На меня уставился обвиняющий взгляд. Я улыбнулся с притворным смущением:
— Я еще иногда перевожу старушек через улицу и подкармливаю бездомных котят.
Ну не было у меня никакой «другой стороны»! Я в ней просто не нуждался. Мог бы, наверное, устроиться в какую-нибудь контору, по восемь часов пять дней в неделю талантливо изображать офисный планктон, а по выходным снимать белый воротничок и. так сказать, расправлять крылья.
Только зачем, скажите ради Бога? Мы как-то затронули эту темы в беседе с Яковом Вениаминовичем, и он уверил меня, что во времена его молодости мне пришлось бы поступить именно подобным образом. Потому что всех вокруг непременно заинтересовало бы, на что я живу. В те времена, если верить старому магу, вообще всех все интересовало. Сейчас... Единственная трудность — родители, но они, кажется, верят в расплывчатую формулировку «промышленный консультант». А почему бы талантливому человеку с высшим образованием не поконсультировать разные фирмы? Ведь у меня это неплохо получается. А что, разве не папа говорил, что человек с образованием всегда найдет себя в этом мире? Были поначалу робкие намеки на необходимость постоянной работы — уверенность в завтрашнем дне и все такое прочее... Но размер (а главное — регулярность) моей им финансовой помощи эту уверенность внушили.
Друзья, за исключением Бориса, принимают ту же версию еще легче. Их фраза при встрече «чем сейчас занимаешься?» — почти такой же ритуал, как английское «Мо\л/ до уои бо?». Нет, надо быть справедливым, имей я в наличии финансовые затруднения, вопрос моих занятий интересовал бы друзей сильнее. Но раз затруднений нет, найдутся гораздо более привлекательные темы для разговора.
Про соседей и разных шапочных знакомых говорить вообще не приходится. Мало ли сейчас народу не ходят на работу каждый день?
— Зачем обычному магу убивать курьера?
Ух ты, как резко Борис вернул меня из области отстраненных размышлений к грубым реалиям!
— Какое-то очень дорогое заклинание? Даже это едва ли повод для убийства, так ведь Вадим уверяет, что ничего подобного не было — а зачем бы ему врать? То есть, для обычного, так сказать, коммерческого мага мне очень сложно придумать мотив убийства курьера. А вот вас, Роберт, я когда увидел... вы уж извините, вы мне не показались обычным магом.
Роберт с улыбкой покачал головой:
— Что ж тут извиняться, сочту за комплимент.
— Чем необычным может заниматься маг? Ответов не так уж много на самом деле. И чуть ли не в первую очередь в голову приходит изучение магии. Вопрос, которому практически никто из магов не уделяет внимания. Достать бы заклинание позаковыристей, да применить его повыгодней — дело нехитрое, зато прибыльное... А вот если кто-то пытается разобраться, выражаясь в двух словах, как оно работает — такому курьер может дорогу перейти. В таком деле, думается, свидетели лишние не нужны. Вас, Роберт, я как раз и заподозрил во всем вышесказанном. Простите мою ошибку еще раз.
Нет. ну что за зараза этот Мирский! Извинился, называется. Опять все на то же и вывел. Может, правда, дать ему по затылку? Или это нужно было сделать раньше?
Борис молчал. Он сказал, все, что хотел, и виноват в этом только я. А этот фрукт сидит себе с настолько невинным видом, что хоть нимб подрисовывай.
Роберт тоже молчал. Потому что его таки подвели к такой черте, за которой либо напрямую ври — а он этого не любит, как я понял, либо открывай то, что открывать не собирался.
А поскольку нас в комнате было всего трое, то заговорил я.
— Знаете, Роберт, я вам настоятельно советую принять этого негодяя в свою команду.
Глава пятнадцатая
Роберт не смотрел на Бориса — он смотрел на меня. Вдумчиво, изучающее. Складывалось впечатление, что он вот-вот объявит меня не выдержавшим испытательный срок и исключенным из команды. В которую я и вступить-то не успел.
Но он только спросил, так и не повернув головы в сторону хозяина квартиры:
— Зачем, Вадим?
Вопрос, конечно, можно было понимать двояко. Зачем нам этот тип, не имеющий к магии никакого отношения? и зачем ты, Вадим, треплешь языком? Я выбрал удобную для себя трактовку.
— Уверен, что пригодится. Потому что плох тот полководец, который делает ставку только на один род войск.
В разговор включился предмет обсуждения:
— А вы, оказывается, полководец, Роберт?
— Сам узнал об этот только что. — Маг все-таки посмотрел на Бориса. Вполне дружелюбно, впрочем. — В таком случае буду благодарен Вадиму, если он растолкует мне все подробности о родах войск.
