Никто, кроме нас - Васильев Владимир Hиколаевич 12 стр.

— Готовность раз!

— Подъем, гвардия! — во всю мощь легких выдохнул Скотч.

Гвардия слаженно вскочила. Не только десантники, привычные к высадкам — остальные тоже. Не зря тренировались, не зря!

— Готовность ноль!

— Режь перепонку!

Солянка, стоящий у люка, полоснул ножом по серой мембране, и в бот ворвался влажный и теплый воздух Тахира.

— Йо-ху-у-у!!! — взвыл Солянка, вываливаясь наружу и лягухой распластываясь на потоке.

Рябая туша крейсера обгоняла — передний край уехал далеко вперед и застил небо. Еще дальше едва различимыми точками вились истребители — не то свои, не то тахирские, а вернее всего и те, и другие. Редкие сполохи защитного поля сигнализировали о том, что противник стреляет. Надо же, настырные какие.

Скотч начал испытывать к тахирцам нечто вроде солдатского уважения: даже чокнутые имперцы-скелетики при подобном перевесе союзных сил не решались сопротивляться атакующему десанту. А тут вообще — чуть ли не с каменными топорами на лучеметы. Надо быть храбрецами, чтобы решиться на такое.

Храбрецами — или законченными идиотами. Но вряд ли жители Тахира-четыре идиоты. Скотч видел записи допросов. Еще тогда он подумал, что аборигены очень похожи на людей — больше, чем азанни, свайги или цоофт. Люди были такими, давно, но были. А вот союзники-галакты — нет. Им безрассудная смелость чужда, они прагматики и законники. Потому и согнулись под натиском молодой и нахрапистой человеческой расы. «Ну и к лучшему», — подумал Скотч. А в следующее мгновение антиграв мягко опустил его на поверхность, и время потекло для Скотча и его молодцов по-иному: в боевом режиме, в нужные моменты ускоряясь, а порою растягиваясь и замедляясь.

Взвод мигом развернулся правильной дугой; на флангах разворачивались соседи. Зависли над сочной травой похожие на больших носатых черепах орудия; канониры только команды ждали, чтоб всадить пару увесистых импульсов в обнаруженную цель. Но целей пока не находилось. Скотч просигналил ротному двойным вызовом: мол, когорта развернулась. Не задержался и условный циркуляр: вперед!

— Давай, гвардия! Двинули!

Все это происходило уже не однажды. Прикрывая друг друга, солдаты по очереди перебегали ун на тридцать-пятьдесят и падали, выцеливая стволами лучеметов неприятеля. Тем временем перебегали остальные, прикрывавшие ранее.

До препятствия в виде колючей проволоки осталось не больше ста ун.

— Где-то тут кольцо блокады намечается, — буркнул Скотч.

Ее поставят, когда президент будет захвачен и десанту скомандуют отход; пока же вся техника должна работать исправно.

Колючку покромсали длинными импульсами. Вдали завыли сирены. И почти сразу по десанту открыли огонь из пулевиков — оружия старого и в среде космических вояк очень непопулярного ввиду сильной инерционности, но совсем не ставшего оттого менее убийственным.

Правда, боевые комплекты прямое попадание держали: человека только сбивало с ног и награждало здоровенным синяком. Не очень, разумеется, приятно, но уж куда лучше, чем умирать от варварского оружия.

В когорте Скотча не по своей воле с ног попадали сразу пятеро; оборонявшиеся стрелять умели. Умели они и маскироваться — Скотч пока не понял, откуда стреляют. Никаких внятных коммуникаций между первой полосой колючки и второй не просматривалось, только трава, в которой, впрочем, при определенном навыке можно было неплохо замаскироваться. За второй колючкой начиналась голая вспаханная полоса.

Скотч сдернул с пояса биосканер.

— Ага, — пробормотал он. — Вот вы где, голубцы…

Действительно, впереди было полно снайперов. Биосканер показал, где именно они притаились, а волновой бинокль позволил их обнаружить визуально. Аборигены оказались упакованы на славу: пучки травы, упругие стебли, размалеванные вертикальными разводами физиономии… Р-рейнджеры, так их!

— Канониры, целеуказание!

Скотч привычно слил координаты целей. Дружный залп из всех четырех стволов вздыбил землю перед второй колючкой. Раз, еще раз, и еще. Над головой очень вовремя прошла волна штурмовиков — зрелище было еще то. Заодно перемешали с ошметками травы второй ряд колючки — резать там стало нечего, гуляй как по проспекту. И сирены очень кстати заткнулись.

