— Извините, но я был вынужден с вами так поступить.
Я закашлялась. Как же больно! Взялась ладонями за шею, пытаясь убрать скрежещущий ершик, мешающий дышать. Нет, не получалось.
— Сейчас станет легче. Мы долго шли.
Тьма вокруг меня шевельнулась. Я поняла, что меня пытаются приподнять, но сама почти не чувствовала своего тела. Оно стало тряпичным, непослушным, словно из меня вынули все кости.
— Вы здорово спутали все карты. Теперь побудьте немного моим заложником. Мне ничего не оставалось, как пройти сквозь ваш аркан, убив этого глупого мальчика, чтобы нейтрализовать ваши заклинания.
— Зачем… — Из горла все еще вырывался хрип. От боли из глаз потекли слезы.
— Только наивный Макс полагает, что может спокойно сосуществовать со Смотрителями. Думаете, когда я предупредил, что убью вас, ваш милый рыжеволосый друг остановился? Нет, он продолжал идти вперед. И уж он-то непременно убил бы вас. Но я успел уйти. Уйти и увести вас с собой. Еще раз приношу извинения за долгую дорогу. Мы прошли около девятисот километров.
Я замотала головой, прогоняя саднящую боль из горла, ударила кулаком по полу. Что же это такое?
— Выпейте…
Моих губ коснулось неприятно прохладное стекло.
Я отвернулась, по щеке что-то потекло. Кровь? Но жидкость была слишком жидкой для крови. И имела кисловатый запах.
— Не бойтесь, это вино. Оно подкрепит вас. Первая порция застряла во рту. Страх не давал мне сделать глоток, боль не пускала вино внутрь.
— Зачем? — Я закашлялась. На меня опять что-то пролилось.
— Ну, ну, ну. Вы ведь все поняли. Надеюсь, как только мы ушли, Смотрители разобрались с оставшимися вампирами. Их там, кажется, парочка всего осталась. Или наоборот. Мне все равно, за кем будет подчищать Аскольд.
Эдгар взял мою руку, вложил в нее бокал. Тяжелый, с рубчатыми гранями. Только тогда я смогла отпить. Вино прошло по горлу, и я поняла, что боль сидит не внутри, а снаружи. Я коснулась шеи, отвела руку, чтобы посмотреть, есть ли кровь.
— Я ничего не вижу.
Голос, эхом долетевший до меня, был не знаком. Это говорю я? Так хрипло? Так жалобно?
Глотнула еще раз. Вино огнем разлилось по телу, в голове на миг прояснилось и тут же поплыло в вялом опьянении. Еще в Новый год зарекалась пить. Постоянно нарушаю собственные обещания.
— Сейчас будет свет.
Шаги в темноте. Как позывные судьбы. Сердце мгновенно подстроилось под их ритм. Я представила, как Эдгар мерно вышагивает в паре метров от меня, как волочится за ним длинный плащ. И пускай у плаща будет красный подбой… Мысленно я остановилась. Шаркнул сбитый шаг.
— Зачем я вам? — выговорила я наконец вопрос до конца. — Могли бы избавиться от меня, как от остальных.
Смотреть в никуда было неудобно. Сознание услужливо подсовывало возможные картинки. Почему-то в основном в них был пыточный подвал. С цепями, с кадушкой в углу, с хирургическим столом и лотком с инструментами. И сидела я на холодном, залитом водой каменном полу. Жестко. И страшно.
Снова простучали шаги. Я уже видела Эдгара голым по пояс, в тяжелом мясницком переднике. А в руке лом. Почему?
Чиркнула спичка, фитилек у свечки недовольно затрещал. Эдгар был все в том же местами порванном пальто, одна штанина изодрана, вторая грязная. На лице следы копоти.
Куда же делся Макс? Неужели сценарий Эдгара осуществился? Нет, решу, что любимый на подходе. Что с сотней всадников он уже мчится через лес, а на высоком холме виднеются развевающиеся штандарты противника. Не думать, не думать о плохом!