Я начал растолковывать. Медленно, тщательно подбирая и взвешивая на языке каждое слово. Дело не только в том, что среди многочисленных моих талантов — увы — нет ораторского. Выхватывать с ловкостью фокусника нужные сентенции из воздуха у меня получается редко. Мне б бумажку с заготовленной речью...
Главная проблема заключалась в тонкой балансировке на грани дозволенного. Да, вопрос задал Роберт и отвечать я буду ему. Но ведь при этом волей-неволей мне придется раскрыть кое-какие карты перед Борисом. А что делать, не силен я в эзоповом языке, да и Мирский не дурак. Можно было подумать, что своим вопросом Роберт дал мне карт-бланш, но я понимал, что это не совсем так — меня не оставляло ощущение лукавого прищура со стороны мага — дескать, ты заварил кашу, теперь я посмотрю, как ты выкрутишься...
Кроме того, была и еще причина. Я не только для Роберта выступал, я и в собственной голове порядок наводил.
— Скрывать от Бориса факт, что вы действительно занимаетесь исследованием магии, было бы не то, чтобы глупо, а просто невозможно. Этот субъект умеет складывать два и два. а обе двойки мы тут нарисовали крупным шрифтом. К слову, давайте сразу поясним, что вы предпочитаете не называть магию магией... Ну, думаю, понятно, что я имею в виду.
Вы попросили меня оказать вам помощь в этом деле. Как курьера. Как очень неплохого курьера, к чему нам ложная скромность. К слову, официально заявляю, что принимаю ваше предложение. Хотя это стало и так понятно из контекста...
Вам помогают еще курьеры. Они таскают нужные заклинания. Что вы с ними делаете, потом сами Борису расскажете, если сочтете нужным. Но я буквально только несколько минут назад, из вашей беседы понял, что изучение ма... Белого шара не ограничивается работой с заклинаниями. Это только часть целого, причем, возможно, не самая основная. Это вы от меня скрыли, — я обличающе взглянул на Роберта.
— Не скрыл, Вадим. — Маг строго покачал головой. — Не скрыл, а пока не упомянул. До вашего окончательного согласия работать со мной.
— Ну, хорошо, — я пожал плечами. — Если вы видите принципиальную разницу между «скрыл» и «не упомянул», я не буду спорить. Тем более, что я не об этом. Я о том, что масштабное исследование и проводить надо всесторонне. Не бить в одну точку. Одними курьерами тут не обойтись, как не выиграть большую битву только пехотой.
— Курьеры — и вдруг пехота, — Роберт засмеялся. — Могли бы для себя и более лестное сравнение подобрать. И почему вообще сухопутные аналогии?
Я тоже улыбнулся.
— Ладно, буду торпедным катером. Стремительным и смертоносным.
Последнее слова я подобрал не вполне удачно. Стоит ненадолго забыть о покушениях на свою драгоценную жизнь, как какая-нибудь сволочь непременно напомнит. И уж совсем неприятно самому выступать в роли этой сволочи. Улыбка скривилась, перетекая в болезненную недовольную гримасу.
От Роберта, судя по всему, не укрылись метаморфозы в моей мимике, и разговор он продолжил с деликатной поспешностью:
— Так кем же будет Борис в вашей военной классификации?
— Что тут непонятного? — я простер руку в сторону Мирского жестом циркового распорядителя «впервые на арене». — Войска технической поддержки. Разве современную войну выиграешь без помощи яйцеголовых?
— Что такое ты сказал про мою голову? — страшным голосом вопросил Борис.
— Молчи, дурак, я в хорошем смысле, — отмахнулся я. — Так вот. Роберт, чтобы вы знали, мой друг — компьютерщик. Не буду в его присутствии называть его компьютерным гением, иначе он обязательно зазнается, но все-таки... Кто владеет информацией, тот владеет миром — это сказал не я, а другой умный человек, однако я его поддерживаю. Борис — чемпион по выуживанию информации из Сети. По крайней мере, среди всех моих знакомых. Если кто-то где-то чихнул и перенес чих на компьютер — Борис найдет вам его. А обработка данных? А анализ? Ну, Роберт, скажите — у вас серьезное исследование или игры в песочнице? Даже я, не зная всего, что знаете вы, уже сейчас мог бы предложить кое-какие направления, где Борис был бы полезен...
Я перевел дух. Честное слово, мне понравился мой спич! Чем я не рекламный агент? Будь я покупателем, Борис был бы уже куплен и перевязан красивой ленточкой.
Я перевел дух. Честное слово, мне понравился мой спич! Чем я не рекламный агент? Будь я покупателем, Борис был бы уже куплен и перевязан красивой ленточкой.
