Девушка распахнула перед нами дверь, и я увидела просторный кабинет с тремя окнами, гигантским столом посередине с черной глянцевой столешницей, креслом, которое больше походило на трон, и низким стеллажом вдоль одной из стен. Стена над креслом вся была завешана дипломами и фотографиями. На столе тоже стояли фотографии, но видеть изображение со своего места я не могла. Те, что на стене, могли похвастать медийными лицами, в основном политиками, которые дружески обнимали улыбающегося Басова. Вид у него при этом был такой, что сразу становилось ясно, кто тут настоящая звезда.
Геннадий Львович стоял возле окна и хмуро обозревал пейзаж. Как только мы вошли, девушка тут же закрыла за нами дверь, оставшись в приемной, такое впечатление, что в кабинет хозяина заходить она боялась. Должно быть, босс он суровый.
– Моя сестра – дура, – не поворачивая головы, громко произнес он.
– Не могу с вами согласиться, – ответил Максимильян. – Мне Тамара Львовна показалась на редкость здравомыслящей женщиной.
Бергман устроился на одном из стульев, не дожидаясь приглашения. Кивнул мне:
– Присаживайся, милая.
Его тон можно было бы назвать развязным, заяви так кто-то другой, но Максимильян, само собой, оставался безукоризненным джентльменом. Басову его поведение вряд ли понравилось, но он не спешил демонстрировать недовольство, хотя не удержался и сказал язвительно:
– За те деньги, что она вам платит, вы ее пресвятой девой объявите.
– Вы ошибаетесь, это будет стоить куда дороже. Геннадий Львович, у вас свой бизнес, у меня – свой, не будем понапрасну тратить время друг друга.
– Что ж, я уважаю деловых людей, – кивнул Басов, не спеша устраиваясь в своем кресле. Видно, кресло с секретом, Геннадий Львович точно воспарил над столом и теперь выглядел и выше, и значительнее.
– Что вам наговорила моя сестра? – ворчливо начал он. – Историю о проклятии? Моя покойная теща и на том свете никак не успокоится? Все это чушь, которой сестра набирается, целыми днями сидя перед телевизором.
– О проклятии речь действительно заходила, – кивнул Максимильян.
– Надеюсь, вы-то не сомневаетесь, что это бред?
Бергман пожал плечами, понять это можно было как угодно.
– Вашей сестре есть о чем тревожиться.
– Да. Есть, – вздохнул Басов. – Мои дети… Самое худшее, что может быть в жизни человека, это смерть его ребенка… такого я и врагу не пожелаю.
– Ваши чувства мне понятны…
– Тамара просила вас найти Егора? – перебил Басов, точно жалея о минутной слабости, голос вновь звучал деловито, без эмоций.
– Да. Ее беспокоит его долгое отсутствие.
– Мальчишка где-нибудь на Мальдивах, по крайней мере, в прошлый раз его обнаружили там. Тогда моя сестра тоже нервничала, заявила в полицию. Он, видите ли, не мог позвонить, потому как оставил телефон в машине, в аэропорту на стоянке… Буду с вами откровенен. О том, что сестра обратилась к вам, я узнал еще вчера, и навел о вас справки. И то, что я услышал… Хочу предложить вам работу: не поиски моего оболтуса, надеюсь, на днях он и сам объявится, дело куда серьезнее… Убийство моей дочери. Я абсолютно уверен, это было убийство. Ее бросили в лесу на верную смерть, и тот, кто это сделал… Разумеется, вы можете назвать любую сумму за свои услуги, в пределах разумного, естественно. Я хочу получить убийцу дочери.
– Я понял, – кивнул Максимильян. – Что ж, предложение заманчивое. Мой принцип: если можешь взять больше – бери. Но… я связан обязательством. Ваша сестра…
– К черту старую дуру, – отмахнулся Басов.
– Не в моих правилах отказывать клиентам, когда мы уже заключили договор. Но мне ничто не мешает взяться за оба дела, моих ресурсов хватит на это.