— Извините, здесь нет электричества. В особняке давно никого не было.
Меня изогнуло от подступившего отчаянья. Как все глупо!
Я съежилась, подбирая под себя ноги. Никакой это не пыточный подвал. Обыкновенная комната. Только без окон. На полу мозаичная плитка, шершавая, оттого и возникло ощущение неровного цементного покрытия. Стул, маленький столик около зеркала, провал выхода, за ним чернота.
Заметив мое нерешительное движение, Эдгар склонился. Мне захотелось отползти подальше.
— Поймите, я был вынужден так поступить. Испробовав человеческую кровь, девчонка стала неуправляемой. Я вас спас, иначе она бы набросилась. И старая дружба вам бы не помогла.
— Вы заставили ее убить!
— А что мне оставалось делать? Вы со своей любовью к Максу нарушили устоявшийся баланс сил. Вампиры и Смотрители были врагами. А теперь так и норовят подружиться. Я не думал, что все зайдет так далеко. А теперь хватит, наигрались. Пора восстанавливать прежнее равновесие.
Я вытерла о куртку залитые вином руки. Усмехнулась. Как все забавно получается. Вино и правда похоже на кровь. Высыхая, оставляет на руках такие же разводы.
— Мне холодно сидеть на полу.
— Холодно?
Эдгар был удивлен. О! Вампир позволял себе такую роскошь, как эмоции!
— Вставайте. Я отведу вас в верхние комнаты. Там вы отдохнете.
И старик протянул мне руку.
Я перестала дышать. Замерла. Хотела бы и сердце остановить. Но оно грохотало, как горный обвал в ущелье, — громко, с раскатистым эхом.
Опираясь о стену, попыталась встать. — Из всей этой компании мне интересны только вы. — Эдгар отошел, заложив руку, которую только что предлагал мне, за спину. — Я восхищаюсь вами.
В кармане завибрировал сотовый. Макс! Он жив!
— Неужели они опять договорились? — Эдгар смотрел в сторону. — Примитивные существа!
Я медленно достала трубку, посмотрела на анимированную картинку с подпрыгивающим телефоном. И только потом увидела «плюс тридцать три…»
От страха снова закружилась голова. Это не Макс. С ним что-то случилось!
Заторопилась, нажала на кнопку приема.
— Алло! — зашептала в бездну радиоволн.
— Здравствуйте, Маша, — нараспев заговорил Лео.
Я так и представила его — высокий, с сухим жестким лицом, с пронзительно-холодными глазами, с недовольством в каждом жесте…
— Надеюсь, Макс рядом с вами, — продолжал Лео. — Он, как всегда, не подходит к своему телефону. Скажите только одно: вы уехали?
— Да! — выпалила, не подумав. — То есть нет. Я… — Чуть не добавила, что построила аркан на Эдгара и теперь нахожусь у него в плену. — Я не знаю, где Макс. — И вдруг ужаснулась. Если скажу, что Макс остался у поморов, то Лео помчится туда. И тогда местные легенды пополнятся очередной историей — о новой войне, в которой с обеих сторон погибнет столько-то и столько-то человек и вампиров. — Лео, понимаете, там…
— Спасибо! Слово, как выстрел, убило меня, из трубки полилась тишина.
— Пойдемте наверх. — Эдгар подхватил меня под локоть.
Я выпрямилась, удивляясь, что меня еще держат ноги, что они вообще есть, что рука крепка и может опираться на сухую ладонь вампира.
— Подождите!
Что же я теряю время? Два клика, и мой звонок понесется через море к Максу… Но его номер не отвечал. Ну, да, он же вечно свой смартфон где-то забывает!
Эдгар смотрел на меня с сочувствием.
— Никогда не пользовался телефонами, но знаю, что здесь очень плохая связь.
