дорожного движения. Совсем рядом завывала полицейская сирена.
Андрей перемахнул через капот остановившихся «Жигулей» и схватил долговязого. Тот рванулся, увлекая его за собой. Ларин пошатнулся, увидел надвигающуюся на них громаду троллейбуса и перекошенное от страха лицо женщины-водителя за лобовым стеклом. Он вовремя успел разжать пальцы. Чтобы не угодить под транспорт, Андрей даже оттолкнулся от долговязого, и правильно сделал. Грабителя просто впечатало в троллейбус и унесло. Ларина лишь чиркнуло бортом по плечу.
На тротуаре уже визжали особо впечатлительные дамы:
– Человека убили!
– А?
Андрей пробежал вперед и увидел лежавшего на асфальте долговязого. Грудь его прерывисто вздымалась. Из разинутого рта исходил отвратительный хрип, словно куском пенопласта терли по жести. У головы растекалась лужица крови. Но сумки рядом с ним не было. Коренастый грабитель, забросив ее за спину, уже исчезал в темной арке на другой стороне улицы.
Всего мгновение Ларин колебался. Но затем решил не догонять. Он склонился над долговязым и, заглядывая ему в глаза, прошипел:
– Кто тебя послал?
– Я… Мы… – грабитель закашлялся.
Разбитое тело вздрогнуло, из раскрытого рта вместо слов хлынула кровь. Возле Андрея уже толпились водители.
– «Скорую» кто-нибудь вызвал?
– Конечно. Едут уже. Мчатся.
– Знаем, как они мчатся…
Появился и полицейский:
– Что с ним?
Ларин приложил два пальца к сонной артерии на шее долговязого и не почувствовал биения.
– «Скорая» может и не спешить. Мертв.
Полицейский присел на корточки и все же пожелал убедиться в страшном диагнозе Андрея сам.
– Точно мертв. Мертвее не бывает. А вы не толпитесь на проезжей части. Чего тут смотреть?
А дальше было нудное разбирательство. Ларин объяснял, что погнался за людьми, ограбившими его квартиру. В куртке долговязого отыскалась справка о недавнем освобождении из мест лишения свободы. Да и зэковские татуировки свидетельствовали, что он закоренелый уголовник. Наконец эта часть неудавшегося выходного была закончена. А прибывший опер с криминалистами направился на ограбленную квартиру вместе с Андреем.
Теперь уже и сам Ларин мог получше осмотреться в своих пенатах. Криминалисты, переходя из комнаты в комнату, снимали отпечатки пальцев, фотографировали. А опер, присев на подоконник, строил догадки.
– Вот вы помощник депутата Государственной думы, – без особого пиетета произнес он. – Как думаете, связано это с вашей профессиональной деятельностью?
– Я общественный помощник, можно сказать, волонтер, – ответил Андрей.
По кривой улыбке опера нетрудно было догадаться, что он не верит в то, что Ларин помогает депутату на общественных началах.
– И эту версию мы не можем сбрасывать со счетов, хотя она и маловероятна, – продолжал опер, – потому как сами рассудите. Документы грабителей не заинтересовали. Вон валяются, они ногами по ним ходили. А украли только самое ценное: деньги, компьютер, икону старинную со стены… – принялся перечислять мент. – А такую большую сумму денег вы зря дома держали. Их в банке хранить надо. Давайте пойдем на кухню, не будем мешать моим парням. Составим список всего, что у вас похитили.
Список оказался довольно большим. Но наверняка не исчерпывающим.
– Я сразу все и не припомню. Осмотреться надо, – проговорил Ларин.
Наконец список составили. Конечно же, неполный. Затем пришла очередь художника-криминалиста. Он поставил на кухонный стол ноутбук и, ориентируясь по словесному описанию Андрея, составил фоторобот удравшего грабителя.
– Ну, что ж, если вспомните, то мне позвоните, – опер протянул хозяину квартиры визитку. – А мы искать будем. Думаю, найдем.
Вскоре следственная бригада уехала. Андрей остался один, и можно было наводить порядок. Если бы имелась связь с Дугиным, то Павел Игнатьевич подключил бы к расследованию и своих людей. Но выбирать не приходилось.
Ларин сбрасывал затоптанные простыни, рубашки в мешок. На кухне гудела стиральная машина. Бумаги возвращались в ящики письменного стола, книги – на полки. Андрей отодвинул зеркальную дверь платяного шкафа. На вешалке одиноко висел ненавистный ему строгий деловой костюм. На дне шкафа валялись слетевшие с плечиков темно-синяя рубашка и галстук. Ларин поднял их и прикусил губу.
«Я как в воду глядел, – подумал он, – список-то у опера неполный. Заколка для галстука пропала. А это уже серьезно. На ней часов десять записи нестертых осталось и разговоры-то все интересные». Андрею стало не по себе.
Все-таки прав был перестраховщик Дугин. «Ничего компрометирующего тебя в квартире храниться не должно», – не раз говаривал он. Но не будешь же каждое утро ездить к тайнику, чтобы взять такую мелочь, как заколку для галстука.
– Неужели за этим и охотились? Но вместе с тем и золотые запонки пропали, – разглядывал он пустые манжеты рубашки. – И ручка в золоченом корпусе. Нет, все-таки больше похоже на тупое ограбление, совершенное уголовниками.
Ларин чувствовал себя не в своей тарелке. Всегда некомфортно осознавать, что в твоем жилье в твое отсутствие хозяйничали чужие люди. Андрей даже всю посуду перемыл. Все-таки человеком он был брезгливым. Наконец поздно, около двух часов ночи, лег спать. На этот раз даже специальная подготовка не помогла, хоть и тренировался он входить в сон мгновенно, будто тумблер выключал. Теперь не получилось. Заснул лишь, когда светало. А в семь утра его разбудил телефонный звонок. Ларин тут же схватил трубку, ведь нельзя было исключать, что это вышел на связь Дугин.
– Алло, слушаю, – спросонья проговорил в микрофон Андрей и тут же узнал голос вчерашнего опера.
Мент был бодр и радостен.
– У меня для вас хорошая новость. Взяли мы второго субчика. Подъехать на опознание можете?
– Прямо сейчас?
– Желательно, – отозвалась голос в трубке. – В ваших же интересах. Вещички-то ваши при нем оказались…
За окном кабинета в управлении весело сияло солнце. На ветвях дерева прыгали, чирикая, проворные воробушки. Опер просто сиял от счастья и хвалился Ларину:
– …Ночью мы его и взяли. Все случилось, как я и рассчитывал…
Андрей, как бывший наро-фоминский опер, прекрасно понимал логику коллеги. Он и сам так поступил бы. Как понимал и то, что менту, раскрывшему ограбление меньше чем за сутки, просто необходимо выговориться.
– …Я чего прикинул. Тот погибший недавно с зоны откинулся, о чем свидетельствует справка об освобождении.
– Логично, – вставил Ларин.
– Видать, присмотрелся к вам. Одеваетесь дорого, на хорошей машине ездите, помощником у депутата работаете.
На этот раз Андрей не стал уточнять, что он волонтер и работает на общественных началах.
– …Ну, и взял с собой на дело дружка-рецидивиста, который месяц тому на вольняшку вышел. Денег-то ни у того, ни у другого не было. Подняли они у вас немало. Больше ста тысяч долларов. А если быть совсем точным, то сто десять тысяч. Пятьдесят в целлофановом пакете, как вы сами указали, и шестьдесят в бумажном конверте.
– Все верно, – подтвердил Ларин.