Поведение негодяя вывело русича из себя.
— Мне повторить вопрос? — резко повысил голос Храбров.
— Нам не о чем сейчас говорить, — ухмыльнулся барон. — Под пытками вы и так все расскажете. В тайной полиции немало хороших специалистов…
— Хватит болтать чепуху, — вмешался командир полка. — Либо ты представишь обвинение, либо я прикажу пришпорить лошадей. Терять время понапрасну у меня желания нет.
— Хорошо, — пожал плечами тасконец. — Правда, я сомневаюсь, что подобные поступки помогают карьере. За резкость часто приходится платить…
— Иди к дьяволу, Плинт! — гневно воскликнул кавалерист. — Ты же трус и бегаешь от дуэли, как последний подлец. Чем меня можно запугать? Смертью? Так она настигнет всех нас уже через несколько дней. Ситуация изменилась, болван. Идет война, и страх перед ублюдками, подобными тебе, уже исчез. Лучше побыстрее говори, и не вздумай врать. Я не поленюсь и опрошу охрану.
Лицо барона побелело. Без сомнения он был шокирован. Столь яростного отпора он не ожидал.
Привыкнув к безнаказанности, полицейский не сомневался в собственном превосходстве над другими людьми. На грешную планету его опустил обычный солдафон…
В первое мгновение унимиец совершенно растерялся. Но вскоре пришел в себя и зло выдавил:
— Пусть будет по-твоему. Когда-нибудь сочтемся. А теперь о происшествии… Нам доложили, что чужак пытается покинуть город. Само собой, мы перекрыли все ворота. Вскоре появились четыре всадника. К удивлению стражников, у беглецов оказались бумаги с подписью герцога и полный пропуск. Но приказ есть приказ. Сержант Торсон схватил лошадь мутанта за поводья. В ответ урод сбил его с ног ударом кулака. Группа сразу продолжила движение. Стараясь остановить их, сержант выстрелил из арбалета. Стрела ранила одного предателя в ногу. Чужак тут же развернулся и разрядил свой карабин в голову несчастного.
Полковник приподнялся в седле и жестом руки подозвал офицера охраны. Тасконец быстро подбежал к маркизу и лихо козырнул.
— Все так и было, лейтенант? — уточнил Освальд.
— Так точно, — отчеканил юный мендонец.
— А почему вы не вмешались? — спросил командир полка. — Ведь уничтожить отряд изменников для вас труда не составляло.
— Так точно, — подтвердил офицер. — Дело в том, что я знаю этих людей. Они посыльные штаба. В их преданности правителю никто не сомневается. Кроме того, предоставленные бумаги оказались безупречны.
— Вы допустили серьезный промах, лейтенант, — произнес кавалерист, — и будете сурово наказаны. Из-за нерешительности охраны чуть не сорвалась важная операция.
— Я могу получить уточнения? — с дрожью в голосе сказал унимиец.
— Разумеется, — жестко проговорил полковник. — В стране объявлено военное положение, а какие-то вредители мешают штабу выполнять свои функции. Нужно было немедленно прикончить мерзавцев, как только они потянулись за оружием.
— Что? — истерично завопил Плинт. — Вы призываете убить сотрудников тайной полиции? Это государственная измена! Маркиз, вы арестованы. Немедленно следуйте за мной!
В наступившей тишине вдруг раздался громовой хохот Освальда.
— Бог мой, каких идиотов Эллис набрал к себе на службу! — произнес тасконец. — Стоит мне махнуть рукой, и мои парни изрубят тебя на куски. А теперь все слушайте внимательно. Чужеземец убил сержанта лишь в целях самозащиты, тем более при исполнении секретного задания штаба. Ни при каких обстоятельствах я не доверю смысл этого задания ищейкам Стонжа. Больших дураков мне встречать не доводилось.
— Я требую выдачи преступников, — пытался возражать барон.
— Заткнись, — грубо оборвал его офицер. — Эти люди продолжат путь. Они едут вместе с нами на верную смерть. Их поступок должен вызывать уважение. А какой прок от вас?
Полковник сделал паузу и с презрением продолжил:
— И вот еще… Передай Стонжу, что он — отменная сволочь. Я с удовольствием выпустил бы ему кишки, но сейчас не время.
По рядам всадников прошел одобрительный гул. Среди них было немало дворян, родственники которых пострадали от произвола тайной полиции. Мендонцы безоговорочно поддерживали своего командира.
Между тем Плинт буквально захлебывался от ярости. Надменность и высокомерие исчезли без следа. Руки предательски тряслись, лицо и шея покрылись багровыми пятнами, язык едва шевелился.