– И все-таки я бы хотел…
– Это не обсуждается, – не сказал даже, а промурлыкал Максимильян, но становилось ясно, что так оно и будет.
Вряд ли Басов привык к подобному, его заметно перекосило, однако он счел за благо проглотить обиду.
– Обещайте, что приоритетным для вас будет расследование убийства, – сказал он.
– Обещаю, что приложу максимум сил…
– Будем считать, мы договорились. Секретарь подготовит необходимые документы… А все бумаги, которые у меня есть по этому делу, копии протоколов допросов…
– О, – уважительно произнес Максимильян, но и здесь я заподозрила насмешку, – это значительно облегчит нашу работу.
– Девушка – ваша сотрудница? – соизволил обратить на меня внимание Басов.
– Да. И, несмотря на молодость, очень ценная сотрудница.
– За все время она не сказала ни слова.
– У нее другие задачи, – мягонько так съязвил Бергман. На языке хозяина кабинета вертелся вопрос: «Какие?» Не надо быть экстрасенсом, чтобы это заметить, но задавать этот вопрос он не стал.
– Уверен, вы отлично знаете, что вам нужно для работы.
– В первую очередь ваша откровенность, – тем же тоном заявил Максимильян.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Геннадий Львович.
– У вас есть подозрения, кто мог быть причастен к гибели вашей дочери? Охрана на входе выглядит впечатляюще.
– Глупости, обычная охрана. – Басов отвернулся к окну, пожевал губами, точно прикидывая, стоит ли продолжать. – Вы правы, – со вздохом заявил он, в голосе не было ничего от уверенного в непогрешимости своих оценок босса, только усталость. – Нечестно заставлять вас плутать впотьмах. В январе этого года у меня появились некие люди… Они не назвали ни своих имен, ни имен людей, интересы которых представляют. Двое наглых мерзавцев… – Басов стиснул кулак и вновь отвернулся к окну. – Не буду утомлять вас рассказами о своем бизнесе, речь в данном случае шла о крупном проекте, строительстве очистных сооружений. Так вот, мне советовали отказаться от него. Разумеется, я указал нахалам на дверь. Тогда один из них вскользь обронил фразу, что… что мне следовало бы подумать о своих детях. Не знаю, как я сумел сдержаться и не придушил подонка прямо в этом кабинете. А через две недели погибла моя дочь.
– Эти люди напомнили о себе? – спросил Максимильян.
– В том-то и дело, что нет. Но я не мог отделаться от мысли, что угроза вовсе не была пустой. Расследование не дало никаких результатов, а неделю назад мне вновь позвонили и задали вопрос, не передумал ли я.
– Вы знаете, где ваш сын? – спросила я.
Басов взглянул с недовольством:
– Нет.
– Учитывая ваш рассказ, – заговорил Максимильян, – вам бы следовало побеспокоиться о его безопасности. И его отсутствие должно бы вас напугать. Но вы называете сестру «старой дурой» за то, что она обратилась к нам, и настаиваете на том, чтобы мы расследовали убийство вашей дочери, вместо того чтобы разыскать Егора. Немного странно. Этому может быть лишь два объяснения: либо судьба сына вам безразлична, либо вы знаете, где он.
– Знаю, и не хочу, чтобы об этом знали другие. Оттого и разозлился на сестру. После того звонка по телефону я решил, что сыну лучше пожить за границей. Купил билет на самолет и снял номер в гостинице. Он улетел в понедельник. Прислал смс, что у него все в порядке. Мы договорились, что он не будет звонить ни друзьям, ни своей тетке, ни даже мне. Я не хочу лишиться своего теперь уже единственного ребенка. И я хочу знать, кто эти люди, приходившие ко мне. Кто их хозяин? Кто убил мою дочь?
– Если речь о заказном убийстве, – закинув ногу на ногу, произнес Максимильян, – будет довольно трудно доказать причастность заказчика.
