Маг взял из сахарницы кусочек рафинада, примерился и запустил им в круг. Промазать на таком расстоянии было сложно. Я нервно сглотнул, потому что белый кубик, долетев до круга, просто исчез. Без каких-либо зрительных или акустических эффектов. Летел, летел и... перестал существовать. Проклятый круг даже не чавкнул.
— Это... Ничего себе, — я сделал над собой усилие и начал говорить членораздельно — как достойный представитель вида Мото зар1епз. — Я подумать не мог, что Белый шар способен дать такое заклинание!
— А Белый шар его и не давал, — Яков Вениаминович произнес эти слова таким спокойным тоном, что до меня не сразу дошел их оглушающий смысл. — Вы слушайте лучше.
Около года назад я принимал участие в своего рода пикнике в гостях у одного из моих друзей, у него частный дом. Причем играл самую что ни есть активную роль — занимался приготовлением шашлыка. Мангал у него располагался поодаль от стола, за которых шло веселье, и отделен от него деревьями. Как оказалось, это очень удачное обстоятельство...
Хотя дальше пошла череда неудач. Во-первых, начал накрапывать дождь. Для самого праздника это была не большая трагедия, стол стоял под навесом, но вот жарить мясо под дождем... Я собрался сделать «зонтик» — не слышали о таком неуклюжем заклинании? — создает над указанным объектом невидимый щит, небольшой, как раз с зонтик размером.
— А почему заклинание неуклюжее? — не удержался я от вопроса.
— Да потому, что щит этот статичен. Он спасет тебя от дождя и даже от града — но только при условии, что ты не сделаешь и шагу в сторону. В коммерческой магии так и не прижилось по-настоящему заклинание... Но вот мангал закрыть — пожалуйста. Так вот. собрался я только это заклинание произнести, случилось «во-вторых». Я просто-напросто порезался о шампур. Не знаю, как так получилось, но изрядно ладонь полоснул. Гибель от потери крови мне, понятное дело, не грозила, но рабочему процессу рана мешала. Да и просто неприятно, не говоря уже о риске всяческих заражений.
Поэтому я решил прибегнуть к помощи еще одного заклинания — «подорожника». Слышали, Вадик?
— Угу, — сказал я, потому что действительно слышал, хотя пользоваться не доводилось. Никаких особых терапевтических изысков в себе «подорожник» не нес, но кровь останавливал быстро и рану затягивал с противоестественной скоростью.
— Вот и получилось так... — продолжал Яков Вениаминович. — Я был раздосадован и раздражен и произнес два заклинания подряд, одно за другим. Я даже не сразу понял, что произошло. Сначала я осознал, что кровь и не подумала остановиться. Затем — что капли дождя продолжают как ни в чем не бывало падать на угли. И только после этого заметил прямо перед собой вот точно такую же штуковину.
Маг указал пальцем на висящий в воздухе круг, приподнял брови и вдруг тихонько рассмеялся.
— Вы знаете. Вадик, а ведь мне следует перед вами извиниться. Я иронизировал над вашим желанием потрогать незнакомый объект, а сейчас припоминаю, что моя первая реакция была почти аналогичной. Правда, руками я не полез, ткнул шампуром.
Яков Вениаминович дотянулся до сдвинутого в угол стола органайзер и достал карандаш. Подошел к кругу и с величайшей осторожностью просунул кончик карандаша в самый центр этой странной гадости. Снова никаких внешних проявлений. Когда маг протянул мне руку с карандашом для обозрения, я уже догадывался, что могу увидеть, и ровный, аккуратный срез меня не удивил.
— Что это? — спросил я. — Какой-то портал? А где выход?
Яков Вениаминович снова посмеялся.
— Столько вопросов, Вадик. Скажите только, где мне взять столько ответов. Я знаю не больше вашего... Вернее, не намного больше, кое-какие опыты я все же провел, но не хотел бы останавливаться на подробностях. Я лично сомневаюсь, что это, как вы выразились, портал. В каком виде тогда объект передачи оказывается в приемнике — разобранным на молекулы? Вы же могли заметить, исчезновение предмета происходит непрерывно по мере касания плоскости круга, а когда я достал карандаш обратно, он не стал целым... Да и не это главный вопрос.
— Да, — вскинулся я, — что было дальше?
В этот самый момент круг исчез. Следуя примеру куска сахара и части карандаша, он также исчез максимально скромно, не оставив о своем существовании на память никаких вспышек или звуков.
