Принесли заказ, и Лилия с увлечением принялась за трапезу. Я посоветовала себе быть активнее, аппетит у нее отличный, слопает все и смоется.
– Расскажи, какой была Настя.
– Честно? – отложив в сторону бутерброд, спросила она.
– Конечно, зачем мне твое вранье.
– Если честно, она была стервой… Папаша, бабки, то-се… очень выпендриться любила. Прямо королева. Хотя внешне ничего особенного. Парням запросто могла нахамить. А еще динамить любила. Раскрутит парня на выпивку, глазки строит, да еще бедро ему наглаживает, это у нее прикол такой, а потом: пока-пока.
– Вряд ли им это нравилось.
– Еще бы. В общем, все знали, что она за птица, и начали за версту обегать, а одной совсем не весело. Она бы и рада дать задний ход, да поздняк метаться. Но гордая была, ходила, задрав нос, хотя последний год у нее вообще парня не было. Год – это много.
– Согласна. Ее тетка считала Настю образцовой девочкой.
– Да знаю я… Папаша ее на меня весь в обидах, не то сказала, оклеветала… плохо папы знают своих детей, – глубокомысленно изрекла она. – Слышала анекдот: «Хорошая девочка не пьет, не курит… Потому что больше не могу». – Она засмеялась.
А я спросила, сочтя момент подходящим:
– Может, был кто-то, кому она особенно досадила?
Лилия пожала плечами, подчеркнуто равнодушно и отвела взгляд, а я почувствовала ее беспокойство. И еще тоску, с которой она не умела справиться.
– Откуда мне знать? Может…
– Ты чувствуешь себя виноватой?
– Я? Ничего я не чувствую… О чем ты вообще?
– О Насте, конечно. Тебе ее не хватает?
Губы ее задрожали, а в глазах выступили слезы, девушка Лиля эмоциональная и совладать с чувствами ей нелегко.
– Мы дружили с семи лет. Ее папаше я не нравилась, семейка у меня неподходящая. А то я ее выбирала… Но Настя отцу сказала, что будет со мной дружить. И дружила. Никогда меня не бросала, пьяную там или еще что-нибудь в этом роде. Тряпки давала, деньжат подкидывала и не задавалась. С другими – за милую душу, а со мной никогда. Поэтому, она хоть и стерва, я ее любила. Завидовала немного, но не особо. Хорошо иметь папашу с деньгами, но не такого, как ее.
– Чем он плох, по-твоему?
Она присвистнула:
– Зануда – жуть, а смотрит так, точно дырку в тебе прожигает. Чувствуешь себя… не человеком вовсе. А чем я хуже? Тем, что мой папаша по пьяни окочурился? Так это папаша, а не я… Жесть.
– У тебя неприятности? – когда с бутербродом она покончила, задала я вопрос.
– Ерунда. С подругой поругалась, да и не подруга она мне вовсе, тусовались вместе. Я взяла планшет ее сестры, старшей, надо было в Интернете кое-что посмотреть, а сеструха разоралась. Подруге бы ее послать, а она тоже на меня погнала: «Чего ты все хватаешь…» Оно понятно, я у них неделю живу, надоела.
– И куда ты теперь? Домой?
– Лучше утопиться. Вот отчим-то порадуется, – фыркнула она. – К парню своему пойду. У него как раз предки на дачу отчалили. Несколько дней перекантуюсь, а там посмотрим. – Она достала мобильный, набрала номер и сказала: – Лешик, привет. Я от Нинки съехала. Давай за мной… в кафе, рядом с ее домом… ага, то самое… давай побыстрее.
– Вы давно вместе? – спросила я, когда она отложила мобильный.
– Месяца три.
И снова я почувствовала ее беспокойство.
– У вас любовь или так, время провести?
– Любовь, – вздохнула она. – Только предкам его я не нравлюсь. И вообще… есть проблемы.
– Какие?
– Тебе-то что?
Я пожала плечами:
– Да просто к разговору.
