Неуправляемый внедорожник понесло вправо, и он заскользил по высокой насыпи. Перевернулся через крышу и стал на все четыре колеса. Ларин был единственным в салоне, кто был готов к этому кульбиту, а потому уперся руками в потолок и перенес опасный маневр без особых потерь. Он первым выбрался из машины и что было духу побежал к карьеру.
Первым очухался Дымов. Он вытащил пистолет, прицелился, но понял, что Андрей уже слишком далеко – не попадешь. Да и убивать его не собирался, а только ранить.
– Урод, – в сердцах выдохнул он и принялся тормошить водителя.
Ларин вскарабкался на откос и бросился к ближайшему экскаватору, под которым стоял полузагруженный карьерный самосвал. Молодой водила в ожидании, когда кузов наполнят песком, читал книжку. Андрей пробежал под занесенным ковшом экскаватора и постучал в дверку самосвала.
– Эй, мужик, халтурка есть – на дачу песок завезти. Хорошо заплачу.
Молодой водила тотчас же захлопнул книгу и охотно согласился.
– Садись. Сколько?
– По дороге поговорим, не обижу.
Последний ковш песка упал в кузов, и экскаваторщик дважды просигналил, давая знать, что можно отъехать.
– Только поторопись. У меня там бригада строителей ждет, бетон месят, а вот песок кончился.
Водитель немного прибавил скорости. Когда машина уже катила по насыпи, Ларин посмотрел в зеркальце заднего вида и обратился к водиле:
– Давай выбирайся из машины, дальше я поведу.
– Ты чего?
– А ты сюда посмотри, – Андрей указал на большое боковое зеркало, в нем было видно, как катил вдоль насыпи джип, из потолочного люка которого торчал охранник, целившийся в самосвал из пистолета.
Выстрел разнес боковое зеркало вдребезги.
– Тебе это надо? – довольно спокойно поинтересовался Ларин.
Побледневший водила распахнул дверцу, спрыгнул на песок и кубарем скатился с насыпи – естественно, не на ту сторону, по которой ехал внедорожник.
Андрей перебрался за руль. Груженый карьерный самосвал тяжело двинулся по насыпи. Но и джипу было нелегко пробираться по свежевспаханному полю – вдоль проложенного строителями подъезда.
– Ты по колесам стреляй! – надрывался Дымов, пытаясь докричаться через потолочный люк до охранника.
– Да их хрен отсюда увидишь, – охранник выстрелил еще раз, но единственное, чего добился, – высадил боковое стекло в кабине.
Он даже не видел самого Ларина за рулем.
– Тогда давай назад в салон. Не мешай ехать! – крикнул Дымов. – Мы его на шоссе уделаем.
К шоссе и самосвал, и внедорожник подошли почти одновременно. Андрей свернул, чуть притормозив. А вот водителю джипа не с первого раза удалось забраться на откос насыпи.
– Гони! Гони! – орал Марат, торопя водителя.
Тот втопил в пол педаль газа. Внедорожник быстро набирал скорость. Но обогнать карьерный самосвал было не так-то легко. И без того широкий, он шел зигзагом, петлял, то и дело выходя на встречную. А когда джип пытался прорваться по обочине, теснил его, грозя сбросить с насыпи.
– По колесам стреляй, по колесам! – Дымов и сам был готов схватиться за оружие, да вот только понимал, что стрелок он не очень, и не хотел подрывать свой авторитет в глазах подчиненных.
Охранник, высунувшись в потолочный люк, несколько раз выстрелил. Теперь попасть было несложно – на ровном асфальте почти не чувствовалась тряска. А колесо такая мишень, что промахнуться сложно.
Зашипел, выходя из пробоины, воздух. Зашлепала по асфальту резина.
– Есть, сделал! – азартно крикнул охранник.
Наконец все четыре задних ската были прострелены, но это почти ничего не дало. Самосвал лишь немного «присел». А вот протекторы на второй задней оси остались невредимы. Их просто не было видно из-за задних колес.
– Урод! Скотина безрогая! – Дымов ударил кулаком по приборной панели.
Ларину с трудом удавалось удерживать машину. Из-за простреленных колес ее водило из стороны в сторону. Теперь Андрею даже не приходилось самому петлять. Самосвал делал это за него.
Впереди показался железнодорожный переезд. Перед опущенным шлагбаумом скопился с десяток машин. Со стороны леса стремительно приближался бесконечный товарный состав. Ларин выжал из самосвала всю мощь, на которую тот был способен. Выехал на встречную и прикидывал – успеет ли проскочить перед носом локомотива?
