Впрочем, Роберт оказался не настолько погруженным в чтение, чтобы не заметить мое прибытие. Газету аккуратно свернул и аккуратно же поместил в стоящую рядом со скамьей урну, поднялся и успел даже сделать шаг навстречу, прежде чем протянуть руку для рукопожатия. Мы расположились на скамейке вдвоем. Улыбка на его лице была вполне нейтральной, без глубокого участия и искреннего сочувствия, за что я был Роберту благодарен.
Правда, совсем без разговора о моем душевном состоянии все же не обошлось.
— Вадим, как вам понравилось быть мертвым? — спросил Роберт с отстраненной вежливостью английского джентльмена.
Я ответил укоризненным взглядом. Шутка мало того, что не самого высокого пошива, так еще и отдающая двусмысленностью — в моем положении.
Как я уже упоминал, заклинание поиска пропавшего человека одно из самых распространенных в коммерческой магии. Им владеют даже самые слабые маги, правда, «радиус действия» у них будет небольшим — пропавший сможет легко спрятаться от них в другом городе, по своей ли воле либо чьей-то еще. Однако найти можно только живого человека, в противном случае произойдет что-то вроде сбоя сигнала, если применить техническую терминологию. Вот Роберт и навесил на меня хитрое заклинание, вызывающее этот самый сбой в ответ на попытки разыскать меня магическим способом. Другими словами, маг, применивший в отношении моей персоны поисковое заклинание, сочтет меня трупом. Неприятно? Наверное. Но я в первую очередь беспокоился об эффективности.
— Вы уверены, что ваше заклинание работает? — спросил я. не без нервозности в голосе.
— А вы уверены, что все еще живы? — пожал плечами Роберт.
Я досадливо махнул рукой:
— Это аргумент, конечно, но...
Маг позволил себе короткий смешок.
— Один мой друг детства имел в качестве присказки фразу «живой пример тому — покойный Иван Иванович». Уж не знаю, где он ее услышал, но повторял часто. Мне кажется, к вашему случаю она удивительно подходит.
Я скривился в болезненной гримасе.
— А мне кажется, что вы сегодня не в ударе в плане юмора. Поэтому давайте попробуем поговорить серьезно.
— Простите, — не стал оспаривать мой вердикт Роберт. — Да, я вполне уверен, что моя фраза работает. Я ее проверял. И если она работала раньше, что может помешать ей работать теперь? Поэтому не волнуйтесь, атакующий вас маг на какое-то время уверится в вашей гибели. Если, конечно, он не имеет возможности следить за вами, скажем так, непосредственно.
— А если он таки имеет эту возможность?
Роберт развел руками:
— Тогда в принципе любые попытки спрятаться магическими методами мягко говоря неэффективны.
И почему это у него не получилось меня успокоить?..
Постаравшись снизить частоту сердцебиения до более или менее приемлемого показателя, я с шумом выдохнул воздух.
— Ладно, давайте пока исходить из предпосылки, что коварный киллер не наблюдает сейчас за нами из-за соседнего дерева. Просто чтобы не было так грустно. — Собственные слова мне не очень понравились, и я придирчиво оглядел все ближайшие деревья. — Но все равно... Думаю, киллер все же захочет получить какие-то более основательные свидетельства моей скоропостижной кончины. Или у вас заготовлено заклинание для достоверной имитации моих похорон?
Роберт не был мстительным, и не стал указывать на уровень моего сегодняшнего чувства юмора. Даже ответил вежливым смехом на мои потуги пошутить. После чего покачал головой.
— Нет, Вадим, если вы заметили, я ведь сказал, что маг на какое-то время сочтет вас мертвым. И, увы, это время едва ли будет очень продолжительным. Не надо видеть в моем вчерашнем ходе решение проблемы
— это не так и это не может быть так. Если хотите, мы просто защитились от шаха. Это необходимо, но таким образом почти никогда не удается выиграть партию. Нужно переходить в контратаку.
— Предлагаете теперь мне совершить парочку покушений? — усмехнулся я совсем не весело. — Так для начала неплохо бы установить объект моих грядущих злодеяний...
— Вот на этом я и предлагаю вам сконцентрировать наши усилия. — сказал Роберт на этот раз без улыбки.
— На установлении объекта, конечно.
— Есть идеи? — спросил я. Внешне — вяло и без намека на сколь-нибудь заметный энтузиазм. Внутренне
— с надеждой.
Потому что иначе как? Я, наверное, только теперь проникся пониманием изречения, которое всегда считал банальностью. Про то. что надежда умирает последней. Ты живой, пока есть основания надеяться оставаться живым. А когда надеяться уже совсем не на что, можно и пулю в висок, и петельку на шею. Чтобы не мучиться. Ибо ожидание смерти, как известно...