– Тип один мне проходу не дает. Тот самый, с которым я тогда из клуба уехала. Я с ним до Лешки встречалась, Юрка Донцов. Вообще он ничего, но в плане секса – полный отстой. Если тебя парень не заводит, на фига он тебе нужен? Но мне его жалко было, ну я и делала вид, что все в порядке. А потом Лешку встретила. И завертелось. Я сразу честно сказала, так, мол, и так, люблю другого… А этот гад стал Лешке про меня всякие гадости болтать, а мне – про него. – Она тяжело вздохнула и вновь отвела взгляд. – Короче, столько крови попортил… – Губы у нее вновь задрожали, и она добавила: – Если б не Настя…
Более ничего интересного я от нее не услышала, минут через десять позвонил ее Лешка, и она меня покинула, а я, ожидая, когда мне принесут сдачу, таращилась в окно. Вряд ли она могла обмануть следователя, тем более если на детекторе лжи в самом деле проверяли. Но что-то ее беспокоит, нет, мучает по-настоящему… И эти слова: «Если б не Настя…» К чему это относилось? Все было бы куда легче перенести, если б не несчастье с Настей? Или она каким-то образом связывает свои любовные проблемы с ее гибелью?
Сдачу, наконец, принесли, а я, прикинув все за и против, набрала номер, которым меня снабдил Максимильян.
– Это я, – сказала, когда он по привычке буркнул: «Бергман». И поняла, что испытываю определенные трудности, потому что не знала, как к нему обратиться. Ясно, что не по имени-отчеству. Странно, но называть Максимильяна по имени оказалось непросто, как будто я переходила границы дозволенного. Может быть, Макс? А что, ни к чему не обязывает. Джокер – это прозвище подходит ему куда больше. Обойдемся пока без имени, а там посмотрим. – Задание выполнила, с девушкой встретилась. За помощь спасибо.
– Нашла убийцу? – весело спросил он.
– Вот сейчас как раз ищу в потемках, – разозлилась я.
– А говоришь, задание выполнила. Как тебе девушка?
– Есть сомнения.
– В том, что она говорит правду?
– В том, что она рассказала все, что знает. Послушай… Я хотела бы съездить туда, где все произошло. Где нашли Настю, я имею в виду.
– Почему бы и нет? Правда, я занят, пришлю тебе Поэта, он поможет найти место. Отправляйтесь прямо сейчас.
Дима появился минут через двадцать, позвонил и сказал, что подъезжает. Я ждала в сквере по соседству, перечитывая письмо, которое от него получила до встречи с Лилей. Увидела, как он идет по аллее, и поднялась ему навстречу. Заметив меня, он помахал рукой. Сегодня он был в белых шортах и футболке в полоску, выглядел лет на двадцать пять, по крайней мере издалека. Мысли о его возрасте становились навязчивыми, потому я и спросила:
– Сколько тебе лет?
Он сморщил нос:
– Неприлично спрашивать о возрасте.
– Ты не девушка.
– Ага. И, к сожалению, давно не юноша. Мне тридцать пять, я старше Волошина на три года, хотя он любит выставлять меня сопляком.
– А сколько лет Джокеру?
Дима пожал плечами:
– Судя по паспорту, тридцать три.
– Что значит, судя по паспорту? – хмыкнула я. – Ты мне голову морочишь, разозлившись, что я спросила о твоем возрасте?
– Тебе не нравятся мои шорты? – засмеялся он. – Думаешь, пора становиться респектабельнее?
– Мне нравишься и ты, и твои шорты. А морочить мне голову завязывай. Все ваши тайны просто смешны.
– У нас есть тайны? – удивился он. – Кстати, в машине дожидается Воин. Решил составить нам компанию. Думаю, изнывает от нетерпения узнать, что ты затеяла.
