Вдруг грозная минута закончилась, и панское войско сдвинулось с места и убыстряя и убыстряя ход, покатилось на казаков на всем трехкилометровом фронте. Впереди и справа и слева вырвались шляхетские хоругви и полетели на противника. Богдан поднял гетманскую булаву и вперед своим монолитным четырехугольником двинулась великолепная казацкая пехота. С обеих сторон загремели орудия и самопалы и пороховой дым от десятков тысяч выстрелов со всех сторон стал затягивать солнце, и это не принесло желанную прохладу, а только огромную черную тучу, стлавшуюся и стлавшуюся наверху. Прикрывавшие пехоту казацкие полки вогнались в летевшие на них панские хоругви и вдруг пехота налетела на пехоту. Загремел ужасающий бой и сквозь ржание тысяч коней, крики раненых, стоны умирающих, было слышно, как задрожала украинская земля, на которой уже рассыпались навсегда заливаемые потоками еще живой крови кучи мертвых панских и казацких тел. Очевидцы битвы, в которой рубились триста тысяч бойцов, рассказывали, что земля дрожала весь световой день и воздух смертного поля к его концу весь пропитался кровью.
Двенадцать регулярных хоругвей косым ударом врезались в казацкий четырехугольник и стали вырубать в нем вылом. Неимоверным усилием вдавливались они внутрь и в скрежете стали и реве орудий разорвали казацкие ряды. Богдан стоял и смотрел, как железные хлопцы Михаила Кричевского разом остановили панский прорыв, вогнав в него походные возы. Все шло так, как мечтал гетман в последние годы.
Казалось, целый век шла эта резня, какой давно не видели даже опытные воины, и коронный гетман двинул вперед и в центр левое и правое крылья своего войска. Разлетевшиеся хоругви не долетели до отчаянно дравшейся линии боя и на флангах уткнулись со всего своего размаха в встречавших их великолепных витязей Ивана Богуна и Максима Кривоноса. На трех тысячах метрах и вокруг них и, казалось, вверху и внизу их, разразился клубок яростных воинов и не было и не было и не было ему конца. Коронный гетман ввел в бой вторую линию хоругвей, и железный ураган накрыл все поле еще не решившей ничего для себя победы. И уже отсекали охваты и обходы панов отчаянные бойцы Данилы и Ивана Нечаев, почти в окружении рубились суровые воины Ивана Гири и Мартына Пушкаренко, а Максим Гамалея пробивался спасать казаков Ивана Черныша, которые погибали и падали, но падали только вперед, и никак паны не могли сквозь них пройти. Перекрыл неперекрываемый грохот битвы Богдан Великий своим гетманским рыком: “Что, браты-казаки, есть еще казацкая сила, и порох в пороховницах и рубят ли еще казацкие сабли?” ‘‘Есть еще, батька, есть все и рубимся мы уже в полном окружении, “ — отвечали гетману его непобедимые витязи. Богдан двинул на восстановление линии боя резервные полки Мартына Небабы, Ивана Золотаренко и Луки Мозыри и грозные всадники в стальной круговерти выдавили панов из казацкого пехотного четырехугольника, и восстановили фронт.
Казаки попытались вытереть кровавый пот, но не успели. Спеша опять разорвать неразрываемых хлопов, коронный гетман двинул вперед знаменитые панцырные хоругви.
Широким ударом сорвались и полетели вперед сбереженные до самого нужного момента непобедимые крылатые гусары, от которых не было защиты. Рванул им навстречу своего коня Богдан Великий и уже обгоняли его ужасные казачьи клубки Федора Якубовского и Максима Гладкого. И опять сшиблись все и вся, и от своего гетмана не отставали его верные джуры с запасными саблями, знавшие яростную удаль Богдана Хмельницкого. Лучшие панские воины вцепились в казацкого гетмана и прорубились наконец к нему. Горестно закричали бившиеся из последних сил казаки, увидев, как панцырные крылья накрыли их батьку-гетмана. И возник вдруг опять Богдан Великий, разорвал застежку гетманского плаща, в который вцепились трое панских гусар, и страшен в громе ужасающей битвы оказался его лик. Гетман вырубился из круговерти и полк Иосифа Глуха уже встал и бился вокруг него. Сражение наконец сделалось всеобщим, и у коронного гетмана больше не осталось резервных хоругвей.
Богдан сменил изломанное оружие и израненного коня, встал на стременах, грозно глянул на стрелявших в него панов, и их пули прошли мимо. Гетман все увидел и все понял и подал, наконец, долгожданный знак. Рванулись вперед и с фланга непобедимые казаки Ивана Богуна, сдвинули назад вражеские хоругви и в образовавшуюся щель с самого конского скока влетел полк Филона Джеджалия. Вздрогнули панские воины, увидев его знаменитых обоеруких воинов. С двумя саблями в руках, управляя верными боевыми конями с помощью колен, казаки размахнулись в полный размах и одна панская стена перед ними упала, а вторая исчезла. Разворачивал против страшного врага своих личных гвардейцев коронный гетман и никак не мог развернуть, потому, что бил и бил и бил его в лоб ужасный Богдан с яростными казаками.