– Неопровержимые доказательства оставим суду. Мне нужен исполнитель и имя человека, который его нанял. И я готов за это очень хорошо заплатить. Остальное вас не касается.
– Что ж, меня это вполне устраивает, – покачивая ногой и глядя куда-то в угол, сказал Максимильян.
Басов, наблюдая за ним, вроде бы ожидал продолжения. Потом достал из ящика стола толстую папку и передвинул Бергману.
– Здесь все, что смогли нарыть следователи.
– Благодарю. – Максимильян взял папку и поднялся.
– Обо всем докладывать мне лично, – в голосе Басова вновь появились хозяйские интонации.
Максимильян кивнул и направился к двери, в том, как он шел, как небрежно держал папку в руках, было полное равнодушие, если не сказать презрение. Неудивительно, что глядя ему вслед, хозяин кабинета сцепил зубы, а рука его вновь сжалась в кулак. Наблюдая все это, я совсем забыла, что мне следует поспешить за своим боссом, Геннадий Львович на мою задержку никакого внимания не обратил, всецело поглощенный лицезрением спины Максимильяна.
– Ты его дразнишь, – сказала я, когда мы оказались в пустой приемной. Обитавшую здесь секретаршу сразу после нашего ухода вызвал Басов.
– Да? – поднял он брови. – Терпеть не могу тех, кто мнит себя чуть ли не Господом, – тут он засмеялся и добавил: – Сам грешен. Ничто не раздражает так, как собственные недостатки, обнаруженные у других.
Вернулась девушка, попросила нас подождать и вновь удалилась в юридический отдел. Ожидая, когда юристы проверят договор, предложенный Максимильяном, а потом отнесут его на подпись Басову, мой босс просматривал документы в папке, а мне оставалось таращиться в окно. Правда, надолго нас не задержали. Минут через двадцать все было подписано, и секретарша, забирая свой экземпляр соглашения, с улыбкой произнесла:
Вернулась девушка, попросила нас подождать и вновь удалилась в юридический отдел. Ожидая, когда юристы проверят договор, предложенный Максимильяном, а потом отнесут его на подпись Басову, мой босс просматривал документы в папке, а мне оставалось таращиться в окно. Правда, надолго нас не задержали. Минут через двадцать все было подписано, и секретарша, забирая свой экземпляр соглашения, с улыбкой произнесла:
– Деньги поступят на ваш счет часа через три-четыре.
– Отлично, – ответил ей Бергман. – Значит, вечер обещает быть приятным.
Девушка хихикнула, смущенно отводя взгляд, а Бергман жестом фокусника вложил ей в руку свою визитку. «Бергман Максимильян Эдмундович», значилось на ней, без всяких там объяснений, что это за столп отечества, ниже номер мобильного телефона, а в левом верхнем углу герб, тот самый, что красуется на фасаде его магазина. Девушка сунула визитку в карман пиджака, косясь на дверь, за которой обретался Басов. Мы простились и направились по коридору.
– Девушка… – начала я, но Бергман сделал предостерегающий жест рукой и, только когда мы оказались в машине, спросил:
– Девушка, и что дальше?
– Ты ее вербуешь или нуждаешься в женской ласке?
– Одно другому не мешает, как ты понимаешь. Девушка позвонит… Кстати, как ее имя? Юлия, кажется… точно, имя было на табличке, стоявшей на столе. Так вот, Юля позвонит, мы встретимся, и она поведает, какой редкий гад ее шеф. Чувствуется, бедняжке не сладко живется.
– Вот именно, и такие, как ты, жизнь отнюдь не облегчают.
– Вот как… приступ женской солидарности. Я не собираюсь ее соблазнять, я лишь подарю ей незабываемый вечер, с шампанским, цветами, свечами и прогулкой под луной. Сделаю ее жизнь прекрасной… на время.
