– Да, – тихо ответила она.
– Хорошо. – Вилден махнул рукой на прощание. – Веселитесь.
Голос его прозвучал буднично, но Спенсер могла поклясться, что на лице полицейского было написано: «Я с тобой еще не закончил».
24. За 250 долларов получаешь ужин, танцы… и предупреждение
«Фокси» проводили в Кингмен-Холле, старинном загородном поместье в английском стиле, некогда принадлежавшем умельцу, который в начале 1900-х годов изобрел какой-то хитрый доильный аппарат. В четвертом классе, когда они изучали историю Кингмен-Холла на уроках «Все о Пенсильвании», Эмили придумала ему прозвище «Поместье Му-Му».
Пока девушка на входе проверяла их приглашения, Эмили огляделась вокруг. Прямо перед домом был разбит сад-лабиринт. Горгульи злобно взирали с высоты величественного фасада. Почти всю лужайку занимал шатер, освещенный китайскими фонариками, где, собственно, и проходило главное действо. Гостей собралось толпы.
– Ого!
Тоби подошел и встал рядом с Эмили. Красивые девушки в изысканных дизайнерских платьях, с инкрустированными драгоценными камнями сумочками, проносились мимо них в сторону шатра. Эмили оглядела свое розовое платье – простого кроя, без бретелек, облегающее фигуру. Кэролайн надевала его на школьный бал в прошлом году. Волосы она уложила сама, затем побрызгалась сладкими духами сестры «Лавли» – от их запаха хотелось чихать, – и впервые после долгого перерыва надела сережки, с трудом продев их в почти заросшие дырки в ушах. И все равно она чувствовала себя простушкой на фоне остальных.
Накануне, когда Эмили позвонила Тоби и пригласила его на «Фокси», он искренне удивился, но явно пришел в восторг. Между тем Эмили порядком дрейфила. На «Фокси» они могли снова поцеловаться и, кто знает, может быть, даже стать парой? Со временем они навестили бы Дженну в ее филадельфийской школе и Эмили постаралась бы загладить свою вину перед ней. Она воспитала бы для Дженны новую собаку-поводыря. Прочитала бы ей все книги, которые еще не вышли на языке Брайля. И, возможно, когда-нибудь призналась бы в том, что участвовала в событиях той ночи.
А может, и нет.
Все бы ничего, но сейчас, на «Фокси», Эмили чувствовала себя не в своей тарелке. Ее бросало то в жар, то в холод, живот то и дело схватывали спазмы. Руки Тоби казались слишком шершавыми, и Эмили так переживала, что в машине всю дорогу молчала. Атмосферу «Фокси» тоже нельзя было назвать успокаивающей: все вокруг были очень чопорными, надменными. И Эмили почти не сомневалась в том, что за ней наблюдали. Вглядываясь в сияющие девичьи лица с идеальным макияжем и гладко выбритые, породистые лица парней, она мысленно спрашивала каждого из них: «Это ты «Э»?»
– Улыбочку!
Вспышка фотоаппарата ослепила ее, и Эмили вскрикнула. Когда в глазах рассеялись черные точки, она увидела перед собой улыбающуюся блондинку в платье цвета красного вина с бейджиком прессы на груди и цифровой камерой на плече.
– Я фотографирую для «Филадельфия инквайрер», – объяснила она. – Хочешь еще попробовать, только на этот раз без испуга на лице?
Эмили схватила Тоби за руку и попыталась изобразить радость, но, кажется, получилась у нее лишь гримаса ужаса.
Девушка-фотокорреспондент упорхнула, и Тоби повернулся к Эмили:
– Что-то не так? Ты раньше не была такой зажатой перед камерой.
Эмили напряглась:
– Когда это ты видел меня перед камерой?
– Роузвуд против Тейта, – напомнил Тоби. – Когда тебя фотографировал тот полоумный парнишка из редакции ежегодника?