Ой-ой, оборвал я свои мысли. Хватит. Хватит обрастать мудростью избитых истин. И жалость к себе пока отложим. До лучших времен или худших — там видно будет. Лучше послушать, что у Роберта на уме.
А Роберт взял паузу, словно нарочно давал мне время вынести мусор из головы и подготовиться к восприятию информации. Посмотрел на часы — те самые, на которые я обратил внимание еще в нашу первую встречу, — покачал головой, что-то про себя прикидывая, и только потом заговорил:
— Все фразы Белого шара, — слова «заклинание» он по-прежнему чурался. — оставляют следы...
— В мировом эфире? — встрял я с ненужным сарказмом. Пожалеть о сказанном успел, а за язык поймать себя — нет. Бывает со мной.
— Если я скажу «в пространственно-временном континууме», вам это больше понравится? — маг посмотрел на меня знакомым чуть насмешливым взглядом Якова Вениаминовича. — В обычном мире оставляют, Вадим, вполне реальном. И след этот можно засечь — при помощи одной специальной фразы, которую мне посчастливилось иметь в своем арсенале.
Задержав взгляд на лице Роберта, я смог-таки разглядеть спрятанное под маской напускной равнодушной скромности самодовольство. Отчетливое осознание собственной крутости, а может и исключительности. И молнии мы из руки пускаем, и по неизвестному телефону дозваниваемся, да еще и следы заклинания видеть могём. Гляди ты, «посчастливилось иметь»! Не-ет, как говорится, Нитат тЫ1 и все такое прочее.
Ерунда, казалось бы, мелкий штришок, всего лишь легкая рисовка, но мне Роберт после этого чуть симпатичней стал. Ближе, понятней. А то... безупречный внешний вид, правильная, немного книжная речь, еще и душа хоть на выставку. Чеховский человек какой-то. Про благородных рыцарей в сверкающих доспехах или героев в ослепительно белых шляпах хорошо книжки читать. В подростковом возрасте. А иметь с ними реальные земные взаимоотношения иногда скучно, а чаще неприятно. Высокие цели — это здорово, не менее высокие идеалы тоже кое-как стерпеть можно. Но стерильная чистота неминуемо производит впечатление пустоты...
Роберт между тем продолжал, не подозревая о проделанном мной только что беглом этически- философском анализе его сущности:
— Следы эти остаются различимы разное время. От нескольких минут до нескольких дней. От чего это зависит... Строгую формулу вывести сложно, я сам до конца все факторы осознать пока не могу, но прямая корреляция с силой фразы определенно просматривается. Опять-таки, «сила фразы» — понятие скорее интуитивное, численно ее никто пока измерить не смог. И тем не менее, в некоторых фразах — я подчеркиваю, в некоторых — она в какой-то степени обуславливается тривиальными затратами энергии.
— Энергии? — переспросил я. — В каком смысле?
Маг вздохнул.
— Мне знаком только один смысл, Вадим. Который в школе объясняли на уроках физики. Энергия, та, что в джоулях измеряется. Или, если хотите, в киловатт-часах. Да хоть в калориях.
— Телекинез — ерунда, если не перемещать тонны, — убедившись, что дальнейших вопросов у меня не возникло, Роберт продолжил. — Следов фразы, уронившей на вас шкаф, уже через полчаса наверняка нельзя было найти. Фраза, устроившая в вашей бытовой технике короткое замыкание, мне незнакома, но, судя по всему, также не требует больших магических затрат. Признаюсь, в ваше отсутствие я попытался снять след на вашей же кухне. Безрезультатно, как я и предполагал.
Я с сомнением покачал головой:
— Ну, не знаю. Шандарахнуло меня дай Бог. Мне кажется, там этих самых джоулей порядочно было.
Роберт улыбнулся улыбкой мудрого учителя. По-моему, лекция доставляла ему немало удовольствия. И я подавал нужные ему реплики вполне к месту.
— Не нужно затрачивать много сил, чтобы поджечь фитиль бомбы. Но для этого нужно иметь бомбу. Энергия скрыта в динамите, или тротиле, или чем там еще начиняют эти штуки. Так вот, Вадим, если бы вас ударил током диван, это было бы совсем другое дело. Но включенный в сеть электроприбор...
— Кстати о бомбах... — вставил я.
— Да, о бомбах. — Роберт коротко мотнул головой. — Взрыв в квартире вашего приятеля. Едва ли он хранил дома взрывчатые вещества, и вы наверняка не приносили их с собой. Что могло взорваться? Был бы там газовый баллон, другое дело. Высечь в нужном месте искру — вопрос мастерства, а не затраченных сил. Но газа не было.
