Я весь подался вперед. Мне было любопытно даже безотносительно беспокойства за собственную драгоценную жизнь.
— Ты, наверное, догадываешься, что в милиции сейчас находится место для магов? — спросил Борис.
— Я не то. чтобы догадываюсь, я об этом просто знаю, но ты продолжай, — ответил я.
— Так вот, — Борис удовлетворенно кивнул. — У милицейских магов в арсенале очень хорошие заклинания. Можно даже сказать, у них имеются все возможные заклинания, которые могут как-то помочь в работе.
И это не было для меня откровением. В общем-то, к такому выводу мог самостоятельно прийти любой здравомыслящий человек.
Но Борис продолжал.
— Так что милицейский маг может, в частности, просканировать действия другого мага — узнать все заклинания, использованные тем за последние пару дней.
Вот тут я открыл рот. Во-первых, был ошарашен самим фактом. А во-вторых... Я, опытный курьер, общающийся не с одним магом, о подобном заклинании ни сном, ни духом. А мой одногруппник, к магии прямого отношения не имеющий...
— Откуда ты знаешь? — выдохнул я.
Борис потупил глаза.
— Ну, кое-какую информацию можно нарыть и в свободном доступе, если уметь искать. Но я еще шалю понемногу...
Я кивнул. «Шалил» Борис и во время учебы в университете. Профессиональным хакером не стал, да и не ставил перед собой такой задачи, но определенные навыки имел. И, видно, как минимум не утратил.
Борис быстро заговорил снова, словно стремясь поскорее уйти от скользкой темы.
— Так что, сам понимаешь, убийство при помощи магии — штука опасная. Пойти на это ради денег не то, что нереально, но маловероятно. Или уж тут такие деньги должны крутиться... Но тогда твоим конкурентам проще обычного киллера нанять или самим тебя в темной подворотне тюкнуть. Я склонен думать, что наш злодей-маг действует в своих интересах — это раз, насолил ты ему серьезно — это два, и насолил в самое последнее время — это у нас будет три. Потому как торопится он, у меня такое впечатление сложилось. Что из всего этого следует? Вспоминай, что делал не месяц или неделю назад, а вчера и сегодня. Особенно сегодня.
Окончание этой тирады Борис отметил рюмкой водки — они у нас до сих пор не выпитыми стояли. Я как-то механически последовал его примеру, не почувствовав вкуса и даже не потрудившись закусить. Сказанное Борисом звучало логично, но... бессмысленно. Никому из магов я сегодня навредить не мог. И вчера тоже.
— Слушай, а если черный маг? — слегка встрепенулся я
— Что черный маг?
— Ведь могли же курьеры черного мага нанять? О них-то милиция ничего не знает.
Борис посмотрел на меня с жалостью, что ли.
— Точно. Не знает. А курьеры знают? Ты вот. друг мой курьер, знаком хотя бы с одним черным магом?
Я только криво усмехнулся. На то он и черный маг... Хотя — на деле все не так мрачно и таинственно. Чтобы называться черным магу не нужно варить зелье из крови девственницы, и озабочиваться погружением мира в мрак тоже не обязательно. Вполне достаточно не заявлять о себе, не вступать во Всемирную Ассоциацию Магов. Работает такой маг сам по себе. И курьеры у него свои. Интересно, почему этих курьеров черными не называют? Этот вопрос я зачем-то озвучил, а Борис тут же с готовностью пустился в объяснения. О том, что «черный маг» — понятие старое, хотя и применяющееся теперь в другом значении. Так, оказывается, часто бывает — вновь появившийся субъект, будь то вещественный предмет или некое явление, примеряет на себя уже существующее словесное определение...
Когда он начал сыпать примерами, я зевнул. Все-таки ночь уже стояла глубокая, и сколько бы адреналину не выплеснулось сегодня в мою кровь, усталость берет свое. А тут еще Борис с лингвистическими изысканиями.
— В общем, ума я не приложу, где и как смог какому-то магу на хвост наступить. — прервал я не совсем уместную лекцию.
Борис немного помолчал, ему требовалось время на торможение мысли и разворот ее к изучению моей проблемы.
— И все же, что за заклинание ты сегодня добыл? — спросил он.
— Извини, не могу сказать. Но можешь мне поверить, ничего запредельного. Довольно скучное задание, если честно. За такое убивать... все равно, что за три гривны. Да и меня-то чего? Я ж уже это заклинание не помню. Логичней тогда уж Якова Вениаминовича...
Борис посмотрел себе под ноги, пошевелил губами, а потом встал, подошел к плите и поставил разогреваться котлеты. Ни к чему, пожалуй, есть мне уже совершенно не хотелось, но я не стал протестовать. Вот так, стоя ко мне спиной, Борис и спросил:
— Сейчас ты да, это заклинание не помнишь. Аты уверен, что не сможешь вспомнить его под гипнозом?