– Ах да. – Эмили выдохнула.
Тоби проследил взглядом за официантом, который разносил напитки.
– Значит, это твоя стихия?
– Боже, нет! – воскликнула Эмили. – Ни разу в жизни не была на подобных мероприятиях.
Он огляделся вокруг.
– Все такие… неестественные. Мне всегда хотелось поубивать этих уродов.
Крупная дрожь пробежала по телу Эмили. Такое же чувство она испытала, когда проснулась на заднем сиденье автомобиля Тоби. Он заметил выражение ее лица и тотчас улыбнулся.
– Не в буквальном смысле. – Он сжал ее руку. – Ты гораздо симпатичнее, чем все эти девчонки.
Эмили зарделась от смущения, только вот сердце у нее не екнуло от этих слов, как и от его прикосновения. А ведь должно было. Тоби выглядел сексуально, даже роскошно – в черном костюме, дорогих черных туфлях с перфорированными кожаными накладками; зачесанные назад волосы открывали его угловатое лицо с квадратным подбородком. Ни одна девчонка не проходила мимо, не задерживаясь на нем взглядом. Когда он появился на крыльце ее дома, даже невозмутимая Кэролайн взвизгнула:
– Он такой красавчик!
Но, когда он держал ее за руку, как бы ей ни хотелось бушевать в море страстей, никаких чувств она не испытывала. Это было все равно что держаться за руки с сестрой.
Эмили попыталась успокоиться. Они с Тоби прошли в шатер, взяли два безалкогольных коктейля «Пина колада» и присоединились к танцующим. На танцполе извивалось около десяти девчонок – с поднятыми вверх руками, они изображали сверхсексуальность, копируя героинь сериала «Весенние каникулы» на MTV. Остальные просто прыгали вокруг, подпевая Мадонне. В углу установили караоке, и девчонки оставляли записки с названием песен, которые хотели бы исполнить.
Отлучившись в туалетную комнату, Эмили покинула шатер и направилась по коридору, романтично освещенному свечами и устланному лепестками роз. Мимо нее проходили под ручку девушки, все шептались и хихикали. Эмили украдкой оглядела свое декольте: она еще никогда не носила платье без бретелек и ужасно боялась, что оно сползет вниз, обнажив всему миру ее грудь.
– Хочешь погадать?
Эмили подняла голову. За низким столиком под огромным портретом Горация Кингмена – того самого изобретателя доильного аппарата – сидела темноволосая женщина в узорчатом шелковом платье. Левую руку гадалки унизывали массивные браслеты, а у горла сверкала крупная брошь в виде змеи. Рядом лежала колода карт, и у края стола Эмили заметила маленькую табличку: МАГИЯ ТАРО.
– Да нет, не стоит, – ответила девушка. Как-то неловко было заниматься гаданием на глазах у всех.
Женщина ткнула в нее пальцем с длинным ногтем:
– Тебе это необходимо. Сегодня вечером с тобой кое-что произойдет. И это изменит твою жизнь.
Эмили оцепенела:
– Со мной?
– Да, с тобой. А парень, которого ты привела? Он не тот, кого ты хочешь. Ты должна пойти к тому, кого любишь по-настоящему.
Рот Эмили раскрылся от удивления, голова пошла кругом.
Гадалка как будто хотела сказать что-то еще, но тут из-за спины Эмили выплыла Наоми Зиглер, которая тут же уселась за столик.
– Я встречалась с вами в прошлом году, – взволнованно защебетала Наоми и облокотилась на столик. – Вы так точно все предсказали.
Эмили отошла в сторону, переваривая пророчество гадалки. Что-то должно было произойти с ней сегодня вечером? Что-то, что могло изменить ее жизнь? Возможно, Бен готов был разболтать ее секрет. Или Майя. А что, если «Э» собирался показать всем ее фотографии? Или рассказать Тоби о Дженне. Могло произойти что угодно.