Я обернулась к вампиру. Тот все еще стоял, ждал, когда я пойду с ним.
— Всегда забавно наблюдать за влюбленными, — негромко произнес старик. — Они так наивны, так беззащитны…
— Что вы хотите этим сказать?
Эдгар снова повел рукой, предлагая идти. И все же ответил:
— Только то, что влюбленные слепы. Вы желаете, чтобы вас спасли, хотя сами не подвергаетесь никакой опасности. А вот остальных под опасность подставляете. У нас с вами еще будет много времени для разговоров. Потому что отсюда я вас уже не отпущу. Этот дом особенный. Внутри него спрятан секрет, старый лабиринт, вы там будете надежно спрятаны. Если вас с Максом не хочет разлучать смерть, то разлучит время. Мне надо, чтобы этот мир пришел в себя. А то даже я готов в вас влюбиться.
Мне было невыносимо его слышать. Я пошла вперед, шагами заглушая неприятный голос. За дверным провалом начиналась лестница вверх. Значит, все-таки подвал. Наверху была темнота.
Глава XIV ЛЕСТНИЦА, ВЕДУЩАЯ Б НИКУДА
— Странно, что все так получилось, — между тем Эдгар и не думал замолкать. — Все было хорошо просчитано. Согласитесь, любовь — это схема, и вы в эту схему легко вписались.
Схема? Я прогнала в голове наши совместные с Максом четыре месяца. Знакомство, попытка вампиров меня убить, козни Катрин, сумасшедший Дэниэл, маскарад, Смотрители. Никакой, даже самый изощренный писатель не придумает такую схему. Один сплошной сумасшедший слалом.
Я почувствовала рядом с собой холод и поняла, что Эдгар стоит за моей спиной.
— Это было несложно. — Голос его стал сухим и надтреснутым, как чашка. — Просто создать соответствующую ситуацию, подогнать актеров, привезти Макса в лес, где затевалась охота, порекомендовать Лео поселиться именно в этом доме, разжечь в душе Катрин ненависть. Вы шли по расставленным вешкам.
На секунду мне показалось, что я сошла с ума. Голова стала легкой, в комнате загорелся свет. Я увидела Макса, Лео, Маринку, услышала смех Катрин. Я снова почувствовала, как подо мной вздрагивает конь, как он вскидывает передние копыта, ржет, дергает головой, пытаясь вырвать у меня из рук повод. Я почувствовала, как мне в лицо бьет прохладный осенний ветер. Это был первый полет — Макс нес меня по крышам, и я впервые увидела свой город как на ладони.
Голове стало больно и жарко, вокруг все снова потемнело, я задохнулась. Из глаз сами собой потекли слезы. Было обидно. Неужели все неправда? Неужели это всего лишь пьеса скучающего вампира?
— Чтобы любовь разгорелась сильнее, ей надо подбрасывать проблемы. Их у вас было достаточно. Вы достойно боролись друг за друга. Но вот что меня всегда удивляло — я никогда не мог предвидеть ваших поступков. Для меня осталось непостижимо, почему из всех возможных путей вы всегда выбирали самый сложный.
Истерика поднялась в моей душе, я всхлипнула. Раз, другой и засмеялась. Голова бессильно упала на ладони, я сползла по стенке на пол, опустилась лбом на согнутые колени.
Ну конечно, Эдгар не может знать всего, что произошло. И главное, он даже не догадывается, что не он один пишет сценарий жизни. Что у нас есть еще один драматург, которого можно назвать, как угодно — Случай, Бог, Фатум. И он уже выделил мне на сегодня роль неудачника.
Я последний раз всхлипнула и откинулась на спину. Лучше бы Эдгар решил разыграть свой финал в какой-нибудь другой день. Он даже не может предположить, что его ждет впереди.
— Хотите знать, почему я выбрал для своего эксперимента Макса? — спросил он, терпеливо переждав мой истеричный смех.