— Дальше произошло именно это, — улыбнулся Яков Вениаминович. — Ваш так называемый портал исчез, тем самым выведя меня из ступора. Убедившись, что он исчез окончательно и бесследно, я снова произнес два нужных мне заклинания, но теперь уже разделив их существенной паузой. Оба заклинания сработали так, как положено работать порядочным заклинаниям... Хотя дождь оказался кратковременным, и особой необходимости в «зонтике» уже не было. Я пожарил шашлыки и, смею вас уверить, получились они великолепно. Простите мне некоторую нескромность.
— Да я не об этом! — я досадливо поморщился. — Что было потом... вообще?
— Ах. вы имеете в виду более глобальную постановку вопроса.
Яков Вениаминович улыбнулся. Мне показалось, что он и без того вполне понимал, что я имел в виду. Но вылезать с какими-то претензиями или обидами я счел неумным.
— Я ничего не стал рассказывать друзьям, как вы, наверное, и сами догадались. Не буду скрывать, окончания пикника я дождался с трудом, а едва оказался дома, тут же повторил эксперимент, — маг издал легким смешок. — Я даже счел необходимым специально порезаться. Смешанные чувства мною тогда владели, Вадик. Наверное, какой-то части моего сознания хотелось, чтобы ничего не произошло. То есть, два обычных заклинания сработали сами по себе, по отдельности. Но нет, опыт оказался безжалостно удачным, круг появлялся регулярно, стоило мне не разделять заклинания интервалом времени хотя бы в несколько секунд. Самоистязанием я больше не занимался, ни текущая кровь, ни какие-либо еще привходящие обстоятельства на успешность эксперимента не влияли. Я, как уже сказал, провел еще несколько опытов над самим кругом, но особо в понимании этого явления не продвинулся.
Я встал с дивана и принялся мерить шагами комнату. Знаю, что со стороны это обычно выглядит довольно глупо, но в тот момент я был чересчур взволнован, чтобы беспокоиться о таких мелочах.
— Ну, жаль, конечно, — сбивчиво начал я, — но все равно... Это же... Яков Вениаминович, это же такое... Дожидаться завершения моей глубокой мысли маг не стал. Впрочем, не факт, что он бы его дождался.
— Такое, Вадик, такое. — спокойно согласился он. — Только вы не считайте это открытие неким глобальным переворотом в магии. Видите ли, естественным образом я попытался сделать следующий шаг
— стал пробовать соединять другие заклинания.
— И? — спросил я. остановившись и подавшись вперед.
Хотя об ответе можно было догадаться исходя из контекста слов Якова Вениаминовича. И действительно, маг вздохнул:
— И ничего, Вадик, совсем ничего. Все прочие заклинания, что я испытывал, работали только сами по себе, по отдельности. Хоть скороговоркой их говори. Ничего не дало и добавление третьего заклинания к двум, так сказать, совпавшим.
Немного остыв, я снова устроился на диване. Свалившаяся на меня информация требовала осмысления, а голова буквально раскалывалась от бегающих наперегонки мыслей. Или все-таки от бессонной ночи и выпитого ночью алкоголя? Помедлив, я все-таки взял со столика чашку. Сахар класть было бессмысленно, кофе успел остыть до состояния «чуть теплый». Поэтому я посчитал правильным вылить в него порцию сливок. Сливки — не сахар, они и в холодном кофе не побрезгуют раствориться... О том, что головная боль может быть и следствием ударной дозы кофе, я предпочел не думать.
Это ж надо, два заклинания вместе порождают совсем неожиданный результат — это называется ничего себе. Но почему тогда с другими заклинаниями этого не происходит? Стоит ли видеть в этом нечто странное? Я глубоко вздохнул. Мы положили две граммовые гирьки на чашу весов, и они потянули десять граммов. Чудо? Конечно. Но почему любые другие граммовые гирьки не желают вместе весить больше двух граммов? Это тоже чудо или как раз нормальность?
Да, от таких мыслей голова заболит еще сильнее...
— Яков Вениаминович, а вы много заклинаний перепробовали сочетать? — спросил я.
Маг покачал головой.
— Нет, Вадик, не очень.
— Но почему же?! — взвился я.
Выражение лица мага приобрело заметный иронический оттенок.
— Очень просто. Я прекратил эксперименты, как только здравый смысл возобладал над задорным азартом. На этот раз вопрос я задал без слов, одним только лицом. Но Яков Вениаминович ответил:
— А вы подумайте сами, Вадик. Возьмите два простых заклинания, «зонтик» и «подорожник». И возьмите результат их сочетания — вы его видели. Вы сможете разглядеть какую-то связь, закономерность?
Немного подумав — больше для вида — я вынужден был пожать плечами и помотать головой.