Я похлопал глазами. О таком я и не думал никогда. Поэтому признался честно:
— Понятия не имею. А что, можно вспомнить? Ты ж у нас все про магию знаешь, давай, делись информацией!
Но Борис делиться информацией не стал. Наверное, не владел. Ну и слава Богу, а то я б его уже бояться начал. Вместо этого Борис тихонько засмеялся, и продолжая смеяться, словно предлагая мне не относиться к его словам всерьез, небрежно бросил:
— Если это заклинание все же куда значительней, чем тебе представляется, тогда тот самый Яков Вениаминович имеет мотив сделать тебя мертвым. Для подстраховки, так сказать.
Я таки обиделся и даже назвал Бориса идиотом. Я вытащил из кармана платок, помахал им в воздухе и довольно патетично заявил, что возможно именно благодаря этому амулету Якова Вениаминовича я до сих пор жив. И что вообще, Яков Вениаминович... это Яков Вениаминович!
Борис настаивать не стал, наоборот, очень легко извинился и перевел разговор на другую тему. Но клеиться разговор перестал. Я потянулся было к бутылке, но вдруг отчетливо осознал, что водки больше не хочу. В чем тут же и признался.
— Пойдем, я тебе постелю на диване, — предложил Борис.
Я несколько секунд обдумывал его предложение, но потом отверг.
— Не... чуть попозже. Давай по бутылочке пива выпьем?
— После водки?! — Борис сделал круглые глаза.
— Когда это тебя начало смущать? — усмехнулся я.
Борис преувеличенно тяжело вздохнул.
— Нету у меня пива. Коньяк есть, виски... Вино есть, хорошее. Может, винца?
Своим лицом я не только выразил все, что думаю об его предложении, но и придал анафеме все мировое виноделие.
— Да подожди пять минут, я сбегаю. — сказал я. поднимаясь с удобного кухонного диванчика и с шумом потягиваясь.
— Пошли вместе, — обреченно выдохнул Борис.
Спорить я не стал, и вскоре мы вышли из парадного в уютный, хорошо освещенный двор. Окно Борисовой кухни одиноким светлым пятном выделялось на фоне спящего дома. Я посмотрел в это окно и хлопнул себя сначала по карманам, затем по лбу.
— Ты чего? — спросил Борис.
— Амулет! — сказал я. — Вот как тебе демонстрировал, так на стол и выложил. Там и оставил.
Борис повел плечами и достал из кармана ключи.
— Возвращайся, я один схожу.
Этот вариант мне не понравился. Как-то неправильно он выглядел. После недолгих колебаний я залихватски махнул рукой:
— А! Ничего не случится. Пошли, туда и обратно.
Круглосуточный магазинчик, действительно, находился прямо за углом. Но мы не успели даже начать наше короткое путешествие. Звук взрыва, показавшийся нам оглушительным в сонной тишине двора, заставил нас присесть и втянуть головы в плечи. С противным звоном посыпались на бетон осколки стекла, после чего все стихло.
Свет в окне кухни больше не горел, разумеется.
Не то всхлипнув, не то шмыгнув носом, Борис жалобно сказал:
— Чему там взрываться-то?
Глава восьмая
Ощущать себя трусом это, оказывается, очень противно.
Кто из нас. живя спокойной и размеренной жизнью, мысленно не представлял себя в ситуациях разной степени критичности, пытаясь дать ответ на простой вопрос «кто я?» хотя бы самому себе.
...Ты провожаешь девушку домой поздним вечером, как вдруг на вашем пути возникает стая существ из отряда «гопота обыкновенная». Подруга испуганно жмется к твоей руке, но ты улыбаешься ей спокойно и ободряюще. Аккуратно отодвигаешь ее за спину и улыбаешься теперь старшему шакалу — но уже холодно и презрительно. Бросаешь в его сторону пару фраз, отточенных и веских, заставляющих кинуться на тебя с кулаками очертя голову. Но тебе только этого и надо, ты встречаешь подонка коротким хлестким ударом, моментально валящим с ног. После чего покидаешь поля боя с видом победителя, мимоходом ловя восхищенный взгляд дамы сердца и не обращая внимания на уничтоженных испуганных врагов.
...Ты зашел в ювелирный магазин, чтобы выбрать любимой жене подарок на годовщину свадьбы. И как раз этот момент грабители выбрали для осуществления своих черных планов. Как неосмотрительно с их стороны. Бандитов двое, один размахивает автоматом и надрывает голосовые связки маловразумительными, но крайне агрессивными криками, второй, разбив витрину, молча сгребает драгоценности во вместительный баул. Ты аккуратно перемещаешься поближе к орущему грабителю, он замечает это, наставляет автомат на тебя... Хорошо, что на нем маска, иначе слюни разлетались бы по всему торговому залу. Одной рукой ты перехватываешь автомат за цевье, второй отправляешь крикуна в нокаут. Да, у тебя было время только на один удар, но этого оказалось достаточно. После этого положить носом в пол второго грабителя уже совсем ерундовая задачка.