Сбрызнув лицо холодной водой, Эмили вышла из туалетной комнаты. Сворачивая к шатру, она уткнулась в чью-то спину. Как только она увидела, на кого налетела, ей стало не по себе.
– Привет, – с притворным дружелюбием произнес Бен, растягивая гласные. Он эффектно смотрелся в костюме угольного цвета с маленькой белой гарденией в петличке.
– П-привет, – заикаясь, вымолвила Эмили. – Я не знала, что ты придешь.
– То же самое я собирался сказать тебе. – Бен наклонился к ней. – Мне нравится твой ухажер. – Слово «ухажер» он произнес, изображая кавычки. – Я видел тебя с ним на вчерашней встрече с Тейтом. Сколько тебе пришлось заплатить ему, чтобы вытащить сюда?
Эмили оттолкнула Бена и поспешила вниз по темному коридору, мысленно отметив, что время для каблуков было неподходящее. Она слышала шаги Бена за спиной.
– Почему ты убегаешь? – ласково пропел он.
– Оставь меня в покое. – Она даже не обернулась.
– Этот чувак твой телохранитель? Сначала защищал тебя в раздевалке, теперь здесь. Только где он сейчас? Или ты арендовала его только для того, чтобы показаться с ним и никто не подумал, что ты лесби? – Бен гнусно захихикал.
– Ха-ха. – Эмили резко повернулась к нему. – Как смешно.
– Да? – Бен толкнул ее к стенке. Заломив ей руки, он придавил ее всем телом. – Это смешно?
Он словно озверел, Эмили уже задыхалась под его тяжестью. В нескольких шагах от них проскочили какие-то девчонки, спешившие в туалет. Неужели они ничего не видели?
– Прекрати, – грозно произнесла Эмили.
Бен уже грубо задирал подол ее платья. Он нащупал рукой коленку, потом скользнул выше.
– Прекрати, – грозно произнесла Эмили.
Бен уже грубо задирал подол ее платья. Он нащупал рукой коленку, потом скользнул выше.
– Просто скажи мне, что тебе это нравится, – задышал он ей в ухо. – Или я расскажу всем, что ты лесбиянка.
Слезы навернулись у нее на глаза.
– Бен, – прошептала она, сжимая ноги. – Я не лесбиянка.
– Тогда скажи, что тебе это нравится, – прорычал он, впиваясь рукой в ее обнаженное бедро.
Он подбирался все ближе к трусикам. Когда Бен с Эмили встречались, он ни разу не заходил так далеко. Эмили крепко, до крови, закусила губу. Она уже собиралась сдаться и сказать Бену, что ей нравится, просто чтобы остановить его, но ее вдруг захлестнула ярость. Он мог думать что угодно и трезвонить хоть на всю школу. Она все равно не позволила бы ему одержать верх.
Она уперлась в стену и, согнув ногу в колене, с силой заехала ему прямо в пах.
– Уф-ф! – Бен отступил, схватившись за причинное место, и завыл – тонко, по-детски. – Ты чего? – хватая ртом воздух, произнес он.
Эмили одернула платье.
– Держись от меня подальше. – Злость возбудила ее похлеще наркотика. – Клянусь богом.
Бен стал пятиться назад, пока не уперся в стену. Ноги у него подкосились, и он медленно сполз на пол.
– Ты еще попляшешь.
– Плевать я на тебя хотела, – сказала Эмили.
Быстрым и уверенным шагом она пошла прочь. Она вовсе не собиралась показывать, что расстроена. Бен не должен был увидеть ее слез.
– Привет.
Кто-то нежно взял ее за руку. Когда в глазах прояснилось, она увидела Майю.
– Я все видела, – прошептала Майя, кивая на скорчившегося в углу Бена. – Ты в порядке?