— Вы ответите за свою дерзость! — наконец выкрикнул барон.
— Возможно, — откликнулся кавалерист. — Но не в этом мире…
Пришпорив коней, эскадрон устремился на север. Где-то там располагались основные силы полка.
Проскакав километров пять, маркиз обернулся к землянам и, довольный собой, заметил:
— Черт подери, не думал, что для счастья надо так мало. Сколько лет я мечтал о подобной реплике. Не хватало решительности… За смелость приходится благодарить войну. Она позволила мне сбросить ненавистные оковы.
— Вы все сделали правильно, — кивнул головой Храброе. — Теперь тот юный лейтенант не будет терзаться сомнениями. Судьба Родины гораздо важнее интересов какого-то Стонжа. Внутреннее самосознание проявляется именно в такие минуты.
— Красивые слова, — улыбнулся полковник. — Но интересно, как бы вы поступили, послушай я Плинта?
Олесь внимательно посмотрел на собеседника и спокойно поднял автомат.
— Так же, как и Карс, — вымолвил русич. — Разрядил бы в негодяев обойму. Расстрелять пять человек с восьми метров — большого умения не надо. А вот командир полка встал бы перед дилеммой — заниматься мной или выполнять поставленную задачу.
— Мне нравится ваша искренность, — сказал унимиец, натягивая поводья.
Впереди показался лагерь мендонцев. Известие о предстоящем походе кавалеристы уже получили. Эскадроны всадников лишь ждали новых распоряжений.
Война с Бонтоном вступала в решающую фазу.
Глава 7. БИТВА ЗА КРОСТОН
Посыльные штаба успели как раз вовремя. Майор Ленк с трудом удерживал своих людей от бегства. На протяжении последних тридцати километров то и дело попадались разрозненные отступающие подразделения мендонской армии. Среди солдат было немало раненых. Их моральное состояние оставляло желать лучшего.
Царила всеобщая паника. Воины любой ценой старались уйти подальше от фронта.
Как и следовало ожидать, не имеющий навыка верховой езды властелин пустыни начал быстро отставать. Впрочем, он оказался не одинок.
Несмотря на перевязку раненый тасконец чувствовал себя неважно. В сложившейся ситуации гонцы приняли единственно верное решение — разделиться.
Первая пара на свежих лошадях поскакала вперед, а вторая останавливала дезертиров.
Выполнить поставленную задачу было нелегко. Унимийцы с подозрением смотрели на мутанта-чужака. Лишь страх перед наказанием за предательство заставлял солдат возвращаться назад.
Не обошлось и без инцидентов. Какой-то сержант попытался пикой ударить Карса. Стальной наконечник пробил куртку и слегка зацепил бок властелина.
Вождь не сдержался и с силой стукнул кулаком мендонца по голове. У бедняги не выдержали шейные позвонки, и он замертво рухнул на землю.
Два десятка бойцов тотчас выхватили оружие. От кровопролития тасконцев спас резкий, отрезвляющий окрик второго посыльного. Офицер сумел убедить разъяренных солдат применить свои силы в другом направлении.
Тем временем защитники форта готовились к предстоящему штурму. Получив приказ штаба, Ленк почувствовал уверенность в собственных силах и развернул кипучую деятельность.
Майор выставил многочисленные посты на дороге и в лесу. Скрытые дозоры отлавливали беглецов и приводили их в Кростон. За пять часов гарнизон крепости увеличился больше чем наполовину.
Проявляя жесткость и требовательность, командир форта сумел быстро навести порядок. С буйными паникерами офицер не церемонился. Четверых повесили на ближайших деревьях в назидание остальным.
Ленк совершено не делал различий по классовому признаку. Один из казенных был дворянином, но унимийца это не остановило.
Известие о расправе, равно примененной и к простолюдинам, и к знатному человеку, мгновенно облетело Кростон, и авторитет майора в глазах защитников поднялся на небывалую высоту.
Теперь все мендонцы подчинялись командиру гарнизона беспрекословно. До людей начало доходить, что война — не дуэль, и правил в ней не существует.
Ждать врага пришлось недолго. Если посыльные прибыли к вечеру второго дня вторжения, то бонтонцы появились к полудню третьего. И хотя это была лишь разведка противника, даже она представляла реальную угрозу.
Кавалеристы остановились на краю поляны и внимательно рассматривали форт.
Сто двадцать километров неприятель преодолел меньше, чем за трое суток. От такого успеха могла закружиться голова даже у самого осторожного военачальника.