...Ты зашел в ювелирный магазин, чтобы выбрать любимой жене подарок на годовщину свадьбы. И как раз этот момент грабители выбрали для осуществления своих черных планов. Как неосмотрительно с их стороны. Бандитов двое, один размахивает автоматом и надрывает голосовые связки маловразумительными, но крайне агрессивными криками, второй, разбив витрину, молча сгребает драгоценности во вместительный баул. Ты аккуратно перемещаешься поближе к орущему грабителю, он замечает это, наставляет автомат на тебя... Хорошо, что на нем маска, иначе слюни разлетались бы по всему торговому залу. Одной рукой ты перехватываешь автомат за цевье, второй отправляешь крикуна в нокаут. Да, у тебя было время только на один удар, но этого оказалось достаточно. После этого положить носом в пол второго грабителя уже совсем ерундовая задачка.
...Босс подошел к твоему рабочему месту и начал винить во всех грехах, одна половина из которых надуманна, а во второй повинен он сам. Его слова оскорбительны, а тон еще более. И все это в присутствии коллег — некоторые из них противоположного пола, а кое-кто вообще тебе небезразличен. Но ты вовсе не собираешься сносить все это молча. Ярость закипает в тебе, но ярость холодная и расчетливая, не туманящая рассудок. Дождавшись обращенного к тебе вопроса — вообще-то риторического, но дающего формальное основание для реплики — ты отвечаешь. О, как ты отвечаешь! Ты быстро ставишь этого чванливого недоумка на место, вгоняешь в краску, заставляешь заикаться и выглядеть исключительно глупо в бесплодных попытках найти хоть сколько-нибудь достойный ответ... Он может тебя уволить? Ну, пусть найдет другого такого специалиста на твое место!
Полагаю, чаще всего мы себе льстим. Хочется считать себя если не героем, то по крайней мере человеком, способным рассмеяться в лицо опасности. Но как оно будет на самом деле, может показать только практика...
Еще полчаса назад я трусом себя не считал. Да, мне было страшно, но опасаться за собственную жизнь — это вполне естественно. После трех покушений абсолютно спокойным может оставаться либо идиот, либо картонный герой плохого боевика. В конце концов, я не скатился в панический скулеж, я пытался найти пути к спасению и даже в какой-то степени смотрел вперед с оптимизмом.
А вчера я и вовсе вроде бы имел все основания именовать себя человеком смелым. Ведь моя профессия связана с риском для жизни — и я работал, и я рисковал. Каждый новый Тоннель — это очередной шанс не проснуться.
Сейчас я был переполнен страхом, я был целиком сделан из страха. Пугала не сама перспектива умереть, отупляла животным ужасом полная беззащитность. На меня объявили охоту, а мои глаза были завязаны. Я не знал, откуда придет смерть, и как она будет выглядеть. Но она могла предъявить свои права в любую минуту, и я ничего не мог с этим поделать. Человек, по следу которого идет обычный наемный убийца, может пытаться бежать, забиться в угол, сменить внешность и имя... Мне ничего из этого не поможет. Маг разыщет меня где угодно, недаром заклинания поиска пропавших людей было одним из первых, освоенных после открытия Белого шара. Им владел любой уважающий себя маг, хотя, разумеется, без санкции правоохранительных органов с такой просьбой в салон не обратишься.
Я рассчитывал на амулет Якова Вениаминовича, и что в итоге? На что мне надеяться теперь? Кем бы ни был мой враг, я готов был сдаться, готов был подписать капитуляцию, которую мне никто не предлагал. Если бы вдруг сейчас мне на телефон пришла эсэмэска с требованием перестать работать курьером в обмен на подаренную жизнь, я не просто согласился бы, я бы подпрыгнул от радости и незамедлительно отпраздновал это свалившееся на меня счастье новой порцией алкоголя. А ведь всего несколько часов назад искренне утверждал, что Тоннели — это наркотик, без которого я жить не смогу... Оказалось, наркотическая зависимость вполне излечима.
Вот именно из-за этого я был себе противен.
Кухня Бориса пострадала основательно, но не фатально. Ремонт, конечно, делать придется, да и мебель менять, но стены остались целы. Люди не стены, и, оставайся мы на месте, шансов выжить практически не было. Что взорвалось, действительно осталось непонятным. Плита электрическая, газа нет. Милиции, которую наверняка вызвал кто-либо из соседей, будет над чем поломать голову. Я ее дожидаться не стал, извинившись перед Борисом и пообещав возместить ущерб. Борис только отмахнулся. Правда, мое решение ретироваться не одобрил, пытался меня убедить, что пришло самое время все рассказать силам правопорядка.
