— Я, собственно, к этому и вел, — спокойно сказал он. — Найти покушавшегося при определенных обстоятельствах будет крайне непросто, а вот помочь вам избежать роли жертвы в ближайшие часы я, пожалуй, сумею.
Маг на секунду замолчал, что-то про себя взвешивая и оценивая.
— Вадик, найдите какой-нибудь очень небольшой предмет, который вам несложно будет иметь при себе. Лучше всего не металлический и не пластиковый.
Понимающе кивнув — амулет, значит, — я заметался по комнате. Амулеты прочно вошли в моду примерно с год как. Неизвестно, в чью светлую голову пришла эта мысль, удивительно только, что не пришла раньше. Не потаскаешь ведь всюду за собой мага, а простому смертному хоть зазаклинайся. толку ноль. Вот и стали посылать курьеров за специфическими заклинаниями, предназначенными для зарядки предметов.
Я сам еще недавно пользовался Весами — деревянным кулончиком именно в виде весов, который начинал мелко дрожать, если вас пытались обвесить. Популярная была штука. Настолько, что появилась масса подделок —деревяшек такой же формы, не заряженных никаким заклинанием. Одного вида выставленного напоказ кулона хватало для поднятия честности любого продавца до уровня тибетского монаха. Настоящий же амулет работал около месяца, после чего требовал перезарядки. Но я свой перезаряжать не стал. Может быть, это смешно, но я чувствовал себя очень неловко, заходя на рынок с амулетом. Словно садился за игорный стол с тузом в рукаве.
Сейчас Яков Вениаминович явно собрался соорудить какой-то защитный амулет из подручных средств — ведь форма предмета никак не влияла на содержание... Так что меня устраивало что угодно, лишь бы сделанное из природных материалов — они лучше впитывают заклинания. При всей кажущейся элементарности, задача оказалась не столь простой. Боже ты мой, я раньше и не задумывался, сколько металла и особенно пластика нас окружает! Теряем, теряем мы связь с природой... Телефон, пульт, еще пульт, зажигалка, солнцезащитные очки... Да что ж такое! Пластиковая карточка... и почему не приучил себя к портмоне — хорошему кожаному портмоне? Беда. Где же вы спички и деревянные расчески, бумажные фотографии и не менее бумажные книжки? Канули в лету вслед за веретеном и пряслом?
О! Меня осенило. Я кинулся к шкафу и достал носовой платок. У меня очень уместная в данном случае неприязнь к синтетическим тканям...
— Подойдет? — я поднес платок к магофону. — Стиранный, не новый.
— Да, Вадик, вполне подойдет. — Яков Вениаминович улыбнулся чуть иронически, видно, мои метания попали в его поле зрения. — Подержи его так немного...
Маг одними губами что-то прошептал. Вот в этом и есть преимущество магофона. Через любые технические устройства, от допотопной киноленты до сверхсовременных средств передачи изображения, заклинания не проходят.
— Все, Вадик, — снова заговорил Яков Вениаминович. — Носите платок с собой. Не побоюсь хвастаться, заклинание хорошее, вас сейчас магией никто не найдет. Часиков десять-двенадцать амулет поработает, а там посмотрим... Или подзарядим, или что получше придумаем.
Платок я аккуратно свернул и засунул в карман трико.
— Но это только половина дела, — продолжил маг. — А вторая половина... Я приглашаю вас провести эту ночь в моих скромных апартаментах.
Я отрицательно замотал головой.
— Вы не понимаете, Вадик. Дело не в обычном гостеприимстве, хотя я, безусловно, буду рад вас видеть. Ваша квартира сейчас не самое безопасное место. Удар могут нанести просто по ней...
— Да нет, я сообразил. Спасибо за приглашение. Яков Вениаминович, просто не хочу вас стеснять. У меня поблизости друг живет, я у него переночую.
Уговаривать меня маг не стал. Но, прежде чем попрощаться, несложным заклинанием привел мое расшибленное колено в порядок. Почти в порядок — магия в медицине до обидного слаба...
Глава седьмая
Мстительность — это черта характера, абсолютно мне не свойственная, мрачно усмехался я. давя на кнопку дверного звонка перед квартирой Бориса. Я просто иногда восстанавливаю историческую справедливость.
Несколько лет назад в счастливую и бестолковую студенческую пору мой друг и одногруппник Боря Мирский имел отвратительную привычку будить меня по ночам. То ему срочно необходимо было проконсультироваться со мной по поводу решения неоднородных дифференциальных уравнений, то одолжить немного денег, когда запросы очередной пассии фатально не совпадали с Бориными финансовыми возможностями, то я просто требовался в качестве собутыльника — обычно после расставаний с этими пассиями... Так или иначе, приходил ко мне ночами Боря с регулярностью прожорливого вампира.