– Да, – поспешно произнесла Эмили, но ее голос дрогнул. Она тщетно попыталась сдержаться. Привалившись к стене, она закрыла лицо руками. «Считай до десяти», – приказала она себе. Один… два… три…
Майя коснулась ее руки.
– Я так виновата, Эм.
– Не надо, – выдавила из себя Эмили, не открывая лица. Восемь… девять… десять. Она отняла руки и выпрямилась. – Я в порядке.
Она замолчала, оглядывая платье Майи цвета слоновой кости, в стиле гейши. Майя выглядела куда милее всех этих блондинок, клонов от «Шанель», заполонивших лужайку. Она поправила на себе платье – вдруг Майя тоже оценивала ее наряд?
– Я… мне, наверное, лучше вернуться к своему спутнику, – пробормотала Эмили.
Майя чуть отступила в сторону, но Эмили не могла двинуться с места.
– Прежде чем ты уйдешь, я открою тебе один секрет, – сказала Майя.
Эмили шагнула ближе, и Майя склонилась к ее уху. Она не касалась его губами, но все равно Эмили ощущала их близость. Мурашки побежали у нее по спине, и она расслышала собственный вздох. Нельзя было так реагировать, но она просто не могла совладать с собой.
«Иди к тому, кого ты по-настоящему любишь».
– Я буду ждать тебя, – прошептала Майя. Ее голос с оттенком грусти казался еще более сексуальным. – Хоть целую вечность.
25. Сюрреалистический сон наяву с Ханной Марин в главной роли
Субботним вечером Ханна поднималась на лифте в двухкомнатный номер в филадельфийском отеле «Четыре сезона», чувствуя себя подтянутой, раскованной и сияющей. Только что она побывала в спа-салоне, где ей сделали обертывание с лемонграссом и восьмидесятиминутный массаж и провели для нее сеанс автозагара. После такого блаженства, казалось, отступили все невзгоды. Тем более что она была так далеко от Роузвуда и «Э».
По крайней мере, она надеялась, что «Э» был далеко.
Открыв дверь, Ханна впорхнула в комнату. Отец сидел на диване в гостиной.
– Привет. – Он поднялся ей навстречу. – Как все прошло?
– Превосходно.
Ханна лучезарно улыбнулась. К радости, переполнявшей ее, примешивалась и грусть. Она хотела сказать отцу, как благодарна ему за то, что они снова были вместе, но сознавала, что их общее будущее висело на волоске и могло рухнуть по прихоти «Э». Вчера она раскрыла всю подноготную Наоми и Райли и тешила себя надеждой, что «Э» сдержит обещание, но что, если он не собирался этого делать? Может, лучше было самой рассказать отцу правду о Дженне, прежде чем это сделает «Э»?
Она сжала губы и уставилась на ковер.
– Все, я быстро в душ, если мы не хотим опоздать в «Лё Бек-Фен».
– Постой, – сказал отец. – У меня для тебя еще один сюрприз.
Ханна машинально перевела взгляд на его руки, рассчитывая увидеть подарок. Может, это хоть как-то компенсировало бы убогие открытки ко дню рождения. Но отец держал в руке лишь свой сотовый телефон.
И тут раздался стук в дверь соседней комнаты.
– Том? Она здесь?
Ханна оцепенела, кровь отлила от лица. Она узнала этот голос.
– Кейт и Изабель тоже здесь, – радостно прошептал отец. – Они ужинают с нами, а потом мы все вместе идем смотреть «Мамма Миа»! Ты ведь говорила, что хочешь попасть на этот мюзикл?
– Подожди! – Ханна загородила ему проход к двери. – Ты их пригласил?
– Да. – Отец посмотрел на нее, как на сумасшедшую. – Кто же еще?
«Э», – подумала Ханна. Выходка была в его стиле.
– Но я думала, что мы будем только вдвоем.
– Я этого не говорил.
Ханна нахмурилась. Говорил. Разве нет?