В момент, когда весы боя уже начали сходить с ума от непонимания происходящего, воины Максима Кривоноса с другого фланга ударили из всех непонятно почему появившихся сил, и в образовавшуюся брешь по сигналу Богдана влетел полк Федора Лободы, казаки которого сидели на конях по двое. Успел пошутить коронный гетман, что у бедных хлопов даже коней не хватило, а значит, это не казаки потому что нет казака без верного коня. Не договорил коронный, поперхнулся, и угрюмо сомкнулись вокруг него панцырные гусары, узнавшие отчаянных и всегда непобедимых врагов. Запорожцы и мастера боевого гопака слетели с коней и вдруг появились везде и били и снизу и с верху и отовсюду ногами и руками по панским шлемам и не было от них никакой защиты, потому что вражеские удары падали туда, где они были и уже не были. Панский очевидец с ужасом писал, что всеобщая битва превратилась в грандиозную резню, и множество панов из знатных родов полегло совсем, и лучшие из лучших были стерты вражеской рукой. Возликовали измученные и израненные казаки и закричали врагам: “Эй, панове, хорошая у вас была музыка в начале, а теперь вам так славно сыграли в дудки казаки!”
Кинулись вставшие из крови казаки и ворвались в самую середину панских войск. Валили полки за полками и справа и слева и в центре и везде и катилась вперед ураганная волна народного гнева. Сломался коронный гетман и закричал, чтоб скорей привели ему лошадь, хотя и сидел он уже на боевом коне. Спрятался коронный, но нашли и зарубили его казаки. В панском войске началась паника. Повсюду бежали и разбегались паны, но везде догоняли и рубили их те, кого они называли хлопами. Целое панское войско превратилось в трупы, и лежали они, выщерив зубы, и ели их волки. Казаки пели, что высыпался Хмель из мешка и наделал беды панам, которые кидались всюду, и везде вырастали как из-под земли казаки и рубили их как снопы, и не было никому спасения. А Богдан Великий гремел всем панам, что не надо больше лезть на благословенную Украину, не то вывернет он их всех вверх ногами и потопчет в щент и выбьет из неволи весь украинский народ. Сидите и молчите, паны, ибо время ваше кончилось, звенел по степи голос Богдана Великого. И гремели вырвавшиеся из тысяч казацких грудей величественные слова от Чигирина и Чернигова и Волыни и Львова и
Винницы до самого Киева, и повторял их грозный Днепр, и катилось эхо по Киеву от Золотых Ворот из XVII века в век XXI по улице Богдана Хмельницкого, мимо памятника княгини Ольги, Андреевской церкви, к площади Независимости и к покровителю Киева Архангелу Михаилу и к самой украинской Матери, вознесенный на необыкновенную высоту, и слышали и повторяли их многие, и многие, и многие, и радовался сверху от Софии великий гетман, видевший завершение своей исполнившейся мечты и высекал их в народной памяти навсегда, и были они совсем простыми и грозными и добрыми и раскатывались неостановимо везде и всюду:
“С-л-а-а-а-в-а-а У-к-р-а-а-а-и-и-н-е-е-е! ”
Власть в истории Беларуси: «Нас мало, зато в бою тесно не будет»
Белая Русь в Полоцке и Великом княжестве Литовском. Грюнвальдская битва 15 июля 1410 года
Точное время возникновения названия «Белая Русь» неизвестно и объясняется по-разному. Историки считали, что название это происходит от цвета волос и одежды белорусов, что имя это пошло «от преизящества земли», что словосочетание — «Белая Русь» подчеркивает свободу и независимость этих земель, так и не захваченных в XIII веке татаро-монголами Чингисхана, для которых почти не было преград. В позднем добавлении к Ипатьевской летописи 1305 года упоминается «Белая Русь». Тогда же немецкие и польские хронисты уже используют названия «Белая Русь» и «белорусы». В «Хронике Польши» второй половины XIV века, написанной польским коронным подканцлером Яном Чарнковским на латинском языке, Полоцк назван «замком Белой Руси». Великие князья литовские и московские государи в XIV–XV веках говорят о Белой Руси и белорусах. Европейские исторические источники XV — начала XVI веков часто отождествляли Белую Русь с восточнославянскими землями. В XVI веке Белая Русь уже считается собственно белорусской землей. Папский легат в Польше сообщал в Ватикан в 1622 году: «Белая Русь тянется от Риги, столицы Лифляндии, до московской границы и включает Полоцк, Оршу, Витебск, Могилев». Название «Белая Русь» в XV–XVII веках используют польский астроном М. Бем, посол Венеции в Москве М. Фоскарино, итальянский историк А. Гваньини, польский историк С. Старовольский, упоминает Густынская летопись.