– А оставшееся время она будет тосковать о несбыточном, – усмехнулась я в досаде. Досадовала в основном на себя, какого черта я вообще завела этот разговор.
– Как у тебя с душевными ранами? – нахмурился Бергман. – Не кровоточат?
– Бог миловал. Легкие царапины, и те давно уже не в счет. Ты не разозлился, что я вмешалась в ваш разговор с Басовым? – решила я сменить тему.
– Я был бы разочарован, не сделай ты этого.
– Такие, как Басов, обычно хорошо знают своих конкурентов, а он пытался убедить нас в том, что его бизнес отжимают неизвестные.
– Догадки-то у него точно есть, но он решил ими не делиться. Выйти на тех, кто разевает рот на чужое добро, проще простого.
– Да? – хмыкнула я.
– Поверь мне, – кивнул он. – Итак, нам предлагают заняться убийством, случившимся в феврале, и не тратить понапрасну время на поиски Егора, который жив-здоров и не выходит на связь, потому что так велел отец.
– Ты расскажешь об этом Тамаре? – спросила я.
– Нет.
– Ты взял деньги…
– Точно. Я взял с нее деньги, чтобы разыскать племянника, этим и займемся. Деньги надо отрабатывать. А ты… – тут он покопался в папке и протянул мне копию протокола допроса, – встреться с подругой Насти Басовой, поговори по душам… Считай это первым самостоятельным заданием.
Он завел мотор, мы выехали со стоянки, я уткнулась в протокол и не сразу расслышала, когда Бергман спросил:
– Где тебя высадить?
– Все равно… можно здесь, – отозвалась я.
Машина притормозила, я подхватила свою сумку.
– Протокол верни в папку, – буркнул мой босс. – Надеюсь, на память ты не жалуешься.
– О результатах докладывать по телефону? – серьезно спросила я.
– В письменном виде, это дисциплинирует. Удачи, Девушка.
– Пока, Джокер.
Он уехал, а я осталась стоять посреди тротуара с маетой в душе. «Если Бергман окажется обычным жуликом, меня это здорово расстроит, – внезапно решила я. – Пока все указывает на то, что так и будет. Он взял деньги с обоих, собирается морочить голову старухе… Может, позвонить ей?» – подумала я, но тут же отсоветовала себе торопиться. Поживем – увидим. Я добрела до ближайшего ларька, где торговали мороженым, купила шоколадное в вафельном стаканчике и устроилась на скамейке неподалеку.
Итак, я должна встретиться с подругой Насти Басовой. Вряд ли Бергман ожидает, что я с ходу укажу на убийцу. Девушку допрашивали не один раз. Будет чудом, если она вспомнит новые подробности. Вопрос, где она сейчас и захочет ли со мной говорить… Это проверка и от того, справлюсь ли я, зависит… что? Моя работа в команде? «Еще и проверки устраивает», – злобно подумала я, доела мороженое, вытерла руки салфеткой и тут услышала сигнал мобильного.
– Привет, – голос Димы я узнала сразу, и на душе тут же потеплело. – Как проходит первый день в наших рядах?
– У меня задание, провалю – и первый день станет последним.
– Да ладно, – засмеялся Дима. – В твоем почтовом ящике письмо, там все, что тебе нужно.
– А что мне нужно? – съязвила я, но он, смеясь, отключился.
Я тут же открыла почту, так и есть, письмо от Дмитрия, о чем нетрудно догадаться по логину с его инициалами в «имейле».
Открыв письмо, я присвистнула. Начиналось оно так: «Все, что тебе надо знать о девице…» А дальше не только адрес, который я и так уже знала, привычки, обычные места тусовок, но и приписка: «В настоящее время она в городе, живет у подруги, так как поссорилась с отчимом, адрес прилагается. Если поспешишь, застанешь ее там».
Это наводило на множество мыслей. Маловероятно собрать данные за несколько минут, значит, занялись они этим еще до нашей встречи с Басовым, это первое. Второе: благодарить за помощь следует, прежде всего, Бергмана, хоть и не хотелось бы. Узнать о том, что мне поручено, Дима мог только от него.