Вадим сидел впереди на пассажирском кресле с наушником в одном ухе, качая головой в такт музыке и отбивая его ладонью. Увидев нас, наушник вынул и сказал, скаля зубы:
– Привет, Девушка. Будешь показывать фокусы? Извини, я хотел сказать, войдешь в контакт с душой убиенной?
– Хочу взглянуть на место, где нашли труп, – спокойно ответила я, дав себе слово не поддаваться на провокации.
– Жаль, я большой любитель шоу экстрасенсов.
– С этим не ко мне.
Дима сел за руль, завел машину, старенькую «Шкоду». Занятный выбор для парня, который не знает, куда деньги девать. А может, машина не его? Или он к таким вещам попросту равнодушен? Вадим между тем достал из бардачка планшет и уткнулся в него, прокладывая маршрут.
– Джокер сказал, ты считаешь, подружке Насти что-то известно, – через пару минут повернулся он ко мне. – Ты прочла ее мысли?
– Эмоции. И не прочла, а почувствовала. Считай это интуицией. Впрочем, тупице вроде тебя этого не понять.
– Ты слышал? – засмеялся он и толкнул Диму под локоть, чего уж точно делать не стоило, учитывая интенсивность движения. – Девчонка на меня запала. Такие, как она, становятся ершистыми…
– Ага, влюблена, как кошка. Завязывай ко мне цепляться. Я к вам не напрашивалась, так что все претензии к вашему Джокеру.
– Вы как первоклашки, – покачал головой Дима.
– Детка, – вновь повернулся ко мне Вадим, – мы подружимся, вот увидишь. Ничто так не объединяет людей, как честно заработанные деньги и обещание заработать их еще больше. Кстати, как ты относишься к деньгам?
– С любовью. Но с ответным чувством пока туго.
– Как это знакомо! – засмеялся Волошин. – У меня нежная дружба с ними тоже не складывается. То ли дело наш Поэт. У него вид нищего студента, но бабла немерено, и все в швейцарских банках. Другим он не доверяет. А знаешь почему? До того, как Джокер нашел его, он тихо-мирно опустошал счета богатеньких недотеп…
– Ты бы помолчал, – со вздохом предложил Дима.
– Да ладно. Здесь все свои. Ты же наверняка рассказал девушке, что я больной на всю голову, страдаю легким бешенством в тяжелой форме. Мозги мне вынесло на войне, и, если б не Джокер, я вполне бы мог оказаться в психушке. Но он нашел мне адвоката-фокусника, и вот, я на свободе.
– Может, ты зря радуешься?
– Может. Кстати, а у тебя не наблюдалось тяжелого жизненного периода? Депрессия от несчастной любви, например… вены не резала?
– Чего ты ко мне привязался? – все-таки не выдержала я.
– Хочу, чтобы мы получше узнали друг друга. Лично я не прочь узнать тебя совсем близко, – тут он подмигнул и заржал во весь голос.
– Выпендрежники вроде тебя редко способны на что-нибудь путное, – съязвила я.
– Сам напросился, – засмеялся Дима и тоже толкнул его локтем.
– Ладно-ладно. У девчонки плохо с чувством юмора, но это поправимо.
Препираясь подобным образом, мы покинули город. Вадим перестал трепаться и уткнулся в планшет. Минут через десять сказал:
– Стоп. Это здесь.
Дима съехал на обочину, и мы вышли из машины. Дорога была проселочной, узкой. Спрашивается, что тут могло понадобиться девушке, да еще ночью.
– Тело лежало примерно вот здесь, – заговорил Дима, указывая место на дороге.
– Логично предположить, что тут Настя оказалась не по своей воле, – продолжила я размышления на этот раз вслух.
Достоинство данного места для убийцы очевидно: за пять минут, что мы здесь находились, еще ни одна машина не проехала. И это днем, к тому же летом.
– Экстрасенсом быть не надо, чтобы понять, девчонку перехватили где-то в городе, привезли сюда и бросили, – проворчал Вадим.
– Странный способ убийства, – заметил Дима.