Верил ли я сам во все, что говорил? Отчасти. Я действительно считаю, что Мирский может оказаться Роберту полезен. А может не оказаться... Зачем тогда столько красок? Да очень просто. Если ты лезешь куда-то, сам не вполне понимая, куда, всегда хорошо взять с собой друга. Вместе веселее. Если в итоге ты будешь выглядеть полным идиотом, сможешь хотя бы порадовать себя зрелищем другого столь же полного идиота. А зачем еще нужны друзья? В общем, я считаю, Борис мне подвернулся исключительно удачно.
Правда, он пока не торопился разделить мою точку зрения.
— А моим мнением ты не хотел бы поинтересоваться? — раздраженно спросил он.
— Хотел бы — поинтересовался, — резонно ответил я.
Что он как ребенок, право слово. Ведь огрызается из чистого духа противоречия. Ведь я уверен, согласится обязательно. Не знаю почему, но уверен. В себе не был так уверен, как в нем.
Так что все дело за Робертом. На него я и смотрел. Хорошим, незамутненным взглядом, в ожидании единственно возможного ответа. А Роберт смотрел на меня. Очень неспешно смотрел. Мне даже как-то неуютно стало. Я вдруг понял, что он запросто сможет сейчас и отказать. В своем стиле, корректно, дружелюбно и аргументировано. Так, что не только не подкопаешься, но и сам наполнишься осознанием его правоты.
Нет. Роберт ни в коем случае не играл в гляделки, не пытался меня устыдить или заставить пойти на попятную. Он просто принимал решение, и выражение моего лица было одним из решаемых им уравнений.
Продолжалось это довольно порядочное время, мне так вообще показалось, что несколько минут, хотя вряд ли, конечно... Я все ждал, что не выдержит Борис, съязвит, пошутит или возмутится, но Борис молчал. Очень скромно, словно в самом деле на собеседовании у работодателя, когда резюме уже подано и изучено, на все вопросы отвечено, и остается только терпеливо ждать принятия решения.
Наконец, Роберт... нет. не отвел глаз, просто взгляд его неуловимо изменился, цепкость и жесткость отодвинулась куда-то вглубь, в потайные ниши, вернув на передний план привычные уже мягкость и доброжелательность. Только я теперь про эти ниши знаю.
— Скажите, Боря, Вадим не преувеличил ваши способности?
Борис ответил не сразу, понимая, что, фигурально выражаясь, пришло время ставить подписи под контрактом, и сейчас едва ли не последний шанс послать ко всем чертям если не мага, так по крайней мере меня.
Он не стал никуда меня слать. А разве я сомневался?
— Никогда не пробовал искать чихи. И не думаю, что вам они сильно понадобятся. А в целом... Нет, не преувеличил.
Роберт едва слышно вздохнул.
— Вадим весьма красочно расписал ваши умения работать с информацией. Надеюсь, распространение информации не входит в их число?
При этом Роберт посмотрел на меня. Просто посмотрел, не этим своим давешним взглядом, но... И Борис, вы можете себе представить, тоже стал смотреть именно на меня!
Пока я раздумывал, то ли мне обидеться, то ли сказать что-нибудь остроумное в ответ, эти двое рассмеялись! Им очень повезло, что по натуре я человек не заносчивый и склонный к здоровой самоиронии. Вместо того, чтобы дать прочувствовать им всю глубину их бестактности, я присоединился к смеху.
Спустя какое-то время, заполненное невнятной суетой (Мирский снова вспомнил, что он гостеприимный хозяин) и мало что значащими репликами, я получил возможность расслабиться и не принимать участия в разговоре. Разговор был мне в общем знаком — Роберт посвящал в суть собственных исследований Бориса. Правда, более сжато и емко — без лирических отступлений и притянутых за уши аналогий. Я даже позавидовал Мирскому немного.
Вскоре я воспринимал их беседу вполуха, только какой-то частью своего сознания. Оставшаяся часть сознания ничем полезным не занималась, то неглубоко погружаясь в какие-то пустяшные мысли, то оценивая давно мне знакомый интерьер гостиной. Так, наверное, и задремать можно было, но я вдруг понял, что разговор в комнате перешел к обсуждению моей персоны. Целостность сознания моментально восстановилась, и я начал вслушиваться с вполне понятным интересом.
— Это все полумеры! — решительно, почти зло резал Борис.
Роберт чуть смущенно разводил руками, соглашаясь.
— Да, безусловно. Но после провала попытки отследить нападавшего, я пока не могу предложить никаких наступательных действий.
Борис яростно мотал головой.