— За его молодость. — Интересно, как вампиры сходят с ума? Что у них при этом происходит?
— Макс потенциально очень сильный вампир.
— Потомок тринадцати? — Я не могла не съязвить.
— Давайте не будем вдаваться в мифологию. Он силен, и очень хорошо, что его энергия направлена на вас, иначе он бы неминуемо занялся реорганизацией.
— Он вам был неудобен! — опередила я мысль вампира.
— Yes! — Вероятно, он взмахнул руками — было слышно, как зашуршала ткань. Я не стала оглядываться и смотреть, что делает вампир. — Опасность в вашем лице, ваше неосторожное желание защитить миловидного юношу, его жажда справедливости — и вот вы уже вместе. Я только слегка подправлял ситуацию в нужную сторону. Все остальное вы делали сами. Чтобы Смотрители заинтересовались вашим городом, достаточно было привезти туда парочку вампиров, но эти идиоты увязались за мной всей толпой. Согласитесь, если бы мы хотели вас убить, нам бы ничего не стоило. И для этого не надо было устраивать спектакль с волками. Спектакль понадобился, чтобы Макс захотел вас спасти.
Да, как-то так это все и выглядело, события словно специально складывались, чтобы мы были вместе. Но игра Эдгара ничего не значила. Мы с Максом все равно встретились бы. Мы обречены быть вместе.
— За вами было так интересно наблюдать. Требовались лишь маленькие поправки, чтобы все шло так, как нужно. — В голосе Эдгара звучала издевка. — После пожара в мастерской Макс решил, что представляет для вас слишком большую опасность, и захотел исчезнуть.
Не очень хотелось вспоминать об ужасном ноябре, когда Макс то появлялся, то исчезал. Но Эдгар был другого мнения. Ему было приятно мне об этом рассказывать.
— Они с Лео уже почти уехали из города, что было бы весьма правильно. Но мне этого было не нужно.
— И вы пригласили Дэниэла? Действительно, все просто объясняется. А я-то все никак не могла понять, как события ухитряются так ловко складываться.
— Да! — с особым нажимом произнес Эдгар. — Это было несложно. Но Макс каждый раз ухитрялся играть по своим правилам! Этот маскарад! Он ведь знал, что Катрин что-то затевает. Знал о грозящей опасности и снова ничего не сделал! Не знаете, от кого он заразился этой безбашенностью?
— Даже не представляю. А зачем вам понадобилось испытывать Ирину с Антоном?
— Не смешите меня! — раздраженно воскликнул Эдгар. — Вы и сами все прекрасно понимаете! Интересно наблюдать любовь на срыве, видеть, как она разваливается из-за мелочей.
Ничего себе мелочи!
— Все произойдет сегодня! — торжественно произнес он.
Я снова хмыкнула. «Сегодня» у меня оказалось слишком длинным. Ничего, скоро у Эдгара появятся другие эмоции. Главная ошибка всех Демиургов в том, что они не допускают вероятность потери контроля над подопечными.
— Этот мальчишка, Смотритель, сам все испортил, — заговорил вампир. — Если бы не он, я бы уже тогда прекратил игру. Но он бежал к ней, вопил какие-то глупости. Бежал без оружия, сжимая свои белые кулачки. Этот порыв нельзя было оставить без внимания. Он был влюблен, и я решил поиграть. Всего лишь поставить на кон их принципы. Смешно было видеть, как они разваливают все то, во что верили. Смотрители! — Это слово он произнес с явной издевкой. — Теперь они вынуждены укрывать вампира! А эта девчонка вместо того, чтобы поубивать всех и стать свободной, стала метаться! Я же приходил к ней, я предлагал помощь! Она отказалась. Бедная девочка! Столько мук, столько страданий! И все из-за того, что она не смогла принять свое обращение! Не захотела отказаться от своей любви.