Когда от шлагбаума его уже отделяло метров сто, понял, что не успеет. За ветровым стеклом замелькали борта вагонов, груженных лесом, цистерн, платформ с наваленной на них рудой. Андрей нажал на тормоз. Не старый еще самосвал замер в каком-то метре от подрагивающего шлагбаума. Отсюда было не вывернуть. Справа замершая цепочка легковых машин. Слева будка стрелочника.
– Ну, все, конец ему, – захохотал Дымов, потирая вспотевшие от волнения ладони. – Попался. Ты почти вплотную к нему подъезжай, – начальник партийной разведки боялся, что, когда состав пройдет, беглецу удастся уйти невредимым.
Ни Дымов, ни водитель не сразу заметили, что карьерный самосвал стал сдавать задом. Водила вжал тормоза позже, чем следовало. Джип почти ткнулся в фаркоп.
– Заднюю включай, назад! – Марат был готов сам ухватиться за рычаг передач.
Водила замешкался. Кузов самосвала стал подниматься. Песок посыпался на внедорожник. Машина исчезла. И вместо нее на асфальте появилась большая темно-рыжая куча. Прогремели последние порожние платформы. Не дожидаясь, пока шлагбаум пойдет вверх, Ларин поехал вперед.
Теперь, избавившись от груза, машина шла легче. Ошалевшие автомобилисты не торопились ехать за самосвалом. Пара шоферов копалась в багажниках машин, доставая саперные лопатки.
Наконец Дымову удалось выбить стекло. Песок хлынул в салон, засыпал его до пояса, но зато за окном дверки забрезжил дневной свет. И грязного, засыпанного песком, как панировочными сухарями, начальника партийной разведки вытащили из джипа сердобольные автомобилисты.
– Вы в порядке?
– Да пошел ты, – отмахнулся Дымов, достал из кармана «iPhone» и принялся тыкать пальцем в экран…
* * *Маша лежала в своем номере и читала женский роман. Душещипательная история подходила к концу. И хотя было понятно, что «все у них будет хорошо и они поженятся», читать было интересно. Пусть напарница Ларина и отдавала себе отчет в том, что это полная чушь. Ведь в жизни не бывает принца на белом коне и уж тем более порядочного миллиардера на черном лимузине. В жизни все сложнее и жестче.
За открытым окном послышался подозрительный скрежет. Маша вздрогнула и захлопнула книжку. Но тут же на ее губах появилась улыбка. В окне она увидела держащегося двумя руками за подоконник Андрея.
– Ты, как другие люди, дверью пользоваться не умеешь?
– Извини, далеко обходить. Быстренько собирайся, и сваливаем. Тут небезопасно. Идти сможешь?
– В санатории доктора хорошие, подлечили, – Маша даже не стала спрашивать у Ларина, что именно случилось, знала – зря он «волну не погонит».
Все, кто работал с Дугиным, умели собираться быстро. Женщина побросала в сумку свои немногочисленные вещи, взвесила на ладони женский роман, в котором непрочитанными оставались лишь последние пять страниц, и бросила его на тумбочку – кому-нибудь да пригодится.
Андрей помог Маше спуститься из окна. Она спрыгнула ему прямо в руки. Он мягко поставил ее на траву и забросил сумку на плечо.
– Где твоя машина или ты снова приехал на мотоцикле? – на ходу интересовалась женщина.
– Ни то и ни другое. У меня сегодня транспорт был слишком приметный. Пришлось бросить.
Ларин подвел Машу к дырке в ограде. Вскоре они уже шагали по шоссе.
– Дугин о себе знать давал?
– По-прежнему глухо. Так что помочь тебе в этом я не могу.
– Ладно, как-нибудь и сами справимся, хотя и придется потрудиться.
– Можно я тебя под руку возьму? – не дожидаясь согласия, Маша уцепилась за локоть Андрея и, чуть прихрамывая, двинулась рядом с ним.
Через некоторое время они оказались в лесу. Разбитая машинами грибников дорога петляла между старыми соснами.
– К себе возвращаться я не могу.
– Тебя вычислили?
– Не то слово. Спалился по всем параметрам. Можно сказать, что я сейчас в бегах нахожусь, и очень многие хотели бы меня найти. Тебя, кстати, тоже.
Маша не стала уточнять причин такого явления. Ларин захочет – сам скажет.
Продравшись сквозь кусты, мужчина и женщина спустились с откоса и оказались на загородной автобусной остановке. Андрей глянул на расписание.
– Вот черт, ближайший автобус на Москву только через два часа, – он подтолкнул к урне брошенную кем-то пустую пачку из-под сигарет. – Придется голосовать.
Ларин вскидывал руку, но редкие машины проносились мимо.
– Может, попробуем испытанный способ? – предложила Маша. – Голосовать буду я, а ты спрячься в кустах. Мужики охотно подбирают женщин.