Точное время возникновения названия «Белая Русь» неизвестно и объясняется по-разному. Историки считали, что название это происходит от цвета волос и одежды белорусов, что имя это пошло «от преизящества земли», что словосочетание — «Белая Русь» подчеркивает свободу и независимость этих земель, так и не захваченных в XIII веке татаро-монголами Чингисхана, для которых почти не было преград. В позднем добавлении к Ипатьевской летописи 1305 года упоминается «Белая Русь». Тогда же немецкие и польские хронисты уже используют названия «Белая Русь» и «белорусы». В «Хронике Польши» второй половины XIV века, написанной польским коронным подканцлером Яном Чарнковским на латинском языке, Полоцк назван «замком Белой Руси». Великие князья литовские и московские государи в XIV–XV веках говорят о Белой Руси и белорусах. Европейские исторические источники XV — начала XVI веков часто отождествляли Белую Русь с восточнославянскими землями. В XVI веке Белая Русь уже считается собственно белорусской землей. Папский легат в Польше сообщал в Ватикан в 1622 году: «Белая Русь тянется от Риги, столицы Лифляндии, до московской границы и включает Полоцк, Оршу, Витебск, Могилев». Название «Белая Русь» в XV–XVII веках используют польский астроном М. Бем, посол Венеции в Москве М. Фоскарино, итальянский историк А. Гваньини, польский историк С. Старовольский, упоминает Густынская летопись.
С первой половины XVII века в отношении восточной части белорусских земель — Полоцк, Витебск, Могилев — появляется название «Белоруссия». К XX веку белорусы жили на юге до реки Припять, на западе до Буга, Нарева, Немана, на севере до Западной Двины и Ловати, на востоке до верховьев Днепра и Волги. До времен короля Речи Посполитой Стефана Батория на белорусском языке писались все официальные документы Великого Княжества Литовского. До наших дней дошли Статут Казимира-Ягеллона 1492 года, Литовский Статут 1505 года, Трибунал великого князя Литовского 1581 года, летописи, хроники, библии Франциска Скорины, многие древние акты, письма, документы. Историки XVI–XX веков часто упоминали, что любимый цвет белорусов белый — «белый кожух, белая рубаха и штаны, белый полотняный пояс, белая юбка у женщин, белый фартук, белый головной платок, все это обыкновенно любимые принадлежности праздничного и домашнего, летнего и зимнего туалета белорусов». В течение многих веков неотделимым «признаком» белорусского народа являлся живой народный язык.
Тысячелетняя история белорусского народа, земли которого находятся на перекрестке важнейших европейских и азиатских путей, не может никого оставить равнодушным. За эту тысячу лет белорусы пережили столько войн и нашествий, разорений и оккупаций, которых хватило бы, чтобы стереть с лица земли и сам народ, и даже память о нем. Но всегда из народа появлялись люди — государи, полководцы, рыцари, побеждавшие в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях, подтверждая, что роль личности в истории — одна из главнейших.
К началу IX века восточнославянские союзы племен имели три государственных образования. У полян было Киевское княжество, у ильменских славян — Новгородское, у кривичей — Полоцкое княжество. Эти города упоминаются в древнейшем летописном своде — «Повести временных лет» — под 862 годом. Кроме Полоцка на белорусских землях существовали и другие укрепленные центры — Витебск, Лукомль у полочан, Слуцк и Клецк у дреговичей. В летописях IX–XI веков перечислено более тридцати городов, существовавших на белорусской земле — Полоцк, Туров, Берестье-Брест, Витебск, Орша, Слоним, Минск, Друцк, Пинск, Заславль, Брацлав, Копысь, Борисов, Слуцк, Новогрудок, Гродно, Гомель, Мозырь, Мстиславль.
Уже при первом упоминании Полоцка в летописях в нем правили местные князья. Полоцкая княжеская династия Рогволдовичей и Всеславичей имеет четырехсотлетнюю историю. Летописи говорят, что создатель Древнерусского государства князь Рюрик в 862 году раздал своим видным дружинникам города — «тому Полоцк, этому — Ростов, другому — Белоозеро». В 907 и 911 году кривичи и радимичи участвовали в походе великого киевского князя Олега на Царьград, столицу Византийской империи Константинополь.