– Боишься, что провалю задание? – хмыкнула я и еще немного посидела на скамье, прикидывая свои возможные действия. Остановила такси и отправилась к девушке.
Ей было двадцать, а проблем накопилось уже достаточно, судя по двум приводам в полицию, затяжной войне с отчимом и недавнему исключению из университета. На фотографии она так и выглядела: молодой, симпатичной, но с колючим взглядом. И оба привода в полицию, и отчисление случились этой весной. Логично предположить, так на нашу девушку, а звали ее Карпенко Лилия Аркадьевна, подействовала смерть подруги. Бывает, что человек от горя точно в спячку впадает, а бывает и по-другому, в него точно черт вселяется, и он как будто провоцирует судьбу. Хотя Лилия и раньше могла не входить в число пай-девочек, но счастливо избегала последствий.
Через пятнадцать минут я оказалась возле дома номер восемь, по улице Красногвардейской, где Карпенко обитала, покинув родителей. Я расплачивалась с таксистом, когда из-за угла появилась девица в шортах с блестками, сапогах и ярком топе, на голове бейсболка, из-за нее я поначалу и не узнала предмет своих недавних размышлений, но внимание обратила. Впрочем, не обратить на нее внимание было невозможно. Она с такой яростью размахивала руками, точно от драконов отбивалась. На плече ее болтался рюкзак, из которого торчали какие-то тряпки.
Я открыла дверцу машины и услышала, как вопит девица, вгоняя в ступор редких прохожих:
– Да пошли вы все!..
К этому моменту я успела ее разглядеть и мысленно усмехнулась. В таких случаях говорят: на ловца и зверь бежит. Лилия Аркадьевна собственной персоной и явно не в духе. Я пошла ей навстречу и, когда мы оказались рядом, спросила:
– Тебя Лилей зовут?
– Тебе-то что? Идиотское имя, – буркнула она.
– А по-моему, красивое, – не согласилась я. – Хочешь, выпьем кофе? – Я кивнула на ближайшую кафешку.
– А ты вообще кто?
– Там и расскажу, – улыбнулась я.
Она колебалась не больше двух секунд, а потом последовала за мной.
– Ты угощаешь, – сказала задиристо. – Я сейчас на мели.
– Без проблем, – кивнула я.
– Слушай, может, тогда я бутерброд возьму? Жрать хочется.
– Бери. Меня, кстати, Леной зовут. Я работаю в детективном агентстве.
– Ты? – вытаращила она глаза. – Гонишь.
– Я там «девочка на побегушках», ничего серьезного мне не поручают, так, всякую мелочь.
Мы сделали заказ, и когда официантка отошла, я продолжила:
– Ты ведь дружила с Настей Басовой?
– Блин… так и знала, – закатила девица глаза. – Достали с расспросами, менты, папаша ее…
– Неудивительно. Ты последней видела ее живой.
– Ну да… Мы вышли из клуба, простились и разъехались в разные стороны. Я со своим тогдашним парнем, Настя – одна. Я тысячу раз все рассказывала, меня, между прочим, на детекторе лжи проверяли, ага. Ее папаша настоял, все думал, я кого-то покрываю.
– Тех ребят, с которыми вы в тот вечер поссорились?
– Да не было никакой ссоры. Подкатил к Насте парень, она его послала. Он разозлился и обозвал ее… нецензурно. Она его. Он плюнул и убрался, а потом вообще из клуба ушел.
– Он мог поджидать ее на улице.
– Слушай, как там тебя… Лена. Если ее поджидал какой-то псих, то я о нем знать не знаю.
– Не злись. Это просто моя работа.
Принесли заказ, и Лилия с увлечением принялась за трапезу. Я посоветовала себе быть активнее, аппетит у нее отличный, слопает все и смоется.