— Я считаю, что и возможности защиты не исчерпаны. Когда наш негодяй поймет, что Вадим все-таки не совсем труп, он непременно изыщет способ его отыскать. Обычными способами, если не найдет магических. Вы недооцениваете современную технику, да и частных детективов сейчас в избытке. Некоторые из них едят свой хлеб с икрой не зря.
Да, хороший друг — он всегда настроение поднимет. Лучше бы я не выплывал из полудремы.
— Какие же средства защиты вы предлагаете? — поинтересовался Роберт.
Поинтересовался. На самом деле поинтересовался, ожидая какого-то дельного предложения.
Борис выдержал театральную паузу. Очень точно выдержал, еще бы секунда-другая, и я точно врезал бы ему по шее.
— Самые прямые. Естественные. Раз на Вадима покушаются при помощи магии, его и защитить нужно при помощи магии — от магических же воздействий.
Я нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл простых вроде бы слов. Роберт, насколько я мог судить, делал то же самое.
— То есть? — все же переспросил он.
Борис начал говорить медленно, выкладывая из слов аккуратные стопочки.
— Нам нужно заклинание, защищающее человека от магических воздействий.
— От каких именно? — спросил Роберт.
— От любых! — безапелляционно заявил Борис, очень, по-видимому, довольный собой.
Я тихонько застонал. Стратег, так его... Как тот мудрый филин. И снова Роберт был со мной согласен.
— Понимаете. Борис, — с некоторой вкрадчивостью сказал он, — это было бы великолепным средством, если бы не одно «но». Нет такого заклинания. Не существует.
— Я догадываюсь, что не существует, — Бориса было не пронять. — Я даже догадываюсь, что, существуй оно, вы догадались бы его использовать.
Он получал удовольствие от собственных слов. И вообще от себя самого. В своем видении ситуации он возвышался над нами, как могучая гора над двумя скромными холмами. Он не говорил, он вещал.
— Мне остается только немного уточнить: пока не существует. Пока! — Борис ввинтил в воздух длинный указательный палец, придавая вес словам. — Вообще, ни одного заклинания когда-то не существовало — до той поры, когда какой-нибудь курьер не приносил его от Белого шара. И кого я сейчас вижу перед собой? Курьера. И не «какого-нибудь», а очень неплохого — по его собственным словам. Твоим словам, Вадим.
Борису стоило, наверное, встать, произнося эту речь. Тогда сейчас он мог бы вальяжно, с чувством выполненного долга и собственного достоинства опуститься в кресло, зафиксировав свое «сНхП». И ожидать бурных продолжительных аплодисментов. До-олго так ожидать.
Я вздохнул.
— Как бы тебе объяснить, Боря... попроще, чтоб ты понял, — очень вежливо и мягко сказал я. — Ты не пробовал задуматься, почему ни один курьер до сих пор не сгонял к Белому шару за этим заклинанием?
Борис улыбался. Ехидно и малопривлекательно.
— Почему не сгонял? Может, кто и пытался.
— Может. — не стал спорить я. — Тогда другой, не менее занимательный вопрос: почему ни у одного курьера не получилось?
— Я тебе отвечу.
— Ответь, будь добр.
Вот теперь Борис встал. Сделал шаг в мою сторону и завис надо мной коршуном. Да нет, каким коршуном
— грифом. Стервятником. Мне даже захотелось защитить глаза от его хищного клюва.
— А потому, Вадим, — а голос был будничным до скучности. — Потому, что ни у одного курьера не было такого мотива, какой есть у тебя. Жить-то хочется, а?
Ненавижу людей, которые всегда правы. Ненавижу Мирского. Жить хотелось. Положа руку на сердце, что я теряю?
— Хм... а что вы теряете, Вадим, если попытаетесь? — подал задумчивый голос Роберт. — Вы ведь всегда можете выйти из Тоннеля, разве не так?
Они не понимали. Они оба не понимали. Курьер выйти из Тоннеля действительно всегда может. Но... не всегда может. Очевидная глупость? Так считают все, кроме курьеров. Как мне объяснить не-курьеру, что в Тоннеле буду уже не совсем я. Моя тень, мое отражение в кривом зеркале, я-из-снов... Может, у психологов есть для этого понятия точное определение, не знаю. Сомневаюсь, если честно. И у того меня своя логика, своя система приоритетов, свои представления о цели и средствах ее достижения. Тот я может не посчитать нужным выйти из Тоннеля в ситуации, когда этот я сделал бы это без колебаний. А позже... позже в моем распоряжении может и не оказаться необходимой пары секунд для выхода. Сотни мертвых курьеров меня понимают лучше, чем кто-либо.