— Вот и я не могу, — сказал Яков Вениаминович. — Но при этом прошу заметить, что... да, точной шкалы для измерения силы заклинаний пока не придумано, но вы должны согласиться, что итоговое заклинание более высокого порядка, что ли.
С этим я согласился без тени сомнений. Вообще, по-моему, мало какое из известных заклинаний можно поставить в один ряд с этим... не то порталом, не то дематериализатором. Наверное, я начал понимать опасения мага, но он закончил мысль:
— Вот и подумайте, стоит ли экспериментировать со столь взрывоопасной и непредсказуемой моделью. Когда результат удачного эксперимента может взять слово «удачный» в такие кавычки...
— То есть, вы давно перестали работать над этим? — уточнил я.
После чуть заметной паузы Яков Вениаминович сказал:
— Я — перестал.
Акцент на первом слове был столь заметен, что я смог проявить недюжинные способности к предвидению.
— Вы рассказали об этом сыну! — не спросил, а констатировал я.
-Да.
— Так ваш сын маг?
Соглашусь, это был не самый умный вопрос. Вызван он был скорее удивлением. Нет, наследование магических способностей — это не настолько исключительная вещь, хотя и правилом отнюдь не является. Просто Яков Вениаминович несколько раз упоминал в разговоре со мной своего сына, но никогда не говорил, что он маг...
— Маг, — подтвердил Яков Вениаминович. — Довольно приличного уровня, посильнее меня. Я рассказал ему... зачем я это сделал? Но я не ожидал, что он так увлечется. Причем не просто увлечется, а разработает собственную теорию. Он считает, что все заклинания, которые дает Белый шар, суть обрывки некого единого текста...
Я не удержался, присвистнул. Вот что значит мыслить глобально! Красивая теория, ничего не скажешь, но... жутковатая.
— Я уговаривал Роберта не заниматься этим, — продолжал Яков Вениаминович с ощутимо слышимой горечью в голосе. — И, наконец, он уверил меня, что зашел в тупик и бросил... Но вот вчера приехал...
— Так он не в Одессе работает? — перебил я.
Яков Вениаминович чуть смешался.
— Роберт в Киеве живет.
Мне понадобилась секунда или две. чтобы оценить формулировку ответа. Почувствовал я себя самым настоящим поганцем, но собрался и спросил твердо, с нажимом:
— Яков Вениаминович, ваш сын — белый маг?
Старик всплеснул руками. Мне даже показалось, что он готов последовать моему примеру и вскочить с кресла. Но — в силу ли возраста или более холодного темперамента — Яков Вениаминович таким образом проявлять эмоции не стал. Но в голосе досада читалась отчетливо.
— Белый, черный... Ну что за нелепую классификацию придумали, скажите, Вадик? И ведь ладно бы сленг, профессиональный жаргон — нет, фактически уже официальные термины! Да, Вадик, если вам необходимо это знать, у Роберта нет магического салона. Он ему просто не нужен! Еще задолго до открытия Белого шара Роберт имел свой успешный бизнес в Киеве, ему незачем было переквалифицироваться в управдомы!
Я немного подождал, не найдет ли Яков Вениаминович еще каких-нибудь слов в оправдание сыну, но он, видимо, посчитал, что сказал достаточно.
— Яков Вениаминович. — сказал я тогда, уже значительно мягче. — Не каждый белый маг открывает магический салон, хотя чаще всего, конечно, так происходит. Я спрашиваю немного про другое. Роберт зарегистрирован в ВАМ?
Наверное, немного нечестно задавать вопрос, ответ на который знаешь практически наверняка, и который твоему оппоненту давать будет неприятно. Но я решил поставить все точки над I. К чести Якова Вениаминовича, он сумел говорить уже вполне спокойно, разве что с печалью в голосе.
— Нет. Я сколько раз просил его пройти эту формальную процедуру, но он... Роберт ведь действительно не занимается магией — в том смысле, который мы вкладываем в это понятие. Он не продает заклинания. Он их изучает, в свободное от основной деятельности время, разумеется.
Что ж, чудесно... Что мы там с Борисом говорили относительно черного мага и его относительно развязанных рук? Но, само собой, обсуждать эту тему с Яковом Вениаминовичем я не собирался.
— Значит, это Роберт попросил вас дать мне то задание? — спросил я.
— Да, — маг кивнул. — Я несколько раз говорил Роберту про вас. Вы ведь, пожалуй, лучший курьер в Одессе.