– Если только жена с ним в машине не едет, – уточнил Андрей, – но у меня есть и другой способ, – он вытащил купюру, зажал ее в пальцах и снова вскинул руку.
– Если только жена с ним в машине не едет, – уточнил Андрей, – но у меня есть и другой способ, – он вытащил купюру, зажал ее в пальцах и снова вскинул руку.
По шоссе к ним приближался микроавтобус. Водитель мигнул поворотником и сбавил скорость.
– Видишь, мир не без добрых людей.
Микроавтобус подрулил к остановке. Кто сидит в салоне, было не рассмотреть. Маша и Андрей видели только свои отражения в зеркальных тонированных стеклах. Ларин подергал ручку, но дверца так и не поддалась.
– Сильней тяни, – раздался из салона знакомый голос.
Дверца отъехала.
– Что-то не так? – на удивленных агентов тайной организации по борьбе с коррупцией с улыбкой смотрел ее руководитель.
– Вот это сюрприз, Павел Игнатьевич. Какими ветрами вас сюда занесло?
– Вы, кажется, в Москву собрались или просто погулять вышли? – поинтересовался Дугин, когда микроавтобус уже катил по шоссе.
Павел Игнатьевич сидел в мягком кресле, впервые Андрей видел его в спортивном костюме, колени прикрывал клетчатый плед.
– Я из больницы убежал, – ухмыльнулся Дугин, – прямо из реанимации, из-под капельницы. И мне, Андрей, про твои «художества» уже доложили.
– Думаю, что не про все, – парировал Ларин.
– Мне достаточно и того, что знаю. Вот и поехал Машу предупредить. А теперь ты рассказывай.
Андрей сухо пересказал события последних дней. Павел Игнатьевич только головой качал.
– …значит, теперь тебя и на пушечный выстрел к Стариканову подпускать нельзя.
– А я думаю, все с точностью до наоборот, – возразил Ларин.
– Похоже, у тебя есть план.
– Заранее знаю – вы скажете, что все это полное сумасшествие. Но хотя бы выслушайте.
– Не умирай до расстрела, – посоветовал Дугин. – Я тебя внимательно слушаю.
Андрей говорил, а Павел Игнатьевич вновь качал головой. И при каждой очередной просьбе Ларина загибал пальцы.
– Ну, как, одобряете? – поинтересовался Андрей.
Дугин беззвучно шевелил губами, словно вел с кем-то заочный диалог. Маша одобрительно глянула на напарника и взяла его за руку.
– Что ж, ты придумал, тебе и выполнять, – произнес наконец Павел Игнатьевич и принялся разгибать пальцы один за другим, говоря при этом: – Людей я тебе дам. Против помощи Маши не возражаю. Надежный человек в «Останкино» у меня есть. А вот обработку режиссера телевизионного ток-шоу придется тебе самому производить. Наши аналитики компромат на него подберут.
Микроавтобус с тонированными стеклами мчался к Москве.
Глава 13
Телевизионщики народ надменный, особенно режиссеры. Они мнят себя вершителями дум и чаяний общества. В чем-то это справедливо. Через телевизор в головы так называемых простых людей ежедневно вбиваются нужные власть предержащим мысли. И именно телевизионщики заняты этим делом, ведь владеют необходимыми технологиями, умеют давить на чувства, заставляют простых смертных плакать, смеяться, сопереживать. Особенно искусны в этом режиссеры различных ток-шоу. Но только самым талантливым и беспринципным поручают делать политические «спектакли».
Дмитрий Петрович Кореневский был одним из них. Именно он готовил шоу с участием Стариканова. Была уже подобрана нужная публика для зрителей, испробованная система телефонного и интернет-голосования должна была выдать нужный результат.
Режиссер Кореневский был известен среди коллег тем, что придумал оригинальное сравнение. Он как-то сказал, что Останкинская телебашня – это гигантский шприц, которым зомбируют население.
Дмитрий Петрович в хорошем расположении духа покидал телевизионную студию. Все шло как по маслу. К тем деньгам, которые платила ему телекомпания, Стариканов добавил и от себя лично – «в конверте». И конверт этот оказался очень пухлым. А не обложенные никакими налогами суммы, о которых вдобавок ничего не знает жена, это всегда приятно.
Кореневский гордо спустился с крыльца, вскинул руку с электронным брелком, привычно вдавил кнопку. Его новенькая машина тут же послушно мигнула габаритами, пискнула, заработал двигатель. Единственное, чего не умело это чудо западноевропейского автомобилестроения, так это самостоятельно возить хозяина по городу.