– У нее не было никаких шансов. Ночью в темноте, совершенно голая, при температуре минус тридцать. Она замерзнет раньше, чем доберется до жилья.
– Но в любой момент могла появиться какая-нибудь машина. Где гарантия, что не сработает закон Мерфи? Убийца рисковал, и это мне совершенно непонятно. Придушил девчонку, и дело с концом, так нет…
И тут я почувствовала присутствие еще кого-то… Подобные ощущения трудно объяснить. По спине прошел холодок, а потом… меня захлестнули эмоции, не мои, чужие.
– Она шла вон туда, – сказала я, указав на перелесок неподалеку.
– Ну вот и шоу, – хмыкнул Вадим, однако без былого задора.
Я уже шла в том направлении, и очень скоро оказалась на перекрестке, три дороги разбегались в разные стороны: одна вела в лес, постепенно сужаясь и заканчиваясь поляной с редкой порослью березок и кустов малины.
– Это здесь, – убежденно сказала я. – Ее бросили на этой поляне.
Вадим нахмурился и кивнул:
– Тут нашли ее перчатку. Утром пошел снег, и, когда прибыла следственная группа, все следы уже исчезли. А перчатка зацепилась за ветку куста.
Он мне мешал своими разговорами, я отошла в сторону, прикрыла глаза, прислушалась, а потом, повторяя чужой маршрут, вышла к оставленной нами машине.
– Здесь были две машины, – сказала я, когда мои спутники ко мне присоединились. – Одна стояла тут, а другая на поляне. Разъехались они в разные стороны.
– По той дороге тоже можно вернуться в город, – кивнул Дима.
– Подожди, – вмешался Вадим. – Две машины? Девчонка была на своей тачке? Или убийц было несколько и на двух машинах?
– На этот вопрос я тебе не отвечу. И еще… Девушка была очень раздражена, ее переполняли ненависть, стыд, унижение, все, что угодно, но страха за свою жизнь она не чувствовала. Страх возник только здесь.
– На полянке она не боялась, лишь гордость ее была задета, а на дороге она вдруг испугалась, я правильно понял? – уточнил Вадим.
– Да, – кивнула я.
– Может, спросишь у покойницы, кто ее напугал?
– Спросить могу, но на ответ не рассчитываю.
– Предположим, – заговорил Дима, – что наша девушка отправилась сюда не одна, а, например, со знакомым, который тоже был на машине.
– Ага. Еще придумай причину, по которой они сюда ночью поперлись. Хоровод возле елки водить?
– Дай пофантазировать, – отмахнулся Дима. – Допустим, она пересаживается в его машину и они едут на полянку, чтобы не привлекать внимание случайных проезжающих.
– Которых и так нет, – вновь влез Вадим.
– Но не на дороге же им трахаться, в конце концов. Здесь они поругались, парень уехал, бросив Настю, и она пошла к машине ножками.
– Где ее и поджидал маньяк, – кивнул Вадим. – О второй машине в протоколах ни словечка, впрочем, так же как о первой. На проселочной дороге ни одной камеры. В каком месте Настя покинула город, тоже не ясно, ни одна камера ее машину не зафиксировала, хотя не факт, что проверили все и тщательно. Опять же, чтобы потрахаться с бабой, тащиться в лес не обязательно. Да еще зимой, да еще сюда. Всего-то десять километров от города, но глухомань, потому что здесь ничегошеньки нет, две дачные деревни, и все. Это я к тому, что место выбирали с целью девушку замочить, а вовсе не позабавиться с ней на природе.
– Но не замочили, – напомнил Дима, – а оставили замерзать.
– Согласен, – сказал Вадим. – Все весьма странно, я бы еще добавил: бестолково. Скажи, милая, а про перчатку ты в протоколе вычитала?
– Конечно, – кивнула я, не желая вступать в дискуссию по поводу своих способностей.
– Жаль, я, честно сказать, впечатлился.
– Немного же тебе надо.