Все изменилось, когда Борис женился. Остепенился он удивительно быстро, и его перевоплощение в примерного мужа и (вскоре) отца оказалось полным. Милая и нежная девушка Лена под лайковыми перчатками искусно прятала ежовые рукавицы. Я и сам слегка ее побаивался, и ни за что не приперся бы в их семейное гнездышко в час ночи, если бы хозяйка с дочкой третьего дня не уехала навестить родителей в Винницу.
И вот сейчас, слыша понятную возню за дверью и недовольное, чуть встревоженное «кто?», я с удивлением поймал себя на хорошем настроении. Нет, ну что мы за звери такие странные, а? Неужели перспектива выпить водки со старым другом может перевесить в сознании гнетущую мысль о троекратном покушении на нашу жизнь?
Оказывается — пусть на какое-то время — может.
Не буду Борису ничего рассказывать о своих проблемах, подумал я.
После пятой рюмки я, конечно же, все рассказал, подробно описав весь вечер и умолчав лишь о том, какое конкретно задание получил от Якова Вениаминовича. Это все-таки уже коммерческая информация, полноправным владельцем которой я не являюсь.
Сидели мы чудесно. Черт побери, сто лет так не сидели. Борис был единственным человеком, который, не имея отношения к магии, знал о моей работе. Поговорить с ним было здорово, но в последние годы наши встречи носили какой-то полуофициальный характер — дни рожденья, годовщины... Маленькие ли вечеринки или почти банкеты, но вот так, посидеть на кухне вдвоем — не получалось. Я мысленно дал себе слово обязательно время от времени вытаскивать Бориса к себе в гости. Одного. Я ничего не имею против его жены, всегда рад видеть и все такое, но...
В голове зашумело, я довольно отчетливо почувствовал себя нетрезвым. Не пьяным, нет, именно в меру нетрезвым. Наверное, каждому человеку, кроме патологических трезвенников, знакомо то состояние, когда и дикция еще вполне внятная, и с координацией движений все в порядке, но во всем теле чувствуется какая-то легкость, все радости кажутся настоящими и значимыми, а проблемы — совсем не глобальными. Возможно, умные люди как раз на этой стадии и останавливаются, избегая множества неприятных последствий. Я же просто отметил про себя эту промежуточную станцию и расслабился.
Борис же напротив, после моих слов как-то подобрался. Посмотрел на меня особенно пристальным взглядом, чуть прищурившись сквозь стекла очков. Послушать себя он в принципе любил, но праздная болтливость никогда не входила в список его недостатков. Вот и сейчас Борис не тратил время на абсолютно излишние, но почти обязательные в подобной ситуации вопросы и уточнения, вроде «правда что ли?», «а не врешь?» и так далее. Видел — не вру. И сейчас молча анализировал сложившиеся обстоятельства.
Я не раз говорил Борису, что ему бы чуть-чуть побольше таланта — как пить дать стал бы большим ученым. Потому что все остальное в наличии. Строгий аналитический ум, способный методично разложить проблему по полочкам, усидчивость и потрясающая целеустремленность. Борис ничуть не обижался — себя самого (как и все остальное) он оценивал очень трезво.
Он никогда не ставил перед собой неразрешимых задач, не строил наполеоновских планов. Зато то, что задумывал, исполнял всегда, двигаясь к намеченной цели с неумолимостью морского прилива. В студенческие годы он мог неделями гулять, обзаводясь грандиозными хвостами. Но потом, видимо, по достижении какой-то одному ему известной точки невозврата, он говорил себе стоп и на какое-то время превращался в отшельника-зубрилу. И вывести его из этого состояния было решительно невозможно, до полной и окончательной ампутации последнего хвоста. Каюсь, мы, его друзья очень старались, используя самые изощренные методы, перед которыми студент в принципе устоять не может. Борис был непоколебим.
И вот сейчас я вижу этот знакомый взгляд и понимаю, что моя проблема будет препарирована по полной программе. По-моему, это стоит еще одной рюмки...
Я булькнул из солидной литровой «Хортицы» по изящным, хотя и старомодным мельхиоровым рюмочкам. Наложил себе еще ложку греческого салата. Вкусного, между прочим, непохожего на покупной. Ленка что ли так основательно о благоверном позаботилась? Ни за что не поверю, что Борис... Хотя кто знает, что семейная жизнь с людьми делает. Но три салата, домашние котлеты, отварная молодая картошечка с чесноком и укропом! Принесенный мной холостяцкий закусочный набор в виде разных нарезок и фруктов представлял довольно жалкую оппозицию на нашем столе, а пачка пельменей и вовсе стыдливо отправилась в морозилку.