Дмитрий Петрович с легкой улыбкой презрительно оглядел другие машины, стоявшие перед телестудией. Его «железный конь» являлся одним из самых «породистых» и лучших. Телережиссер распахнул дверцу, сел за руль и озадаченно глянул на лежавшую на приборной панели стопочку листов компьютерной распечатки. Сам он их сюда не клал, кто-то подкинул, когда он был на работе. Открытие само по себе было не из приятных – значит, этот кто-то спокойно обошел сигнализацию. Выглядело все странно, из машины ничего не пропало, а, наоборот, прибавилось.
Кореневский взял бумаги и принялся читать. Конкретного обращения лично к нему в распечатках не было. Просто по пунктам в календарном порядке восстанавливались события последних двух лет. Неведомый «доброжелатель» сухим протокольным языком напоминал о финансовых нарушениях, совершенных режиссером. Указывались даты, суммы похищенных путем «распила» средств, выделенных на создание телевизионных программ. Липовые списания, затраты на монтаж и производство, которых на самом деле не было. Полученные и отданные взятки. Также отдельными пунктами упоминались и случаи использования служебного положения для вымогания услуг сексуального характера от практиканток-студенток журналистских факультетов.
Прегрешений за Кореневским числилось много, о некоторых он и сам успел забыть. «Доброжелатель» после каждого пункта приводил и ссылку на статью Уголовного кодекса, а также указывал возможный срок лишения свободы. В конце списка жирным шрифтом режиссеру сообщалось, что по совокупности это все тянет как минимум на семь лет усиленного режима, конфискацию имущества, и после освобождения ему светит запрет занимать руководящие должности, связанные с распределением финансовых средств. Короче говоря, все было точно так, как в народной пословице: «От сумы и тюрьмы не зарекайся».
Нервно забилось сердце. Холодок страха пробежал по телу. Походило на то, что над этим многостраничным странным документом поработала хорошо подготовленная следственная бригада.
Дмитрий Петрович затравленно заозирался – хотел увидеть того, кто подложил ему такую «свинью» в его собственную машину. И этот человек не заставил себя долго ждать.
Стоявший на крыльце телестудии Ларин перехватил бегающий взгляд Кореневского и вскинул руку – мол, вот он я. После чего неторопливо направился к машине и постучал костяшками пальцев по стеклу.
– Разрешите присесть, гражданин Кореневский? – официальным тоном поинтересовался Андрей.
– Р-р-разумееется, – пробормотал режиссер и дрожащей рукой открыл дверцу, бумаги почему-то сунул себе за пазуху – и теперь они торчали у него оттуда, как растопыренный хвост белого голубя.
– Ознакомиться успели? – сев в автомобиль, спросил Ларин.
– Д-д-да, – проговорил непослушным языком телевизионный режиссер.
– Впечатляет?
– Что все это значит? Вы из органов?
– Я оттуда, – Ларин многозначительно указал пальцем в потолок машины.
– Понятно, – тихо вымолвил Кореневский, хотя на самом деле ни хрена не понимал, кроме того, что ему может прийти конец.
– Не сомневайтесь, по большинству эпизодов у нас и доказательства имеются, и свидетельские показания, – вселил в Кореневского очередную порцию страха Ларин.
Дмитрий Петрович кусал губу, понимая, что может сейчас только усугубить ситуацию. Но незнакомец «оттуда» вел себя так, словно напрашивался на взятку. Наконец режиссер подобрал, как ему казалось, приемлемую формулировку:
– А можно это как-то того? – и он развел руками.
Андрей почувствовал, что клиент «созрел», и потому жизнерадостно сообщил:
– А вот это запросто.
– Сколько? – запинаясь, спросил режиссер и тут же торопливо добавил: – Только сразу предупреждаю – огромными средствами не располагаю. Траты большие. Сами понимаете, семья, женщины на стороне.
– Понимаю, – согласился Ларин. – Речь пойдет не о деньгах. Вы готовите ток-шоу с участием Стариканова и должны оказать нам одну услугу. Дело в том, что…
Кореневский слушал, затаив дыхание. Страх вновь возвращался – уж лучше бы незнакомец заломил несусветную сумму. Можно было бы поторговаться, а тут он не хотел идти ни на какие уступки.
– Я понимаю, что выставлять какие-то условия в моем положении по крайней мере глупо, – режиссер прижал руки к груди. – Но я не хотел бы терять работу. А Стариканов страшный человек.
– Вы почти ничем не рискуете. Ведь инициатором явился он сам, вернее, его помощница. Как ее там?.. Екатерина Медникова, кажется?
Дмитрий Петрович часто закивал.
– Именно так.
– Так мне рассчитывать на вас? Или же?.. – и Андрей покосился на бумаги, торчащие из-за пазухи собеседника.