В 980 году в Полоцке княжил Рогволд, а Полоцкое княжество стало независимым государством. В борьбе за власть в Киеве между князьями Владимиром и Ярополком Рогволд занял сторону Ярополка, но активных действий в его поддержку не предпринимал. Рогволд укрепил границы Полоцкого княжества, утвердил систему управления. Полоцкое княжество контролировало торговые пути, приносившие большие доходы, а также и конфликты с Киевом и Новгородом, постепенно переросшие в кровавые территориальные споры.
Князь киевский Владимир победил Ярополка. Для нападения на Полоцк он использовал отказ дочери Рогволда Рогнеды выйти за него замуж. Киевский князь взял Полоцк штурмом, убил Рогволда и его сыновей и силой взял Рогнеду в жены. Многие историки утверждают, что Рогнеда стала матерью будущих великих киевских князей Ярослава Мудрого, Всеволода, Мстислава, нового полоцкого князя Изяслава.
Великий киевский князь Владимир Святославич умер в 1015 году. Земли были поделены между Ярославом Мудрым, Мстиславом Черниговским и Брячиславом Полоцким. Началось длительное противостояние киевских и полоцких князей за верховную власть в восточнославянских землях.
В 1044 году полоцким князем стал пятнадцатилетний Всеслав Брячиславич, вошедший в историю под именем Вещего. Он хорошо понимал, что ему предстоит борьба не на жизнь, а на смерть за суверенитет своего государства с киевским княжеским домом и занялся укреплением своего княжества. Украшением Полоцка стал Софийский собор, строившийся с 1044 по 1066 год. В соборе принимали послов, заключали договоры о войне и мире, держали архив, библиотеку, казну, вели Полоцкую летопись. В соборе шли великолепные церковные службы. Летописи Полоцкого княжества почти не сохранились, сгорели в пожарах многочисленных войн или были намерено уничтожены.
После смерти в 1054 году Ярослава Мудрого Киевским государством стал править триумвират его сыновей Изяслава, Святослава и Всеволода, отца будущего Владимира Мономаха. Полоцкое княжество укрепилось в Балтии и стало основным конкурентом Киева. Всеслав строил новые города, развивал ремесла, торговлю. Он понимал, что империи, основанные на силе, долго не живут. Его деятельность производила на современников такое сильное впечатление, что они приписывали ему чудесную, вещую силу. Певец «Слова о полку Игореве» почти тысячу лет назад писал о Всеславе Чародее:
«Князь Всеслав народу суд давал
И рядил князьям города.
А сам волком рыскал в ночи.
Кидался из Киева к Тмутаракани
И перерыскивал волком дорогу великому Хорсу.
В Полоцке стольном ему позвонили к заутрене рано
В колокола у Софии святой,
А он в Киеве слышал благовест той».
Изяслав Киевский, Святослав Черниговский и Всеволод Переяславский контролировали Смоленск, Псков, Новогрудок, кольцом окружавшие Полоцк — с запада, юга и востока. Всеслав не стал ждать нападения триумвирата, он помнил судьбу прадеда Рогволда. Всеслав Вещий ударил первым.
В 1065 году войско Всеслава атаковало Новгород. Город был взят и разграблен, в плен попали многие знатные бояре. Новгородцы наверное вспоминали, как их войско в 980 году во главе с Владимиром Киевским вырезало Полоцк и почти уничтожило династию полоцких князей. Если бы не мужество и самоотверженность дочери убитого Рогволда Рогнеды, сумевшей восстановить династию в Полоцке, княжество на Двине давно бы не существовало. Через восемьдесят пять лет по новгородцам ударило прошлое.
В начале 1067 года дружина Всеслава Вещего выбила киевлян из Новогрудка. На Полоцкое княжество двинулись Ярославичи с объединенным войском. Зимой Ярославичи стерли с лица земли Минск, второй город Полоцкого княжества. Впереди Ярославичей и Всеслава ждала Немига.
Зимой 1067 года киевские и полоцкие полки рубились в Немигской битве. Те исторические источники, которые дошли до нас со стороны киевского княжеского дома, утверждают, что победили Ярославичи. Полоцкие источники, которых нет, не утверждают ничего — рукописи, к сожалению, все-таки горят.
В битве на Немиге победителей не было. В сражении погибло столько воинов с обеих сторон, что биться дальше ни у полочан, ни у киевлян просто не было сил. Отступили обе рати. Через три месяца Ярославичи пригласили Всеслава Полоцкого на переговоры в Оршу. Триумвиры поклялись на кресте, гарантируя Всеславу полную безопасность. В те суровые времена нарушить крестоцелование считалось клятвопреступлением. Всеслав поверил, приехал в Оршу, тут же в шатре Изяслава Киевского был схвачен, отвезен в Киев и брошен в земляную тюрьму — поруб. Династия полоцких князей могла исчезнуть, а их княжеству грозила потеря суверенитета.