Мы чокнулись, но пить Борис не спешил, задумчиво покручивая рюмку в пальцах.
— Стоило бы, наверное, сразу поинтересоваться, как ты умудрился влезть в такое дерьмо, — изящно начал он. — Но я не буду. Пока не буду, к этому вопросу надо подойти с нужной стороны. Поэтому начнем с того, что четко сформулируем проблему.
Я истово закивал и опрокинул рюмку в рот. Выдохнул, закусил огурчиком и, еще толком не прожевав, поспешил вставить свою реплику. Так как понимал, что часто мне этого делать не получится.
— А чего тут формулировать? Кто-то хочет меня грохнуть — вот проблема.
Борис, явив разительный контраст со мной, выпил очень аккуратно и неспешно, откушал ложечку салата из рачков и перед ответом выдал снисходительно-язвительную улыбку.
— Тут ты не прав. Хотят тебя грохнуть или собираются сделать это без всякого желания — это вопрос вторичный.
Да, при всей занудливости, Борис все-таки обладает кое-каким чувством юмора. Весьма своеобразным.
— Главная проблема заключается, во-первых, в том, что тебе нужно выжить...
— Знаешь, мне этого «во-первых» вполне достаточно, — фыркнул я.
Но Борис, будто не слыша меня, продолжил:
— А во-вторых, как тебе спокойно спать.
Я заткнулся. Как и в подавляющем большинстве случаев, Борис был прав. Мне все было понятно и без каких-либо пояснений, но педантичный Борис решил расставить точки над к
— Скажи, тебе страшно?
Долго думать над ответом мне не пришлось.
— До усрачки! — честно признался я. — Причем учти, это я еще выпил...
Борис поморщился — подобного рода просторечья он не любил. Но отвлекаться от лекции не стал.
— Ты, полагаю, размышлял так: до утра как-нибудь перекантуюсь, а там срочно начну вычислять злодея, что посмел на меня покуситься.
Я кивнул и пожал плечами.
— А теперь представь, нашел ты злодея. Более того, обезвредил. Допустим даже, физически устранил, в лучших традициях голливудских боевиков. Сможешь ли ты после этого считать проблему полностью решенной? Сможешь расслабиться и продолжать жить как ни в чем не бывало? Ведь покушающийся на тебя маг мог иметь сообщников. Мог быть частью группы единомышленников или даже простым исполнителем чей-то воли.
Борис говорил все это спокойно так, буднично, без напора. Но меня проняло.
— Спасибо тебе, друг! — с горьким сарказмом сказал я. — Благодаря тебе я понял, что мне еще хуже, чем казалось.
— Не за что, для чего ж тогда нужны друзья, — спокойно ответил Борис. — Но я тебе все это говорю не для того, чтобы усугубить твой страх. Ты должен понять одну вещь. Вопрос «кто?» важен, конечно. Но еще важнее вопрос «за что?».
Я снова пожал плечами.
— За что? Да Бог его знает...
— Бог, он-то, конечно, все знает, только нам не расскажет, — позволил себе легкое богохульство Борис. — Так что давай-ка попробуем сами разобраться. Что ты мог такого натворить... кстати, в это слово я вкладываю не обязательно отрицательный смысл... так вот, что ты такое натворил, что кому-то показался более полезен мертвым, нежели живым.
Ну и формулировочка! Я аж котлетой подавился и какое-то время вынужден был потратить на восстановление дыхания.
— Дурак ты. Мирский, — от души сказал я. — Давай все-таки про меня говорить не как про посторонний предмет.
— Это ты зря, — не без ехидцы отреагировал Борис. — Нужно уметь абстрагироваться от личного и рассматривать ситуацию беспристрастно. Ну да ладно, все-таки: чем ты занимался в последнее время?
— Да ничем! — вполне искренне ответил я. — Ремонтом я занимался. Версию о разъяренных соседях принимать во внимание будем?
Худое интеллигентное лицо Бориса тронула улыбка.
— Отложим на крайний случай. В большие деньги случайно не впутался?
Я покачал головой.
— Увы, нет.
Сказал я это, впрочем, без особого сожаления. Зарабатывал я вполне достаточно для своих не слишком грандиозных потребностей. Мог без ложной скромности поместить себя чуть выше среднего уровня дохода, но для смертельной зависти имелось множество куда более подходящих кандидатов.
— Тебя же никто убивать не собирается? — спросил я Бориса.
Он возглавлял некрупную, но вполне преуспевающую компьютерную фирму и был, думаю, не беднее меня. Квартирку вон, четырехкомнатную прикупил, да еще на Французском... Черт с ним, еще не хватало кошельками мериться.