Какой ужас! Бедная Ирина! Я представила себе ощущение этой несчастной. Еще минуту назад сжимать в руке катану, еще минуту назад быть готовой убить любого вампира и вдруг самой ощутить в себе жажду крови, дикую, испепеляющую ЖАЖДУ. И в то же время помнить, кем ты был до этого. Видеть перед собой близких людей, которые теперь начали тебя бояться, не смеют подойти близко, выглядывают из-за угла. И это осторожное хождение вокруг дома, и эти переглядывания и перешептывания. И неистребимое желание убить человека. Чувство, что твое тело тебе уже не подчиняется, что оно чужое, что твой ум, сознание, воспоминание, все те милые пустячки, что наполняли жизнь, — все это вынуто и вложено во что-то стороннее, незнакомое. Да, оно имеет ту же форму, тот же рост, те же волосы, но ты в нем как в плохо пригнанном костюме. И на поверхности тебя удерживает только память — этого человека я любила, этого уважала, к мнению этого прислушивалась. И умереть нельзя, потому что на тебя смотрят, от тебя ждут решения. А решения нет. Это была самая страшная смерть, которую только можно придумать.
— Она хочет умереть? — прошептала я.
— По-другому ее желание найти меня объяснить нельзя.
Как же все это было неправильно! И как неисправимо… Ну, почему я не говорила раньше Ирине всех тех слов, что думала о ней. Как она мне сразу понравилась, какой они были с Антоном хорошей парой, как я им по-чистому завидовала. Как восторгалась ее хладнокровием и умением владеть оружием. Сейчас ей эти слова уже не нужны.
А Эдгар все говорил, говорил, и я не могла остановить его страшных слов.
— Начиная с вашего исчезновения, я всячески пытался подстроить так, чтобы вы тоже приняли участие в этом последнем акте. Акте возвращения всего на круги своя! Но вы словно не слышали меня. Ни этот сумасшедший мальчик, ни Маринка не смогли вынудить вас уехать. Я послал к вам шведов. Но вы и тут не захотели бежать. Пришлось спровоцировать Смотрителей на активные действия, иначе они бы до сих пор с испугом наблюдали за вами.
— Чего нас бояться? — Я почувствовала себя окончательно разбитой.
Эдгар прошел по комнате, остановился около зеркала.
— Что вы здесь видите?
Меня так и подмывало сказать: «Ничего». Но свеча все-таки бросала слабый свет, и кое-что рассмотреть было можно.
Я медленно подошла к зеркалу и поначалу действительно ничего такого не увидела. Стянула с себя куртку. Пятерней поправила растрепавшиеся волосы.
Это я?
На меня смотрела высокая худая девушка с тонким лицом, с чуть уставшим спокойным взглядом. Очень уверенная и очень красивая. Попятилась, неловко наступила на куртку. Показалось! Ну, конечно, показалось! Света мало. Что я здесь могла увидеть? Мне даже захотелось отвернуться от незнакомки, отражающейся в зеркале. Сейчас… вполоборота… Она — то есть я? — смотрела прямо, подняв подбородок. Лицо безмятежное. Глаза, нос, губы — все то же, но словно художник прошелся по ним кисточкой: здесь добавил цвета, тут немного убрал. Глаза смотрят пристально. Раньше мне казалось, что глаза у меня… словно бы дряблые, и я даже все время пыталась рассмотреть вокруг них намечающиеся морщинки. И я всегда почему-то сутулилась. Сейчас же моя кожа словно помолодела. А плечи стали уже, в них появилась хрупкость. Я заметно похудела, словно истончилась, — как будто тот же художник убрал все лишнее.
Что же я стою? Крутанулась на месте, вспомнив про Эдгара.
Вампира не было.
Я похлопала себя по карманам. Ничего не осталось. Совсем ничего. Какой же у меня неудачный день! Эдгар ушел, предоставив меня самой себе? Я вновь повернулась к зеркалу.