Я немного смутился, если честно. Лесть штука такая, ее все любят, если подавать в правильных дозах. Только Яков Вениаминович, похоже, не комплимент мне делал, так и есть, наверное, — в его глазах. А быть может, и в глазах других магов. Сам я точно сказать не могу. Что один из лучших — с этим спорить не буду. А чемпионат мы не проводили...
— Яков Вениаминович, зачем вы это сказали, я ж теперь цены подниму. — сказал я, чтобы скрыть смущение.
— А давно пора, — спокойно сказал маг. — За остальных, с кем вы работаете, не скажу, а я спорить не буду.
Вот до чего ж чудесно побеседовали! Прибавку себе выторговал. Как там говорил один плюшевый мудрец? Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Прибавка — это хорошо. Деньги я не то, чтобы люблю, я не люблю бывать без денег...
Мне бы еще выжить только.
Я вдруг почувствовал чудовищную, свинцовую усталость.
— Яков Вениаминович, спасибо... и на добром слове, и за рассказ, и за то, что развеяли мое заблуждение насчет вас. За это, кстати, еще и извиняюсь. Но я, с вашего позволения, откланяюсь.
— Где же вы пойдете, Вадик? — удивился старик. — Домой вам небезопасно, полагаю, сами понимаете...
— Понимаю, — я кивнул. — Сниму номер в какой-нибудь гостинице. Просто высплюсь. Только после этого о чем-то думать смогу. Ну, а если не проснусь. — я развел руками, — судьба.
Самое интересное, что я на самом деле так думал. Не знаю, было ли это спокойствие висельника, или я смело смотрел в лицо смерти... Наверное, просто усталость.
Яков Вениаминович еще попытался было предложить остаться у себя, но я отказался настолько твердо, что настаивать он не стал. Об амулетах каких-нибудь разговора не заводил, и правильно. Пусть Яков Вениаминович не при чем, но есть у меня ощущение, что взрыв в квартире Бориса именно на амулет и навели.
И подозрение, кто навел, у меня есть. Об этом я размышлял, торопливо шагая к дому. Старого мага я не обманывал, действительно надумал перекантоваться в гостинице. Но за документами-то зайти надо. Да и посмотреть любопытно, не взорвалось ли чего в моем жилище...
Так, входная дверь цела. Хорошо. Даже замок не сломан. Здорово. Прихожая выглядит вполне мирно. Отлично. Темновато только, окна в моей квартире выходят на закат, и по утрам до прихожей добираются жалкие крохи света. Я потянулся к выключателю.
— Не надо включать свет. — сказал кто-то, кого я раньше не заметил — он сидел в моей квартире, в моем кресле, но спиной ко мне.
Потом он повернулся.
Глава десятая
Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать незваного гостя. Правда, имя его мне не было известно
— посетитель Якова Вениаминовича, с которым я имел весьма любопытную беседу в предбаннике, ведь так и не представился. Он и тогда показался мне интересным человеком — ну как же. пришел к магу, не веря при этом в магию, — а сейчас и вовсе заинтриговал. Замок на двери не взломан, окна закрыты, а он, пожалуйста, — сидит. И еще мило мне улыбается.
Было ли мне страшно? А вот черт его знает. Я последние несколько часов принимал страх в таких лошадиных дозах, что как-то потерял к этому препарату чувствительность. Но любопытно было точно.
Свет в прихожей я включать не стал — просит же человек, разуваться не стал тоже, прошел в комнату и остановился перед таинственным визитером, задумчиво глядя ему в лицо. Он продолжал молчать и улыбаться.
— Свет-то почему не надо включать? — ничего лучше этого вопроса я пока не придумал.
— Я бы вообще не рекомендовал вам пока прикасаться ко всяким опасным предметам, — ответил гость.
— Выключатель — опасный? — изумился я.
— В вашей квартире — да. Как и любой электроприбор. Вспомните кофе-машину.
Хорошая осведомленность — она производит впечатление. Очень хорошая — настораживает. Я почесал в затылке, размышляя, что бы сказать. Не мог пока определиться, какую линию поведения выбрать. Агрессивную или доброжелательную. Первая опасна, при нехватке точных разведданных. Вторая как-то не очень вяжется с несанкционированным проникновением на мою частную территорию. Ух ты, «несанкционированным»... Откуда это слово в моей голове всплыло...
— Да вы присаживайтесь, — любезно предложил мне гость.
На мой субъективный взгляд, это уже было наглостью. Поэтому я изобразил на лице испуг:
— Что вы, что вы, как-то неудобно...
Гость сарказм оценил коротким смешком. Сам поднялся мне навстречу и протянул руку:
— Давайте, наконец, познакомимся. Меня зовут Роберт.