Борис снова легко улыбнулся.
— Пока, вроде, о таком не слышал. Ладно, на время оставим в покое финансовую версию. Хотя, конечно, сейчас времена такие — за три гривны убить могут...
Я цыкнул зубом — рассуждения о временах Борису не шли, мы с ним в другое время и не жили, по сути, — и снова налил. Ощущал необходимость притушить алкоголем с новой силой распространившуюся в душе тревогу. Абстрагироваться отличного как-то не очень получалось. Борису хорошо рассуждать — не на него покушались. Я осторожно потрогал в кармане платок. Дай Бог, не подведет Яков Вениаминович...
— Ну что еще? — продолжил Борис. Говорил скучно, я чувствовал, что он просто отрабатывает версии, которые основными не считает. — В любовном треугольнике в последнее время не участвовал?
— Нет, — твердо ответил я. — И в предпоследнее тоже.
Не хочу представлять себя человеком исключительных моральных принципов, но на чужих женщин я действительно не зарился никогда. Конечно, пресловутый любовный треугольник может иногда возникнуть и помимо твоей воли... Но из своей жизни я примеров привести бы не смог. Если не считать зыбкие геометрические фигуры из студенческой поры.
— Обидел кого-то? Дорогу перешел?
Я честно попытался припомнить что-то подобное из обозримого прошлого. Но ничего серьезнее обмена не самыми любезными репликами с продавщицей на рынке в памяти не всплыло. Так что пришлось мне отбросить и эту версию.
— Тогда извини, Вадим, с очень большой вероятностью покушения касаются твоей работы. Уж не знаю, прямо или косвенно.
Я шумно вздохнул. Нельзя сказать, что это не приходило мне в голову.
— Думаешь, конкуренты? — спросил я.
Так думать очень не хотелось. Неприятно осознавать, что кто-то из ребят, с которыми я изредка встречался... Ничего, конечно, особенного в таких встречах не было, друг другу в вечной преданности мы не клялись. И знали-то друг друга только по именам, и большинство этих имен я через несколько дней забывал. Но там были свои... Там собирались люди, которые занимались одним делом, очень редким и притом опасным. Чем-то это напоминало встречи однополчан — например, всякий раз третью рюмку мы пили не чокаясь, за тех. кого с нами уже нет.
И вот кто-то... бородатый верзила Роман, молчаливый, слегка заикающийся... или мягкий, обходительный Паша, со своей дурацкой привычкой класть руку на плечо собеседника... или даже Любочка, редкий пример женщины-курьера, невзрачная дама лет сорока, за которой мы тем не менее наперебой, хотя и слегка дурашливо, ухаживали. Или пусть даже кто-то, кого я толком не помню, посчитал, что мне чересчур везет в Тоннеле, сговорился со знакомым магом, а, может, подкупил незнакомого...
Противно.
Невеселые эти мысли я прервал, посмотрев на лицо Бориса. Лицо это имело на себе выражение довольно скептическое.
— Как вариант, Вадим, как вариант. Но мне почему-то кажется, тут дело посерьезней банальной конкуренции.
На этот раз удивить меня у Бориса получилось изрядно. Мне-то казалось, что как раз к версии о конкурентах он и клонит, я сам мысленно двигался в том же направлении. Как вдруг — поворот...
— Почему? — спросил я.
Теперь настала очередь Бориса вздыхать. Ему даже потребовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями.
— Понимаешь. — начал, наконец, он. — Убийство при помощи магии вещь очень редкая. Знаешь, почему?
— Вообще-то догадываюсь, — сказал я. — Нет заклинаний, способных убить человека непосредственно. Борис улыбнулся как-то смущенно.
— Это так... Хотя попытки добыть заклинания, фатально влияющие на организм, не прекращаются до сих пор.
Я подивился такой осведомленности, но перебивать не стал. Борис мне как-то рассказывал, что интересуется всем, связанным с магией, в порядке хобби. Даже меня просил при случае ввести в компанию курьеров.
— У мага есть и другие способы обуть клиента в белые тапочки, и ты это прекрасно можешь засвидетельствовать. Телекинез — один из тривиальных подходов, про случаи с ослеплением магическим фонарем и штуки с электричеством я раньше не слышал, но простор для фантазии в любом случае серьезный. И вот тут есть очень серьезное но.
Я весь подался вперед. Мне было любопытно даже безотносительно беспокойства за собственную драгоценную жизнь.
— Ты, наверное, догадываешься, что в милиции сейчас находится место для магов? — спросил Борис.
— Я не то. чтобы догадываюсь, я об этом просто знаю, но ты продолжай, — ответил я.