Сто двадцать километров неприятель преодолел меньше, чем за трое суток. От такого успеха могла закружиться голова даже у самого осторожного военачальника.
Чуть помедлив, бонтонцы с ходу пошли в атаку. Видимо, они посчитали, что гарнизон давно разбежался, а оставшаяся охрана не в состоянии оказать достойного сопротивления.
Расплата за эту неосмотрительность последовала незамедлительно. Стоило всадникам приблизиться к Кростону, как со стен на них обрушился град стрел.
Первые ряды были сметены в одно мгновение. Испуганные животные, потеряв седоков, разбежались в разные стороны.
Осознав допущенную ошибку, враг попытался развернуться. Но тут из засады выбежали отряды пехотинцев, предусмотрительно оставленные Ленком в лесу.
Пиками и копьями солдаты без труда добили уцелевших кавалеристов. Мендонцы полностью уничтожили разведку противника. Не спасся ни один.
Эта маленькая победа воодушевила защитников крепости. В действиях людей появилась уверенность и слаженность.
Собрав оружие, отловив лошадей и спрятав трупы врагов, тасконцы приготовились к более серьезному сражению.
Через три часа на дороге показалась передовая колонна бонтонцев. Не слыша выстрелов и не получая тревожных донесений, наступающие действовали довольно беспечно.
Не обращая внимания на форт, неприятель неторопливо шел на юг. Расстояние до Кростона медленно, но неуклонно сокращалось.
Чтобы у врага не возникло никаких подозрений, начальник гарнизона приказал открыть ворота и опустить мост. Без сомнения, майор сильно рисковал, но рассчитал все верно.
Древнее шоссе пролегало примерно в шестидесяти метрах от крепости, и уставшие от длительного марша солдаты вряд ли будут заглядывать в брошенный форт.
Как только первые роты противника миновали Кростон, офицер дал сигнал открыть огонь.
Начался сущий ад. Сотни бойцов палили из арбалетов, луков, автоматов и карабинов. Ни патронов, ни стрел тасконцы не жалели. Защитники прекрасно сознавали — такой удобной мишени у них больше не будет.
Каждую секунду бонтонцы теряли десятки солдат. Обезумевшие от страха и боли люди метались из стороны в сторону, но везде попадали под прицельный огонь противника.
Единственный шанс спастись — это укрыться в лесу. Несчастные бросились к зарослям и наткнулись на спрятавшихся в них пехотинцев.
Столкновение было, ужасным. Мендонцы безжалостно убивали всех — и раненых, и сдающихся в плен. Крики, кровь, стоны вводят человека в боевой экстаз, и он перестает что-либо понимать. В таком состоянии воины способны лишь колоть и рубить.
Когда враг окончательно дрогнул и побежал, Ленк вывел из форта свою небольшую армию и двинулся в контратаку.
Впрочем, преследование продолжалось недолго. Неприятель быстро пришел в себя и начал разворачивать полки. В разных частях леса послышалась ответная стрельба. На дороге то и дело вспыхивали отчаянные схватки отдельных групп солдат.
Ввязываться в сражение с превосходящими силами противника в планы майора не входило, и унимиец приказал трубить сигнал к отступлению.
Вряд ли защитникам Кростона удалось бы оторваться от бонтонцев, но враг понес слишком тяжелые потери. Ему требовалось время для перегруппировки армии и оценки обстановки.
Спустя несколько минут ворота крепости захлопнулись. Вылазка обошлась гарнизону в полсотни убитых.
Судя по валявшимся в траве трупам, противник заплатил за проявленную беспечность раз в шесть дороже. И это — не считая уничтоженных разведчиков. О подобном успехе скромный дворянин отдаленного форта не мог даже и мечтать.
Ленк стоял на площадке передовой башни и гордо осматривал окрестности. Бонтонцы надолго запомнят Кростон. А ведь битва лишь начинается.
Неприятель неторопливо приближался к крепости. Батальоны и полки выдвигались на боевые позиции. Развернуть всю армию на маленьком пятачке враг не мог, что создавало ему огромные трудности.
Форт словно кость застрял в горле бонтонцев. И долго терпеть помеху они не собирались.
Через два часа после первой стычки полторы тысячи солдат перешли в наступление. Их атаку поддерживали две сотни автоматов.
Пули со свистом проносились над стенами Кростона, убивая и раня любого неосторожного наблюдателя.
Вскоре враг преодолел ров и полез на стены. Стрельба сразу стихла, а в крепости развернулось жесточайшее сражение.