Отказался я чисто интуитивно, каким-то шестым чувством поняв, что надо идти. И лишь сейчас, когда шок хоть немного отпустил, я смог логично объяснить самому себе мотивы собственных действий. Возможно, я еще обращусь за помощью в правоохранительные органы, хотя сильно сомневаюсь, что это будет правильно и полезно. Слишком уверен в себе атакующий меня маг. Значит, скорее всего, милиция на его след выйти не сможет. Или не сможет ничего доказать, несмотря на описанные Борисом средства. А потом... даже в самом радужном для меня варианте, когда виновный маг разоблачен и схвачен, скажите, как можно помешать ему предпринять еще одну, решающую попытку? Ведь заклинания даже необязательно произносить вслух. Вообще, сотрясать воздух — это признак мага неопытного, еще не до конца осознавшего свои способности.
А уж выкладывать историю о магических покушениях на мою скромную персону приехавшему на ночной вызов дежурному сержанту... Во-первых, придется рассказать, что я курьер. В милиции, разумеется, о моей профессии знают, но знают именно нужные люди, посвящать в это каждого участкового и постового было бы совсем неправильно. Во-вторых, история будет выглядеть диковато, особенно в сопровождении выдыхаемых мною алкогольных паров. И до утра никто следователя все равно будить не станет.
Так что если от отчаяния и безысходности я и потащусь в милицию, то явно не этой ночью. Это будет в качестве последней меры.
Такой ход мысли я одобрил и даже смог криво улыбнуться. Если последняя мера намечена, значит, следует подумать о предпоследних. Что ж, будем считать, что панику я смог с себя стряхнуть, хотя бы на время. Желания бухнуться на колени и молить неведомо кого о пощаде больше не возникало. Напротив, очень хотелось набить кому-нибудь морду. Лучше всего, конечно, тому самому «неведомо кому», но на худой конец подойдет любой прохожий, который мне чем-нибудь не понравится.
Я остановил сомнамбулическое бредение по центру мостовой и задумался. Кое-какой прогресс в своем состоянии можно отметить, переход от трусливой истерии до немотивированной агрессивности буду считать позитивным симптомом. Но надо двигаться дальше.
Во-первых, сойти на тротуар. Стоять посреди дороги, пусть даже ночью, это моветон.
Во-вторых, успокоиться, насколько это возможно. Так можно действительно оказаться в милиции гораздо раньше, чем планировал. И вовсе не в качестве заявителя. А потом, вдруг избранный мной в жертву прохожий случайно окажется физически сильнее. Как говорится, а меня-то за что?
Кофе нужно выпить. Хорошего, горячего, крепкого кофе. Или даже (я не привередливый) пусть посредственного, но обязательно горячего и крепкого. На меньшее я не согласен.
Оглядевшись, я заметил в квартале от себя круглосуточно открытую кафешку. Не чудо, конечно, но можно принять за добрый знак.
Кроме меня в маленьком, на шесть столиков, зале посетителей не было. Это хорошо, если вдруг на меня рухнет потолок, или случится еще какая пакость, случайных жертв не предвидится. Если не считать персонал заведения в лице единственной совсем молоденькой девчонки, отчаянно хотевшей спать, но тем не менее с приклеенной улыбкой принесшей мне кофе и вообще старавшейся смотреть на меня без неприязни. Не могу же я сказать ей: «Мадам, пока я пью у вас кофе, погуляйте, пожалуйста, на улице». Это будет невежливо. Пусть считается с профессиональным риском, посетители — они разные бывают...
Мысли были злые, но на другие я пока способен не был. Людей я люблю, и очень надеюсь, что никто из них не пострадает за компанию со мной. Но изображать из себя отшельника, смиренно дожидающегося смерти в уединенной пещере, не намерен. Уж простите, люди. Будем верить, что нацелившийся на мою жизнь маг не является сумасшедшим маньяком. Тьфу ты, чушь какая-то! Это что получается: убей меня осторожно, пожалуйста? Маньяк он или не маньяк, надо до него добраться и задать пару вопросов.
Да, главный вопрос: за что? Тут Борис прав...
А только ли тут? Этот ехидный вопрос возник в мозгу словно против моей воли. Я сначала хотел его с презрением отогнать, но потом передумал. Надо на вещи смотреть здраво. Яков Вениаминович сделал мне амулет, и я чувствовал себя в относительной безопасности. Но потом происходит взрыв... Можно, конечно, сказать, что произошел он там, где я находился минуту назад. А можно и по-другому — там, где как раз таки и находился амулет. Не будет ли вторая формулировка точнее? Или все-таки совпадение?