– Машину Насти до сих пор не нашли, – глядя куда-то вдаль, произнес Дима. – Я бы сосредоточился на этом. Зимой ее в реке не утопишь, в чаще леса не бросишь. Да и зачем с ней возиться, если труп никто прятать не собирался. Если машинка где-то бегает, мы ее найдем.
– Так просто? – хмыкнула я.
– На самом деле не так уж и трудно.
– Ему можно верить, – кивнул Вадим. – В таких вопросах он спец. Только сдается мне, машинку уже давно на запчасти разобрали.
– Придется порасспрашивать умельцев, которые ворованные тачки разбирают, – пожал плечами Дима. – И это уже по твоей части.
Вадим вновь кивнул, вроде бы соглашаясь, и спросил весело:
– Экскурсия закончена? – сунул руки в карманы джинсов и, насвистывая, направился к машине.
Мы вернулись в город, и вскоре Вадим с нами простился, а Дима повез меня домой, хоть я и заявила, что сама доберусь. Въехали во двор, я собралась выходить, когда он сказал, вроде бы сам сомневаясь, стоит это делать или нет:
– Чашкой кофе угостишь? – И засмеялся: – Без продолжения.
– Пошли, – хмыкнула я и, не удержавшись, добавила: – Фраза о продолжении была лишней, теперь соблазнять тебя как-то неловко.
– Сомневаюсь, что это было в твоих планах.
– Зря, из всех известных мне на сегодня мужчин ты самый привлекательный.
– Жаль, Воин этого не слышит. Он убежден, что все девушки от него без ума.
– И среди наших сестер дуры встречаются. Тебя он, кстати, тоже считает сердцеедом.
Я открыла дверь квартиры и сделала широкий жест рукой.
– Проходи.
– Квартира съемная? – спросил Дима, прогулявшись по пятидесяти трем квадратным метрам, да и то не моим.
– Повезло, подруга за границей…
Кофе я приготовила, и мы устроились за столом в кухне напротив друг друга.
– Я тебе хотел сказать… – повертев чашку в руках, начал Дима и засмеялся, чтобы справиться с вдруг возникшей неловкостью. – Не обижайся на Вадима.
– И не думала, – ответила я. – Я совсем не в восторге, от этой своей… особенности.
– Почему? – нахмурился он.
– Пользы не вижу.
– Многие на этом неплохо зарабатывают, но ты, надо полагать, имеешь в виду совсем другое.
– Угадал. Обманывать доверчивых сограждан как-то не хочется.
– Но… Джокер сказал, ты трижды очень успешно помогла следствию.
– Да, – откидываясь на спинку стула, вздохнула я. – И во всех трех случаях эти люди были уже мертвы.
– Я понимаю, – кивнул он. – Иногда и у меня возникает ощущение, что все… напрасно.
– И как ты с этим борешься?
– Напиваюсь, – пожал он плечами.
– Надо взять на заметку. Спасибо тебе, – вдруг сказала я, самой себе удивляясь. – Извини, что говорю банальности, но у меня такое чувство, что мы…
– Знакомы сто лет? – улыбнулся он.
– Точно, – кивнула я. – Хотя… хотя я толком не знаю, кто ты такой.
– Познакомиться мы успеем, а насчет чувства… у меня то же самое. Как только ты вошла там, в цирке, на душе потеплело. Точно встретил старого друга.
– Ну вот, – всплеснула я руками, – я думала, это любовь с первого взгляда.
– Может, и так, – кивнул он. – Поживем – увидим.
– Ты сказал, что в вашей команде все равны, – сменила я тему, чтобы не ставить его в неловкое положение, и так ясно: с любовью он не спешит, да и я, если честно, тоже. – Но… такое впечатление, что решающее слово за Бергманом.
– Это другое… – покачал головой Дима. – К работе не имеет никакого отношения.
– А к чему имеет? – растерялась я.
– Ну… это не просто объяснить. Если он тебя искал… в общем, сама со временем во всем разберешься.