Штурмовики пронеслись вперед; двинул дальше и десант, благо стрелять по нему было больше некому.

— Ур-роды, — пробормотал Солянка, падая рядом со Скотчем после очередной перебежки. — На смерть ведь вояк шлют, неужели непонятно?

Впереди как раз торопливо шныряли в окопы защитники президентской базы.

— Не твоего ума забота, — буркнул Скотч, прильнув к биноклю. — Канониры, цели!

«Вообще-то нас вполне можно было высаживать и внутри колючки, — подумал Скотч с неудовольствием. Вся нынешняя беготня с перестрелками, по его мнению, была совершенно излишней. — Но, кажется, я догадываюсь, почему так происходит. Начальству нужна демонстрация силы. Тахирцев нужно сначала унизить и деморализовать. Дабы были впредь посговорчивее. Интересно: с ними вообще пробовали договориться по-хорошему? Вряд ли, на это просто нет времени. А значит — стреляй, солдат, и по возможности глуши голос совести и здравого смысла…»

Скотч не знал, отдал бы он приказ своим людям стрелять в тахирцев, если бы те не сопротивлялись. Наверное, не стал бы он отдавать такого приказа.

Но тахирцы стреляли, упорно и фанатично, а когда противник сопротивляется — его давят.

Миновали и вторую колючку, и минное поле, по которому прошлись кроты-тральщики, высеянные саперами. Подходы к президентской базе все больше стали напоминать эпицентр мощного взрыва или последствия прохода не слабенького торнадо. Вдали виднелись строения навроде коттеджей — этажа в два, не более.

То и дело поднималась пальба: аборигенов-солдат тут было как на военной базе, не счесть. Одному бойцу сломало руку — кинетический удар от крупнокалиберной пули. Гаваец озверел от четырех попаданий в себя кряду и предлагал пустить в дело гранаты. Мельников со своим неразлучным приятелем-погранцом от души веселились, то и дело затевая со снайперами-тахирцами короткие дуэли. Мельников не проиграл ни одной. Солянка умело подгонял свою часть когорты, капральствовал, словом. Боевой пловец меланхолично падал в траву и ждал, пока очередную огневую точку противника придушат капониры. Братья Суондреды, напротив, стреляли много и охотно, периодически перебрасываясь свежими батареями.

Такая война больше напоминала детскую игру «Зарница» с игрушечным оружием и игрушечными жертвами. Вот только тахирцам она таковой точно не казалась: их жертвы были вполне настоящими.

Тем временем крейсер просел на должную высоту и совершенно закрыл собою местное небо.

«Сейчас агитацию начнут, — подумал Скотч. — Давно пора».

Не нравилось ему стрелять в практически безоружных аборигенов. Говоря по совести, в этот десант следовало идти с парализаторами, а не с лучеметами и импульсными орудиями.

И действительно, непривычные звуки тахирской речи полились из поднебесья. Они не были особенно громкими, но слышали их все — даже президент в своем бункере наверняка слышал.

А минут через пять прошла команда залечь и прекратить огонь. Как позже узнал Скотч, ввиду того, что президент предпочел прервать ненужное кровопролитие и сдался на милость захватчиков.

Когорта, понятное дело, залегла. За милую душу. Валяться на травке всяко лучше, чем воевать, — даже вот так воевать, по-игрушечному.

Валялись долго, минут сорок. Обороняющиеся с позиций куда-то слились, а поскольку команды стрелять не было — никто и не стрелял. Скотч успел отлежать один бок, потом другой, а никаких новостей и указаний все не поступало. Гаваец, отдыхающий через одного справа, начал громко костерить судьбу; на него издалека рыкнул Солянка — по связи, понятное дело. Рыкнул в общем-то развязно — ну так и десант нынче изображал не самих себя, а пиратов.

Потом приполз Мельников, причем без напарника. Приполз, умостился рядом со Скотчем и жестом предложил отрубить связь. Пошептаться, стало быть. Пошептаться с погранцом Скотч и раньше был не прочь, а теперь так и вовсе рад: бесцельное ожидание для солдата бывает хуже вражеской атаки. Особенно когда затягивается.

Касание сенсора — и связь отключена. Свою Мельников отключил раньше.

— Не правится мне это, — с ходу пробурчал Мельников. — Проходило что-нибудь по командной?

— Нет. — Скотч качнул шлемом. — Вообще ничего. Скомандовали залечь — и все.

— Я видел, в центр базы наш бот садился.

— Бот? — изумился Скотч. — Не понял. Я ничего не видел.

— Он садился в полном камуфляже.