— Да, о бомбах. — Роберт коротко мотнул головой. — Взрыв в квартире вашего приятеля. Едва ли он хранил дома взрывчатые вещества, и вы наверняка не приносили их с собой. Что могло взорваться? Был бы там газовый баллон, другое дело. Высечь в нужном месте искру — вопрос мастерства, а не затраченных сил. Но газа не было.
— Телевизор? — неуверенно предложил я.
Маг засмеялся.
— Вы не застали старые, ламповые телевизоры, Вадим? Вот те время от времени взрывались. Редко, зато без всякой помощи магии. Да и то, по счастью, не с таким эффектом. Думаю, не стоит предполагать, что на кухне вашего приятеля находился подобный динозавр электротехники?
Я только улыбнулся чуть смущенно. Мне тоже, если честно, трудно было заподозрить висящую на стене плоскую штучку в столь мощном взрывном потенциале...
— Тогда?.. — я честно играл свою роль в диалоге. Это было несложно.
— Тогда, по всей видимости, стоит говорить о, так сказать, чистом магическом взрыве. А значит, очень серьезной силе фразы. След, думаю, около недели должен сохраняться. Уж три-четыре дня — при самом пессимистическом подсчете.
Я был впечатлен, что сказать. Полчаса на падение шкафа, и неделя на взрыв... Видимо, зависимость не линейная. Но меня сейчас другой вопрос интересовал больше:
— Так что за след все-таки? Я так толком и не... — я попытался движениями рук изобразить вопрос в воздухе.
— Все достаточно просто, — сказал Роберт. — Что-то наподобие фразы для поиска людей. Только в качестве «маячка» используется не какая-то личная вещь пропавшего, а след... м-да. заклинания искомого мага. И вычислить я могу, не его текущее местоположение, а место, откуда это заклинание было произнесено.
— Хм... — протянул я. Признаюсь, с некоторым разочарованием.
— А чего бы вы хотели, Вадим? — Роберт развел руками. — Фамилию, имя, отчество? Адрес вас чем не устраивает? Все-таки взрыв произошел глубокой ночью, и наш загадочный негодяй с большой долей вероятности находился дома. С чего бы ему путать следы и тащится где-нибудь среди ночи?
— Чтобы некий маг. вроде вас, не вычислил его берлогу, — мрачно подсказал я.
— Так откуда ж ему знать о самом существовании подобной фразы? — Роберт заглянул мне в глаза, и снова самодовольство просочилось наружу. На этот раз даже заметнее.
— Эксклюзив? — утвердительно спросил я.
— Конечно.
— Немало у вас эксклюзива.
Роберт ответил не сразу. Будь он подвержен дурным привычкам, наверняка бы сейчас вытащил пачку сигарет и не спеша прикурил. А так просто посидел молча, сначала разглядывая носки своих замшевых туфель, затем — затянутое легкими белыми облаками небо, и лишь после этого повернувшись ко мне. Чувствовалось, что пауза нужна была ему — чтобы подчеркнуть значимость последующих слов.
— Не так много, как мне хотелось бы, Вадим. Но ни одну, самую с виду бесполезную, но известную только мне фразу, я не променяю на десяток известных многим. И это, наверное, основная причина, по которой я стал черным магом.
Снова пауза, на этот раз совсем непродолжительная.
— Хотя, встань я на коммерческие рельсы, мог бы значительно преумножить свое финансовое состояние. Однако, когда дело касается Белого шара, я предпочитаю покупать, а не продавать. Не зарабатывать на нем, а тратить на него.
Что ж, в том, что он мог бы недурно заработать на продаже хотя бы только тех заклинаний, что стали мне известны, сомневаться не приходилось.
— Выходит, магия для вас — хобби? — сказал я, иронизируя слегка натужно.
Принципы Роберта... это его принципы. Не мне судить, хороши они или плохи, он имеет на них право — вот все, что я могу сказать. Будь я магом, я бы... а впрочем, нелегко судить о том, что все равно недостижимо. Магом мне никогда не быть, и время, когда я об этом сожалел, давно прошло. Я — курьер. Связующее звено между непостижимым Белым шаром и теми людьми, что в состоянии воспользоваться его дарами. Зато они никогда не смогут его увидеть и прикоснуться...
— Я еще раз попросил бы вас, Вадим, отказаться от слова «магия» применительно к Белому шару, — сказал Роберт неожиданно легким, едва ли не шутливым тоном. Казалось, еще чуть-чуть — и он мне лукаво подмигнет. Дескать, бзик у меня такой, что поделаешь, ты уж не суди строго. — А хобби это или нет... Вы знаете, все ведь зависит от результатов, которых мне удастся достичь. В том числе, значит, и от вас зависит. Но! — Роберт рубанул воздух ладонью, словно ставя барьер между двумя разделами спича. — Как и обещал, прежде я постараюсь помочь решить ваши проблемы. А когда вам ничего не будет угрожать, вы уже спокойно сделаете свой выбор.