– Том? – раздался голос Кейт. Ханна испытала облегчение хотя бы оттого, что Кейт называла ее отца Томом, а не папочкой, но при этом крепче вцепилась в руку отца.
Он нерешительно мялся у двери и затравленно озирался по сторонам.
– Но пойми, Ханна, они уже здесь. Я думал, это будет мило.
– Почему?..
«Почему ты так подумал? – хотела спросить она. – Рядом с Кейт я чувствую себя полным дерьмом, и ты не замечаешь меня в ее присутствии. Вот почему я не разговаривала с тобой столько лет!»
Но сколько же растерянности и разочарования отразилось на его лице! Он так долго планировал эту встречу… Ханна принялась разглядывать бахрому восточного ковра. Тяжелый ком застрял у нее в горле, как будто она подавилась.
– Думаю, надо впустить их, – пробормотала она.
Когда отец открыл дверь, Изабель вскрикнула от радости, как будто их разлучали галактики, а не километры суши. Ханна отметила, что она была все такой же худой и слишком загорелой, и невольно скользнула взглядом к камню на пальце левой руки. Там сияло помолвочное кольцо от «Тиффани» с бриллиантом в три карата – Ханна изучила каталог вдоль и поперек.
Рядом стояла Кейт. Красивая, как никогда. Облегающее платье в диагональную полоску было явно второго размера, а прямые каштановые волосы стали еще длиннее, чем несколько лет назад. Она изящно поставила сумочку от «Луи Виттон» на обеденный столик. Ханна закипела от злости. Кейт, наверное, никогда не спотыкалась в своих новеньких лодочках от «Джимми Чу» и не скользила по натертому воском паркету.
Кейт выглядела недовольной, словно ей претила здешняя роскошь. Но, когда она увидела Ханну, выражение ее лица смягчилось. Она оглядела Ханну – оценивая и структурный жакет от «Хлое», и босоножки с ремешками – и улыбнулась.
– Привет, Ханна, – сказала Кейт. Похоже, для нее все тоже стало сюрпризом. – Ничего себе!
Она положила руку на плечо Ханны, но, к счастью, не полезла с объятиями, иначе почувствовала бы, как та дрожит.
– Все выглядит так вкусно, – с придыханием произнесла Кейт, изучая меню.
– В самом деле, – эхом отозвался мистер Марин. Он сделал знак официанту и заказал бутылку «Пино гриджио», а потом обвел теплым взглядом Кейт, Изабель и Ханну. – Я рад, что мы все здесь. Вместе.
– Так приятно снова видеть тебя, Ханна, – проворковала Изабель.
– Да, – вторила ей Кейт. – Круто.
Ханна уставилась на серебряные приборы. Происходящее казалось сюрреалистическим сном. Но не тем сном, в котором, как в калейдоскопе, мелькали наряды от «Зак Позен», а ночным кошмаром – как в той книжке, где русский парень вдруг проснулся и обнаружил, что превратился в таракана. Ханна читала ее в прошлом году – задавали по литературе.
– Дорогая, что ты выбрала? – спросила ее Изабель, не отпуская руку отца.
Ханне до сих пор не верилось, что отец влюбился в Изабель. Она казалась такой провинциальной. И загар у нее был слишком броский. Такой могут себе позволить лишь модели, четырнадцатилетние девчонки или бразильянки – но никак не дамочки среднего возраста из Мэриленда.
– Хм, – сказал мистер Марин. – Что такое pintade?[57] Это рыба?
Ханна пролистала меню. Она никак не могла сообразить, что взять. Все было либо жареным, либо в сливочном соусе.
– Кейт, может, ты переведешь? – Изабель наклонилась к Ханне. – Кейт бегло говорит по-французски.
«Кто бы сомневался», – подумала Ханна.
– Прошлое лето мы провели в Париже, – объяснила Изабель.
Ханна спряталась от ее взгляда за раскрытой винной картой. Они ездили в Париж? И отец тоже?