Скотч покосился на пограничный шлем и подумал, что на самом деле аппаратуры там стопудово поболее, чем в обычном пограничном шлеме. Не следует забывать, что Мельников, в прошлом Семенов, работает на одну из спецслужб.

— И чего теперь? — спросил Скотч.

— Вот я и думаю, — вздохнул Мельников, — чего? Президента скорее всего взяли. И увезли.

— Почему же тогда нет сигнала отходить?

Мельников пожал плечами.

— Давай прикинем… — прошептал он. — Зачем мы можем понадобиться здесь?

Скотч честно напряг извилины.

— Ума не приложу, — сознался он спустя какое-то время.

— Если начистоту — я тоже. Оставлять нас здесь имеет смысл только для окончательного захвата базы.

— Значит, будем захватывать базу.

— А на кой нам эта база? Последний уборщик в «Квазаре» знает, что нужно командованию в первую голову. И находится это совсем не здесь. Скотче, захват базы и даже захват президента — совершенно пустая акция. Поверь мне, поставить блокаду и вывезти захоронение можно, наплевав на аборигенов. И никакая ядерная атака этому не помешает, она даже начаться не сможет. Мы здесь с совершенно иной целью, а захват президента — просто формальный повод. Прикрытие.

— Блин, — пожаловался Скотч. — Я окончательно запутался! Я уже ни хрена не понимаю — совсем!

Мельников затих, потом приподнялся на локтях, вглядываясь туда, откуда еще совсем недавно постреливали тахирцы. Скотч взглянул туда же, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но впереди различалось только колыхание влажного воздуха.

— У тебя вызов мигает, — не поворачивая головы, сообщил Мельников.

Скотч покосился: и правда! Ну-ка, ну-ка…

— Скотч! — ворвался под череп голос Хрофецки. — Ты где там?

— На связи, — отозвался Скотч.

— Остаешься на месте. По сигналу начинаешь двигаться вперед. Стрельбы скорее всего не будет, но все равно держать нос по ветру. За вами наблюдают по позиционированию и будут корректировать движение в случае чего. Когда доберетесь до места — дадут знать.

— Понял.

Нестроевая команда вырвалась у Скотча сама собой: он отвыкал быть военным так же быстро и легко, как чуть больше года назад привыкал к обратному.

— Внимание, всем! — скомандовал Хрофецки уже циркуляром. — Шутиков на месте, остальные — возврат к боту! Исполнять!

Скотч тоскливо заозирался — коллеги по роте, а также соседние роты дружной шеренгой стали отступать туда, откуда пришли. Без суеты, по-хозяйски, где пятясь, где боком, где перебежками, но непременно оглядываясь и обратив оружие куда положено — против движения.

— Чего там? — сразу подсуетился Солянка.

— Когорта, мы лежим дальше, — огласил Скотч непонятный приказ. — У нас спецзадание.

Потом подумал и добавил:

— Вероятно…

— Эй, Скотче, — шепнул Мельников. — Я рядом с тобой буду, ладно? Ты держи меня в курсе, что там по командному каналу отгружают, лады?

— Ага… Женьшень, Гаваец, а ну подвинулись! У нас тут с погранцами междусобойчик…

Десантура без лишних слов перекатилась правее, пододвинув заодно остальных с правого флага. Дружок Мельникова, впрочем, остался где-то совсем справа, не стал присоединяться к напарнику. Скотч наскоро поглядел на сержантского сексота — служебную картинку со спутника, роль которого в данный момент выполнял висящий над головами крейсер.

Ну-ка, ну-ка, чем заняты бравые корсары из его когорты?

Ага. Солянка с Бестией и двумя бывшими пехотинцами-пустотниками режутся в карты. Пловец дрыхнет. Остальные вроде ничем особым не заняты — втихую чешут языки с соседями или таращатся кто куда — на строения вдали, на крейсер, на траву перед самым лицом. Жучков, кстати, там ползает вдоволь; многие весьма забавны на вид. В другое время Скотч бы картежникам… Впрочем, сейчас не другое время.

Слишком часто приходится напоминать себе, что участие в нынешней миссии в черт знает какой далекой галактике — это не военная служба в обычном понимании.

Додумать Скотч не успел, его снова вызвали, по резервному каналу.

— Скотч?

Голос был удивительно знакомый, а на изображения в боевых условия обычно не тратятся. Особенно тогда, когда они и не нужны.

— Я! — отозвался Скотч.

— Позиционирование, Маримуца. Проверка связи.

— Слышу вас нормально.

— Отлично. Оставайтесь на месте, сейчас высадят экспертов, которые пойдут с когортой. Дождетесь — озадачим. Как понял?