Я мог бы обвинить Роберта в использовании старого как мир приема. Который срабатывает в девяносто девяти случаях из ста. Мог бы... но не стал. Во-первых, из-за того одного шанса отказаться, который у меня все-таки есть. А во-вторых, потому что на самом деле выбор свой я уже сделал. И рыцарская помощь черного мага здесь совершенно не при чем.
Роберт же поспешил подкрепить слова о помощи делом.
— Так что, Вадим, вы сможете привести меня сегодня в гости к вашему другу?
Я пожал плечами и достал телефон. Включил и набрал номер Бориса. Разговор вышел достаточно долгим, хотя и малоинформативным. Большую часть времени взяли на себя эмоции. Не мои, Бориса. Он считал, что я — негодяй, и даже мое согласие с этим тезисом не сбавило накал страстей. Вообще-то Борис не особо склонен к излишне эмоциональному поведению, и я оказался где-то даже смущен его заботой о моем благополучии. Он настаивал на встрече прямо сейчас, он грозился приехать незамедлительно и спрашивал, где я нахожусь. Я сумел уговорить его дождаться меня дома, клятвенно пообещав не задерживаться и доехать до него обязательно живым. После чего я естественным образом к званию негодяя приплюсовал себе еще и титул идиота. И тоже не стал спорить.
Вот и получилось, что сказать о том, что приду я не один, у меня так и не вышло. Честно говоря, я воспользовался первой же паузой, чтобы прервать разговор. Роберта это несколько смутило, меня же его смущение позабавило. После непродолжительной дискуссии я смог-таки убедить мага, что степень близости нашего с Борисом знакомства вполне допускает некоторое пренебрежение этикетом. Согласиться со мной Роберту пришлось хотя бы потому, что о повторном звонке я и слышать не хотел. И демонстративно отключил телефон.
Роберт сокрушенно покачал головой (и этот человек давеча просто-таки вторгся в мою квартиру без всякого моего ведома!) и собрался вызвать такси. Я смерил его укоризненным взглядом и решительно направился к остановке «пятерки». Частично из духа противоречия, а вообще... Как-то еще не успел я обрасти привычками обеспеченного человека. К тому же из всех видов транспорта с детства предпочитаю трамвай.
На остановке мы молчали, хотя кроме нас никого не было. Как-то просто иссяк разговор, пусть и всего на какое-то время. И уже видя приближающийся трамвай, я вдруг (действительно вдруг, сам не знаю, как эта мысль забрела мне в голову именно сейчас) спросил:
— А все-таки, почему маги не становятся курьерами?
В это время я смотрел не на Роберта, я смотрел на трамвай. Жалко. Потому что маг ответил не сразу и чуть-чуть, самую малость треснутым голосом:
— Вадим... у меня нет готового ответа на этот вопрос.
Бог с ним с готовым, я бы пока удовлетворился бы и полуфабрикатом... Но трамвай уже подошел, и Роберт с молодецкой легкостью запрыгнул в открывшиеся двери.
Глава четырнадцатая
Наблюдать за растерянностью самоуверенного человека обычно забавно. А Роберт таки был уверен в себе, и эта уверенность местами плавно перетекала в самовлюбленность. И вот он стоит посреди абсолютно пустой кухни (а Борис навел порядок — в том смысле, что избавился от хлама, еще два дня назад бывшего кухонным интерьером), и растерянность так явно проступает на его аристократическом лице, что нужно было зажмуриться, чтобы ее не видеть.
Могучее заклинание дало сбой. Каким-то извиняющимся тоном Роберт сказал, что ничего не понимает. Нет, если бы следы заклинания вовсе отсутствовали, этому можно было подыскать какое-то объяснение. Например, что Роберт все же переоценил силу взрывного заклинания, и его следы успели благополучно рассеяться. Странно, даже неожиданно, но...
А следы были! Вполне отчетливые, как заверил нас Роберт. Только они никуда не вели. Когда я (несколько раздраженно, каюсь) поинтересовался, как выглядят отчетливые следы, которые никуда не ведут, Роберт ответил (тоже раздраженно, а это уже говорит само за себя), что объяснить это не магу он не способен. И, так получилось, что его раздражение истребило мое собственное на корню. Всемогущий маг выглядел этаким волшебником-недоучкой.
Борис, несмотря на эту явную неудачу, был просто счастлив принимать у себя дома всамделишного мага. Был гостеприимен до суетливости и чуть было не дошел до извинений по поводу случившегося в его квартире взрыва. Не знаю почему, но я получал удовольствие от ситуации.