Кровь лилась буквально рекой. Люди с отчаянной ненавистью и злобой рубили друг друга.
Имея трехкратное преимущество в численности, неприятель с потерями не считался. Постепенно чаша весов стала клониться в сторону бонтонцев.
Бой шел уже не только на стенах, но и внутри форта. Часть защитников не выдержала натиска и обратилась в бегство.
Люди пытались спастись через южную, тыловую сторону Кростона. Трудно сказать, чем бы закончилась схватка, но во фланг наступающим войскам неожиданно ударила новая сила.
Около четырехсот мендонцев с яростными криками опрокинули врага и попытались оттеснить его к лесу.
Впереди отряда скакал могучий мутант с огромным мечом в руке. Во внешнем виде властелина было что-то мистическое и грозное. Словно мифический герой, он бесстрашно врезался в ряды противника. Стальной клинок сверкал в лучах Сириуса, обагряя кровью грешную землю Тасконы.
Следуя за отважным лидером, унимийцы дружно атаковали захватчиков.
Бонтонцы окончательно растерялись. Началась массовая паника.
Побросав оружие, солдаты спрыгивали со стены и, не оглядываясь, устремлялись прочь от злополучной крепости.
Через пять минут форт опустел, а автоматчики врага, наконец получившие возможность стрелять, снова открыли огонь.
Прибывшее с юга подкрепление поспешно укрылось за стенами Кростона. Последним в ворота крепости въехал Карс. Гарнизон встретил мутанта одобрительным гулом.
Из толпы выступил вперед невысокий темноволосый мужчина лет тридцати пяти. Тасконец тяжело дышал, по его щеке текла тонкая струйка крови, на кирасе была заметна внушительная вмятина от удара копьем.
— Благодарю, — выдохнул начальник гарнизона, пожимая руку спешившемуся властелину. — Я майор Ленк. Вы только что спасли гарнизон форта. А потому хочется узнать имя смельчака. Герцог по достоинству оценит поступок героя.
— Не сомневаюсь, — хмуро улыбнулся оливиец. — К сожалению, я не подданный этого государства. Хотя и искренне рад помочь союзникам…
— Значит, вы и есть тот чужак, о котором говорили посыльные, — догадался унимиец. — Теперь я вижу, что слухи об энжелцах ничуть не преувеличены. Ваша страна должна гордится подобными воинами. Но откуда взялось столько людей?
— Я встретил их на дороге, — бесстрастно пожал плечами Карс. — Там можно собрать еще одну армию. Полтысячи бойцов уж точно… Одна беда — часть горе-вояк стремительно драпает к Мендону. Остальные либо еле передвигают ноги, либо умышленно оттягивают возращение в город. Чтобы не угодить в засаду и не потерять солдат, пришлось разбить лагерь километров в двадцати от Кростона. Еще бы часов шесть — и мы бы удвоили подкрепление. Звуки интенсивной стрельбы заставили нас поторопиться.
— Довольно разумно, — заметил Ленк, утирая грязный пот со лба. — Второй группе сюда будет уже не пробиться. Бонтонцы наверняка возьмут крепость в плотное кольцо окружения.
— Я тоже так считаю, — кивнул властелин. — Тем не менее, лейтенант Грегори продолжает останавливать беглецов. Он попытается нанести удар в тыл противнику. Если вылазка не увенчается успехом, войска отступят километров на пятнадцать и перекроют дорогу. Главное — не допустить прорыва врага к столице.
— А вы неплохой тактик, — удивленно вымолвил тасконец.
— У меня были хорошие учителя и частая практика, — горько усмехнулся мутант.
Захватчики дважды обожглись на поспешности и теперь готовились к штурму основательно. Десятитысячная армия обошла Кростон по лесу и окружила его со всех сторон.
Тотчас учащенно заработали топоры. Вековые деревья с ужасным грохотом падали на землю.
Без лестниц, щитов и тарана укрепления форта не взять. Противник и так потерял слишком много людей.
Время от времени снайперы воюющих сторон обстреливали друг друга. Эту дуэль мендонцы явно выигрывали. Попасть в цель на открытой местности гораздо легче, чем в прячущегося за выступы стены человека.
Однако старания бонтонцев не были напрасными. Число раненых и убитых защитников постоянно росло.
Силы гарнизона таяли, а восполнить их больше не удастся.
Примерно через семь часов после дневного боя на юге снова послышалась стрельба. Собранное Грегори подкрепление отчаянно прорывалось к крепости.
Но лейтенант уже опоздал. Противник надежно перекрыл дорогу, и ни один солдат на поле перед Кростоном не выбежал.