— Все понял, ждем экспертов.

— До связи.

— До связи…

Космодром

1

Рин-Риду давно уже не нервничал перед операциями. Что поделаешь, у перевертышей на всем лежит печать долголетия, неторопливости и спокойствия. Среди собратьев по клану Рин-Риду числился одним из самых молодых, хотя первые операции с его участием проходили, когда корифеи разведок других рас еще не родились. Он ждал в захудалом космопорте захудалой человеческой базы уже третий день, а связной все не появлялся. Впрочем, волноваться было все равно рано: связной, служивший поваром на малом рейдере-почтаре, и сам не знал точных дат старта и прибытия. Он не знал также, откуда прибывает почтарь и куда направляется. Возможно, связной прибудет вместе со своим кораблем сегодня, а возможно — через двое-трое суток. Возможно, он вообще не прибудет — из десяти удачно спрогнозированных трасс эту капитан почтаря избирал четырежды, причем в последний раз ею не пользовался. Если не воспользуется и на этот раз, вскоре придется снова тащиться сюда через полгалактики и снова поджидать несколько суток. И опять, может быть, безрезультатно.

Однако интуиция подсказывала Рин-Риду, что ждет он не зря. Связной появится. Судя по шевелению в штабах военщины союза, научники и искатели «Квазара» дали первые результаты, а значит, дипломатическая почта польется через ретрансляторы обильным потоком. Перехватить ее можно, а вот расшифровать в приемлемые сроки — вряд ли. До сих пор по крайней мере не удавалось. Остро не хватало того, чего у оаонс обыкновенно хоть отбавляй — времени. Взбалмошные хомо живут и действуют в таком бешеном ритме, что даже объединенной вычислительной мощи перевертышей и шат-тсуров не сладить с достаточным числом подстановочных вариантов: к моменту, когда перебор завершится, новость давно перестанет быть новостью и, следовательно, потеряет реальную цену.

Конечно, почтарь хомо не возил никаких опечатанных конвертов в опечатанных сейфах — подобные нелепости встречаются только в дешевых видеопостановках. Почтарь всего лишь ретранслятор, хаотично блуждающий по произвольному икс-пунктиру и большую часть времени издающий пустой и никому не интересный белый шум. Однако в этот шум периодически вплетаются короткие импульсы мгновенной связи и информация уходит на очередной ретранслятор. Единичного почтаря еще можно выследить и изловить, но выследить и изловить всю сеть…

Безнадежное занятие. Тем более что одна и та же депеша дробится на части и идет к адресату десятками разных цепочек, собираясь в единое целое только на финише.

Однако именно почтарь со внедренным агентом-«поваром» (кстати, готовит изумительно!) почему-то уже четырежды дозаправлялся и догружался припасами именно здесь и начинал свою безумную ретрансляционную пляску именно отсюда. Рин-Риду поставлял в космопорт продукты. Под видом, понятное дело, человека.

Связной, в отличие от разведчика, был настоящим человеком. Но человеком синдикат-клана: он вырос на Оа и удостоился чести бывать на Иншуди. Конечно, урожденный оаонс на его месте устроил бы разведку перевертышей куда больше, но ведь и разведку хомо такой вариант категорически не устраивал, а в том, что всем мало-мальски связанным с серьезными тайнами работникам хомо то и дело учиняют негласные генетические проверки — клан уже успел убедиться. Так что даже глубокий метаморфоз разведчика-оаонс не спас бы.

Нет, связным мог быть только человек, предатель собственной расы. Внедряли его долго и трудно, и, понятно, начали гораздо раньше истории с находкой генератора. До поры до времени агент пребывал в состоянии консервации, пока от главы резидентуры и шефа обеих контрразведок оаонс не поступил соответствующий приказ.

Наверное, отец долго и тщательно обдумывал каждый шаг, прежде чем дать знать агенту, что сонная жизнь закончилась и началось настоящее дело. Три предварительные проверки и только потом осторожное реальное задание, маленькое и пустячное.

Вроде бы «повар» не двурушничал. Информация его была ценной, но пока бесполезной. Разведка оаонс в общих чертах представляла состояние дел в окрестностях межгалактического коридора, но не знала, где находится сам коридор. Известно было, что союзники отыскали пресловутое захоронение генераторов, в которое многие аналитики оаонс и шат-тсуров долго не верили. Известно было, что союз столкнулся с трудностями при разработке, чуть позже установили даже с какими именно — повар на почтаре был не единственным агентом имперцев, побывавшим в галактике-2.